Трибуны гудели. Над стадионом развевались флаги и шары. Возле киосков с атрибутикой толпился народ, повсюду сверкали вспышки камер. Я подошел в зону ожидания к стартовой машине, так называемым «воротам», где уже линейкой выстроились все гонщики. Поправил шлем, надел очки.
Мало кто бы подумал, что за Кирилла Леманна под номером «71» будет выступать его брат-близнец. Никто бы не узнал меня, тем более в такой мешанине из звуков и людей, но я все же поспешил скрыть лицо за маской и поприветствовал других гонщиков лишь сдержанным кивком. Посторонние вряд ли бы заметили подмену, а вот Тим… Другое дело. Хорошо, что он стартовал из другого конца линии.
Зато Псих стоял совсем недалеко.
Притаптывал землю под ногами, чтобы заднее колесо не зарывалось при старте. От старта в суперкроссе обычно зависит вся судьба гонки. Главное, вырваться вперед и не сдавать потом своих позиций. Ян зыркнул на меня ненавидящим взглядом и хлопнул по пластмассе своего белого с синим шлема обеими ладонями со всей дури. Устрашающий жест всегда помогал ему настраиваться на гонку.
У меня тоже имелись свои. У меня… Вот же черт…
Оглянулся назад, туда, где стройным рядком стояли фургоны, в одном из которых сейчас, нервничая до жути, сидел мой брат. Что он там предпочитает? Помахать публике перед стартом? Я нехотя поднял руку в черной перчатке и сделал несколько осторожных движений. Толпа взвизгнула, отвечая на мое приветствие. Дьявол…
Теперь бы сосредоточиться.
Над трассой еще стояла пыль. Земля помнила предыдущий заезд, она дышала им. Около получаса назад был главный старт у юношей. Два десятка гонщиков на 125кубовых двухтактных мотоциклах. Уши закладывало от звука, стоящего над стадионом. Казалось, над головой собрался рой металлических пчел. Оглушающее «Бз-з-з-з-з»!
А теперь возле стартовой машины в ряд стояли и громко газовали двадцать 250кубовых четырехтактных байков. Настоящий мужской звук, самый борзый, самый сладкий звук для любого мотогонщика. Словно гигантская бензопила или газонокосилка вдруг врубилась на полную мощность. «Бр-р-р-р-р»!!!
Уши у зрителей закладывало, наверное, не хило.
— Эй, дракон, привет, — склонившись к рулю «Kawasaki», прошептал я в этом грохоте, — будешь меня слушаться, а? Не подведешь? Ну, давай, попробуем победить.
Улыбнулся, похлопал его по бензобаку и тут же выпрямился. Нельзя терять бдительность и выходить из образа Кирилла. Он бы сейчас сидел, отсчитывая в уме секунды и не обращая внимания ни на кого. Даже на то, что через динамики громко объявляли фамилии участников.
— Кирилл Леманн, девятнадцать лет, номер «Семьдесят один»! — Раздалось на весь стадион, и я послушно вскинул вверх руки.
Овации.
Все остальные гонщики, слыша один за другим свои имена, проделывали то же самое.
— Всего представлено двадцать гонщиков. — Доносилось из динамиков. — Из них три кандидата в мастера спорта, пять мастеров спорта и шесть мастеров спорта международного класса. Среди них есть чемпионы России, Европы, Мира…
Я провел ладонями по зеленой джерси с номером «71». «И ты не подведи», — попросил мысленно. Посмотрел налево. Из ряда сильных соперников выделил Тима на «Honda» ярко-красного цвета, махнул ему рукой, как это сделал бы Кирилл, бросил быстрый взгляд направо и хитро подмигнул Психу, во всю насилующему ручку газа на своей синей «Yamaha». А что? Скоро за нас все решит борьба.
Ну, что ж.
Настроиться. Сконцентрироваться. Поверить в себя.
Вдохнул, выдохнул. Поерзал на сидении.
Моя задача — вложить всю мощь в первый рывок. Первым войти в поворот, интенсивно набрать скорость.
Выбрал траекторию движения взглядом. Ужасный старт может дорого мне обойтись. Постараюсь не облажаться.
Двигатель уже орал неистово, словно больше не мог терпеть, жаждал пуститься в бой. Пошел отсчет на табло. Все гонщики навалились на передки байков всем своим весом, чтобы не позволить машинам встать на дыбы при старте.
Три. Два. Один.
Поехали!
Едва рамка упала, бросил сцепление и мощно дал газу. Мотик сорвался с места и полетел вперед. Дальше будут только крыло над передним колесом, трасса с ее трамплинами и поворотами и мои руки на руле, а пока нужно любыми способами вырваться из толпы живого гудящего железа и войти в поворот.
Краем глаза заметил, что несколько мотоциклов сразу завалилось в кучу на старте, гонщики попадали, раздался противный скрежет. Не попал к ним в компанию — уже хорошо. Пара секунд, и они остались далеко позади. Прожал по внутренней, отлично заехал в карман. На повороте бросил молниеносный взгляд по сторонам.
Трое на спине, почти плечом к плечу. Один из них в красном — Тим, номер «99». Нельзя позволить себе совершить ошибку. Нужно удержаться. Передо мной еще двое. Узнаю спину в синем с номером «13» — Псих.
На следующем же повороте, круто обрезав, возвратил ему должок. Тот еле удержался в седле, но позиция теперь была за мной. Двигался вперед, выжимая из байка максимум. Нужно было держаться, удача могла отвернуться в любой момент. Мы шли ноздря в ноздрю за спиной у лидера, номера «45». Я чувствовал себя уже вполне комфортно, несмотря на настроенную под Кирилла жесткую подвеску, бившую в плечо на каждом прыжке. Боли не ощущал, как и напряжения в мышцах — все сожрал адреналин.
На втором круге отвалился Тим: на скользком участке трассы, слишком сильно наклонился на холме. Свалился. Пока поднимал мотоцикл, мы были уже далеко.
Лидер проезжал повороты чисто, немного вилял задом, мы приближались к нему по чуть-чуть под неукротимый рев двигателей и толпы, пытаясь наваливаться. «45» изо всех сил держал взятый со старта агрессивный стиль езды, в результате чего совершил ошибку и не удержал передок — грохнулся, вызвав крики изумленных трибун.
Не успел я порадоваться, как колеса начали буксовать на блестящей поверхности земли, и меня чуть не слизнуло на повороте в горку. Едва не потерял сцепление с трассой, удержался. Зашел на следующий поворот по хорошей траектории и чуть не столкнулся с Психом, летящим наперерез. Устоял, но тот вышел вперед на прыжке.
Я пошел по правой стороне гребенки, которая уже была прикатана мной на первых десяти кругах гонки. Подобрался к Яну сзади. Увидел, что тот ошибся на песчаной секции, и понял — вот шанс. Впиваясь руками в руль изо всех сил, пошел на обгон. Широко забрав на повороте, он позволил мне приблизиться, ступить едва ли не на пятки. Я подобрался так близко, что риск казался мне уже смертельным.
Не рискнешь — не выиграешь гонку.
Давай!
Выпад.
Он решил меня подрезать привычным методом. Проглотить. Пропустил его вперед, резко затормозив и позволив от неожиданности залететь на ограждения. И не забывая о идущих позади соперниках, вновь устремился по трассе.
Мастерски прошел все волны гребенки, пролетел все холмы, преодолел повороты, приказывая себе терпеть, не пропуская других гонщиков вперед, блокируя им подступы на поворотах. Удержался в еще одной попытке меня подрезать и добавил газу при подъезде на финишную прямую.
Да!
Да-а-а!
В прыжке заехал под мигающую над головой вывеску с яркими буквами «FINISH», и они моментально сменились на «WINNER», что значило «победитель». Проехал еще немного, остановился поодаль, слез с байка, оставил его под надзором механиков. Дал обнять себя по очереди всем желающим коллегам, прошел мимо трибун, махая рукой. Никогда так не делал, но брат сделал бы точно, поэтому: снял маску и кинул ее в толпу.
Последний взмах руки на прощание. И буквально пулей полетел к фургону, где меня, сгорая от нетерпения, ожидал брат. Забежал внутрь.
— Спасибо… — Чуть не захлебнулся в эмоциях он. — Ох, брат…
Обнялись торопливо, затем я снял с себя грязную экипировку и отдал ему.
— Стой, придурок, — схватил за локоть, когда тот собирался уже выскочить наружу, — намочи хоть башку. Ты двадцать кругов только что в суперкроссе проехал!
Взял бутылку, плеснул в ладошку воды, намочил и взлохматил Кириллу волосы. Он обнял меня напоследок, похлопал по спине, затем радостно зажал шлем подмышкой и поспешил на награждение.
Оставшись в одиночестве, я отдышался, переоделся, пригладил прическу и только потом почувствовал, как неприятно ноет плечо. Накинул куртку, вытер полотенцем лицо и шею от пыли, взял телефон и, открыв дверцу наружу, замер.
Возле фургона стояла Карина.
— Привет, — постаравшись перекричать музыку, поздоровался с ней.
Вряд ли вышло непринужденно.
— Я так и думала, — укоризненно качая головой, произнесла она.
Нана
Прибытие на Старый вокзал
Многотонная машина словно выдохнула устало, замерев на перроне. Народ, уже толпившийся в проходах, дружно попер к выходу, старательно поддавливая друг друга со всех сторон. Вроде дождалась, когда первая волна схлынет, ступила осторожно в общий редеющий поток, как тут же получила тяжелой сумкой сначала по голове, затем и по почкам.
