Помоги проекту - поделись книгой:
Теперь подходит к концу второй день нашего путешествия, и вроде как остался всего один, но я уже вымотана. Это отнюдь не путешествие в комфортном самолете. Но, с другой стороны, я знала, на то иду.
Теперь, анализируя ситуацию, я все больше убеждаюсь, что поступила правильно. Многие не согласятся, скажут, мол, была у тебя жизнь — как сыр в масле каталась: платья, украшения, прогулки, занятия, так чего еще надо? А за воротами замка может произойти все, что угодно. Да, это все так, но, во-первых, моя натура не выносит однообразия и абсолютной зависимости от кого-то, и во-вторых, мне совсем не улыбалось выскочить замуж за человека вдвое старше меня, которого я ни разу в жизни не видела, родить ему детей и прожить с ним всю жизнь. Именно такая судьба ждала бы меня совсем скоро: после бала ко мне сватались четыре дворянина, один из которых — сорокалетний герцог, богатый и влиятельный человек, польстившийся на то, что в нашем роду все девушки плодовиты и крепки здоровьем. М-да. Это даже звучит как характеристика хорошей племенной кобылы.
— Ты так морщишься, словно целиком лимон проглотила. Погоди, скоро приедем, немного осталось. — Гард по-своему расценил мою мимику.
Мы с ним легко перешли на «ты», это произошло как-то само собой. И, хоть я и не знала о нем ничего, кроме имени и того, что он довольно образованный, начитанный по здешним меркам человек, с ним был приятно болтать, даже время тянулось не так медленно. Из всех попутчиков я общалась только с ним, остальные были угрюмыми, мрачноватыми или до тупости зацикленными на деньгах.
Привалы мы делали два раза в день — покормить лошадей и дать им отдохнуть, ну и ночью. Пятая точка болела сильно, все тело затекало, но я уже смирилась с таким раскладом — главное, доехать побыстрее.
— Ожидание смерти подобно, — вздохнув, переделала я знаменитую поговорку.
Сама еще не знаю, что я буду делать, когда доберемся до Вейлахской империи (а точнее до ее столицы), но примерный план есть. Надеюсь, выгорит…
Айрас, столица Вейлахской империи, поразил меня. Нет, не так — потряс до глубины души. Я шла по сплошь мощеным ровной кладкой улочкам, чистым и ровным, как кожа младенца, буквально открыв рот и неприлично разглядывая все вокруг, все требовало внимания, и каждая деталь словно являла собой маленькое произведение искусства. Такое ощущение, будто попала в город из сказки «Королевство кривых зеркал» — здесь все сияло и блестело, слепя глаза. Огромные прекрасные площади, строгие и совершенные очертания правительственных зданий, магазинчики, салоны и пабы, особняки и трех-четырехэтажные многоквартирные домики — все пестрело богатством, ухоженностью и чистотой. В каждой линии чувствовалась симметричность и гармония, но на меня эта «идеальность» наводила смутную тоску.
В целом Айрас показался мне несколько ближе к привычному с детства городскому пейзажу, чем все города, что я видела в этом мире. Вейлахс в принципе оказался развитой страной относительно других, более организованной и прогрессивной, что ли — видно, что здешнее общество близко подошло к индустриальному периоду, а в столице особенно. Проходя, стараясь замечать каждую мелочь, я видела толпы рабочих, стройки, многочисленные мануфактуры и тому подобное. Даже одежда здесь была более свободной, например, встречались дамы, одетые в узкие юбки наподобие амазонки и даже штаны, тогда как в Тарисхоне от подобного пришли бы в ужас.
Все это навевало мне чувство, отдаленно напоминающее дежавю…
Гостиницу найти труда не составило, Айрас буквально переполнен ими, и, несмотря на то, что я выбирала вариант подешевле, здесь все было на приличном уровне: вышколенный персонал, опрятно, уютно, со вкусом. Имелся даже оформленный «ресепшен», чего не наблюдалось в гостиницах других городов.
Заплатив всего несколько серебряников за день, я получила неплохую маленькую комнатку, сытный обед и ванну. Жизнь сразу показалась лучше.
Уже просто лежа в теплой воде, я наконец то смогла в спокойной обстановке проанализировать свои наблюдения и впечатления за сегодняшний день и определиться, что мне теперь делать дальше.
Конечно, кое-какие мысли на этот счет были давно: я хотела по прибытию арендовать или даже купить помещение, где я открыла бы таверну вроде той, где ранее работала, только поскромнее. Но тут появляется куча других проблем: во-первых, что если тут для оформления подобного бизнеса нужны документы? В Эардане обходились без этого, но Вейлахс более развитая страна, а значит и бюрократия тут должна быть. Во-вторых, чтобы вести такой бизнес в городе, где наверняка вагон и маленькая тележка подобных заведений, мне нужно было либо выучиться в своем мире на экономиста, либо иметь природные предпринимательские способности. Ни того, ни другого я пока за собой не наблюдала. Конечно, в таком случае можно было бы просто снова устроиться танцовщицей, но… имея достаточно много денег, мне хотелось вложить их во что-то стоящее, в будущее, а не просто бездарно профукать. Ну и в-третьих, оставался вопрос, как же мне найти нужное помещение, которое можно арендовать или купить, в мире без интернета. Вся надежда на то, что здесь есть газеты или хотя бы простые уличные брошюрки.
Задумавшись, я не заметила, как начала стучать пальцами по бортику ванной (дурная привычка), и обратила внимание на легкий металлический звон. На пальце красовался узенький серебряный обруч.
Давно выяснила тот факт, что в этом мире кольца дарят не в знак любви, а в знак дружеского расположения. Например, во многих странах тут бизнес-партнеры, заключая сделку, обмениваются кольцами. А так же друзья, товарищи, хорошие знакомые, когда расстаются. А любимым и любовникам дарят браслеты, причем есть даже своеобразный «язык», по которому форма браслета, металл и расположение камней означает какое-то послание. А брачные браслеты во всех странах одинаковые.
Уже будучи в Айрасе, мы с Гардом, побродив немного вместе по городу, обменялись такими кольцами — простыми, недорогими, безыскусными. Меня дико смущал этот обычай, ибо навевал определенные ассоциации, но это вызвало лишь недоумение, да и, в конце концов, Гард — единственный знакомый тут, с кем было приятно пообщаться.
Вечер по приезду я провела в блаженном ничегонеделанье, а на следующее утро отправилась шерстить город, газеты, расспрашивать людей и искать объявления.
Пожилой хозяин маленького, но уютного и вполне приличного паба смотрел на меня с львиной долей недоверия, оценивающе и сухо, от чего я мялась с ноги на ногу и невольно отводил глаза — под таким взглядом становилось слегка неуютно.
— Кхм. Ну что ж, — наконец прервал молчание старик, — Не вижу никаких препятствий. Можем прямо сейчас оформить сделку, если, конечно, деньги при вас.
Я кивнула, протянув мешок с заранее отсчитанными двумя сотнями золотых. Это, к слову, больше половины имеющейся у меня суммы, но данное заведение с забавным названием «Вот такие пироги» того вполне стоило. Находится в богатом районе, в радиусе километра серьезных конкурентов не наблюдается, пользуется хорошей славой, не без удобств, красивое маленькое здание, да и служащие приятные, компетентные. Все это я выяснила и сто раз проверила за неделю пребывания в Айрасе, а учитывая то, что на объявление о продаже наткнулась почти сразу, этого времени хватило. Старик-владелец собрался навсегда уехать далеко за границу, к сыну и внукам, потому спешно вывесил объявление о продаже, а тут сразу я. На самом деле с этим мне крупно повезло, ибо нашлось бы много желающих, готовых заплатить куда больше, чем могу я — старик согласился чуть-чуть сбить цену лишь потому, что хотел поскорее со всем этим покончить.
Не сомневаясь более, я отдала деньги, и тут же, в присутствии поверенных, юристов и персонала, документы на владение были переданы мне. Старик степенно попрощался, пожелав мне удачи в делах, и, сопровождаемый людьми, несущими поклажу, удалился к поджидающей его карете. Я готова была как ребенок прыгать и визжать от приступа радости, ибо помимо купленного хорошего кафе у меня осталось сто пятьдесят золотых на его благоустройство и развитие.
Это была огромная удача для меня, и в ударе я пригласила весь персонал — четырех поваров, двух совсем молоденьких подавальщиц (они же и уборщицы, и посудомойки), а так же управляющего — приземистого дяденьку средних лет (скрупулезно ведущего журнал расходов и отвечающего практически за все) отметить знакомство…
Оф, моя голова… Я уже и забыла, как это «шикарно» — вставать чуть свет после веселого вечера.
Просыпалась я с трудом, вцепившись в подушку, как в любовь всей жизни. Голова болела страшно, в горле — пустыня Сахара, и пожалуй именно жажда заставила меня перебороть лень и встать. Планы на первый день были просто наполеоновские, и, окончательно проснувшись, кое-как натянув платье и разобравшись корсетом, ринулась в бой.
Первым делом отправила Бетси и Миранду (подавальщиц) писать объявление в единственную городскую газету и развешивать брошюрки по окрестностям. Там говорилось о том, что я ищу танцоров и музыкантов на постоянную работу и художника, который нарисует мне вывеску покрасивее — старая выглядела потрепанной. Сама же направила стопы на кухню с целью тщательно изучить меню.
Мельком я и раньше туда заглядывала. Таверна не зря имеет такое название, тут делался упор на выпечку, и она оказалась очень вкусной: самые разные пироги, пироженки, пирожки, печенья, булочки, ватрушки, круассаны и прочее. Были и другие: мясные блюда, йогурт, рагу, салаты, каши. Из напитков — яблочный сок, молоко, неплохое вино, виски, пиво, вода и чай. Без особых изысков, рассчитано на не слишком богатых потребителей. Средневековое кафе приносило небольшой, но стабильный доход, и никто не жаловался. Что меня удивило, так это то, что тут понятия не имели о блинах, оладушках и пицце. Вот это была несправедливость, которую срочно нужно было устранить. Проблема состояла лишь в одном: я, привычная к удобной газовой плите, не умела обращаться с печкой от слова совсем, поэтому, сделав тесто, дальнейшие действия объясняла на словах и наблюдала.
Сделав на пробу с десяток блинов и примерно столько же оладушек, повара, вытащив на свет божий мед, сметану, топленое масло и варенье, поочередно попробовали «новинку».
— А что, очень вкусно, — довольно жмурясь, вынес вердикт главный, Карстан — приземистый пухлый мужчина лет пятидесяти, щекастый, с веселыми синими глазами и забавным колпаком. — Похоже на лепешки, только тоньше и вкуснее.
— И главное готовятся быстро и требуют немного ингредиентов. — Добавил еще один повар.
В общем, было единогласно решено добавить понравившиеся блюда в меню, но на этом кулинарные сюрпризы не закончились. Разобравшись в местных салатах, я с ужасом поняла, что таких оливье и шубы здесь, а точнее во всем Вейлахсе, тоже нет. Как они без этого жили — не понятно.
Колбасы здесь достаточно дорогой продукт, но в рамках приличия, к тому же, в кладовой конкретно этой таверны имелось практически все, ибо хозяин был весьма предусмотрителен. Многие продукты он забрал с собой, но многое и осталось, так что простор для творчества (а точнее наглого плагиата) без необходимости бежать на рынок у меня был. Горох, соленые огурцы и яйца, понятное дело, нашлись быстро. Застопорилась я только на одном моменте: чем заправлять, если майонеза нет и в ближайшие два-три века не предвидится? Пришлось сметаной, а повара, посоветовавшись, поколдовали, добавив еще что-то, вроде каких-то специй. Тоже вкусно, кстати, хотя и непривычно, безо всякой химии.
С шубой вообще проблем не возникло, а вот с крабовым… единственный заменитель крабовым палочкам, который я знала — кальмары, однако стоили они просто запредельно, и возни с ними много. К тому же, оливье со сметаной это одно, а крабовый — уже не то. Так что я решила обойтись пока без него.
После того, как многоуважаемые повара с восторгом утвердили «новые» салаты (вот так русская кухня появилась — страшно подумать — в другом мире), в мою голову пришла немного странная в данных обстоятельствах идея: почему бы не попробовать делать чипсы? Когда-то подруга научила меня, в целом это совсем не сложно, проблема в масштабах. Хотя почему нет? Например, жареные семечки были уже в ходу и продавались в маленьких мешочках на развес. Примерно то же самое я хотела сделать и с чипсами: в пределах кафе подавать на блюдцах, как десерт, а желающим забрать с собой — в тканевых мешочках (ибо бумаги еще нет, а пергамент недешев).
Эта идея поварам пришлась не очень по душе, они все бурчали, что так картошки, сметаны, масла и специй не напасешься не напасешься, но в итоге мы решили попробовать. Вдруг и здесь людям придется по душе?
Из напитков решили добавить нечто наподобие «Снежка», то бишь сладкий кефир, и побольше разнообразия соков. Очень хотелось добавить кофе и горячий шоколад, но, как выяснилось, кофе продают пока только на востоке, и шоколад тоже, но не как напиток, а только кусочками, и стоит он неимоверно дорого.
На этом я расстроилась и сделала себе пометку обязательно съездить в одну из восточных стран, если дела пойдут в гору.
Остановившись на этом, мы дружно переписали меню, добавив туда новые пункты, потом повара принялись делать заготовки на завтра, а я побежала на рынок.
Оный был просто огромен, и столь разнообразен, что тарисхонский даже рядом не стоял. Тут были и творческие салоны, и парикмахерские, и прочее, и прочее… да чего только не было, любой каприз за ваши деньги. По крайней мере все нужное я для себя нашла.
Первым делом купила нужное количество ткани для тюлей, портьер и скатертей, после чего зашла в мастерскую к портным и заказала пошив всего этого. Губа не дура, ткани недешевые и много, так что обошлось мне все это в приличную сумму, но я не расстраивалась. Что надо — то надо.
Потом набрала еще немного интересных продуктов — рахат-лукума, орехов, специй, соли и сахара, ну и немного приятных для девушки мелочей, и обратно возвращалась нагруженная, как вол. Идти достаточно долго, но услужливым джентльменам, встретившимся по пути, я не доверяла. Паранойя, что тут скажешь. В итоге пришла красная, как рак, и настолько вымоталась, что не услышала разносящиеся на всю округу из моего кафе музыку и смех.
Кое-как открыв дверь, хотела было облегченно выдохнуть, но так и замерла, глазами размером с чайные блюдца разглядывая воцарившуюся вакханалию с участием самых разных певцов, танцовщиц, музыкантов. Все они были в определенной степени знатоками своего дела, веселы, красивы и энергичны — это чувствовалось сразу и я прямо-таки не знала, куда смотреть.
Тяжелые мешки выпали из рук. Нет, я, конечно, подозревала, что на объявление откликнутся скоро, но не до такой же степени? И не в таком количестве. Придется устроить отбор…
ГЛАВА 5
Да, без мечты нет крыльев, силы
Эта ночь была особенно красива, наполнена до краев густой темнотой, легким ветром и далеким мерцанием звезд. Полная серебряная луна смотрела на меня снисходительно и печально сквозь открытое окно импровизированной «гримерки», откуда на улицу то и дело непроизвольно падал взгляд, и я вдыхала полной грудью диковинный запах цветов, что росли под окном — сладкий, как никогда… В такие моменты, такие вечера и ночи, я вспоминаю дом. Маму и папу, которые не всегда понимали меня и не всегда стремились, но все равно любили, школу, которую я так и не закончила, несбывшиеся детские мечты, собственную наивность, граничащую с глупостью, и ту девушку, которую я никогда не знала, но чье место поневоле заняла. Надеюсь, с ней все хорошо и она счастлива, где бы ни была. Я так старательно гоню от себя эти мысли, это холодное одиночество, но в такие уютные вечера, такие дивные ночи, они просыпаются с новой силой…
— Эй, с тобой все в порядке? Тебе скоро выходить. — Чья-то маленькая теплая рука коснулась обнаженного плеча.
В лицо дунул холодный порыв ветра, и я, вздрогнув, очнулась. Задумчивость задумчивостью, а руки знают свое дело: ресницы накрашены, подведены «стрелками», легкие золотистые тени в тон костюму подчеркивают яркость глаз, придавая им глубины и загадочности, а нижняя часть лица скрыта легкой, но плотной тканью в тон красивому, щедро украшенному танцевальному костюму величественного охристо-золотого цвета. Волосы, принявшие после обесцвечивания очень красивый, на вид натуральный золотой оттенок, расчесаны до блеска. В ушах — длинные серьги, на запястьях звенят браслеты.
— Да, — слабо улыбнулась я отражению обеспокоенной девушки, стоящей позади меня, — Все в порядке, Лин.
Лина — розовощекая темноволосая миниатюрная девушка с мелкой россыпью веснушек на чуть вздернутом носике (придававшем ее лицу толику детской капризности), с пухлыми, красиво очерченными и яркими, как кораллы, губами, атак же озорными шоколадными глазами, пожалуй, была и остается самой миловидной в нашем коллективе. Впрочем, я тоже довольно красива.
— Не ври. Я вижу тебя насквозь, — забавно нахмурилась она, на что я лишь усмехнулась.
— Мне пора.
Выйдя из комнаты, я оказалась в другой, где, собственно, и находилась основная часть таверны. Она встретила меня приятным полумраком, потрескиванием огня в камине и свечей в изящных подсвечниках, пламя которых бросало причудливые отблески и тени на бордовую ткань штор и скатертей, от чего те казались кроваво-алыми. Посетители негромко переговаривались, один из нанятых мною музыкантов прекрасно играл на клавесине, создавая проникновенную атмосферу, унося тревоги.
Скрип половиц, множество скрестившихся на мне предвкушающих взглядов, легкий взмах рукой, рождение новой мелодии… и все посторонние звуки стихли, делая каждую ноту особенно звучной, каждый вздох и взгляд-особенно горячим.
Танец — моя стихия. Мой дар, будь он неладен… Иногда мне теперь кажется, что живу я только здесь, на этой сцене, а все остальное — не более чем декорации, сменяющие друг друга. Обычно в танце я обо всем забывала и от всего освобождалась, будто летя над залом, над миром — такую небывалую легкость при этом чувствовала. Но не сегодня.
Внезапно проснувшаяся боль тоски и одиночества кислотой разъедала душу, впивалась зубами в тело, и огонь страстного танца, казалось, лишь распалял ее, раздувая большой пожар, справиться с которым мне не хватало сил. Быстрые, и от того особенно горькие слезы застыли на ресницах, где-то в глубине глаз, в каждом движении — плавном, страстном, но режущем по сердцу такой же саблей, что в руках. Но только здесь, под сотнями взглядов, мне становится чуточку легче.
Надо отвлечься от мыслей и воспоминаний, сосредоточиться на чем-то. Или на ком-то?
Тело будто жило отдельной жизнью, а взгляд растерянно гулял по толпе жадно рассматривающих нас мужчин, пока не зацепился за одного.
Я даже не сразу поняла, почему именно он привлек меня. Внешне не особо выделялся: русый с правильными чертами лица, нарочито небрежно уложенными волосами, в дорогом черном бархатном плаще, укрывшем широкие плечи. Красив, но среди присутствующих были и посимпатичнее. Мне понравились его глаза: серебристо-серые, но в то же время теплые и завораживающие. Лед и солнце. Знакомые глаза.
Присмотревшись, я с удивлением узнала в нем Гарда. Вроде бы он, такой же, каким был и при нашей последней встрече месяц назад, но в то же время… другой. Мурашки пробегали по коже, при взгляде на него, и мне сложно охарактеризовать это чувство… пожалуй, что-то подобное испытывает кролик перед удавом, не в силах сдвинуться с места, отвести глаза, замирает сердце, время вокруг. Тяжелая, давящая аура власти.
Он сидел достаточно близко к сцене — вальяжно, словно хозяин мира. И смотрел только на меня. Но взгляд его не казался мне липким и неприятным, а скорее, ласкающим, будоражащим. И я, как мотылек, вознамерившийся поиграться с огнем, игриво улыбнулась, глядя в глаза своей «жертве». Из головы вылетели все мысли, стало легче, и меня увлек знакомый вихрь чувств.
Как губка, я впитывала эмоции, сторицей возвращая обратно. В этом танце боли не было. Была лишь всеобъемлющая страсть, абсолютная эйфория, огонь, завладевший каждой клеточкой души и тела, но уже не обжигающий, а согревающий. Вокруг меня безудержным вихрем вилась яркая длинная юбка, змеями извивались руки, тело, волосы, свободно струящиеся по спине. Я стала огнем, солнцем, игривым ветром… Счастлива и свободна в этом сияющем дорогом заведении, свободна так, что понимаю: это не более, чем иллюзия. Ну и пусть.
Но всему свойственно заканчиваться, а танец так и вовсе мимолетен.
Внутри снова осталась только пустота.
Закончив выступление, наскоро одевшись и стерев с лица «боевой раскрас», я снова невольно взглянула в окно.
А ночь манила…
Поколебавшись с секунду, решила, что ничего страшного не случится, если я прогуляюсь поблизости, накинула плащ с глубоким капюшоном и вышла на улицу.
В лицо дыхнуло свежим воздухом, в котором смешивались все запахи лета, а город вокруг спал, как младенец. Ни огонька вокруг, ни души.
Перебирая, как старые фотографии, лучшие воспоминания детства, от которых на душе становилось тепло, я изредка с любопытством поглядывала на ночной небосвод, тщетно пытаясь выискать недавно изученные в общих чертах созвездия этого мира.
И вот, находясь в таком блаженном романтичном настроении, я вдруг была схвачена чьими-то ужасающе сильными грубыми руками. Успела только коротко вскрикнуть, прежде чем мир взорвался пульсирующей болью — меня с такой силой приложили затылком о каменную кладку ближайшей стены, что искры из глаз посыпались.
Все вокруг — незнакомое безумное лицо, очертания огромной мужской фигуры, даже непроглядная тьма поплыли перед глазами растертым кровавым пятном. Я отбивалась, кусалась, барахталась, как бабочка в силках, пыталась кричать, но силы быстро вытекали из тела, парализованного бесконечным ужасом, вместе с кровью из раны на затылке. Каким чудом я оставалась в сознании — непонятно…
Внезапно мерзкие руки обмякли, и сквозь звон в ушах и противный хрип, послышался хруст, как от ломаемых костей, и нападавший кулем рухнул рядом, благо что не придавив и без того находящуюся не в лучшем состоянии меня.
— Падаль, — тихо прошипел кто-то, а потом я на краю сознания снова почувствовала прикосновение.
Пробовала отбиваться, и это забрало последние силы. Запечатлелись в мозгу льдисто-серые глаза, а потом меня, как ребенка, подхватили на руки.
И темнота стала бесконечной…
Очнулась я уже ближе к полудню, лежа у себя в комнате в таверне. Все расплывалось, я не сразу поняла, где нахожусь, и тупо смотрела в старый деревянный потолок. А осознав облегченно выдохнула — все произошедшее казалось бы излишне реалистичным кошмаром, если бы не синяки по телу и сильно болящий затылок.
Пробовала было заснуть, чтобы окончательно оправиться, но не вышло — бесцельно и долго проворочалась, стараясь отвлечься, однако тошнота и ужас то и дело подкатывали к горлу. Поэтому, приведя себя в порядок, пошла работать, как ни в чем не бывало, стараясь и близко не подпускать к себе размышлений о том… о том, что могло произойти. Ну и, конечно, зареклась не выходить в одиночестве так поздно.
— Он нес вас так аккуратно, как сокровище, — доверительно шепнула Бетси, когда мы вместе мыли посуду. — К тому же красивый и явно при деньгах. Неужто не перевелись рыцари…
— Так поступил бы любой уважающий себя мужчина, — неуверенно произнесла я избитую фразу, на что та только хмыкнула:
— Может быть, если сказки не врут. Только где таких найти?
Я хотела бы связаться с Гардом и поблагодарить его, но такой возможности просто не оказалось. День прошел в обычном режиме — весело, шумно, со множеством посетителей, коих все прибавлялось: горожане явно оценили «новинки». Более того, в последнее время сюда стали захаживать даже некоторые аристократы, а это кое о чем говорит. Художник нарисовал несколько красивых картин и шикарную вывеску, которые вкупе с изумительными скатертями и шторами, статуэтками и канделябрами, являвшими собой изящные произведения искусства, делали таверну похожей на дорогое заведение.
Где-то через неделю, возвращаясь с рынка, я тащила невероятно тяжелые пакеты с продуктами и шла через парк. Солнце светило ярко, было еще довольно тепло, но уже чувствовалось прохладное дыхание осени. Приземлившись на одну из лавочек, кряхтя, как древняя старушка и сложив рядом мешки я хотела было передохнуть и насладиться одиночеством в красивом месте, когда неподалеку послышался шум.
Пятеро молодых дворян, громко гогоча на всю округу, шли мне на встречу. Все они были холеные, в дорогих одеждах, веселые, напыщенные. Среди них выделялся один, который натянуто и холодно улыбался — тот, в ком я не без удивления узнала Гарда.
— Здравствуй, — приветливо кивнула я, разглядывая мужчину.
В этот раз он был одет откровенно щегольски, будто норовя затеряться таким образом в толпе своих павлинистых товарищей.
— Здравствуй. — Тот вдруг повеселел, оценив мою усталость и количество мешков. — Нужна помощь?
Хотелось бы сказать с ложной скромностью «ты и так помог мне, не хочу обременять…», но прозвучало бы это весьма фальшиво.
— Да, если не затруднит.
— Прошу прощения, господа, — степенно кивнул он товарищам, прощаясь, и, быстро схватив мешки, хотел было оставить их, но те привязались.
— Нет уж, дружище, я не дам тебе уйти, пока ты не познакомишь нас с этой красавицей. — Пошловато улыбнулся высокий шатен, окинув меня неприятным масляным взглядом.
Меня передернуло. Нет, сам шатен не вызывал особого отвращения, просто еще некоторое время я не могла выносить таких взглядов, такого тона после случившегося.
— Роксана Вакхлар, — присела в отдаленном подобии книксена, — Извините, но я спешу.
Поделиться книгой: