Принцесса по ГОСТу

— Какая молодец! — восхитился Император.

— Однажды ее похитил дракон! — вставил пять копеек бородатый, поглядывая на меня, как на врага народа.

— Долго плевался! Можете лично спросить! — согласилась я, щипая себя изо всех сил и тряся головой. — Когда же кончится этот сон?

— Стон, Ваше Величество! Стон! Стонала она бедная, ждала вас, томилась! И дождалась! — тут же крикнул в трубку от граммофона бородач.

— Я хочу проснуться! — я терла глаза, пытаясь отогнать это Версаль подальше в историю!

— Она мечтает каждое утро просыпаться вместе с вами! — сладенько заметил толстяк. — Спит и видит!

— Ну раз так, — благодушно заметил император, трясясь, как Кощей Бессмертный. — Несите корону! Быстрей начинайте церемонию! Я просто сгораю от страсти!

Появился слуга, неся сразу две короны с такой торжественностью на лице, которой позавидовал бы любой человек — праздник! Меня стащили с трона, установив рядом со стариком и придерживая.

— Просто наша дорогая принцесса еще до конца не отошла от смерти любимого батюшки! — пояснил бородатый, улыбаясь Императору. Зато теперь я знаю острое народное средство от всех печалей и недомоганий. Да-да, именно то самое, которое уперлось мне в спину.

В центре зала появился тот самый противный дедушка. На этот раз бабушка не досчиталась золотого платья, проклиная тот день, когда вышла замуж за извращенца. Перед ним в воздухе зависла огромная старинная книга.

— В этот день, во славу Империи, мы собрались здесь, чтобы связать узами счастливого брака его Величество, — я выгнулась, чтобы не чувствовать брачный приговор, который неприятно колет меня в спину. — с Эванжелиной, принцессой Эстергарда, дочерью покойного короля Эвона

Ага, у вас товар, у нас — капец!

— Согласны ли вы, Ваше Величество, взять в законные жены принцессу Эстергарда? — вопросил дед, перелистывая замызганную страницу.

Так, я что-то не поняла? А меня почему не спросили? Может я и тварь дрожащая, но права имею! Но, судя по всему, пока что местное право медленно и эротично снимало с меня всю надежду и ответственность.

— Властью, данной мне Империей, пусть долгими будут века ее процветания, да не иссякнут ресурсы и недра, да не умолкнет слава ее вовек, объявляю вас супругами! Да будут узы, связывающие вас, нерушимы, как брачный обет, да пребудет с вами благоденствие и могущество, да дадут вам боги детей и побольше! Пусть весь народ убедится в том, что отныне Эванжелина — новая Императрица!

Из книги выскользнула голубая змея, схватив меня за запястье и притягивая мою руку к дрожащей руке Императора похлеще наручника. — Покуда смерть не разлучит вас навек! — прозвучала последняя фраза, пока я дергала руку, пытаясь вырвать ее из уз Гименея. — Испейте же чашу любви до дна! Отныне вы муж и жена!

Император взял в руки кубок, который тут же учтиво поднесли на золотом подносе, и сделал глоток, протягивая кубок мне. Я внимательно понюхала, пытаясь понять, чем пахнет большая любовь. Хм Большая любовь пахла сорока градусами и кислятинкой. Осмотревшись по сторонам, я скривилась и услышала стон рядом.

— Ы-ы-ы! А-а-а-а! — хватался за грудь мой супруг, закатывая глаза. Через мгновенье он рухнул вниз, сдирая с меня юбку костлявой рукой.

— Ваше Величество! — бросились к нему, пока я пыталась отойти подальше. — Ваше Император. Император мертв! Долгих лет жизни Императору!

Глава третья.

Гуляй, шальная А лучше — вальсом!

Пеньюар Императрицы повидал

немало на своем веку,

И альфонсы вереницей

навевают на нее теперь тоску!

Мне еще повезло, ибо один скромный Император в треуголке скончался прямо на Святой Елене. Правда, о том, что это был остров, уже мало кому интересно Если где-то и звонил будильник, то явно не про мои уши. Так что пока строгое начальство нервно набирало мой номер, я смотрела, с каким рвением пытаются предать земле тело и анафеме безвестного убийцу.

— Был такой древний обычай! — поднял вверх палец старик в женском наряде, поглядывая на меня. — Покойного Императора хоронили вместе с супругой! Чтобы на том свете влюбленные были вместе. Императрица могла взять на тот свет самое дорогое, что у нее есть!

Идею горячо поддержали все присутствующие, а я протерла ореол святой мученицы и водрузила его на место.

— Дорогие мои! — улыбнулась я, поглядывая на любителей романтических хэппи-эндов. — Вы мне так дороги, что, когда я смотрю на ваши ценники, меня начинает трусить мелкой дрожью жадности! Для меня нет никого дороже вас, хотя я знаю вас каких-то жалких полчаса! Как только я увидела всех вас, то поняла, что жить без вас не могу! Будьте так любезны, исполните мою последнюю просьбу! Похороните меня вместе с горячо любимым супругом и этими славными, милыми и добрыми людьми!

Я чуть не уронила скупую слезу, глядя, как меняются лица. Романтический хэппи энд показался уже не таким романтичным в свете массовых похорон, поэтому я трогательно улыбнулась, глядя на посмурневшие, но очень дорогие лица.

— Есть еще обычай, что после смерти Императора, его безутешная вдова добровольно принимает свою участь, требуя построить самую высокую башню и замуровать в нее вход! Она имеет право на последнее желание! — заметил старик, нехорошо поглядывая на меня.

— Какая замечательная традиция! Я поддерживаю ее всеми руками! И у меня даже есть последнее желание! — я скорбно опустила глаза. — Хочу, чтобы эту башню, как знак моей безмерной скорби, строили все, кто присутствуют в этом зале, а я командовала работами! Без магии, разумеется! Вот вы, молодой человек с пилочкой для ногтей? Будете главным каменщиком! Будете этой пилочкой пилить камушки! А вы, красавица, будете носить ведра с раствором на самый верх! А вы

Я посмотрела на немолодую даму, у которой дергался глаз.

— Вы идеально подойдете для того, чтобы таскать огромные камни наверх! — улыбнулась я, нежно глядя на побледневшие лица инициаторов. — Поверьте, я для каждого найду занятие! А трупы тех, кто не соблюдал технику безопасности, мы будем замуровывать в башню, чтобы крепче держалась! А вы, достопочтенный

Мой взгляд упал на старика в женском наряде.

— В знак нашей великой скорби и дани традициям, будете лично носить не по десять камней, а по двадцать! Я по глазам вижу, насколько сильна ваша скорбь! Так, кто из вас боится высоты? Не стесняйтесь, нам нужны хорошие кровельщики! Давайте приступим немедленно! Чем быстрее мы приступим, тем быстрее построим! — я поджала губы, делая самое грустное лицо. — Мне не терпится отдать дань традиции и показать силу своей любви моему покойному супругу.

Пока традиция потирала ручки в предвкушении дани, присутствующие в зале, притихли и занервничали, не желая превращаться в строительный отряд особого назначения.

— Ну что же вы? — спросила я, нежно глядя на сумрачные лица. — Неужели вам ничуть не дорог мой покойный супруг? Неужели вы не согласны оказать ему последние почести?

Я многообещающе улыбнулась, ощупывая руками роскошную корону, понимая, что судьба в кое-то веки решила мне улыбнуться широкой, как мои новые полномочия, улыбкой.

— Не забывайте, что мы всегда можем сказать о том, что вы — самозванка, — прошептал бородатый, воровато оглядываясь. — Так что давайте дружить

— Вы какую дружбу предпочитаете? Детскую наивную или взрослую меркантильную? — прошептала я, с грустью понимая, что в мире есть много людей, думать о которых в прошедшем времени, куда приятней, чем в настоящем и будущем. — Начинайте, а я, если что, продолжу!