— Осторожнее! — Проворчали мне в ухо.
Ничего себе. Меня же пытаются раздавить, и мне же делают замечания. Нормально.
Промолчала. Стиснула зубы. Мне ни к чему было привлекать к себе ненужное внимание. Даже если бы мозги через уши выдавили, не позвала бы на помощь.
— Аа-ау! Кхм. — Не удержалась, вскрикнув, когда крюк чьего-то зонта впился мне в бок.
— Маня! Маня! Привет! — Проорал кто-то сзади мне в ухо, размахивая тем самым зонтом над моей головой. — Маня, я тута! — Видимо, заметил встречающих. — Тута!
Людей на перроне было едва ли не больше, чем пассажиров поезда.
Меня буквально вытолкнули вниз с подножки, словно пробку из бочки. Едва удержала равновесие, покачнулась, но все-таки устояла на ногах. Схватилась за лямки, поправила рюкзак за спиной и, опустив взгляд вниз, принялась упорно продираться сквозь толпу. Куда? Сама еще не знала. Мне еще предстояло это решить.
У меня теперь не было дома. Совсем. Пугающее ощущение, но если не сосредотачиваться на плохом, то можно было хоть на секунду, но ощутить вкус так давно желаемой свободы. И пусть тебе всего восемнадцать, и ты сама лишила себя возможности получить образование и ходить по улицам, как все нормальные люди, не скрывая лица и не оглядываясь. Но у тебя все еще была жизнь. А это важнее. И это значило, что можно еще попытаться отвоевать себе новую судьбу. Стать кем-то, кем ты даже боялась мечтать стать.
Вошла в гудящее голосами здание вокзала. Высокие потолки, блестящий каменный пол, красивые новые кресла в зале ожидания, десятки электронных табло на стенах. Размах поражал воображение. Куда там моему маленькому провинциальному южному городку до стандартного вокзала большого города. Такая красота! Даже дух захватывало. Столько света, все автоматизировано, удобно.
Теперь, пожалуй, оставалось разобраться, где здесь находились билетные кассы.
Остановилась у большого табло, на котором в ряд выстроились названия городов. Десятки направлений. Можно было отправиться даже на восток, но таких средств у меня, конечно, не было. Отошла в сторону и, боязливо осмотревшись по сторонам, достала из кармана джинсовки паспорт. Открыла.
С фотографии на развороте на меня смотрела девушка с длинными темными волосами. Пухлые губки, прямой нос с округлым кончиком, широко распахнутые карие глаза и густые ровные черные брови. Юлиана Краснова. Настоящая красавица. Была.
Жаль ее. Безумно жаль, конечно.
Когда она, смеясь, говорила, что мы похожи, как сестры, я ей не верила. Ни капельки. Разве могут две абсолютно разных девушки с разных концов большой страны быть похожими друг на друга? У нее были каштановые волосы, прямые и послушные, а у меня черные, как уголь, и вечно вьющиеся от влажности. Ужасно непослушные. Ее кожа была бледной, моя — обласканная южным солнцем, с легким оттенком бронзы и оливы. Ее нос напоминал произведение высокого искусства, мой всегда раздражал меня безобразной горбинкой.
Но она ведь так убедительно говорила: «
Что мне даже самой захотелось поверить, что я могу быть похожей на эту прекрасную девушку из Тюмени. Где она, вообще, эта Тюмень находится?
Я подняла глаза на табло, пытаясь отыскать нужный город. Сейчас бы смартфон, чтобы выйти в интернет, узнать маршрут, которым последует поезд. Но это я размечталась. У меня даже часов наручных теперь не было, не то, что телефона. Да и зачем мне в Тюмень? Глупо думать, что приеду туда и буду жить ее жизнью. Как же. Обязательно найдутся знакомые, друзья, которые увидят меня и поднимут шум. Да и зачем ехать в город, которого совсем не знаю?
И я вдруг улыбнулась сама себе.
Нигде ведь раньше не бывала. Никогда не путешествовала одна. Все города этой страны для меня были новыми. Нигде меня никто не ждал. Зачем мне эта Тюмень? Там, наверное, очень холодно. Закрой глаза, ткни в любое место на табло и, если хватит оставшихся денег, поезжай туда. Или… можно остаться здесь. Тоже вариант.
Я оглянулась в сторону выхода. Массивные стеклянные двери вели в город. Что там? За ними?
Как долго можно бежать от себя, делая вид, что прячешься от других. Между нами уже тысячи километров.
Убрала деньги и паспорт в карман и медленно направилась к выходу. Там, за дверями, была просторная площадь, по краям заставленная машинами. Незнакомая, чужая, какая-то холодная и совсем не гостеприимная. Бойкие таксисты возле дверей нагло поджидали приезжих, чтобы пристать и «по-братски» предложить довезти в нужный район за цену втридорога. Может, это и было нормальной ценой для здешних мест, но я за такие деньги могла бы и до Тюмени доехать.
Села на скамейку, сняла рюкзак и прижала его к животу. Вдруг сделалось так страшно. Город, простиравшийся на километры, за пределами этой площади… он же просто сожрет меня. Пережует и выплюнет. Люди здесь все какие-то злые и хмурые. Улыбаются только таксисты и цыгане, окружающие плотной пестрой толпой зазевавшихся туристов. Того и гляди, до меня доберутся.
В панике подскочила и поспешила обратно в здание. Там, в общем хаосе, хоть как-то можно было затеряться и почувствовать себя более-менее уютно. Там все такие же, как я, потерянные, усталые, спешащие куда-то с чемоданами и сумками, озабоченно изучающие расписание движения поездов и зевающие.
Пересчитала еще раз деньги, убрала половину купюр в нагрудный кармашек. Их должно было хватить на еду и, может быть, снять какой-то угол, пока не найду способ заработать на жизнь. У меня и этого бы не было, если бы не Юлиана. Бедняжка…
Сразу вспомнилось, как долго стояла в тот день в магазинчике на автобусной станции, не решаясь стянуть завернутый в целлофан заветренный бургер с витрины. Никто в мою сторону даже не смотрел, но казалось, что если протяну руку и возьму его, у меня всю жизнь на лбу будет гореть позорная метка «воровка». И как душил противной тошнотой голод, как слабели ноги и текли слюни при виде пышного румяного хлеба. Как, борясь с совестью, на какое-то мгновение почти проиграла, но вовремя взяла себя в руки и ушла оттуда, пошатываясь. А потом она меня накормила в автобусе. Пирожками с картошкой и мясом. Теплыми, вкусными…
Еще раз открыла паспорт и посмотрела на ее лицо. Один раз мне уже продали билет по этому документу, значит, и еще раз может сработать. Выбрала направление, город, о котором совершенно ничего знала: Самара. А звучит-то как красиво… Са-ма-ра…
Будь, что будет. Вечно бегать нельзя, нужно попытаться начать там все сначала. Беру!
— Билет до Самары, пожалуйста, — промямлила в окошечко и постаралась сделать серьезное лицо.
Если задержать дыхание, то трясет от страха обычно уже не так сильно. А если смотреть в одну точку, то людям кажется, что ты спокоен и задумчив. Вот и кассир, взглянув на меня лишь мельком, приняла паспорт, деньги и привычно быстро оформила билет. Даже не услышала, как биение моего сердца сотрясало стены здания.
— Отправление в 00:50, — монотонно проговорила она, бросив сдачу на стойку.
Ну, вот. Хорошо. Теперь у меня опять была цель. Направление.
Целую ночь в пути можно будет не думать о том, где переночевать и… как теперь жить…
Села на новенькое белое кресло в зале ожидания. Положила рюкзак под голову. Прямо передо мной, на стене, висели большие квадратные часы. Электронные. При взгляде на них сразу заслезились глаза, веки отяжелели. За двое суток в дороге удалось поспать всего несколько часов. Много думала, глядя в окно. Все прокручивала в голове, как могло бы сложиться, поступи я тогда по-другому. Снова и снова утверждалась в мысли, что выход у меня был один — бежать. И бежать, не оглядываясь, не оставляя следов и ни о чем не жалея. Что я и сделала… А поэтому…
И сама не заметила, как тут же провалилась в сон.
Вдруг что-то лязгнуло. Резко распахнула глаза. Чей-то чемодан проехал колесиками по моим ногам.
— Простите, — буркнул мужчина и потащил его дальше.
Привстала, пытаясь привести мысли в порядок, обхватила руками рюкзак. Облизнула пересохшие губы и потерла кулаком веки. Глянула на часы.
Без десяти час. Боже!
Вскочила, закинула рюкзак за плечи, огляделась. Вокзал мерно гудел, мелькал десятками людей точно так же, как и в ту секунду, когда я уснула. Наваждение… Надо же было так устать, чтобы отрубиться прямо посреди зала ожидания у всех на виду, да еще и в такой дурацкой позе! О чем я только думала? Не могла потерпеть до поезда?
Бросилась к выходу, ведущему к путям, на ходу шаря по карманам. И вдруг остановилась. Пусто. Пусто! В нагрудном кармане, где до этого лежали все деньги вместе с билетом, теперь было абсолютно пусто. Ничего. Ноль. Страх и паника завибрировали в грудной клетке, отдаваясь холодком в затылке.
Поделиться книгой: