Помоги проекту - поделись книгой:
И разом вдруг все навалилось — те воспоминания, которые она почти забыла, растворившись в счастье и в бедах, которые переживала с Харальдом. Как Красава ее пинками потчевала, пока плыли сюда. Как обещала, что пожалуется чужанину, хозяину корабля, и тот бросит ее своим воинам на потеху…
Не будь этой девки, Нежданы, может, Забава и не позволила бы себе это вспоминать. Потому что ее судьба вознесла — а Красаву, что ни говори, скинула вниз. Из любимой дочки, жившей в богатом дому, сделала рабыней. Без дома, без защиты, без отца с матерью…
— Меч, — сказала вдруг Забава ломким, звонким голосом — и на нартвегском. Протянула руку к чужанину, стоявшему в шаге от нее, не глядя, снова потребовала: — Меч.
— Зачем тебе, Кейлевсдоттир? — изумленно спросил тот. — Если что надо, ты только прикажи…
— Меч, — повторила Забава.
И наконец посмотрела на нартвега. Попросила, вдруг смутившись:
— Пожалуйста. Ненадолго. Я потом возвращать.
Красава, заподозрив что-то неладное, медленно сделала шаг по проходу, удаляясь от нее. Нартвег глянул в ее сторону — и вдруг выхватил из ножен на поясе, спрятанных под плащом, длинный кинжал. Сказал, протягивая клинок рукоятью вперед:
— Тут и этого хватит. Не поранься, Кейлевсдоттир.
Забава развернулась к Красаве с кинжалом в руке. Сказала уже на своем наречии:
— Ради себя не стала бы. Не будь тут замешан Харальд, тоже не стала бы…
Оправдываюсь, мелькнула у нее стыдная и короткая мысль. Красава безоружна — а она-то стоит с кинжалом в руках…
Но не бить же Красаву при всех, и тоже головой о нары? Одна надежда запугать, чтобы сказала нужные слова.
Иначе Харальд может снова послать Неждану к ней. Он всегда поступает по-своему. Вон и Красаву с больной рабыней тогда выпорол. Хотя она просила их пожалеть.
А так выйдет, что Красава сама отказалась. При стражниках.
— Да ты что, Забавушка… — испуганно выдохнула Красава.
И вдруг рванулась в дальний конец рабского дома. Нартвег рядом что-то пробормотал, один из мужиков, стоявших за ним, перепрыгнул через нары, оказавшись во втором проходе. Понесся туда же, куда побежала Красава.
— Нет, — крикнула Забава. Оглянулась на нартвега, потребовала: — Верни. Не надо.
И подумала, стискивая рукоять — еще не хватало, чтобы она стражников на бабу натравливала. И так стыдно до того, что щеки горят. И шею сводит от противной судороги…
Мужик что-то крикнул, убежавший вернулся. Забава вздохнула. Сказала громко, на весь рабский дом:
— Иди сюда, Красава. Скажешь несколько слов, и все. Иначе я сама я пойду за тобой. Побереги личико. А то ведь попорчу. Возвращайся.
— Хочешь, я ее приведу? — громким шепотом предложила вдруг Неждана.
Забава глянула на рабыню с жалостью. Подумала — ох и рискует девка. Видать, допекла ее Красава.
— Ты тут стой. Мало ли как оно потом повернется.
Красава все не приходила, и Забава шагнула вперед. Один из стражников снова вскочил на нары, пробежался, спрыгнул в проход уже перед ней.
— Так надо, — прогудел над ухом нартвег, шедший следом. — Тут темно, вдруг баба нападет…
Красава попыталась выскочить во второй проход — но чужанин, что шел перед Забавой, перепрыгнул через нары. И перерезал ей путь.
Красава замерла на месте, в полутьме. Отблески далекого светильника высвечивали лоснившийся нос, гладкий лоб, широко распахнутые глаза.
Надо собраться, лихорадочно подумала Забава. Пригрозить Красаве так, чтобы поверила — если не сделает, как ей велят, потом пожалеет.
Ненавидь, но не позволяй себе бояться…
— Повторяй за мной, — низким и каким-то чужим голосом приказала Забава.
А потом заявила уже на нартвегском:
— Я эту рабыню не хочу. Отказываюсь от нее.
Красава кое-как повторила сказанное, нещадно коверкая слова.
