Помоги проекту - поделись книгой:
ЕКАТЕРИНА КАБЛУКОВА
НЕВЕСТА ПО СЛУЧАЮ
Глава 1
Я сидела и уныло ковыряла в тарелке ложкой. Никогда особо не любила гречневую кашу, а сегодня мне казалось, что она вообще омерзительно пахла. Этакой прогорклой крупой. Не помогало ни сливочное масло, ни соль. Я привычно размазала ложкой крупинки по краям, чтобы было похоже, будто бы я все-таки что-то съела, и бросила тоскливый взгляд в окно.
Погода, как никогда, отражала мое настроение. Мелкий моросящий дождь, начавшийся неделю назад, не прекращался ни на секунду. Низкое небо было покрыто серыми тучами, пасмурный день просто сливался с белой ночью, и в городе царила непроглядная серость. Как и в моей душе. Я снова взглянула на окно, покрытое каплями, вздохнула, невольно вспомнив голубое небо и яркие, покрытые цветами холмы, между которыми вилась пыльная дорога. От понимания того, что это все в прошлом, стало еще тоскливее.
- Лиза, ты что сидишь, - бабушка в ярко-красном шелковом халате вошла на кухню, - На работу опоздаешь!
- Переживут, – отмахнулась я. Сейчас, когда все сотрудники наперебой уверяли начальство, что заплесневеют от сырости, и требовали подписать внеочередные отпуска, чтобы удрать на юг, я, вышедшая на работу сразу же после своей необычной командировки и не требовавшая даже догулять положенное, ценилась начальством на вес золота.
- Переживут, твои органы всех переживут, - пробурчала бабушка, скрываясь в ванной, чтобы привести себя в порядок. Послышался шум воды. Я вздохнула: ну все, бабуля нейтрализована, по меньшей мере, на час. Пока она не нанесет все снадобья из десяти тюбиков, стоявших рядком на полочке у зеркала, на кожу, не сделает укладку и легкий утренний макияж, она из ванной не выйдет. Выждав еще три минуты, - вдруг бабушка что-то забыла, - я встала, чтобы с чувством выполненного долга выкинуть гречку.
- Лиз, ты что, еще не поела? – мама появилась на кухне. Ее шелковый халат был синим. Мне полагался зеленый, который вот уже второй год пылился в шкафу: я любила длинные футболки и трикотажные штаны, - И опять без тапок!
- Поела. Мне пора, иначе опоздаю! – чмокнув маму в щеку, я попыталась пронести мимо бдительного ока тарелку, но была остановлена:
- Как-то мало ты съела! – она всмотрелась в гречку, словно считая крупинки.
- Мама, ну хоть ты не начинай!
- Лиза, крупа – это длинные углеводы! Она полезна! – мама с укором посмотрела на меня. Понимая, что меня ждут либо три ложки ненавистной гречки, либо лекция о пользе круп, после которой я точно опоздаю, я послушно зачерпнула и проглотила. Поставила тарелку на край раковины и метнулась в туалет: гречка всеми силами рвалась наружу. Я только и успела, что закрыть дверь на шпингалет и буквально рухнуть на колени у унитаза.
- Черт, - выругалась я, когда тошнота отступила. Поднялась. Ноги все еще дрожали.
- Лиза, - оказывается, мама стучала в дверь, - Лиза, что случилось?
- Все в порядке, мам, - я открыла холодную воду, тщательно прополоскала рот, умылась и только после этого вышла, радуясь, что в квартире все-таки два совмещенных санузла. Бабушка, встревоженная маминым голосом, тоже выскочила из ванной. Вода с её волос стекала на халат, оставляя темные пятна, так напоминающие пятна крови. Некстати вспомнилась белоснежная рубашка графа, красные подтеки на ткани. Там пятна выглядели ярче. При воспоминаниях о крови к горлу опять подступила тошнота.
- Лизок, ты не заболела? – мама потрогала мне лоб, обменялась многозначительным взглядом с бабушкой, – Просто ледяная!
- Может, врача вызвать? – та тоже потянулась ко мне.
Я увернулась:
- Да оставьте вы меня в покое! – ушла в свою комнату, по-детски хлопнув дверью. Села на кровать, обреченно посмотрела на часы, охнула и начала собираться. Брюки категорически не хотели застегиваться – молнию заело, стянув их, я, почти не глядя, надела какую-то юбку, благо у меня они все были почти на одно лицо, натянула рубашку, кое-как застегнула пуговицы, затем достала новую упаковку чулок, попыталась быстро надеть, зацепила ногтем и порвала, пришлось лезть в шкаф за второй, хорошо, покупала всегда сразу две. Еще раз посмотрела на часы, поняла, что накраситься уже не успеваю, и выскочила в коридор, на ходу стягивая волосы резинкой в хвост.
- Лиза, - окликнула бабушка, я буквально впрыгнула в балетки. Подхватила куртку:
- Я уже опаздываю! До вечера! – и выскочила на площадку, громко хлопнув дверью. Перепрыгивая через ступеньку, помчалась вниз. В подъезде пахло цементом и табаком, а еще какими-то дешевыми духами, сквозь аромат которых явно ощущался запах спирта, странно, раньше я этого не замечала.
Этажом ниже ступени были влажными, по всей видимости, сосед только что выгулял свою собаку. К запаху духов присоединился запах псины, и я поморщилась, попыталась быстрее спуститься, чуть не поскользнулась на мокрой ступеньке, удержалась, схватившись за перила, поправила сумку и продолжила спускаться, но уже медленнее.
У дверей подъезда мне даже пришлось остановиться: на секунду все поплыло перед глазами. Показалось, что на лестнице очень душно. Охнув, я невольно прислонилась к стене.
- Лизонька, доброе утро! Что с вами? – сосед, немолодой седовласый мужчина, как раз выходивший из своей квартиры, озадаченно посмотрел на меня, - Вам плохо?
- Спасибо, все в порядке, - прошипела я: еще не хватало, чтобы он потом моим рассказывал, что я чуть не упала в оброк на лестнице. - Доброе утро, Виктор Степанович!
- И вам не болеть!
Я вышла и с наслаждением вдохнула холодный, пропитанный дождем воздух. Полегчало. Воздух был словно наполнен влагой. Ветер дунул в лицо, ероша растрепавшиеся волосы. Холодные капли дождя облепили лицо.
- Лиза! – раздался строгий окрик мамы, - капюшон надень, а то простудишься!
Я проигнорировала её. Медленно, с удовольствием прошлась до машины, припаркованной у соседнего дома, села за руль, включила зажигание. Автомобиль грозно пискнул, а я и ругнулась: уже второй день подряд забывала заправиться. Взглянула на часы, поняла, что если поеду на заправку, то точно не успею, полезла в сумку за телефоном – вызвать такси.
И все равно я опоздала. Планерка как раз закончилась, когда я заходила в свой кабинет, который делила еще с двумя девочками из отдела. Небольшой, со стандартной дешевой мебелью и пластиковыми жалюзи. Лишь компьютеры были достаточно мощные, позволявшие оперативно работать. Я, делая вид, что задержалась по делу, прошла к своему столу, стоявшему в углу.
- О, Лизка, а Соколов про тебя на планерке спрашивал, - Танька кинула на стол ежедневники, включила комп. – Третье опоздание за неделю! Ты что, со своим Максом съехалась?
- А при чем тут Макс? – не поняла я, тоже включая компьютер и вводя пароль доступа. Экран ярко замигал, и я невольно прикрыла глаза.
- Ну так, на радостях сексом занимаетесь, поэтому и опаздываешь, - Таня зашуршала шоколадкой, припрятанной в тумбочке. Она всегда была жуткой сластеной, - Будешь?
Я покачала головой: в отличие от меня, Танька ела как слон и не толстела, вызывая всеобщую зависть. Сама она, скромно потупив глаза, заявляла, что у нее отличный метаболизм, а девочки по углам шушукались, что наверняка пьет какие-то таблетки.
- Вечно ты со своим сексом, – укорила её Люська, - Может, Лизка проснуться не может!
- Ага. Потому что вечером сексом занималась, - Таня отгрызла шоколадку и фыркнула, - Девочки, ну что вы такие мрачные?
- Ты за окно смотрела? – спросила Люся, - Там мокро, а Соколов отпуск не дает.
- Почему не дает? – я щелкнула клавишами мышки, открывая файл.
- Потому что, по расписанию сейчас твой отпуск. И я должна с тобой договариваться и рапорт подавать, - она яростно застучала пальцами по клавиатуре, точно та била виновата.
- Я не буду догуливать. Поэтому можешь писать заявление, - я вывела на печать несколько листов, забрала и начала проверять.
- А ты ему об этом скажешь? – Люся умоляюще посмотрела на меня, - а то меня Артем на море зовет… - и заговорщицки добавила, - Он мне предложение будет делать!
- Вау!!! – Таня вылетела из-за стола и бросилась обнимать подругу. – Поздравляю!!!! Откуда знаешь?
- Степка проболтался, – ответила та, имея в виду своего младшего брата, - Он ему кольцо мое таскал, замерять.
- Круто!!! – Таня повернулась ко мне, - Лиза, а ты чего?
- А? Что? – я оторвала взгляд от экрана.
- Люся замуж собралась.
- Поздравляю! – я вымучено улыбнулась, - Вы с Темой – классная пара.
- Да ладно, - отмахнулась смущенная Люся, - Вы-то с Максом когда?
Макс был мой парень. Вернее, бывший парень, на звонки которого я перестала отвечать, как только вернулась из командировки, но девочки об этом не знали. Я помолчала, затем вновь погрузилась в бумаги, чувствуя на себе любопытные взгляды. Наконец не выдержала:
- Никогда.
Полегчало. Потрясенное молчание было мне ответом.
- Лииз, вы что, расстались? – недоверчиво спросила Таня, все еще обнимая Люсю.
- Да, расстались, - я начала набирать на клавиатуре текст, - Как пишется «по порядку»: пробел или дефис?
- Пробел, - машинально ответила Люся и спохватилась, - а что произошло?
- Ничего, - я пожала плечами, не рассказывать же про графа Алайстера, так некстати ворвавшегося в мою размеренную жизнь, - Иногда бывает, когда люди просто понимают, что вместе им хуже, чем порознь.
Правда, Максу это очень долго пришлось объяснять, но об этом можно было и умолчать.
Судя по лицам, девочки хотели провести мне фирменный допрос, но меня спасла круглолицая Любочка - бессменный секретарь нашего начальника. Она заглянула в кабинет и сообщила, что полковник Соколов вызывает меня к себе.
В кабинете меня проводили сочувственными взглядами: если наш начальник начинал вызывать через секретаря, то пощады ждать не приходилось.
В коридоре никого не было. На какой-то миг, перед самыми дверями в кабинет, сердце вдруг забилось от безумной мысли, что сейчас я вновь увижу Роя, сидящего за столом и просматривающего мое дело, и я покачала головой, прогоняя её. Зачем я ему, если он любит Кариссу. Все закончилось в тот момент, когда я подошла к дверце шкафа, теперь осталось лишь пережить горькое послевкусие расставания и вспоминать о путешествии в другой мир как о приятном приключении. Я задумчиво потрогала браслет из голубого с металлическими искорками металла, на котором блестели подвески-шарики из черного хрусталя, – прощальный подарок графа, позволяющий открывать любые замки́. Теперь мне даже не надо было нажимать кнопки домофона, стоило лишь поднести руку к дверной ручке.
- Разрешите? – я зашла в кабинет начальника. Он сидел за столом и что-то записывал в свой «талмуд», как он всегда называл тетради-ежедневники. Больше в кабинете никого не было. Я разочарованно выдохнула, чувствуя себя романтичной дурой. Признаться, чувство было не из приятных.
- Голованова, третье опоздание за неделю! - Павел Андреевич даже не поднял голову, плохой знак, - Садись, бери лист и пиши. Лучше сама, чем приказом.
Стало очень обидно. В носу противно защипало. Я моргнула, смахивая слезы, села за стол, придвинула к себе один из листов, стопкой лежащих на столе, взяла ручку и начала выводить буквы, стараясь писать разборчиво: почерк у меня был очень корявый, сказывались годы работы на компьютере.
- Вот, – поставив достаточно размашистую подпись, я слегка дрожащей рукой протянула лист полковнику, он снял колпачок со своей перьевой ручки и начал читать. Где-то в середине он нахмурился, перечитал, затем строго посмотрел на меня поверх очков:
- Голованова! Это что?
- Заявление, - голос звучал отстраненно, - вы же сами просили… по собственному…
- Я тебя просил на отпуск написать! Ходишь тут как моль бледная! – он зло швырнул лист на стол и хлопнул ладонью по нему так, что стакан с водой подпрыгнул.
- Я в отпуск не хочу, мне там делать нечего, - мрачно сказала я, избегая его взгляда, - Хотите увольнять – увольняйте, а в отпуск не пойду!
Полковник вздохнул, встал из-за стола, прошелся по кабинету, заложив руки за спину, как всегда бывало, когда он размышлял, затем сел, но уже напротив меня.
- Лизавета, послушай, я не знаю, что у тебя там случилось, и не хочу знать… - он выразительно замолчал.
- Вот и не спрашивайте, - посоветовала я.
- Ты это… начальству не дерзи! А то действительно твое сочинительство на тему собственных желаний подпишу! И что делать будешь? – говорил он, скорее по привычке, уж Павел Андреевич прекрасно знал, что теперь, благодаря графу Алайстеру, вернее, премии, выписанной мне от имени Лагомбардии, советом которой он успешно управлял, я могла всю жизнь прожить, ни в чем не нуждаясь.
- Голованова! – окрик начальника вывел меня из раздумий, - Ты где?
- Не знаю, - честно ответила я, - наверное, у вас в кабинете.
- Я тебя человеческим языком спрашиваю: жить ты как будешь?
Я одарила его мрачным взглядом. И этот туда же! Мало мне мамы с бабушкой, последнее время охавших, что я похудела и осунулась. Возможно, они что-то и подозревали, бабушка то и дело заводила разговор на тему молодых людей и - почему-то - ценных бумаг, но я молча отмахивалась и старалась лишний раз задержаться на работе, не желая рассказывать им ни о загадочной своей командировке, ни о суммах на счетах, а уж тем более вдаваться в объяснения, как я смогла заработать столько. Павел Андреевич все еще ждал ответа. Я пожала плечами:
- Не думала об этом.
- Так подумай! – он с каким-то мрачным раздражением протер очки, я посмотрела на него, осенённая догадкой:
- Это мои просили вас поговорить, верно?
- Почему сразу твои? – пробурчал он, старательно пряча глаза и подтверждая мои мысли.
- А кто ж еще! – фыркнула я, - Думаете, не знаю, что вы с ними в сговоре! Вернее, с бабушкой!
- Лидия Михайловна тебе добра желает… И права она, сидишь с утра до вечера, света белого не видишь!
- С нашей погодой его вообще увидеть затруднительно.
- Ты не дерзи! Сегодня что? Проспала!
- Я не проспала, я гречкой отравилась, - мрачно сказала я. Полковник недоверчиво посмотрел на меня:
- Как это?
- Вам в подробностях? – ехидно поинтересовалась я. Начальник покачал головой:
- Ох, Голованова, не доведет тебя до добра твой язык!
Я вымученно посмотрела на него:
- Павел Андреевич, если у вас ко мне все, я пойду? Мне работать надо!
- Иди, - он обреченно махнул рукой. Я встала, дошла до двери и обернулась:
- А за бабушку вы не волнуйтесь, я скажу своим, что вы меня долго в кабинете мучили!
Выпустив эту парфянскую стрелу, я вышла.
- Скажет она, - донеслось до меня бурчание, - К врачу лучше сходи! А то гречкой отравилась…
В словах начальника была какая-то доля правды. Я действительно неважно себя чувствовала, словно заболевала, но если отпуска я боялась, как огня, понимая, что сойду с ума от воспоминаний, то насчет визита к врачу стоило подумать. В конце концов, от больничного можно отказаться.
Поделиться книгой: