Приключения в междумирье. Ошибка бабушки

О нитях конгруэнтности и спасении Земли от гибели Вера благоразумно промолчала, не желая смешить демона своими жалкими потугами, – она до сих пор не выяснила, что это за нити!

– Универсальный язык лингва тебе уже закачала – ты с утра на нем говоришь, просто не заметила, поскольку в плане понимания собственной речи для тебя ничего не изменилось, – спокойно просветил Квазик.

– Как? Уже?! То-то у меня губы к вечеру неметь стали…

– Да, артикуляция губ в универсальном сильно отличается от той, что соответствует твоему родному языку.

– А это знание универсального языка тоже исчезнет, если я уйду из твоего дома? – заволновалась Вера.

– Нет, это теперь твое личное знание, хранящееся в твоей памяти, – нетерпеливо пояснил Квазик.

Ах, господину хвостатому академику надоели вопросы глупых абитуриентов? Ничего, потерпит – вопросы еще не закончились.

– Я смогу понимать представителей других рас?

– Если они будут говорить на универсальном, то да, так же как и они тебя будут понимать, – раздраженно мотнул головой Квазик. – Вера, язык не шутки ради назвали универсальным!

– А если они будут говорить… ну… по-эльфячьи?

– На эльфийском, – поправил Квазик. – Тогда не поймешь. Правда, многие высшие расы и в родных мирах перешли на универсальный.

– А как же ты мой русский с самого начала понимал?

– Я хранитель уровня эль, а способность понимать любой осмысленный набор звуков формируется еще до присвоения уровня дел. Правда, с тобой эта способность часто дает сбой, я порой совершенно тебя не понимаю, – хмуро ответил Квазик. – Пошли, великомученица высшего образования. Или передумала подключаться к лингве?

– Не передумала. Пошли, – дрожащим, срывающимся от страха голосом отважно ответила Вера.

«С болью от рождения знаком каждый человек, – уныло размышляла по дороге к лаборатории Вера, – но уровень боли бывает очень разный. Когда-то я думала, что самая сильная боль – это боль при переломе руки, я ощутила ее в шестом классе. Потом думала, что самое жуткое испытание – это удаление зуба мудрости, который распался на две части, как только прорезался из десны, сразу опух, воспалился и, зараза, никак не отреагировал на кучу «замораживающих» и обезболивающих уколов. Тогда его выдергивали частями, «на живую», два врача меня держали, а третий, сыпя матами, вытаскивал из горящей огнем раскуроченной десны все новые и новые осколки корней. Когда я, семнадцатилетняя худенькая девчонка, рожала четырехкилограммовую головастую Людочку, а акушерка в ответ на все мои крики и мольбы о помощи спокойно отвечала: «Молодая, сама родишь», – я честно полагала, что больнее быть не может и тоже ошибалась: подключение к лингве перевесило все. Это, наверное, похоже на попытку устоять на раскаленной плите, чувствуя, как поджариваются твои пятки, запекаются щиколотки, как с них лохмотьями сползает обугленная кожа… Ох, пришли».

Опять липучка на лоб и уши закладывает от собственного вопля. Главное – не крикнуть «Хватит!», главное – даже не подумать об остановке. Где же ты, блаженное забытье?!

В этот раз потери сознания не случилось – пытка внезапно оборвалась. Помедлив, чтобы убедиться в окончательном уходе боли, Вера открыла глаза и увидела, как побелевшая нить отправляется Квазиком обратно в слепящий шар.

– В чем теперь причина остановки? Я в сознании и не прерывала процесс. – Опираясь на дрожащие руки, Вера приподнялась и села на полу.

– Закончился объем памяти, доступный для записи, – ответил Квазик, напомнив Вере знакомого айтишника, который частенько помогал ей разбираться с проблемами в бухгалтерских программах и «апгрейдил» Верины компьютеры, а попутно делился с ней опытом и знаниями. – Итого: ты усвоила двадцать один процент. Не ожидал такого огромного показателя, а уж то, что ты столько смогла выдержать и не отказаться от загрузки – и вовсе нонсенс.

Ей показалось или в голосе Квазика в кои-то веки проскользнуло уважение? Вау, ради такого стоило помучиться. А еще ради заветных нитей конгруэнтности! Загрузились сведения о них? Черт, нет!

– Что надо сделать, чтобы увеличить объем памяти? – стиснув зубы, спросила Вера.

– Учиться, учиться и еще раз учиться, – хмыкнул Квазик. – У большинства высших рас совершеннолетие только в сто лет наступает, но и оно не прерывает процесс обучения. Познавать законы Вселенной можно бесконечно, но в низших мирах к этому не стремятся, поэтому и мозг ваш малоразвит, и ментальные способности на зачаточном уровне находятся.

Хам! Трижды хам! М-да, уважение ей точно померещилось. Вера соскребла с пола свое трясущееся и обливающееся холодным потом тело, и поплелась в спальню – благо, тут недалеко, только овальный коридорчик перейти.

– Ты сотворила целый луг и лес за окном, но так и не создала себе отдельную спальню, – тихо сказал Квазик у нее за спиной, когда Вера упала на кровать, легла на бок и натянула на голову одеяло.

– Завтра создам, сегодня «воображалка» уже сломалась, – огрызнулась Вера.

Вот пристал с отдельной спальней, она начинает ощущать себя престарелой матроной, грязно домогающейся до невинного подростка-ангелочка! Где «невинный ангелочек» и где ее Квазик! Нужны связи на стороне – так и организуй их на стороне, нечего ильмиру с законного места сгонять!

– Низшим человечкам так необходимо присутствие мужской особи в их постели, что они готовы делить постель с кем угодно, лишь бы не спать одной?

– Низшим человечкам нужно просто спать, Квазик! Так нужно, что они готовы терпеть рядом таких говорливых дураков, как иномирные Квазики! Сгинь до завтра, а? Знаешь, есть отличная поговорка: «Утро вечера мудренее», но тебя тянет поговорить именно вечером, когда я уже ничего не соображаю и хочу СПАТЬ!!! Сгинь в свою лабораторию и не вздумай ночью меня разбудить своим возвращением – укладывайся тихо, как мышка, ясно?

Демон-хранитель тяжело вздохнул, потоптался рядом с кроватью и ушел. Наконец-то! Можно поспать.

Глава 15. Третья ильмира

Хранитель миров Амирелоноделисталиэль стоял в просторном зале Элеора. Амирелоноделисталиэль задумчиво смотрел в огромный экран вселенского архива, просматривая данные по ильмирам из низших миров за последние сотни лет. Данных было не так много, особенно по ильмирам-человечкам. Личные переговоры с хранителями из отдаленных секторов Вселенной, у которых тоже когда-то были ильмиры из низших людей, ситуацию не проясняли.

Да, хранитель миров снова думал о своей человечке, но теперь его мысли имели совсем другое направление и из них полностью исчез оттенок пренебрежительной снисходительности. К настоящему времени многое прояснилось (хоть еще больше запуталось). Вера не была глупа (в этом факте сомнений уже не было), не была труслива, меркантильна, себялюбива, ленива и так далее и тому подобное. Но главная проблема была даже не в том, что демону за прошедшие циклы так и не удалось найти в ней хоть одно резко отрицательное качество!

– Что привело тебя в столь позднее время в Элеор? – спросил тихо подошедший демон-хранитель с седыми длинными волосами и практически черным лицом – так много лент-заклинаний покрывало его.

– Мне нужен Ваш совет, Старейший, – учтиво склонил голову Амирелоноделисталиэль, – я пребываю в тяжелейших сомнениях.

– Изначальная материя вновь не откликнулась на твою просьбу об ильмире для твоего рода?

– Откликнулась. Я заключил договор с человечкой из низшего мира с названием Земля.

– Это замечательно. Что же тебя смущает?

– Она ненормально себя ведет. Сначала я думал, что это из-за ее незнания элементарных вещей, но сейчас она все понимает, а все равно ведет себя странно. И вознаграждения странные просит: то с родными увидеться, то хоть посмотреть на них, то требует от меня, чтобы я не посещал сильфид и вел целомудренный образ жизни в течение всего срока договора.

– Что за нелепое требование! С какой стати она требует от тебя воздержания от близких связей с сильфидами?! Печать договора на такую чушь не отреагирует.

– Она отреагировала. Печать почернела, когда я отказался жить аскетом. Значит, для Веры это действительно важное условие, хоть она добровольно отменила его после.

Старейший растерянно помолчал. Потом спросил:

– Для веры? Какой веры?

– Вера – это имя призванной ильмиры.

– Вера – это не имя, это понятие, – раздраженно высказался Старейший.

– Да, я сказал то же самое, но это понятие действительно является ее именем собственным. Старейший, она просит подключать ее к нашей лингве и терпит немыслимую боль, но не отказывается от загрузки! Она преобразовала изначальную материю вокруг моего дома и вложила в созданную лужайку много душевной теплоты. Она вся лучится этой теплотой! Она Мими настоящими, не воображенными, ароматными блинами кормит и та их ест! Она и кухню мою сделала уютной, теплой и душевной. Как такое может быть?!

– Никак, – отрезал Старейший, – в пару бездушному хранителю выбирается только бездушное существо! Либо представитель нейтральной расы, либо подавивший, уничтоживший в себе дар Изначального, отказавшийся от своей души и душевности представитель низшей расы! Ты путаешь душевную энергию с чем-то еще, что неудивительно – нам трудно определить то, чего мы сами лишены от рождения.

– Пусть так, но почему она занимается обустройством дома, почему заставляет меня ходить без личины, не боится меня в истинном виде и даже увидев в боевой трансформации не стала с ужасом от меня отшатываться? Вчера днем она потерялась в изначальной материи, она даже не знала, что это такое. Я ее нашел… она благодарила меня со слезами на глазах, вместо того, чтобы накричать, что я не объяснил ей, как опасно выходить из дома. Ей нравится мой хвост, она частенько тянется к нему, ей действительно не противен мой вид и… мне кажется, что и ко мне она стала относиться с некоторой теплотой. И эта теплота очень похожа на душевную привязанность, черная дыра меня побери!

– Ба, Амирелоноделисталиэль, вот уж от кого я не ожидал услышать такой антинаучный сентиментальный бред, так это от тебя! Пойми, кто-то точно ошибается: либо ошибаешься ты, предполагая в человечке наличие душевности, либо ошиблась в выборе ильмиры изначальная материя! Изначальная материя ошибаться не может – так какой следует вывод? Низшие человечки могут быть очень коварны, если она пробует убедить тебя в своей привязанности – жди, что она затребует огромное вознаграждение! Тебе двести пятьдесят лет, двадцать последних лет ты возглавляешь свой род – сколько ильмир ты призвал за этот срок?

– Вера – третья, но только с ней я нахожусь в полном недоумении. Старейший, если при заключении договора в самом деле произошел сбой, то последствия могут быть самыми непредвиденными: человек с живой, чувствующей душой может не согласиться на выполнение договора. Я видел, как Вера смотрела на свою дочь на Земле, – она смотрела с любовью! Если она способна любить своего ребенка, то…

– То она НИКОГДА не попала бы в договор на продление рода хранителей миров! – жестко отрезал Старейший хранитель Элеора. – Те, кто способен любить, не вступают в близкую связь с теми, кто любить не способен изначально! Тебе известны критерии отбора ильмир – ты изучил ауру ее планетки? Отклонений не нашел, все как и во всех низших мирах? – Дождавшись кивка, Старейший продолжил: – Амирелоноделисталиэль, ты не юн, чтобы грезить о несбыточном! Это все твои сомнения?

– Не совсем… Старейший, Вера думала, что с ней заключили брачный договор на весь срок жизни, и несколько раз упомянула, что согласилась на него под угрозой смерти…

– Ты снова бредишь, Амирелоноделисталиэль! Зачем человечке брачный договор с хранителем?! Все низшие стремятся вернуться в свой мир с кучей их местных бонусов и возглавить список самых богатых и власть имущих представителей своего мирка! Это же низшие! Что с тобой, хранитель уровня эль?! А про угрозу смерти и сказать мне нечего! Общемировые договора, да еще заключенные при посредничестве самой изначальной материи, не могут заключаться на принудительной основе! Это всем известно!

Амирелоноделисталиэль невольно хохотнул. Старейший хранитель вопросительно посмотрел на него, и он пояснил:

– Веру очень злит фраза «это всем известно». Просто выводит ее из себя.

Старейший тяжело вздохнул и молвил:

– Я часто говорю это молодым хранителям в парколе, а теперь и тебе повторить приходится: мы – нейтральная раса, мы не из тех, кого одаривают душевной привязанностью, дружбой и преданностью другие расы. Не надейся на чудо, иначе разочарование будет жестоким.

Глаза Старейшего сверкнули неистовым алым огнем и погасли – он знал, о чем говорит, убедился на собственном опыте. Когда-то, давным-давно, он полагал, что дружит с творцом миров.

– Амирелоноделисталиэль, хранители не могут любить, но чувствовать боль от предательства мы можем.

– Простите, Старейший, я не хотел всколыхнуть вашу боль. – Амирелоноделисталиэль почтительно склонил голову, а седовласый красноглазый демон-хранитель утомленно кивнул ему и отошел к другим сегментам архивного хранилища Элеора.

Амирелоноделисталиэль посмотрел на голографическую запись ильмиры-человечки другого рода на экране: пустые глаза, измененный в соответствии с классическими канонами красоты внешний облик, бесстрастный взгляд, капризный изгиб губ, ледяная улыбка. Такими были они все: холодные, бездушные, равнодушные ко всему, кроме обещанного вознаграждения, которое они воображали сразу, постоянно пересчитывали и просили увеличить проходимость трансгрессионного туннеля. Требовали гостей и развлечений. Истинной формы пугались не меньше сильфид и брезгливо кривились, встречая старшего представителя рода – кривились, хоть он всегда ходил в личине после первого знакомства. Вера отличалась от них, как живая ромашка на поле отличается от образца гербария. У нее удивительные, лучистые глаза зелено-золотистого цвета, то испуганные, то печальные, то озаряющиеся улыбкой, то сверкающие гневом и боевым задором. Вера совершенно его не боялась! Сейчас Амирелоноделисталиэль понимал, что ее первый крик был криком шока от его внешности, но не тем криком страха, что он слышал от других низших – и при первой встрече Вера не боялась дерзить ему, придумала ему это нелепое имя – Квазик! Почему Квазик?! Приставка «квази» в ее мире имела значение «ненастоящий, подобный чему-либо или кому-либо». Было обидно думать, что он для нее – лишь подобие человека. Впрочем, он действительно подобие, сотворенное изначальной материей с определенной целью, а ужасная внешность дана в напоминание и назидание – хранители не созданы для любви и душевных отношений, они созданы для охраны настоящих рас, изначальных рас.

Старейший прав – ему нужно смотреть на Веру трезвым взглядом, каждый миг помня о том, что изначальная материя не ошибается, что она не могла выбрать для договора человека, для которого его условия принципиально невыполнимы. Ему нужно перестать заглядываться на эту женщину и пытаться разглядеть в ней то, чего быть никак не может. Эх, если бы она еще не спала каждую ночь в его постели – такая беззащитная и милая во сне! Так доверчиво смотрящая на него своими удивительными глубокими глазами. Встречающая его на пороге, наполняющая его дом теплыми ароматами…

Амирелоноделисталиэль перенесся в свою спальню и долго смотрел в милое лицо: Вера спала, ее дыхание было еле слышно, розовые губы чуть приоткрылись во сне. Лицо девушки (теперь по физическому возрасту ее можно считать девушкой) было безмятежным и невинным, как у младенца. Хранитель тихо лег рядом и к нему тут же потянулись тонкие руки, обхватывая хвост и прижимая его к девичьей груди. Амирелоноделисталиэль усмехнулся и пытливо всмотрелся в лицо спящей землянки:

– Какая же ты, Вера? Даже Старейший не развеял мои сомнения… Мне нужно максимально ограничить общение с тобой и держаться как можно дальше! Надеюсь, ты не причинишь горя моему роду. – Хранитель осторожно убрал со своей подушки шелковистые пряди длинных рыжеватых волос и со стоном заключил: – И перестанешь, наконец, спать в моей постели!

Глава 16. Туристическая поездка в высший мир

Утром Вера пробудилась от ощущения, что ее постель стала слишком просторной. И точно: Квазик уже стоит у зеркала в странной хламиде черного цвета с множеством ярких полосок на рукавах. И куда это ильмир собрался?!

– Доброе утро! Ты уже улетаешь?

– Доброе. Да.

Немногословны мы сегодня. Каким образом строить отношения с мужчиной и стараться заинтересовать его своей особой, если он ни одного дня дома спокойно не сидит?

Когда Людочка переехала жить к мужу, Вера дошла до такой степени отчаяния в своем одиночестве, что на время отложила в сторону любимую классику и фэнтези, а взялась читать книжонки, рассказывающие, как привлечь и удержать внимание мужчины, как подвигнуть его сделать предложение о замужестве, а потом удержать в оковах брака. Так вот, чаще всего встречался совет постоянно интересоваться делами мужа, а при возможности и помогать ему советом или делом в его работе. Мол, на рабочие дела человек тратит половину своей жизни, и если его жена к этой половине не будет иметь никакого отношения, то быстро найдется другая женщина, которая разделит его заботы и интересы. Хотя бы в рабочее время. Не даром написано так много романов про боссов и их секретарш, и если в книгах босс чаще всего холост, то в реальной жизни он почти всегда женат, но служебному роману это ничуть не мешает. Успех в делах, в своем бизнесе очень важен для любого, и если близкий человек этим успехом не интересуется и не готов разделить неудачи и достижения, то он очень скоро перестает быть близким человеком. За доказательствами Вере далеко ходить было не надо: она часто видела такой исход семейных отношений у своих клиентов – московских бизнесменов обоих полов.

Одним словом, Вера решила как можно глубже вникнуть в дела и проблемы своего ильмира, не подозревая, что тот настроен на прямо противоположное: максимально ограничить общение с ней.

– Ты задержишься на завтрак или тебе о-о-очень срочно исчезнуть нужно?

Выскочив из постели, Вера приветливо погладила демона по плечу и потеребила шикарную кисточку его хвоста. Хвост сперва отдернулся, но потом вернулся под ласкающую руку. Ух, какая на нем шерстка шелковистая – прелесть! Ой, опять отдернулся! Нет, что не так?!

– Тебе не нравится завтракать в одиночестве? – хмуро спросил Квазик.

– Совсем не нравится, – закивала Вера и просительно заглянула в страшное лицо. Впрочем, не такое уж и страшное. «Ко всему человек привыкает» – это верно было сказано.

– Хорошо, я жду тебя на кухне. Но не долго!

Смотря на исчезающий за дверью хвост, Вера только вздохнула: вежливости ее ильмиру еще учиться и учиться. Ничего, перевоспитаем, а пока стоит поспешить с душем и одеванием.

За едой она пристала к демону, как репей к хвосту:

– Мне совсем никуда из дома выходить нельзя? А вот лингва говорит, что в твоем сопровождении – можно. Разве обязательно мне в полном одиночестве циклы напролет в четырех стенах просиживать? – Квазик недовольно поморщился, а Вера провокационно напомнила: – У нас договор на максимально благоприятные условия, а ты меня взаперти держишь!

– Давай гостей вечером позову, – буркнул демон.

«Ага, знаем мы твоих гостей! Только сильфид мне в доме не хватало!» – хмыкнула про себя Вера.

– А давай, я с тобой сегодня этот цикл проведу? Лучше узнаем друг друга, познакомимся поближе. Я не буду мешать тебе работать, правда!

Помнится, похожие слова она говорила в далеком детстве папе, когда просила взять ее с собой на завод (отец работал на молочном комбинате). Лучше не вспоминать, что папа однажды согласился, а потом ее долго искали всем цехом, пока не нашли в чане с мороженым, замерзшую, как цуцик, и икающую от переизбытка съеденного. Ох, такой ангины, как после того случая, у нее никогда больше не бывало!

Ну, теперь-то она взрослая женщина и глупостей творить не будет.

– Зачем тебе лучше узнавать меня?! – уставились на нее изумленные черные глаза. – Ты скоро вернешься в свой мир.

«Держи карман шире! В гости на Землю наведаюсь, а жить буду тут: я своих детей (пусть будущих и гипотетических, но детей) бросать не собираюсь! Усиливаем напор, а не то меня так в туманности и бросят на весь цикл!»

Распахнув шире глаза и задрожав губами, Вера выдавила слезинку. И это была очень горькая и одинокая слезинка.

Демон страдальчески скривился, буркнул что-то вроде: «А, лети оно все в черную дыру!», и сказал:

– Меня ждут в Таисхали – это мир высших людей. Я приглашен как официальный посланец Элеора.

– В высший мир только по приглашению попасть можно? – расстроилась Вера. Вот невезение!

– Нет, с простым частным визитом может прибыть кто угодно, – вынужденно признался Квазик, – все высшие миры открыты для свободных посещений.

– Ага, низшая человечка тоже может на экскурсию приехать, верно?

– Гм-м. Низшие чисто технически не могут покинуть пределы собственных планетарных систем без посторонней помощи, поэтому из мира в мир не перелетают. Но призванная ильмира в сопровождении члена рода может бывать, где угодно.

Судя по мрачности Квазика при этом уточнении, ответственность за поведение ильмиры целиком и полностью ложилась на сопровождающее лицо (похоже, это тут в порядке вещей). И в чем он видит проблему? Мы же оба разумные люди! И демоны.

– Возьми меня с собой, пожа-а-алуйста! – умоляюще протянула Вера, которой очень любопытно было посетить другой мир, тем более – мир высших. – Или твоя миссия строго секретна и никто не должен присутствовать при твоей встрече с высшими?

– Ничего секретного в моем деле нет, но зачем?! – взорвался Квазик.

Вера состроила печальное-препечальное личико, вовсю пользуясь возвращенным юным обликом. Ее демон-хранитель плотно сжал губы, потер печать на запястье, снова пробормотал нечто, похожее на ругательство, и согласился.

Второй раз довелось Вере пролететь сквозь галактики в золотистом туннеле. Мириады звезд словно наваливались на нее, а потом быстро исчезали вдали. Мгновения почти полной темноты – и новое туманно-звездчатое скопление поражает великолепием и растворяется за спиной. Вот бег космических тел замедлился, все ближе и ближе яркая голубоватая звезда с роем разноцветных планет. Трансгрессионный туннель протягивается к зеленовато-голубой планетке. Золотой кокон вокруг Веры уплотняется, появляется ощущение веса тела. Судорожно вцепившиеся в плечи Квазика руки удерживают от падения на землю и попытки пропахать в ней борозду головой. Золотое марево вокруг них рассеивается, окружающий мир на первый взгляд мало отличается от Земли, даже легкое разочарование берет. Итак, прибыли в гости к высшим.

– Что-то тебя не встречают, официальный посол Элеора, – заметила Вера, оглядывая пустынную степь (или скорее саванну?), далекие горы с белыми шапками снега, голубое небо и тропу, ведущую к отдаленному поселению: были видны крыши строений.

– Меня ждут в их главном административном здании, но раз ты изъявила желание совершить экскурсию, я перенес нас за пределы города: так ты сможешь все осмотреть по дороге.