А теперь к Харальду, подумала Забава, отворачиваясь от нее.
Нартвег, стоявший за спиной, аккуратно отловил в полумраке ее ладонь, забрал кинжал.
— Вдруг споткнешься, Кейлевсдоттир. Еще поранишься…
Из рабского дома Свальд почти бегом вылетел на берег. Там разминались люди, звенели мечи, слышались веселые выкрики.
Он постоял в проходе между навесами, остывая и вспоминая то, что сказала ему наглая девка. Усмехнулся. Отчаянная…
У него было два выхода — или выкупить ее у Харальда и приглядеть за тем, чтобы молчала, или свернуть ей шею за сараями. По-тихому. Иначе рано или поздно у него за спиной воины начнут насмешливо переглядываться. Похохатывать. Если дойдет до деда, то старый Турле при следующей встрече непременно спросит ядовито, не пора ли внуку снять штаны и одеть бабье платье, которое подойдет ему больше…
Свальд сморщился. До чего он дошел? Думает, как бы прикончить какую-то рабыню. Интересно, получилось бы у него сделать так, чтобы эта девка в рот ему заглядывала?
Он огляделся, задумался. Раньше получалось.
Только сначала лучше бы ее выкупить. Так оно спокойнее.
Свальд еще какое-то время стоял на берегу, а потом пошел искать Харальда.
Харальд шел вдоль крепостной стены.
Бродил он тут не столько ради того, чтобы проверить посты, сколько для того, чтобы еще раз подумать.
Прошлая ночь все вспоминалась — и распускалась в его памяти серым холодным туманом, посреди которого светом и теплом горело тело Сванхильд. Нельзя сказать, что этой ночью он не получил своего удовольствия, совсем нет. Но…
Но оно было непривычно сильным. Накрывающим с головой, как штормовая волна. И Сванхильд после этого тут же уснула, к тому же крепко.
И сейчас, когда Харальд шагал вдоль крепостной стены, он все вспоминал, как девчонка провалилась в сон — быстро, сразу же, едва он перевалился на бок, улегшись рядом с ней. Уже посветлевший, уже такой, как всегда…
Вчерашний сон Сванхильд чем-то походил на то забытье, в которое она провалилась на его драккаре, сразу же после Веллинхела.
Надо поговорить с родителем, решил Харальд, глянув на крыши Йорингарда, полого спускавшиеся вниз, к фьорду. За ними пронзительно синела гладь морской воды. Пускала блики под холодным, уже зимним солнцем.
У Змея и до него были сыновья, он должен знать, как они менялись. Что случалось с их женщинами…
Во всяком случае, больше ему спрашивать не у кого.
Вот только человека, годного в жертву, под рукой сейчас не было. Даже мужика, предавшего ради сына и принесшего в его опочивальню гостинец от Ермунгарда, Харальд отпустил — велев больше никогда не попадаться ему на глаза.
Одна надежда на то, что Ермунгард уже достаточно оклемался, раз уж его сын продолжает меняться. И придет на зов даже без жертвы…
Тут, обрывая его размышления, сбоку торопливо подошел Свальд. Бросил на ходу:
— Доброго дня, брат. Мне нужно с тобой поговорить.
Харальд, останавливаясь и разворачиваясь, окинул того взглядом. Спросил спокойно:
— Кто-то сломал тебе нос, Свальд?
— Я сам поскользнулся, — угрюмо ответил брат. И нетерпеливо добавил: — Я хочу попросить тебя о милости, Харальд. Продай мне свою рабыню. Зовут Нида, живет в том же рабском доме, что и темноволосая девка, которую я тебе подарил…
Харальдвдруг ощутил, как его губы дрогнули — и изогнулись в усмешке. Дело было слишком ясное.
— Значит, ты поскользнулся, Свальд? Да, дорожки в моей крепости скользкие. Скажи, а откуда ты знаешь, где живет эта девка — как ее, Нида? В рабский дом, как я помню, посторонним не положено входить. Это тебе не баб на скользких дорожках поджидать…
Свальд набычился.
— Я зашел туда лишь для того, чтобы посмотреть, та ли это девка, которую я случайно увидел — и захотел. И я ее не тронул. Один раз взглянул, тут же вышел. Рабыня, о которой я говорю, похоже, спит рядом с темноволосой…
— Ну и какова она из себя? — поинтересовался Харальд. — Спрашиваю, потому что я своих рабынь по именам не помню…
Он уже примерно догадывался, о ком речь, но следовало убедиться.
— Серые глаза, — ответил Свальд. — Темные волосы — но светлей, чем у твоей темноволосой. Худая. Заморенная.
— И злая, — завершил Харальд. — Раз уж сумела расквасить тебе нос.
— Говорю тебе, я упал, — рявкнул Свальд.
И воровато оглянулся.
— Рядом никого нет, — успокоил его Харальд. — Не бойся, я буду молчать. Рабыня, думаю, тоже. Но ты ее не получишь, Свальд. Вместо этого съезди во Фрогсгард — и купи себе там бабу. Разрешаю тебе поселить свою наложницу в женском доме. А про эту забудь. Запрещаю тебе к ней даже подходить. Иди, разговор окончен.
— Брат, я заплачу, сколько скажешь… — начал было Свальд.
— Все, — отрезал Харальд.
И отвернулся, показывая, что говорить больше не о чем.
Подумал — не вовремя Свальд наткнулся на рабыню, которую он приставил к темноволосой. Серые глаза, заморенная… но молодая, иначе брат не стал бы ее просить. Та самая, больше некому. И Свальд видел ее рядом с Кресив. Точно она.
И ведь как быстро Свальд отловил эту девку — надо полагать, прошлым вечером, сразу же после того, как ее купили. А кончилось все сломанным носом. Жаркая же у них вышла встреча…
Если девчонка узнает об этой истории, начнет злиться уже не на сестру, а на Свальда.
Да, не вовремя.
Харальд нахмурился, снова зашагал вдоль стены, спускаясь туда, где стояли лодки. С другой стороны крепости доносился заливистый лай…
Он уже дошел до береговой кромки, и успел поговорить с Бъерном, стоявшим там, когда тявканье пса вдруг зазвучало слишком близко. И Харальд невольно посмотрел в сторону навесов.
Берег сейчас был полон людей — кто-то стоял у драккаров, просто беседуя, кто-то махал мечами. В такое время подходить к воде неопасно. Кроме того, вчера вечером Сванхильд сама побежала к фьорду, и Ермунгард тут был не при чем…
Но он отдал приказ, и нарушать его не позволено никому.
Харальд коротко, свистяще выдохнул. Потом молча зашагал к проходу между навесами — туда, откуда доносился визгливый лай.
Однако на половине пути его перехватил Гуннлауг — один из тех, кто сегодня охранял девчонку. Тащивший за собой ту самую рабыню, которую сегодня выпрашивал у него Свальд.
При виде девки Харальд ощерился. Та сейчас должна была находиться рядом с Кресив. Но рабыня тут, и ее ведет за собой стражник Сванхильд…
Значит ли это то, на что он надеялся?
— Ярл, Кейлевсдоттир сейчас перед навесами, — торопливо объявил Гуннлауг. И посмотрел на него виновато. — Твоя жена требует, чтобы ее пустили поговорить с тобой. Мы за ней следом уже всю крепость обежали. Парни у крепостной стены сказали, что ты спустился на берег. За навесы, как ты и приказал, мы ее не пустили. Но она уже два раза пыталась пробежать между драккарами — а хватать за руки ты запретил…
— За мной, — приглушенным голосом бросил Харальд.
И размашисто зашагал к навесам.
Узнать надо было многое — но спрашивать он собирался не здесь, а вдали от любопытных ушей.
Сванхильд стояла перед навесами. Шелковый платок сполз на затылок, сбившись, и короткие золотистые пряди радостно трепал ветерок. Рядом тявкал черный Крысеныш — как он и предвидел, девчонка назвала его именно так.
Двое стражников замерли перед ней, преграждая путь к навесам. Один из них оглянулся через плечо, заслышав шаги. Оба тут же расступились, пропуская ярла.
Харальд налетел, на ходу поймал руку Сванхильд, выглядывавшую из прорези плаща — и потащил за собой. Вверх по берегу, к главному дому.
Он остановился лишь тогда, когда завернул за угол хозяйской половины.
— Харальд… — начала говорить девчонка.
— Молчи, — проворчал он, запихивая ее себе за спину.
Затем посмотрел на Гуннлауга, замершего в трех шагах от него.
— Сначала ты. Рассказывай, почему притащился на берег не один, а с рабыней.
Поделиться книгой: