Выбери меня

От волнения даже притупился голод. Свернувшись на узкой, жесткой кровати клубочком, попыталась взять себя в руки. Получалось плохо, но потом меня сморило, и я заснула тревожным сном.

Очнулась от звука отворяющейся двери. Та же служанка, что вчера приносила еду, вошла и поставила на маленький столик поднос. Небольшой, железный, с чеканкой по краям и махонькой мисочкой, стоявшей посередине.

— Леди Аурила решила избавить вас, леди Кризель, от проклятия каких-то ягод. Но, если вечером удастся, принесу вам еще хлебушка… — девушка снова едва не расплакалась от жалости ко мне.

«Вот так под знаменем спасения от чужеродной магии меня решили уморить голодом!» — вздохнула я, стиснув зубы от злости. Хотелось кричать, ругаться, но вместо этого взяла мисочку с жиденькой кашкой и принялась есть. Медленно, смакуя каждое зернышко. Только когда служанка направилась к двери, опомнилась и прошептала:

— Спасибо!

Девушка подпрыгнула, обернулась и странно посмотрела.

«Это что, здесь благодарят по-иному? Или я грубиянкой была? Или…» — не успела додумать, вернулась эта Аурила.

— Вижу, ягоды действительно свели тебя с ума! — нервничая, произнесла она. — Но так и быть, позволю принять участие в королевском отборе невест. И только попробуй опозорить наш род. Даже не знаю, что хуже: показывать его высочеству занудную дуру, не знающую ничего, кроме песнопений Всевидящему, или ненормальную идиотку?! — мачеха вздохнула. Хотела что-то еще добавить, но, махнув рукой, выбежала из комнаты. Зато на мгновение показалась голова мага. Он хитро подмигнул и скрылся.

Конопатый прохвост не сделал ничего особенного, но на душе полегчало.

«Возможно, не все так плохо…» — подумала, с тоской оглядывая серые, облезлые стены. Это что, меня на чердаке держат? Чтобы другие не знали о моем возвращении?

Старое, несвежее постельное белье пахло псиной, да еще на простыне зияла дырища. Вздохнув, накинула на голые плечи ветхое одеяло и попыталась придумать — чем бы заняться, чтобы отвлечься от грустных размышлений о судьбе. Но что можно придумать в почти пустой комнате? Немного согревшись, начала расхаживать взад-вперед. За дверями время от времени раздавалось шуршание: за мною кто-то следил.

Находившись до усталости, вспомнила, как в первом классе аж два раза посетила уроки макраме. На больше усидчивости не хватило, поэтому научилась всего-то плести несколько простых узлов. Оторвала от края простыни полосу и принялась мастерить розочку. Если первые выходили уродливыми, то где-то через час я постигла дзен, и они стали получаться почти как настоящие. Жаль, что приходилось распускать творения и начинать вновь.

От скуки в голове мелькнула мысль… Отмахнулась от глупости, но когда за дверью раздался гаденький смешок — терпение лопнуло.

Демонстративно улеглась на кровать, повернулась лицом к стене и изобразила, что сплю. А когда почувствовала, что подглядывать перестали, скрутила узел…

Хорошо, что положила под зад подушку, иначе на каменном полу сдохнуть можно! Ноги околели, но только от предвкушения, чем обернется моя маленькая пакость, появлялись силы ждать.

«Надеюсь, что хуже не сделаю!» — подумала, высовывая язык, когда за дверью послышались приближающиеся шаги и шорохи. Почему-то я была уверена, что это не Аурила, не охранники, а зазнавшаяся сводная сестрица, в замочную скважину любовавшаяся моим заточением.

Я замерла, даже от волнения перестала дышать. Послышались смешки… А потом раздался такой душераздирающий вопль, что я подпрыгнула, заморгала и втянула язык.

За дверью послышался глухой стук.

«Ой-ой-ой! Кажется, перестаралась! — испугалась и принялась дрожащими руками срывать с шеи ветхую полоску тряпки, отвязывать от кроватной спинки. Едва успела избавиться от нее, подняться, положить на место подушку — дверь с грохотом настежь распахнулась, и передо мною предстала побледневшая мачеха.

Увидев меня в здравии, она очертила на себе круг, и я поняла: я ей нужна!

Видимо, легкое злорадство отразилось в моих глазах, потому что Аурила подлетела, даже замахнулась, но передумала и опустила руку, вспомнив, чем закончилась прошлая пощечина.

— Твои умения бы в полезное русло! — процедила она и умчалась. Но я успела разглядеть свою сестрицу — такую же высокую и тощую, как мать.

— Ой, можно подумать, что твоя дочурка красотка?! — тихонько съязвила я. — Такая же носатая, как и ты! Бе-е-е!

За короткое мгновение мы с сестрицей обменялись взглядами, обещавшими вражду до смерти и бой за каждую яркую ленту на платье. Дверь захлопнулась, и я снова осталась взаперти.

Потом вернулась служанка. Однако теперь она поглядывала на меня с любопытством.

— Чего смотришь? — спросилась сердито, пытаясь вжиться в образ госпожи.

— Нет, нет! — завертела головой испуганная девушка.

— Это хорошо, — ответила, жуя, и тоже очертила круг, как это сделала Аурила. И тут же служанка бросилась ко мне.

— Леди Кризель! Это вы?! Вы! — причитала она, захлебываясь слезами. — Мы так рады! Так рады, что вы живы! И пусть на вас это проклятие… ягодное! — служанка всхлипнула. — Но Всевидящий всесилен, и вы обязательно станете прежней!

Она так искренне радовалась, что мне было неловко разочаровать девушку, поэтому я просто стояла, молчала и утешающее похлопывала ее по плечу.

— А вы, правда, решили нас отдать монастырю? — неожиданно спросила она и уставилась такими глазами, что я перестала дышать.

— А надо? — приподняла бровь.

— Молю вас, не отдавайте нас! — девушка плюхнулась на пол и обняла мои колени.

— Ладно, вставай. Не отдам, — снисходительно пообещала, представляя, как за меня возьмутся церковники, если узнают, что я переменила решение. А если захотят побеседовать, чтобы прощупать почву… Мамочки! Стало страшно, но, подумав, решила, что из служанки можно сделать верную помощницу, а там уж как-нибудь. Я, конечно же, трусиха, но, блин, всю оставшуюся жизнь прожить в монастыре?! Не-не-не! Меня ждет принц!

Глава 2. Что же довело вас до такого состояния? Моя падчерица!

Когда после моей злой шутки прибежала растрепанная, запыхавшаяся мачеха, я убедилась, что свои вложения, особенно золотом, она ценит.

«Значит, морить голодом пока не будет», — это уже необычайно радовало.

Ночь кое-как промаялась, а рано утром, едва ли не с рассветом, вновь заявилась Аурила. Изможденная, но решительная, и начала нудеть:

— Как бы там ни было, еще есть время облагородить такую образину, как ты! Живо одевайся…

Я, конечно, не писаная красавица, но уж точно не уродина и не хуже мачехи и ее дочери, а что касается моей, нестандартной для этого мира фигуры, то вот как раз ее двое слуг пялились на меня, захлебываясь слюнями. Может, Аурила из-за склочного характера изводила меня предвзятым отношением, влиявшим на настоящую восемнадцатилетнюю леди Кризель, однако мне было двадцать три! Я не глупая, податливая дурочка, чтобы воспринимать слова злобной женщины серьезно. И все же ее гадкие замечания обижали, и мне во что бы то ни стало хотелось доказать ей, что я смогу обратить на себя внимание Олистера. Мне не нужен был принц в прямом смысле, но если есть шанс, и он — красивый, богатый, классный — почему бы не побороться? Поэтому решила стараться изо всех сил.

Как только мачеха ушла, вошла служанка. При виде фарфоровой чашечки с отваром, у меня осунулось лицо.

— Не расстраивайтесь, леди Кризель, — прошептала девушка и достала из-под беленького передника ломоть хлеба с сыром. — Только ешьте скорее, иначе… — она замерла, увидев, как я, будто хомяк, уминаю угощение.

— Фама пофиди… три дня говодная… ифе не так есть… будеф! — жуя, оправдывалась я. И только когда прикусила палец, поняла, что все — дальше снова пост. С жалостью посмотрела на служанку, на платье в ее руках… и поняла, что пока доберусь до принца — придется столько всего вытерпеть!

Пытаясь затянуть на мне корсет, служанка взмокла от усилий. Я пищала, умирая от нехватки воздуха, но она продолжала упираться ногой в мой зад и тянуть шнуровку.

— Не голодом уморить, так задушить решили?! — шептала я на последнем издыхании.

— Всевидящий с вами, леди Кризель! Я же не на шее тяну!

— Утянуть меня в два раза — тоже жестокая экзекуция!

— Если не утяну — ваша мачеха позовет Урла и Красела, и все равно утянет. Только ваша девичья честь пострадает!

Я бы возмутилась, да вздохнуть не могла.

Служанка долго боролась за мою осиную талию, но так и не смогла достичь желаемого результата, а поскольку возились мы долго, Аурила пришла посмотреть: в чем дело. Увидев мою грудь, выпирающую из корсета, схватилась за голову.

— Милая падчерица, — обратилась, шипя обманчиво ласковым голосом, — а ты уверена, что в лесу у бедной женщины съела всего пару ягод? Подозреваю, что сожрала два ведра, объела несчастную старуху и лишила всех запасов! Я бы на ее месте… — при служанке — свидетельнице мачеха не рискнула угрожать, а яростно бросилась той на помощь.

— Тяни! Ну же, Свельда! Сильнее!

У меня потемнело в глазах, закружилась голова. Обрадовавшись на миг, что теперь хотя бы знаю имя девушки, издала умирающий хрип и покачнулась. Мачеха махнула рукой и в отчаянии прислонилась спиной к стене.

— Что же делать?! — всхлипывала она, вытирая слезы. — Королевский указ игнорировать нельзя, но я впервые не знаю, как быть. Ты не влезешь ни в одно платье! Если даже попытаться из двух перешить — не хватит ткани, а если из трех — опозоримся. И моя девочка — моя Августа не сможет рассчитывать на приличную партию!

— Так, может, не поедем? — с надеждой спросила я. Если предстоит всю жизнь носить такие платья — на фиг мне все это надо? Я жить хочу, а не умереть на балу, на руках Олистера.

— Нельзя не ехать! — вышла из себя мачеха. — Я не хочу оказаться на плахе за измену! Но и в описании невест ты указана как девица хрупкого сложения! А если нас заподозрят в обмане? — она побледнела. Нехорошо стало и мне. — Поэтому оставшееся время молись, не ешь, хоть обратно в чащу к ведьме ползи, но ты должна стать прежней!

«Угу, как же! Уже ползу! — огрызнулась я. — Твоей девочке Августе надо — пускай и идет в чащу, и ищет сказочную ведьму. Но думаю, кроме волков, вряд ли кого-то там найдет».

Пока я пыталась судорожно вздохнуть, вернулась мачеха с сомнительным нарядом. От него резко пахло, чтобы моль не поточила ткань. А судя по фасону, сильно отличавшемуся от одежд Аурилы, оно пролежало в сундуке не менее ста лет. Кроме того прежняя хозяйка наряда была такой же ширины, как я, однако ниже меня почти на локоть. Поэтому из-под платья виднелись мои нижние юбки.

Аурила закрыла глаза и истерично зашептала:

— Утром приедет Меркрас. Быть может, он, что-нибудь придумает?! — запас ее терпения истощился, и она удалилась, оставив на столе толстую книгу.

Хорошо, что ушла! Потому что в этих доспехах невозможно даже стоять — не то, чтобы нормально сесть. И у меня появилось непреодолимое желание — сделать мачехе больно книжкой под пафосным названием «Наставления благородным леди».

Сесть не получалось, поэтому, взяв книгу в руки, плашмя упала на кровать. Кое-как подбив тощую, замызганную подушку под голову, раскрыла увесистое сочинение. Оглядев оглавление, нашла главу об омовении.

«…Каждая леди должна следить за свежестью дыхания, тела и чистотой нижних рубашек и юбок…»

«Изумительное открытие! — разозлилась я. — Напомнить, что ли, грымзе, что она забыла важную заповедь леди? Нет, пока рано права качать. Я и так слишком странной кажусь».

Пролистав книгу, не нашла ничего особенно полезного. Элементарные вещи знала и так, а что касается этикета, светских обращений и церемоний — запуталась сразу же и не стала забивать голову.

Меркрас, увидевший меня в таком наряде, проглотил язык. А как иначе он мог отреагировать, если я была в местной мини юбке и нереальными бледно-розовыми волосами, что покрасила перед самым отбытием в этот мир. Да еще грудь, приподнятая корсетом, стала невероятно соблазнительной. Судя по его заблестевшим глазам, мой вид мага шокировал, но понравился.

— Леди Кризель, — его бархатный голос звучал певуче, — извольте спуститься и отобедать с нами.

Я от радости засучила ногами, пытаясь встать с постели, но, если бы не помощь Меркраса, упала бы с кровати и продолжала так лежать, потому что железные пластины внутри корсета не позволяли ни согнуться, ни вздохнуть.

Кое-как отряхнув юбки и придав осанке горделивость — подала ему руку и начала спускаться в трапезную. Я уже дрожала от нетерпения, предвкушая, как поем, однако наметилось еще одно издевательство: служанки неторопливо, чинно раскладывали махонькими порциями еду на тарелки, а я раскачивала ногами и едва сдерживалась, чтобы не наброситься и не отобрать у них кастрюльки! Только легкий пинок мага под столом помог прийти в себя. Хотя, еще бы немного, — и я бы за себя не ручалась.

Вокруг тарелок лежало несколько ложек, ножей, вилок, но меня это не смущало. Я неимоверно хотела есть! Нет, даже не так. Я хотела Жрать! Поэтому на остатках самообладания схватила маленькую вилочку и принялась нанизывать на зубцы горошины.

— О, Всевидящий! Да она совсем дикая! — воскликнула мачеха. — Это десертная вилка!

— Простите, леди Аурила, в монастыре не видела ничего слаще морковки, поэтому манеры мои страдают. Но я готова учиться! — не моргнув глазом, отовралась я. Даже если не поверит, что она мне сделает? Отбор на носу!

— А танцевать? — прошептала женщина.

— В монастыре-то? — улыбнулся маг.

— А интернат?

— Каков интернат — таковы и знания, — дерзко парировал он.

Думаю, Аурила впервые кусала локти и корила себя, что не дала мне должного воспитания. Потому что я не говорила на ликонском, как положено в приличных благородных семьях, не умела танцевать, не умела музицировать, и даже как бы разучилась ездить верхом.

Вначале, как только начали открываться пробелы моего образования, у нее задергалось веко. Затем она начала истерично хохотать. Когда же узнала, что я не могу отличить вилку для рыбы от десертной и закусочной, замерла истуканом, а потом встала из-за стола и скрылась в спальне, сказав слугам, что ей от расстройства нездоровится. Сестрица Августа убежала следом.

Я же вздохнула с облегчением и смогла нормально поесть. Правда затем мною занялся Меркрас. Он терпеливо объяснил, как пользоваться приборами, рассказал немного о светских обращениях, о иерархии титулов, а потом, после завтрака решил преподать урок верховой езды.

Вот тогда-то настала его очередь потеть и нервничать, потому что амазонки у меня не было, и он, подталкивая меня под зад, вовсю пялился на женские панталоны. Они были цельными посередине, но магу было тяжело сохранять выдержку при таком обаятельном непотребстве, как я.

— Скажите мне, леди Кризель, что же это за дикий мир, откуда вы к нам прибыли?

— Почему дикий? — возмутилась я. — Это ваш отстал от нашего. Лет через сто пятьдесят-двести догоните.

— Думаете, нам стоит стремиться к вашим идеалам? — он был деликатен, обходителен, говорил полунамеками, и обижаться на него не получалось. Меркрас вообще был душкой. И все бы хорошо, только чувствовалось, что он прохвост.

— Не смотрите так на меня. Для своего мира я достаточно образованна. Посудите сами. Знаю науку о числах, науку о фигурах, литературу — отечественную и зарубежную, географию. Могу грамотно писать. И пусть я знаю лишь один вид вилки, но ем достаточно аккуратно, не чавкая. А что боюсь лошадей, так у нас уже сто лет на них не ездят — машины заменили…

Спутник слушал с неподдельным любопытством.

— Жаль, что я не могу рассказать о ваших достоинствах леди Ауриле.

— Мегера она, сушеная. Неужели у вас нет других, более нормальных клиентов?

Он хитро улыбнулся.

— Обращение к магам за гранью дозволенного. Но мы есть, и к нам обращаются. Надеюсь, если вам, леди Кризель, повезет, вы замолвите обо мне словечко во дворце?

— Ох, Меркрас, — вздохнула я. — Не оказаться бы мне на как там его? Совете Праведных? А то будут с пристрастием расспрашивать обо всех связях.

— Будет вам печалиться, леди Кризель, — улыбнулся мужчина, морща конопатый, изящный нос. — Если Всевидящий перенес вас сюда — то уж точно не для общения с праведниками. Давайте, я сделаю вам что-нибудь приятное?

— Че?! — вырвалось у меня от возмущения.

— Не знаю, что вы подумали, но я хотел хоть как-то загладить свою вину. Повернитесь спиной.

Он встал позади и принялся делать пасы над моей головой. Кожа зачесалась. Я не выдержала, протянула руки — и обмерла, потому что волосы стали длиннее!

— На сегодня хватит, завтра продолжим. Обещаю, вскоре у вас будут красивые темные волосы на зависть всем.

Мачеха влиянием Меркраса на меня осталась весьма довольна, а я вообще радовалась каждой встрече с ним, потому что только с магом могла быть собой. Изображать непонятную леди Кризель оказалось невероятно сложно, и как бы ни пыталась походить на нее — выходило из рук вон плохо.

Когда Аурила увидела мои новые волосы — густые, длинные, шелковистые, обрадовалась и совершенно бесцеремонно указала на мою грудь. — А с этим безобразием можно что-то сделать?

— Нет! — как-то странно и поспешно ответил маг, и я поняла, что может — но не хочет. И я тоже была против! Пусть только попробуют!

Забегая вперед, скажу, что до отъезда у нас было почти две седмицы или по-нашему недели. Но уже через несколько дней мачеха сдалась, осознав, что если даже меня совсем не кормить — кости не усохнут. Поэтому, скрепя сердце, достала из сундука отрезы, усадила швею с помощницами, и мне начали шить аж шесть новых платьев.

Как только сводная сестрица узнала, что мне шьют новые наряды, а ей — родной дочери — ни одного, расплакалась, закатила истерику и отказалась спускаться к обеду и ужину. Чему я только обрадовалась. Августе было не больше пятнадцати, но язык у нее был бойкий и колкий, как у маменьки. Поэтому при виде ее покрасневших глаз настроение поднималось у меня.