Звезды в ладонях

Её слова вернули меня с небес на грешную землю… то есть, конечно, на палубу корабля.

– Даже не знаю, – сказал я. – В принципе, я могу обойтись и без второго пилота, но если устав того требует… Давай, будешь ты.

Глаза девочки засияли:

– Правда? Вы действительно хотите, чтобы я помогала вам?

Меня удивила её восторженная реакция на это, по сути, формальное предложение.

– Ради Бога, милая! Ты же и так располагаешь всеми кодами доступа. Ведь ты самостоятельно привела «Зарю Свободы» в систему Махаварши.

– Да, но это было незаконно. А теперь я стану настоящим вторым пилотом!

– Гм-м… Ну, что касается законности, то она по-прежнему под вопросом. Очень сомневаюсь, что я законный капитан.

– Вы законный, – горячо заверила меня Рашель. – Вы опытный лётчик, у вас есть капитанское звание и квалификация, Вы… – Мне показалось, что она сейчас всхлипнет. – Вы настоящий командир.

Я ободрительно улыбнулся ей:

– Хорошо, Рашель. Так тому и быть. – Я усилил освещение рубки и, повернувшись к ней, торжественно промолвил: – На правах командира корабля «Заря Свободы» произвожу вас, Рашель Леблан, в кадеты. Вы готовы, мисс, вступить в должность второго пилота?

– Так точно, сэр! – ответила она.

Пока я передавал Рашели все необходимые полномочия, в рубку управления вернулся Агаттияр. Дождавшись, пока мы закончим, он мрачно произнёс:

– Арчи уже очухался и всё знает. Они с господином Шанкаром уже занялись… э-э, делом.

– А где же Рита? – спросил я. – Неужели осталась с ними?

Профессор содрогнулся:

– Нет, ни в коем случае! Просто решила осмотреть корабль. В пределах своего допуска, разумеется. – Он сел в кресло оператора-артиллериста и с минуту помолчал, вглядываясь в раскинувшееся перед нами великолепие звёзд, пока, наконец, не остановился на пылающем диске Агни, яркость которого была приглушена встроенными в обзорную стену фильтрами, чтобы его свет не резал нам глаза. – Если я правильно сориентировался, сейчас дром-зона находится где-то внизу.

– Совершенно верно, – кивнул я и скомандовал компьютеру обозначить местоположение дром-зоны. – По прямой до неё порядка трёх астрономических единиц. То есть, около полумиллиарда километров. На этом корабле, особо не напрягая двигатели, мы сможем добраться туда часов за пятнадцать.

– Вы уже просчитывали возможные маршруты?

Я самодовольно усмехнулся:

– В этом нет необходимости, профессор. Ведь я, как Вы сами изволили выразиться, баловался в виртуальностях. Да, согласен: космос и звёзды там были иллюзией, а космические полёты – игрой воображения. Однако расчёты, которые я проводил, ничем не отличались от реальных. Я делал всё так, как делал бы навигатор на настоящем звездолёте, я не упрощал себе задачу, подобно многим другим, и, в частности, не придумывал новые исследованные каналы второго рода, а пользовался только теми, что были известны с довоенных времён. Единственное, чего я не учитывал в своих виртуальных путешествиях, это существования чужаков; моя искусственная вселенная была чисто человеческой. В этом Вы правы, я закрывал глаза на реальность. Однако здесь, – я постучал пальцем по голове, – хранится множество маршрутов в ту область Галактики. В своей виртуальности я часто отправлялся на Землю, родину человечества, бывал возле многих соседних звёзд. Через Дельту Октанта, каюсь, ни один мой маршрут не проходил, зато через Южную Полярную Звезду, Сигму Октанта, я пролетал несколько раз. А оттуда до Дельты рукой подать.

– Южный Полярис, как и Земля, теперь принадлежит расе габбаров, – отозвалась Рашель. – Появляться там опасно.

– Найдём другой путь, – беззаботно сказал я. – Нет проблем. Сейчас для нас главное решить, как ускользнуть из системы Махаварши. Лично я предлагаю не рисковать, пытаясь воспользоваться нашей дром-зоной, а лететь к Адити. На этом манёвре мы потеряем полтора месяца, зато наверняка останемся в живых и чужаки не узнают, что нам удалось покинуть планету.

Агаттияр отрицательно покачал головой:

– Вряд ли господин Шанкар согласится с вами. Для нас важнее как можно скорее добраться до Терры-Галлии, а не скрыть от Иных своё бегство с Махаварши. К тому же Вы преувеличиваете риск – дром-зона велика, и чужаки только контролируют её, но никак не блокируют. Они, конечно, заметят нас, но не успеют среагировать.

– Господин профессор прав, – заметила Рашель. – То же самое было в нашей системе, пока мы не сосредоточили все каналы второго рода в охраняемой области. Разведчики чужаков спокойно прорывались в дром-зону и уходили от наших патрулей.

В конце концов я признал резонность их доводов. Мы вызвали на большой обзорный экран схему исследованных каналов локального пространства Махаварши и принялись обсуждать достоинства и недостатки того или иного маршрута.

От этого захватывающего занятия нас отвлекло появление Риты. Будучи уже полноправным членом команды, девушка вошла в рубку, не испрашивая моего разрешения, и сказала:

– Извините, что мешаю вам, но… я бы хотела поговорить с командиром. Наедине.

Сам я не сразу сообразил, что под словом «командир» она подразумевает меня. Зато Рашель и Агаттияр немедленно встали с кресел и направились было к выходу, но Рита тотчас остановила их:

– Нет, не так. Наоборот. Я прошу командира пройти со мной.

Я поднялся со своего места и, без всяких опасений оставив корабль под командованием кадета Леблан, вышел вместе с Ритой из рубки. Когда дверь за нами закрылась, я сказал:

– Вот что, госпожа судовой врач. В дальнейшем я просил бы Вас обходиться без излишних формальностей. Да, мы сейчас на военном корабле. Да, на мне военная форма. Но мы – гражданский экипаж. В сущности, даже не экипаж, а группа беглецов, овладевшая бесхозным кораблём. Пожалуйста, называй меня Стасом. В крайнем случае – Стефаном. Договорились, Рита?

Она кивнула:

– Хорошо, Стас. Между прочим, я как раз и собиралась поговорить с тобой о твоей форме. И не только о ней.

– Да, слушаю.

– Пойдём со мной. Мне нужно тебе кое-что показать.

Мы спустились на второй ярус, где располагались каюты членов команды корабля, а также медсанчасть. Проходя мимо двери лазарета, Рита невольно поёжилась:

– Я как представлю, что они сейчас с ним делают…

Мне тоже стало не по себе, однако я постарался сохранить невозмутимость и сухо ответил:

– Ахмад предатель. Он это заслужил… Да, кстати, тут у меня в голове вертится один вопрос, но я всё забываю задать его господину Шанкару. Тебе не кажется странным, что Сопротивление до сих пор ничего не знало о борьбе Терры-Галлии? Ведь они, как я понял, периодически ловят пятидесятников и убивают их. Разве они ни одного из них не допрашивали?

– Думаю, допрашивали. Вернее, пытались допросить. Но те наверняка были закодированы и сразу умирали при попытке добыть у них информацию. По крайней мере, я так считаю. Это мне подсказывает здравый смысл.

– А если Ахмад тоже закодирован?

– Тогда бы его допрос давно закончился.

– Гм. Раз так, то получается, что его хозяева сплоховали?

– Ничего подобного. Просто дело в том, что наличие психокода легко обнаружить при медосмотре. Ментограмма закодированного человека имеет ряд особенностей, которые заметны любому специалисту. А мистер Раман, как лётчик, регулярно проходил комплексные медосмотры, включающие в себя ментоскопирование. Вам же это хорошо известно.

– Да, теперь понимаю. Будь он закодирован, его бы сразу признали негодным к полётам, а кроме того, об этом рано или поздно пронюхало бы подполье. И скорее рано, чем поздно.

– Вот именно. Как я уже говорила, от специалиста скрыть наличие психокода невозможно.

– А ты специалист? В смысле, психиатр?

– Нет, упаси Бог! Кошмарная специальность! Мой основной профиль – гинекология, но это вовсе не значит, что я совсем не разбираюсь в психиатрии. У меня разностороннее медицинское образование.

– Так ты гинеколог?! – невесть почему изумился я.

– Да. – Она пристально посмотрела на меня. – А ты, небось, считал, что это исключительная монополия мужчин? Впрочем, кое в чём ты прав: из женщин редко получаются хорошие гинекологи. Но если уж получаются, то пациентки валят к ним толпами. Хотя бы потому, что они, в отличие от мужчин, не пытаются… ну, ты сам знаешь, чего они не пытаются делать. И всё, хватит об этом.

Мы уже стояли перед дверью каюты с непритязательной и лаконичной табличкой «CAPITAINE». Рита объяснила:

– Среди офицеров корабля судовой врач стоит на последнем месте в командной иерархии. Но у него есть одна прерогатива, которой не имеет никто другой из экипажа, помимо капитана: он может входить в любую жилую каюту без разрешения её обитателя.

В подтверждение своих слов, она открыла дверь и прошла внутрь. Я последовал за ней.

Капитанская каюта оказалась менее просторной, чем я ожидал, и куда более уютной. Во всей её обстановке чувствовалась какая-то детская непосредственность. Увидев на разобранной койке скомканную цветастую пижаму, я сообразил, что все три месяца полёта каюту отца занимала Рашель. А ещё я подумал, что девочка, собираясь в «заячье» путешествие, всё же не смогла устоять перед своей женской натурой и наверняка протащила на корабль целый ворох всякой одежды. Просто удивительно, как её не поймали…

– Здесь жила Рашель, – сообщила мне и без того очевидный факт Рита. – Можно не сомневаться, что вскоре она освободит эту каюту для тебя, а сама переселится в другую и прихватит с собой одну вещь, на которую тебе всё же следует посмотреть. Я имею в виду вот эту фотку.

Рита указала на голограмму, стоявшую на рабочем столе правее консоли терминала. Там было изображено трое человек, и один из них… Нет-нет, это был не я, хотя в первый момент мне почудилось, что я вижу себя. Мужчина на снимке был старше, лет уже за сорок, волосы у него были русые, а не каштановые, как у меня, а кожа – немного светлее. Зато фигура, черты лица… это было просто невероятно! Его вполне можно было принять за моего старшего брата, даже более того – за старшего брата-близнеца, хоть как это ни парадоксально звучит. Ещё никогда я не встречал такого поразительного сходства между двумя не связанными близким родством людьми!

Рядом с мужчиной стояла красивая белокурая женщина моих лет, а перед ними пристроилась Рашель – со стянутыми в косичку волосами, одетая в коротенькое клетчатое платьице. Улыбки всех троих явственно говорили о том, как они счастливы вместе…

– Я решила, что ты должен это увидеть, – говорила между тем Рита. – Ведь ты догадываешься, кто этот мужчина на фотографии?

– Да, – хрипло ответил я. – Догадываюсь.

– И понимаешь, что это значит?

Я промолчал, так как всё было ясно без слов. И то, почему Рашель привязалась ко мне буквально с первой секунды знакомства, и то, с какой настойчивостью она предлагала мне надеть отцовский мундир, и нечаянное «папа», вырвавшееся у неё, когда она очнулась после выстрела парализатора…

– Девочка потеряла отца, – вновь отозвалась Рита. – Потеряла при ужасных, при чудовищных обстоятельствах. Она прилетела на чужую, враждебную планету – и вдруг повстречала там тебя. Своего отца, который чудом воскрес из мёртвых. Живого, невредимого – и, наверное, такого же доброго, заботливого и любящего. Что ты на это скажешь, Стас?

– Я скажу… – Внезапно я почувствовал, как у меня в горле застрял комок. – Скажу, что всегда мечтал о такой дочери…

4

Полуторачасовой допрос Ахмада Рамана полностью подтвердил его принадлежность к «искупленцам». Шанкар с Ортегой выяснили у него имена всех участников подполья, которых он знал и которые, следовательно, были на заметке у чужаков. Таковых, к счастью, оказалось немного, всего лишь двадцать три человека – организационная структура Сопротивления учитывала вероятность провала или предательства со стороны своих членов и строилась таким образом, чтобы минимизировать возможные потери. Также Ахмад назвал четверых «прихожан» Церкви Искупления, один из которых уже участвовал в деятельности подполья, а ещё трое были кандидатами на вступление в организацию.

– В общем, я ожидал худшего, – подвёл итог Шанкар. – Гораздо худшего. Будем надеяться, что в ближайшее время чужаки этих людей не тронут, опасаясь тем самым разоблачить мистера Рамана. Он успел оставить для них сообщение, что получил приказ о срочной эвакуации, а они, без сомнения, быстро сопоставили это с приключениями мистера Матусевича. Так что Иные будут ждать от своего слуги известий и на первых порах не станут ничего предпринимать против его знакомых подпольщиков. Ну а мы перед самым прорывом в дром-зону отправим на Махаваршу зашифрованное сообщение о предательстве Рамана. Безусловно, чужаки его перехватят и расшифруют, но на это понадобится некоторое время. Наше руководство должно успеть принять все необходимые меры.

– Значит, – произнёс я, – мы уходим через нашу дром-зону?

– Да, конечно. Иным уже известно, что Терра-Галлия заинтересовалась Махаваршей, поэтому нет смысла совершать обходные манёвры и лететь через Адити или какую-нибудь другую нашу соседку.

Тогда я вызвал схему расположения каналов и принялся излагать свои соображения по поводу возможных маршрутов. Но, против всех ожиданий, Шанкар не проявил ни малейшего интереса к моим выкладкам.

– Мы сейчас не в том положении, чтобы заранее намечать маршрут, молодой чело… простите, капитан. Нам нельзя пользоваться исследованными каналами, даже ведущими к заведомо необитаемым системам. Кто знает, а вдруг чужакам взбрело в голову как раз там организовать свою перевалочную базу. Я предлагаю на полной скорости направить корабль к дром-зоне и просто нырнуть в ближайший неисследованный канал второго рода. Потом мы сразу совершим ещё один переход – на тот случай, если Иные вздумают последовать за нами, и только тогда станем думать над дальнейшим маршрутом. Разумеется, нельзя исключить вероятность, что выбранный нами наугад канал окажется исследован врагами и мы попадём из огня да в полымя. Но риск этот настолько мал, что рассматривать его нет смысла. Вряд ли чужаки активно исследуют новые каналы в нашей системе, но даже если и занимаются этим, то… Ай, да сами посчитайте! Ну, исследовали они тысячу каналов. Пусть даже две, три, десять тысяч – всё равно это сущий мизер по сравнению со ста миллиардами. Короче, сэр, – закончил свои рассуждения Шанкар, – направляйте корабль к дром-зоне, запускайте двигатели и начинайте разгон.

На том мы и порешили. Я «посвятил» Ортегу в бортинженеры и отправил его принимать вахту в машинном отделении. Арчибальд заверил, что не обижается на меня за тот выстрел из парализатора, он прекрасно понимал, что это была разумная предосторожность с моей стороны. Но вместе с тем неприятный осадок от этого инцидента остался, и отношения между нами были далеки от тёплых и дружественных.

Бесчувственного Ахмада мы перенесли в пассажирскую каюту номер шесть. Как я мог убедиться, следов физических пыток на его теле не было, но измождённый, осунувшийся вид свидетельствовал о том, что последние полтора часа были далеко не лучшими в его жизни.

Глядя на Ахмада, я испытывал крайне противоречивые чувства. Я был знаком с ним более пяти лет и считал его отличным парнем. Вообще-то я плохо схожусь с людьми, у меня много приятелей, но мало друзей, и одним из них был Ахмад, которому я доверял больше, чем кому-либо другому. А в итоге он оказался предателем. Он предал меня не только как друга, но и как человека. Он предал всё человечество – и не важно, из каких побуждений. Пусть даже он руководствовался высокими моральными принципами, пусть даже действовал в полном согласии со своей совестью – и всё же он предавал своих, работая на чужаков…

– И что же с ним делать? – беспомощно спросил я у Шанкара.

Он удивлённо посмотрел на меня:

– Вы здесь командир, сэр, Вам и решать. Мистер Раман пытался захватить корабль, который находился в процессе выполнения боевого задания. Стало быть, он подлежит суду по законам военного времени.

Я тяжело вздохнул:

– Что ж, ладно. Когда мы разберёмся с более неотложными делами, я сформирую состав трибунала и назначу время слушаний. – Затем, немного помедлив, я добавил: – Кстати, сэр, у нас в команде осталось одно вакантное место. Я имею в виду оператора-артиллериста. Конечно, я понимаю, что это формальность, ведь мы не собираемся вступать в бой, но всё-таки…

– Да, капитан, я понимаю. Даже больше понимаю, чем Вы говорите. И согласен принять эту должность. К вашему сведению, у меня есть соответствующая квалификация. У нас, у подполья, имеются свои, глубоко законспирированные виртуальные реальности, и многие наши люди тренируются на симуляторах боевых кораблей. А моим излюбленным занятием были как раз огневые установки. Время от времени я участвовал в сражениях с воображаемым противником и, полагаю, справлялся со своими обязанностями удовлетворительно. – Шанкар ухмыльнулся. – Это может показаться вам ребячеством, но так оно и есть.

Я недоуменно хмыкнул:

– Тогда почему Вы поручили управление кораблём мне, постороннему человеку? У вас же были свои люди, способные взять на себя командование.

– Да, были, но только с виртуальным опытом. Вы же – лётчик-суборбитальщик с высокой квалификацией. Вы прекрасно знаете, что такое реальный полёт, и способны отличить его от воображаемого. Вы лучше всех справитесь с этим заданием. Собственно, Вы уже начали справляться – то, как Вы вывели челнок в космос, избежав витка вокруг планеты, это, без преувеличения, подлинный шедевр. К тому же Вас нельзя назвать посторонним человеком. Главное действующее лицо во всей этой истории – Рашель, а Вы оказались её ангелом-хранителем. Девочка очень привязалась к вам, и Вы пользуетесь её безграничным доверием. Поэтому прекратите комплексовать, сэр, и выполняйте свой долг. Вы не участвовали в Сопротивлении, однако сейчас Вы делаете для Махаварши больше, чем все остальные вместе взятые.

В ответ я непроизвольно козырнул Шанкару и отправился в рубку выполнять свой долг.

Глава пятая

Вселенная

1

В отличие от «Зари Свободы», корабли Иных, патрулировавшие дром-зону, не соблюдали полного радиомолчания, поэтому мы определили их расположение задолго до того, как они засекли нас. Нельзя сказать, что наше появление застало их врасплох, ведь они уже знали, что на Махаваршу высадился десант с Терры-Галлии и наверняка предполагали возможность прорыва в дром-зону. Но космос действительно велик, и даже в окрестностях одной планетной системы нельзя уследить за перемещением всех мелких объектов, будь то метеориты, астероиды или звездолёты.

После трёхчасового разгона с пятидесятикратным ускорением от нормали (критический барьер в 56,3 g мы из предосторожности решили не превышать) я отдал команду заглушить ходовые термоядерные двигатели, и теперь крейсер нёсся по инерции со скоростью девятнадцать миллионов километров в час, стремительно приближаясь к границе дром-зоны. Когда радары патрулей обнаружили нас, мы находились всего в двадцати двух минутах пути от нашей цели. Бортовой компьютер, оценив диспозицию кораблей противника, направление их движения, скорость и предполагаемые манёвренные качества, вывел на тактический дисплей сценарии возможного развития событий.

– Гм, недурственно… – пробормотал себе под нос Агаттияр, который сидел в кресле наблюдателя (это была необязательная должность в команде «Зари Свободы»). – Просто великолепно, мистер Матусевич! Даже если нам не удастся совершить на такой скорости переход, мы беспрепятственно проскользнём через всю дром-зону и снова унесёмся в глубокий космос.

– Всё получится, – уверенно заявила Рашель. – У нас хороший корабль, умный компьютер и самый лучший в мире капитан.

Я отнюдь не разделял её радужного оптимизма. У нас была слишком большая скорость, за секунду мы пролетали более пяти тысяч километров, а горловина открытого канала при своём максимуме едва ли достигала километра в поперечнике. Самая большая проблема состояла в том, что точное местоположение входа в канал нельзя было рассчитать наперёд – он мог открыться как в самой точке резонансного воздействия на ткань пространства-времени, так и в любом другом месте своей «родной» области, радиус которой варьировался в пределах нескольких десятков километров.

При обычных обстоятельствах такое «капризное» поведение каналов причиняло лишь незначительные неудобства, связанные с тем, что кораблю приходилось совершать дополнительные манёвры с учётом расположения горловины. Однако при нашей сумасшедшей скорости ни о каком тонком маневрировании и речи быть не могло. Тут уж оставалось полагаться лишь на удачу да ещё на интуицию пилота, который выбирал время и место «прокола» пространства.

В своих виртуальных путешествиях я никогда не входил в канал на большой скорости. Мой вымышленный мир исключал существование чужаков, в нём не было войн, поэтому не возникало необходимости убегать от атакующего противника или стремительно прорываться в дром-зону. А во всех других случаях скорость входа в канал не имела никакого значения. Как быстро ни летел бы корабль до гиперперехода, при выходе из канала он всё равно окажется в состоянии полного покоя по отношению к звезде, вокруг которой обращается дром-зона. Таким образом, его скорость относительно самой дром-зоны будет составлять лишь несколько километров в секунду. Именно по этой причине соотечественникам Рашели удавалось сдерживать массированные атаки Иных, уничтожая основные силы противника ещё при выходе из канала. А вот если бы вражеские корабли могли врываться в их локальное пространство на субсветовой скорости, планета Терра-Галлия давно была бы покорена…

Очевидно, бортовые компьютеры патрулей оказались не хуже нашего и выдали такой же прогноз – что мы сможем ускользнуть. Корабли чужаков, конечно, немедленно бросились нам наперехват, но в их манёврах явно не чувствовалось энтузиазма. К тому же они сразу открыли в нашем направлении беспорядочных огонь, хотя было ясно, что на расстоянии в несколько миллионов километров плазменные залпы и лазерные импульсы абсолютно неэффективны, а позитронные ракеты наверняка промахнутся мимо мишени, мчащейся со скоростью пять тысяч километров в секунду. Даже если их система наведения сработает с невероятной точностью, достаточно будет небольшого импульса ходовых двигателей корабля, чтобы за секунду до предполагаемого столкновения уклониться от него на несколько сотен метров.

Я дал Шанкару добро, и старик, уже готовый к этому, послал в сторону Махаварши направленный радиосигнал со спрессованной и зашифрованной информацией касательно Ахмада Рамана. Затем он ещё дважды продублировал сообщение и доложил:

– Задача выполнена, капитан.

Я лишь коротко кивнул в ответ, так как мы уже достигли границы дром-зоны, и теперь всё моё внимание было сосредоточено на тактическом дисплее. До первого на нашем пути канала второго рода оставалось полторы минуты полёта.

Участвуя в виртуальных реальностях, я неоднократно сталкивался с изумлённой реакцией новичков, которые, изначально воображая, что дром-зона просто напичкана каналами второго рода, испытывали глубокое потрясение, когда обнаруживали, что они расположены на весьма приличном расстоянии друг от друга – от полутора до двух тысяч километров. Да, безусловно, сто миллиардов огромное число, но и дром-зона велика – в системе Махаварши её объём превышает пятьсот квинтильонов кубических километров, и простой расчёт площади эффективного сечения даёт следующий, весьма парадоксальный на первый взгляд результат: прямая, произвольно проведённая сквозь дром-зону пересекает в среднем лишь три или четыре области входа-выхода каналов второго рода.

Впрочем, я прокладывал курс не наугад. К счастью, бортовой компьютер «Зари Свободы» содержал в своей необъятной памяти подробную карту дром-зоны системы Махаварши со всеми исследованными и неисследованными каналами. Руководствуясь этой схемой, я наметил такую траекторию полёта, чтобы наш корабль на своём пути «зацепил» области двадцати трёх каналов. Таким образом, у нас было двадцать три попытки к бегству – и одной из них мы непременно должны были воспользоваться…