Ведьмина печать. Ловушка для оборотня

— Молитвами Давлы разминулись наши пути, — кротко отвечала Юлиана.

Староста не верил. Долго проницательно смотрел на них, сверля взглядом, а потом, тяжко вздохнув, ушел, чтобы вскоре вернуться и повторить допрос.

Еще несколько дней Анка и Лоска вздрагивали при каждом шорохе, но уже скоро вздохнули с облегчением. Почувствовавший подвох Анхе пустил слух, что Валай поехал в город, продать редкую шкуру того самого оборотня, что напугал Вехских. Люд погалдел, поохал, что охотник не показал им чудо-шкуру, не утолил любопытства, и успокоился. Можно даже сказать, вздохнул с облегчением, ведь силач уехал, но не переметнулся к Вехским. Но Анхе чуял подвох и не отставал от дочери и гостьи:

— Где он?!

— Папенька, откуда же нам знать! — с недоуменным видом отвечала Лоска. — Если волнуешься, сходи к нему, вдруг записку оставил?

— Дерзости набралась?! — вскипал мужчина, багровея лицом.

— Нет, папенька, малолетство внезапно прошло, возмужать пришлось.

— Неблагодарная.

— Благодарная, папенька, за заботу, доброту и за жениха… — не успела договорить, щеку обожгла пощечина.

— Замолчи! Тебе бы не пришлось выбирать! Думаешь, легко, со спокойным сердцем?

— Нет. Но с положением тяжелее расстаться.

— Прочь с глаз, пока не высек! — громко топая каблуками сапог, Анхе выбежал из комнаты. Укор дочери попал в сердце.

Позже вечером пожаловала мать.

— Лосонька, не смей перечить отцу. Тяжко ему. Сама знаешь, Кавальт зуб точит. Дай слабину, выживут. Пойди, извинись перед ним.

— Понимаю, мама, — соглашалась дочь. — Но, если я понимаю его, пусть и он поймет меня.

Все это разворачивалось на глазах Анки, которая боялась, что в итоге крайней окажется именно она. Из-за этого ужасно нервничала и худела на глазах, вызывая недоуменные взгляды радушных хозяев.

Понимала ли Лоска ее состояние? Да, оттого и завела речь:

— Нельзя тебе оставаться. Если Валай через полнолуние не появится, поднимется шум. Потому, когда поедем на ярмарку, ты сбежишь.

Анка обреченно кивнула.

— Не переживай, я письмо для тетушки Тапы напишу. Она не родня, но знакомая. Склочная, но не злая. Немного ее потерпишь, потом лучше место найдешь. Я тебе еще немного монет дам, у меня есть. И платье красивое сошью, чтобы устроиться в хороший дом. Но сюда не возвращайся. Долго не возвращайся, пока все не утихнет.

Так и решили.

Перед поездкой Лоска была сама кротость, помирилась с родителями, много улыбалась, и оттаявшая родня перестала смотреть на Юлиану волком.

— Папочка, пусть Ана поедет с нами!

— Зачем? — нахмурился глава.

— Я высокая, заметная. Встану у прилавка с товаром, к вам люди потянутся, — объяснила Анка, которая ради сохранения жизни готова была поступиться гордостью. Глазеть на нее будут по-любому, а так хоть себя спасет.

Заманчивый план переполошил семью и разбудил дремлющую деловую жилку. Обсудив, как огромину повезут в город, дали добро и стали собираться. На третий день обоз с селянами выехал в город.

Большую часть дороги Анка проделала пешком под шумный гогот гусей, кур и визг поросят, которых везли на ярмарку. Высокий рост и длинные ноги позволяли идти неспешно, вертя головой и разглядывая чудную природу и все остальное. А поглядеть было на что.

Чем ближе к провинциальной столице, тем лучше становилась разухабистая дорога, редела лесная поросль, и встречались все более изящные городишки.

Даже городничие захудалых пригородов устанавливали помпезные парадные арки, прославлявшие власть имущих, стеллы или статуи, дабы переплюнуть соседей в подхалимстве. Однако, чем ближе подъезжали к ярмарке, тем больше встречалось символов Милостивой Давлы, защитницы от колдовства, и храмов Света. Пирамиды, большие и маленькие, каменные и деревянные, символизирующие спасительный луч света во мраке злокозненного ведовства, привлекали Анкино внимание.

Скорее чутьем она понимала, что с ее — то «начальством» сильно рискует, и нужно как можно скорее слиться с толпой. Ну, насколько возможно, потому что с ее ростом это было почти исключено.

К повышенному интересу Анка уже привыкла, но как только обоз подъехал к городским воротам, вокруг нее образовалась плотная толпа зевак, и тут она окончательно убедилась, что особенная почти во всем. Мужчины среднего роста на улицах встречались, но высокорослой женщины за все время не приметила ни одной. На фоне хрупких, почти болезненных белокожих городских красавиц Анка отличалась высотой, здоровьем и силой. Конечно, хотелось бы выделяться и красотой, но из-за колдовства лицо казалось обезображенным.

— Поганка! — прошипела про себя Юлиана, ругая того, кто так напакостил ей, и вновь в ответ получила спазм, но не сильный.

Не успел обоз подъехать к постоялому двору, за Юлианой увязалась состоятельная женщина с мальчиком — помощником, тащившим большую корзину. Ухватив за рукав, она настойчиво предлагала пойти в услужение к ее влиятельной хозяйке, которая обожала все необычное и редкое.

— Соглашайся, редкая удача! — уговаривала женщина.

Анхе сразу же возмутился. Всю дорогу он предвкушал, как благодаря великуше с хорошей прибылью распродаст товар без остатка, а тут на тебе: не успели доехать, ее уже сманивают. Но увесистый мешочек быстро помог найти нанимательнице с расстроенным мужчиной взаимопонимание, и, не успев моргнуть глазом, Анка оказалась нанятой госпожой фа Лаис в услужение на пять полнолуний.

Спрятав в сумочку скрепленный подписями договор, довольная женщина потянула Анку за рукав.

— Пойдем! — позвала она, с любопытством, разглядывая новую служанку госпожи.

Анка растерялась, но Лоска похлопала по бедру и подтолкнула ладошкой.

— Поспеши, тебе очень повезло! Ты попала в благородный дом!

— Это замечательно, но я не рабыня. Вы заплатили ему, может быть, вы наняли его? — Анка ткнула пальцем в старосту, перебиравшего пальцами монеты, и женщина заливисто рассмеялась.

— Госпожа будет в восторге! Пойдем. Он получил лишь отступные, тебе заплатят позже.

— А мне договор?

Нехотя, с большим неудовольствием женщина выдала Анке копию договора, и только тогда Юлиана пошла следом.

«Всяко лучше, чем батрачить в бедном доме. Наверно», — подумала она, пытаясь бороться со страхом.

Они шли по широким мощеным улочкам, ловко огибая прохожих. Постепенно высокие добротные деревянные дома с широкими окнами и высокими покатыми крышами сменились каменными, а затем улица стала невероятно широкой и ухоженной. Огромные нарядные дворцы по сторонам производили неизгладимое впечатление. Юлиана шла, разинув рот, и всю дорогу строила предположения, в какой же из них зайдут, но так и не угадала. Потому что они прошли главную лицу и вышли на дворцовую площадь, в другом конце которой возвышались белокаменные стены и огромные ворота.

«Это мне так сильно повезло или, наоборот, не повезло? — заволновалась она. — Если госпожа фа Лаис окажется ненормальной, на нее и управы не найти!»

Ноги задрожали, затошнило от дурных предчувствий, но бежать было поздно и некуда. Едва подошли к воротам, боковая дверца распахнулась, и она оказалась во дворе, богато украшенном фонтанами, декоративными кустами, могучими вековыми деревьями. Тут даже пахло иначе — богатством, достатком, напыщенностью.

— Фа Лаис, кто это?!

— Как обычно, — холодно улыбнулась женщина привратникам.

— Выглядит грозно.

— У каждого своя работа. Пусть он приглядывает.

— Отвести?

Она кивнула, и седой, коренастый мужчина в добротной зеленой форме с вышитым на спине и груди серебром ажурным листком, развернулся и молча повел Юлиану по боковой дорожке у стены. Подойдя к темному проему, уходящему куда-то вниз, в подвал, неопределенно махнул рукой влево.

— Туда, — и ушел.

Анка кивнула, вздохнула и сделала шаг. От волнения зачесался живот.

«Как вовремя! — расстроилась она из-за некстати подступившего зуда и покалывания. — Не хватало еще навлечь подозрения. Мало не покажется!»

Опираясь на стену, спустилась по низким ступеням и пошла вперед. После яркого дневного света глаза плохо различали очертания. Еще и почесывания отвлекали и не давали сосредоточиться. Потому, натолкнувшись на высоченную фигуру, внезапно и бесшумно возникшую на пути, испугалась едва ли не до сердечного приступа. Но этого рослого, широкоплечего мерзавца с гордой осанкой, кошачьей поступью и длинными волосами, собранными в высокий хвост, узнала бы из тысяч: Анка обидчиков не забывала!

— Ты? — ошарашено воскликнула она, задирая голову. Дикарь нависал над ней и ехидно кривил рот. В сумраке его черты были едва различимы, но она была уверена, он раздражен.

— Снова ты? Другой не нашлось? — недовольно прошипел Сар.

— Я одна такая, — пробурчала Юлиана под нос, но он услышал.

— Идем. Если солжешь, пожалеешь, — прищуренные глаза сверкнули в темноте. Анка могла поклясться, что это не показалось. Мужчина окинул ее хмурым взглядом, обещая неприятности, и грубо толкнул в помещение. Оказавшись в темной комнате, похожей на темницу, душа ушла в пятки.

«Пыточная!» — почудилось ей, но вдруг от живота по телу разлилось тепло, и в тот же миг пришла уверенность, что он рад встрече.

Здесь пахло затхлостью, прогорклым маслом, кожей, влагой, плесенью, а еще едой, металлом и им.

Раньше Юлиана и не подозревала, что имеет такое тонкое обоняние, игравшее сейчас с ней злую шутку.

Запах крепкого мужского тела, своеобразно терпкий, возбуждающий, дурманил голову и в то же время успокаивал. Дикарь пах сексом. Описать запах Анка не могла, но чувствовала его, осязала телом, нутром и с диким удовольствием втягивала носом. Тревога отступила. Живот заныл от желания.

Глава 5

Он зажег факел и подошел вплотную.

— Зачем искала меня? — прищуренные карие глаза с редким вишневым отливом смотрели пронзительно, не мигая, и было в них нечто, от чего Юлиана чувствовала себя беззащитной. — Кто послал?

— Я не искала. Фа Лаис сама нашла меня, — Анка пыталась отвечать спокойно, сохраняя гордость, но выходило из рук вон плохо. Голос дрожал, и слова звучали с оттенком обиды.

Асаар нахмурился. Не верилось ему, что они столкнулись в огромном городе без ее умысла.

«Ничего не бывает случайным, тем более с той, на ком ведьмовская печать», — он все больше убеждался, что заполучить его хочет некто весьма могущественный, кто не боится рисковать. Применять магию, не опасаясь быть пойманным, мог только смельчак, глупец или слишком уверенный в себе человек. И ни один из трех вариантов ему не нравился.

Сар разглядывал красивое лицо Аны, и видел, как и она из-под ресниц заинтересованно рассматривает его.

— Насмотрелась?

— Было бы на что смотреть, — не осталась в долгу она.

— И ты не милашка. Мне больше по душе изящные, хрупкие. Так что в прошлый раз я сказал все, — он скривил злую ухмылку.

— Если думаешь, что искала тебя, то у тебя большое самомнение, — вернула дерзость Юлиана.

— Я хочу, чтобы ты ушла.

— У меня контракт на пять полнолуний, — Анку задевало, что наглец злится и хочет избавиться от нее. Едва оживилась, понадеявшись, что появился шанс поквитаться за унижение, а он с ходу ведет себя так, будто она ему навязывается. — И я тут только из-за него.

— Замечательно, потому что у меня есть невеста.

— Замечательно, потому что у меня есть муж.

Они впились друг в друга взглядами.

— И где он? — гадко осклабился Сар.

— Там же, где твоя невеста. Не вижу причин обсуждать это. Лучше считать, что я ничего не помню и вижу тебя в первый раз!

— Согласен, — пробурчал Асаар, злившийся, что Ана преследует его и пытается заманить в кабалу, и в то же время взволнованный ее внезапным появлением.

Тогда он быстро покинул деревню, сбежал, чтобы не поддаться соблазну, но события того вечера не отпускали, особенно изводя ночами. Ана снилась обнаженной, призывно лежащей на траве, манила его. И Сар просыпался голодным, раздраженным от неудовлетворения.

Сейчас же, стоя совсем близко, она часто и шумно дышала, вздымая грудь, совсем как тогда, от желания… Тело предательски отреагировало на мысли, кровь прилила к паху, и Асаар разозлился.

Его влекло к ней. Как назло, подмечал ее каждый чувственный жест и распалялся сильнее. Даже простое движение руки, когда она убрала невидимый волосок с лица, казался порочным, зазывающим. Он мог поклясться, что осязал запах ее возбуждения.

Потянул носом и заметил, что Ана делает то же самое.

— Тогда ты не почувствовала меня.

— Зато ты нашел.

Они продолжали стоять, тщательно разглядывая друг друга.

Анка видела, как верзила смотрит на нее, чувствовала его желание и оттого торжествовала. Раньше она и подумать не могла, что у нее такой тонкий нюх, игравший сейчас злую шутку. Стоя в полупустой комнате, пахнущей затхлостью, сыростью, плесенью и немного едой, отчетливо осязала приятный мужской запах. Мужчина пах необъяснимо сладко, успокаивающе. Так и хотелось, чтобы он прикоснулся.

Смутившись собственного желания и желая скрыть его, Юлиана потерла щеку и склонила голову к плечу, стыдясь поднять глаза.

«Вдруг догадается, что нравится. Нет, этого нельзя допустить, иначе начнет еще безжалостнее изгаляться», — но и смотреть в пол, показывать слабость было глупо, потому изредка скользила по нему глазами как можно равнодушнее.

От ее взгляда Сара бросило в жар. Ана звала глазами, солоноватым запахом желания.

— Перестань!

— Что перестать?

— Ты пахнешь, как течная суч…а, зовешь меня, — прорычал он.

От недоумения у Юлианы приоткрылся рот, робость пропала, уступив место нахлынувшему гневу.

«Каков наглец! Стоит, глазищами ест! Красивыми… — промелькнула мысль на краю сознания. — Невинного агнца строит! Сам набросился, а теперь в кусты и обвиняет невесть в чем!»