«Черная метка» для гуру

– Это брат мой, – легко соврала Алина, скроив при этом скорбную мину. Артистка! – Веночек хочу на дереве повесить.

– А … – протянул мужик и тут же поинтересовался: – А чего ж он повесился?

– А? Так, рак у него нашли, – не моргнув глазом придумала Алина. – Жить осталось от силы два месяца. Не хотел для родственников обузой становиться.

– А рак чего, какой внутренности? – дворник продолжал совать свой нос в чужие дела.

– Всех подряд, – не выдержала я, понимая, что если его не остановить, он будет спрашивать и спрашивать. – Вы нам скажите, знаете, где находится это дерево или нет? Если нет, то мы у кого-нибудь другого спросим.

– Не спросите, время такое, что в парке никого нет. Я один в этот час работаю. А где дерево, конечно, знаю. Идите по этой дорожке к реке, потом через мосток и по тропинке направо. Пройдете метров двадцать, наткнетесь на ленту, которую полиция повязала, а снять забыла. В центре огороженной территории стоит тополь. Смотрите не перепутайте, на его коре ножичком вырезано «Леша плюс Люба». Пошел бы с вами, но у меня работа, – с сожалением сообщил он.

Чем ближе мы подходили к реке, тем чаще и громче билось у меня сердце. Я даже стала подумывать, а правильно ли делаю, что иду смотреть на это чертово дерево. У меня до сих пор мертвый Артур в глазах стоит, а тут еще новое испытание для моей тонкой психики: надо представить, как Богун лез, вешал петлю, как просовывал голову… Ведь если мы не представим, не поймем, можно ли в этих условиях совершить суицид, значит Богун был не один, а с убийцей.

Алина в отличие от меня была совершенно спокойна. Всю дорогу она, не умолкая, тарахтела:

– Хорошая идея тебе пришла в голову – побывать на месте гибели Богуна. Говорят, что в месте, где было совершено убийство, особое информационное поле. Экстрасенсы и парапсихологи без труда могут прочесть информацию с этого поля. Да что парапсихологи! Обычные люди, тонко чувствующие природу, ощутят внутренний дискомфорт.

– А мы тонко чувствуем природу? – на всякий случай спросила я.

– А как же! Мы сразу поймем, что к чему. Нам надо только настроиться, прислушаться к себе, и мы обязательно поймем, что не так.

Мы с Алиной перешли по мостику на другой берег, нашли тропинку, зашагали по ней вправо и вскоре наткнулись на оградительную ленточку. Поднырнув под ленту, мы очутились на небольшой поляне, в центре которой на расстоянии пяти метров друг от друга стояли два тополя.

Алина сразу пошла к более взрослому дереву с раскидистой кроной.

– Этот. «Леша плюс Люба», – прочитала она и отступила на два шага назад, чтобы поискать глазами ветку, на которой мог повеситься Богун. – Как тебе эта? – она показала на ветку, росшую параллельно земле. – По-моему, ничего, подходящая. Ты бы ее выбрала?

– Типун тебе на язык, – ответила я и отвернулась. С моим хорошим воображением представить раскачивающийся на этой ветке труп ничего не стоило.

– Высоковато, – продолжала рассуждать Алина.

Услышав странный звук, сопровождающийся шорохом листьев, я опять повернула голову к Алине. Она подпрыгивала на месте, пытаясь дотянуться до ветки.

– А Богун был высокий? – спросила я.

– В том-то и дело, что нет. Может, чуть выше меня. Он был коренастый, но невысокий, от силы метр семьдесят. Как он повязал на этой ветке веревку? И пенька тут нет, чтобы спрыгнуть.

– Может, он залез на дерево и с ветки спрыгнул? – предположила я.

– А у тебя никакой веревки нет?

Я догадалась: Алина решила провести следственный эксперимент.

– Веревки нет, но в сумке лежит новый поводок для Бобби, – вспомнила я, что еще на прошлой неделе купила для нашего фокстерьера новый поводок и до сих пор ношу его в сумке, забываю выложить.

– Давай, – Алина выхватила у меня кожаный ремешок и стала карабкаться на дерево.

С моей помощью ей удалось дотянуться до ветки, повиснуть, затем подтянуться и с горем пополам закинуть ноги, сначала одну, потом вторую. Некоторое время она висела подобно ленивцу вниз головой, потом неожиданно сделала рывок и перевернулась. Теперь ей предстояло проползти по ветке и завязать поводок.

– Ну как, правдоподобно? – пыхтела с дерева Алина.

– По-моему, даже очень. Если ты смогла, то и Богун смог. Я так думаю.

Из-за соседних кустов послышалось покашливание и шорох: кто-то пробирался к нам, ломая ветки. Кто бы это мог быть? В голову полезли мысли одна страшней другой.

Теперь я не сомневалась, Всеволода Богуна убили.

«А вдруг это убийца, которого тянет на место преступления? – подумала я, прислушиваясь к шороху. – Маньяк, подкарауливающий жертву в парковой тиши. Вор, грабитель, насильник…»

От страха у меня свело ноги, при всем своем желании я не смогла бы сдвинуться с места. Алина замерла на ветке, крепко обняв ее руками. В собачьем ошейнике было больше жизни, чем во мне и моей подруге. Он как маятник раскачивался на ветру, привлекая к себе внимание, – петля, да и только.

– Вам помочь? – раздался хриплый голос.

Ветви кустов раздвинулись, и на свет божий явился бомж. Мужичок предстал перед нами в пиджаке поверх голого тела и штанах, которые были на три размера больше, чем нужно, и не падали благодаря веревке, продернутой в шлейки, предназначенные для ремня, и завязанной узлом-бантиком.

– Что? – отмерла я.

Бомж был не страшный, скорее смешной. Чем-то он напоминал лешего или домового: маленький, сухонький, с копной седых, давно немытых волос, торчащих в разные стороны.

– Я говорю, помочь? Вы никак вешаться надумали? Петельку пристраиваете.

– Скажешь тоже, дед, – отозвалась с ветки Алина. – Иди лучше подобру-поздорову.

– Вы нас неправильно поняли, – и у меня прорезался голос.

– Да как вас еще понять? Позавчера тут один тоже так пристраивал, пристраивал, а потом головой в петельку нырь и от табуреточки оттолкнулся.

– От чего оттолкнулся?

– От табуретки складной, – уточнил бомж.

– Так вы что, видели, как он покончил с жизнью?

– Видел. У меня здесь в кустах лежбище обустроенное. Мне много чего с этого места видно.

– Понятно. А табуреточка куда подевалась? – сверху спросила Алина. Она все еще лежала, вытянувшись на ветке, на высоте двух метров от земли. – Неси ее, дед, сюда. Подставь под ветку – я слезу.

– Какой я тебе дед? И табуретки у меня нет. А ты вешаться передумала? Если да, то веревку мне отдай.

– Нет, веревка моя, – напомнила я.

– Так это для тебя, что ли, подруга старается? – сочувствующе спросил у Алины бомж.

– Да с чего вы взяли?!

– Так и тот, что тут висел, тоже с делегацией приходил.

Услышав это, Алина отпустила руки и рухнула с ветки в скошенную траву. Некоторое время она не подавала признаков жизни, потом послышался стон:

– Марина, пощупай меня, я ничего не повредила?

Я наклонилась над Алиной. Ей, как кошке, удалось перевернуться в полете и приземлиться на четыре конечности. По тому, как она стояла на четвереньках, можно было судить, что приземление было совершено удачно и все кости целы. Помогло еще то, что она шмякнулась в небольшой стожок сена, расположенный аккурат под злополучной веткой.

– Поднимайся, с тобой все в порядке, – я протянула ей руку и помогла принять вертикальное положение.

– Что вы сказали о делегации? – Алина подскочила к бомжу так близко и резко, что тот, испугавшись, шагнул обратно к кустам.

– Не надо ко мне так близко подходить. Простите, я дурно пахну, – смутившись, признался бомж. Мог бы об этом и не говорить: специфический запах давно не мытого тела заглушал аромат свежескошенной травы.

– Кто был с покойником? – наступала Алина.

– Да откуда я знаю! Мужик какой-то. Это он табуреточку потом забрал. А я уже на нее глаз положил, – с сожалением протянул бомж.

– А полиции об этом мужчине сказали?

– Да что я, ненормальный – с ментами общаться? Я как увидел, что тот и впрямь повесился, в лежбище два дня не появлялся.

– А как он выглядел, тот мужчина, который табуретку забрал?

– Нормально выглядел, как и я: в костюме, – бомж застегнул на единственную пуговицу пиджак и выпятил грудь колесом. – Сколько лет, не скажу. Наверное, столько же, сколько и мне.

– А вам, сколько? – поинтересовалась я.

– Мне? Тридцать уже было, а вот сорока точно еще нет.

«Надо же, – ужаснулась я. Бомж выглядел дряхлым стариком. – Что же получается? При самоубийстве присутствовал старец? Или мужчина средних лет?»

– А этот мужчина только наблюдал или помогал покойному залезть в петлю? – спросила Алина. – Что он вообще здесь делал?

– Как пришли они, я не видел. Спал. Проснулся, когда тот, что потом в петле болтался, сказал: «Надеюсь, на этом все закончится» – и с табуретки сиганул. Тот, второй, взял табуреточку и пошел по тропинке.

– А что закончится, покойник не пояснил?

– Спросите что полегче. Я как увидел, что это не шутка, чуть сознания не лишился, хотя и не кисейная барышня. Приходилось друзей хоронить. Сам один раз чуть клеем не задохнулся, – признался бомж. – Но это так, по неосторожности, а чтобы наверняка… Нет, какая-никакая, а жизнь дарована богом. А вообще я вам скажу так: «Жизнь прекрасна, если не вспоминать о прошлом и не думать о будущем».

Глава 7

– Что скажешь? – спросила Алина, усаживаясь в автомобиль.

– Философ.

– Кто? Богун?

– Да при чем здесь Богун! Бомж. Хорошо сказал о жизни. Надо бы запомнить. А что касается Богуна… У тебя его домашний адрес есть? Надо бы с родственниками пообщаться. Узнать, не было ли у парня проблем. И вполне ли он был адекватен. На мой взгляд, покончить с жизнью может только человек, загнанный в угол, или человек, у которого не все в порядке с головой. Ты говорила, что он был чрезвычайно молчаливый?

– Бывало, что за занятие и двух слов не скажет. Если только в раздевалке с мужчинами… – пожала плечами Алина. – Замкнутый товарищ. С нами, женщинами, почти не разговаривал. «Здравствуйте», «до свидания» – вот и все слова, что я от него слышала.

– Как раз именно замкнутые и одинокие люди склонны к самоубийству. Кстати, твой Артур носил костюмы?

– Что? Ты думаешь…

– Я ничего не думаю. Но, с твоих же слов, молчаливый Богун дружил с Артуром, был его помощником. А если самоубийство совершено на религиозной почве? Что ты там говорила о перерождении? Точно! Покойник перед смертью сказал: «Надеюсь, на этом все закончится». Он говорил о перерождении! Закончится цепь перерождений. Богун стремился к нирване, вечному небытию! Какая же я умная, – похвалила я себя.

Алина ревниво хмыкнула.

– Предположим, Артур помог уйти Богуну из жизни. Кто же тогда его самого прикончил? И почему? Артур тоже хотел ускорить новое перерождение? Его убили по его же просьбе? Кто? Ну, думай. Ты же у нас умница, – с вызовом бросила она.

– Не могу же я знать ответы на все твои вопросы, – обиделась я на Алину, которая ни с того ни с сего вздумала повысить на меня голос. – Поехали к Богуну, поговорим с его родственниками.

Алина взглянула на часы.

– Через десять минут открывается агентство. Начнут приходить люди, которые вместе со мной занимались у Артура. Ты хотела на них посмотреть, – напомнила она.

– Верно, тогда поспешим в «Пилигрим». С родственниками Богуна пообщаемся позже. Сколько, ты говорила, человек собиралось лететь в Гималаи?

– Двенадцать с Богуном и Артуром. Теперь, значит, десять. Я не в счет.

Успели мы вовремя. Буквально через три минуты после открытия в агентство вошли две колоритные дамочки.

Дверь в кабинет была открыта настежь. Я и увидела этих женщин, и услышала, как одна из них сказала Алене:

– Мы к директору. Алина Николаевна нас ждет.

– Секундочку, я доложу, – Алена поднялась, перегородив собой вход в кабинет.

– Ничего, что я здесь сижу? – с ехидцей спросила я у Алины. – Может, мне выйти?

Алина ничуть не смутилась. Сколько раз я ловила ее на том, что она присваивает себе мою должность, представляясь директором «Пилигрима». Причем делает это она не потому, что хочет подсидеть меня, а просто так, чтобы поднять в чужих глазах свою значимость. Вслушайтесь. Одно дело – заместитель директора, и совсем другое – директор!

На этот раз я даже не обиделась, понимая, что, скорей всего, она прихвастнула еще до того, как ей пришла в голову идея свозить группу в Гималаи. Выглядело это примерно так. Одна дама похвасталась, что у нее муж владелец сети ювелирных салонов. Другая тоже не лыком шита, руководит большим предприятием, третья – банкир. А Алина? Разве она хуже других? Нет, конечно. Она директор модного туристического агентства «Пилигрим».

– Да сиди уж, – милостиво разрешила мне подруга. – Только, чур, не сдавай меня. И не переживай, если я пообещаю им скидку: она уже заложена в стоимость путевки.

– Алина, о какой скидке ты говоришь? Вы же никуда не едете!

– Извини, забыла.

– А мне что делать? – спросила Алена. Она стояла в проходе и слушала, о чем мы шепчемся.

– Запускай, – кивнула я секретарше.

Через секунду в кабинет вплыли две дамы, широко раскинув руки для объятий.

– Алиночка, вот ты где прячешься, – заворковала пышногрудая брюнетка, затянутая в кожаный брючный костюм, цвета спелой тыквы.

– Здравствуйте, Карина Макаровна, – Алина расплылась в улыбке и пошла гостье навстречу, дабы с ней расцеловаться.

– А у тебя очень мило, – отметила вторая дама, придирчиво обводя наш кабинет взглядом.