— Есть еще одна традиция! — снова начал старик, а на него посмотрели очень нехорошими взглядами, мол, молчи! — На похоронах Императора Императрица добровольно принимает чашу скорби, чтобы соединиться со своим возлюбленным в лучшем из миров!

— Несите ее прямо сейчас! — нервно воскликнула я, протягивая руку. — Каждый, кто был верен его величеству, каждый, кто скорбит о нем, каждый, чье горе не измерить словами, должен сделать глоток и разделить со мной мое горе! Вы же только что говорили, что готовы разделить со мной мое безмерное горе?

— Мы не будем пить! Это для Императрицы! — закричал какой-то напыщенный мужик, почесывая лохматые бакенбарды.

— Значит, никто из присутствующих в этом зале не был верен Императору и Империи? Значит, каждый из вас — предатель? — наиграно испугалась я. — Не может быть! Это же государственная измена! — Да! Как вы посмели! — поддакнул бородатый, нахмурившись. — Неужели в этом зале одни изменники?

— О, смотрите-ка! — шепотом усмехнулась я, немного отклоняясь назад. — У вас уже получается! Продолжайте в том же духе! Еще немного, еще чуть-чуть, и я буду даже здороваться с вами на улице!

В итоге постановили похоронить Императора скромненько, но со вкусом!

— Я — маг Азин! Великий магистр магии, находящийся на службе у Императора! Я — первый советник Его Покойного Величества, — горделиво заметил старец. — Требую соблюсти традицию о добровольном отречении вдовствующей и бездетной Императрицы от престола! Она может взять любую вещь покойного мужа, которая была ему дорога, чтобы остаток дней провести в слезах и скорби! Если у Императрицы есть дети, которые не являются законными наследниками, они остаются вместе с матерью!

Я встала, чувствуя, что битва за удобный стульчик и красивую шапочку еще не проиграна.

— Дорогие мои! — я прижала руки к груди. — Ребенок — это то, во что вкладывали душу, растили его, преумножали его внутренний мир, вы согласны?

— Да! — согласились со мной.

— Может ли Империя наследовать сама себя? — уточнила я, слыша желанное «Нет!».

— Империя не может наследовать сама себя, так что наследником она не считается! Но она детище моего покойного мужа. Так что отречься от нее я никак не могу! — развела я руками. — Как бы я этого ни хотела!

Кладезь народной мудрости иссяк, поэтому я снова присела на трон, одаривая всех присутствующих нехорошей улыбкой.

— Все документы о положении дел в Империи мне на эм престол! — потребовала я, расправляя плечи. — Все статьи расходов, доходов и так далее Мне нужна все информация о том, как обстоять дела в Империи. С кем воюем, кого недолюбливаем, с кем заключали союзы! А также имена и регалии всех приближенных! На всякий случай!

— Вы что? Собрались самолично править Империей? — поперхнулся «универсам». — В обязанности Императрицы входят три слова «готовь, молись, рожай!».

— Вот и замечательно! — потерла я ручки, предвкушая пятилетки, целину и много-много других увлекательных мер. — Готовь бюджет, молись на экономику, рожай законопроекты! Все правильно! Я бы и сама лучше не придумала!

— По закону Империи женщина не имеет прав на престол. Императрица всегда при Императоре! — воскликнул маг. — Императрица не играет роли в государственном управлении! Женский мозг устроен иначе, чем мужской! — Это научно подтвержденный факт! Он не в силах запомнить элементарных вещей!

— Но вас — то я запомнила, — многообещающе усмехнулась я.

— Править Империей должна особа мужского пола! — топнул ногой старик.

— А женский потолок вас чем не устраивает? — поинтересовалась я, поднимая брови. — Единственная разница между вами и мной заключается в том, что я ограничиваюсь рукой, если вдруг начинаю стучать по столу.

В меня ткнули материализовавшимся в воздухе пергаментом «Свод нерушимых законов Империи», торжественно разворачивая его перед моим любопытным носом.

— Вот!!! — мне указали пальцем на слово «Императрица». — Она не имеет никаких полномочий! Ни издавать указы, ни казнить, ни миловать, ни даже взимать налоги с вассалов! Императрица является собственностью Императора! Где тут документы! Вот! Смотрите! Гарнитур из геверийского дерева — одна штука, элентрийские кони — десять штук, императрица — глаза серые, волосы зеленые — одна штука! Мы уже вписали вас в имущественную книгу Его Величества!

— А я, простите, движимое или недвижимое имущество, господин универсам? — уточнила я, глядя на целый талмуд, который появился в руке.

— Вы вписаны, как движимое имущество! — порадовал меня «бутик», звеня драгоценностями. — Когда вас парализует, или заключат в темницу, то тогда вы будете недвижимым имуществом.

Где-то всплакнуло агентство недвижимости, вывешивая объявление: «Продается башня, принцесса в подарок!».

— Есть традиция, ставшая законом! — внезапно заметил бородатый, пока присутствующие заметно нервничали. — И я удивляюсь, что вы о ней не упомянули! Вдовствующая Императрица имеет право самолично выбрать нового Императора из особ королевских кровей! Она имеет право созвать во дворец всех неженатых и вдовствующих принцев и королей, чтобы выбрать из них будущего Императора, который станет ее законным мужем! Сообщите всем, что Императрица ждет портреты во дворце завтра поутру!

Приятно быть вдовой очень законотворческого человека! У косоглазого султана и гарем в два раза больше!

— О, нет! — покачала головой я, вспоминая все прелести средневекового фотошопа. — Пусть лично являются сюда! Никаких портретов! Я же имею право выбора? Помните, что от моего выбора зависит судьба Империи!

Гуляй, шальная, Императрица! Гуляй вальсом! Дорогие потомки, зевающие на уроках истории! Благодаря местным законам, мои достижения ограничатся не целой системой реформ, а одним предложением. Предложением руки и сердца. — Другого выхода нет, — прошептали мне, после того, как я торжественно отправилась «скорбеть». — Императрица действительно не имеет никаких полномочий, кроме как выбрать нового Императора. Это — ваш единственный шанс удержать престол. Если ни один из кандидатов вас не устроит, то тогда у вас есть шанс править единолично

Я захлопнула дверь в свои покои, требуя оставить меня в покое. Где-то одна небольшая юридическая контора не досчиталась одного скромного юриста, а я лежала, свернувшись калачиком на пыльном покрывале, понимая, что теперь моя судьба зависит от моего решения. В малодушном порыве я поймала себя на мысли, а не попросить ли того «универмага» вернуть меня обратно, вкратце описав ему сложившуюся ситуацию, но сравнивая убогую квартирку и роскошный дворец, я склонялась к дворцу.

— Если что, вернуться я всегда успею! — прошептала я, терзая подушку и мысленно выбирая критерии будущего мужа. Пока женская сущность подсказывала мне что-то в стиле: «Высокий, красивый, умный», инстинкт самосохранения нашептывал, что вполне сойдет умственно-отсталый сирота, подкаблучник, с легкой степенью олигофрении и проблемами с алкоголем. Тот же подлый инстинкт твердил мне, что после сегодняшнего дебюта(, первая брачная ночь вполне может стать первой мрачной, если любители «и умерли они в один день», решат проявить инициативу. Мало ли, вдруг какой-нибудь Купидон, правда, не с луком и стрелами, а с ножом в руках, решит воссоединить влюблённых?

В комнате становилось темно, а я боролась с урчащим от голода желудком, поглядывая на золотой поднос с едой и со сном, бросая взгляды на роскошные подушки. Через пару минут, я молча содрала покрывало, взяла подушку и полезла под кровать, выбросив часть еды в окно. На кровати мирно спали подушки и скомканное одеяло, а я, ежась от холода, крутилась на холодном полу.

Разбудил меня топот ног и крики: «Императрица пропала!», а чуть не ударилась головой о деревянное днище кровати.

— Да нет, — зевнула я, выползая из-под кровати и обнюхивая себя. — Подгуляла — да, но пропасть — вряд ли!

Подушки и одеяло были разодраны в клочья, а я выдохнула с облегчением, глядя на раскуроченную постель. Кто не спрятался, тот не виноват!

— Быстрее! Женихи прибыли! Они, как только узнали, сразу же устремились сюда! — бегали вокруг меня служанки, натягивая на меня траурное платье с огромным, как капюшон у кобры, воротником — кружевом. Сверху на голову мне нахлобучили корону, а потом дружно вытолкали в зал. В зале яблоку некуда было упасть, а я чуть не окосела от запахов парфюма и вспотевших тел. На секунду мне показалось, что передо мной стоят не только принцы, но и их носки. Едва завидев, меня, они бросились признаваться мне в любви с первого взгляда, уверять в безграничной преданности и посылать воздушные поцелуи, в надежде, что любовь передается воздушно-капательным на мозги путем.

— Здравствуйте, алчные и амбициозные альфонсы! — улыбнулась я, глядя на десятки вспотевших лиц. — Как мило, что вы не остались в стороне, пользуясь тем, что свято место опустело!

— Вы просто ослепительны! — выкрикнул кто-то из задних рядов, не обращая внимания на мою проникновенную речь.

— О, нет, это — не я! Это всего лишь корона, на которую вы положили глаз! — пожала плечами я, усаживаясь на трон. — Ну что ж! Приступим!

В голове зрел коварный план, заставляющий меня гаденько улыбаться всем присутствующим. Выбрать я должна, но вот срок нигде не уточнялся, так что все вполне честно. А если станет понятно, что я неплохо разбираюсь в государственных делах, то вполне возможно, мне удастся отвоевать свое право на престол.

— Встаньте в рядочек, чтобы вас было лучше видно! — потребовала я, вальяжно расположившись на троне. — Граждане наряжающие, заряжающие и провожающие! Просьба покинуть зал!

Часть публики удалилось, а принцы выстроились в ряд, выпячивая грудь.

— Итак, первый у нас кто? — снова улыбнулась я, откинувшись на спинку трона.

— Младший сын короля Олана Пятого, Олан Десятый — торжественно начал принц, которому впору выдать сапоги и пинком отравить на болота. Луком он уже обзавелся, причем в количествах, приравнивающих его поцелуй к оружию массового поражения.

— Очень приятно! — улыбнулась я, понимая, что боюсь даже дышать в сторону этого сокровища.

— О! Вы так прекрасны, что у меня дух захватывает! — сопел в мою сторону принц. — Я никогда не видел такой красивой женщины! Поверьте, корона Императора меня не интересует! Я влюбился в вас с первого взгляда!

Любовь, которая длится уже целую минуту, меня смущала.

— Будьте моей женой — принц упал на колени, протягивая ко мне руку. — Я пленен вашей красотой!

— Будем организовывать обмен пленными! Моя красота возвращает вас обратно другим красавицам, а вы возвращаете мои нервные клеточки! — с отвращением ответила я, пытаясь увернуться от настырного поцелуя с запахом лука и бекона. Не то, чтобы я предпочитаю сметану и зелень, но курица с чесноком тоже не приветствуются!

— Вам следует, — прошептали мне в дружеском порыве, склоняясь пониже., — быть более внимательными в своем выборе. Любой неаргументированный отказ — это дипломатический скандал! — Тут драконы поблизости есть? — уныло поинтересовалась я, поглядывая на присутствующих. Мне так и не ответили. Ну что ж!

— О! Я бы сравнил вас со звездой! — прошептало «горе луковое», подбираясь все ближе ко мне.

— Как вы посмели!!! — нахмурилась я, изображая вселенскую обиду. — Вы что? Намекаете на то, что ночью я красивая, а днем меня не видно? Ах, вы только что нанесли мне непоправимое оскорбление!

— Простите, простите, — умолял принц, но я покачала головой. — Я готов на все, чтобы загладить свою неловкость! Мне так жаль

На ступенях уже стоял темноволосый мужчина в короне, шепча о том, что если бы был поэтом, то сравнил бы меня с горным ручьем.

— Вы хотите сказать, что я теку при виде вас? — я подняла бровь. — Как неприлично! Это же оскорбление!