Помоги проекту - поделись книгой:
— Некоторые из них вполне нормальные… — с сомнением протянула я.
— Поверь мне и моему опыту: это исключение, — уверенно заявил диван.
— Откуда ты всё это знаешь? — Выгнула бровь я.
— Уметь надо, милочка, — с явной ноткой превосходства заявили мне, — Я, как-никак, несколько лет простоял в царском дворце, в самой гуще интриг и событий… уж знаю толк в добыче информации.
М-да. Веский аргумент, что тут скажешь.
Вздохнув, взяла наполненное ведро и швабру, и потопала отмывать корпуса по новой, уже чистой водой.
А страх, который засел внутри меня… Я знаю, что теперь буду изводить себя тренировками до потери пульса, хотя вряд ли многого добьюсь на данном поприще. Знаю, что буду впитывать каждую крупицу информации об этом мире, чтобы перестать однажды быть слепой, как котёнок. И пусть я никогда не верила гадалкам, всамделишная баба яга в данных обстоятельствах вызывает чуть больше доверия. И пусть я не учёный и не атеист, а изначально довольно склонный к умеренному мистицизму человек, даже в чёртовом мире магии мне кажется, что слепых случайностей не бывает (или бывает, но редко и не таких), практически у всего есть хоть какая-то основа, повод, причина, толчок… К тому же, где, как ни в магическом мире, следует доверять своему полумистическому шестому чувству?
О, какое красивое название я подобрала своей паранойе…
Учительский корпус вымыла довольно быстро. Кстати сказать, несколько учителей тоже подхватили такую зелёненькую аллергию. Так что подлянки мне стоит ожидать отовсюду…
Женский и мужской корпуса вымыли те, кто не умеет играть в карты (хотя может и умеют, но я — великий игрок, словивший удобный момент, уахахаха!). Благо, хоть слово сдержали: они всё-таки почти все дворянчики, с них сталось бы сморщить носик и послать меня куда подальше.
А вот в учебный корпус я откровенно побаивалась заглядывать. Как раз в это время там шли занятия, и… мало ли, где противнику приспичит атаковать. Но против обязанностей не попрёшь, так что швабру в зубы, и вперёд…
Сновавшие кое-где адепты, казалось, совсем не обращают на меня внимания. Даже те, что расхаживали с зелёными пятнышками на холёных лицах.
«Может, они не знают, из-за чего заболели?» — В какой-то момент шевельнулась во мне робкая надежда.
Вобщем, пока всё шло более-менее нормально. Я даже не опоздала на завтрак (с прошлого раза предусмотрительно выучила расписание «кормёжки»).
В столовой было всё так же шумно, пахло только что сваренной кашей и чем-то ещё. Студенты переговаривались, смеялись, листали книги, сгорбившись над ними, как старички. В этом умиротворяющем привычном гвалте сложно было заподозрить подвох, поэтому я спокойненько взяла поднос и прошествовала к раздаточному окошку.
Обычная каша, похожая на вид на нашу манную, и напиток, по запаху походящий на компот, для голодной меня были чуть ли не амброзией и нектаром. Паранойя, правда, пару раз шевельнулась (это же классика жанра — подмешивать всякую гадость в еду), но я отмахнулась от неё, отметив, что всем на меня абсолютно пофигу, да и как бы кто из адептов успел подмешать мне какое-нибудь зелье, если я взяла еду прямо из рук поварихи?
Так что я со спокойным сердцем съела свою порцию, отнесла поднос и лёгкой походочкой отправилась в свою каморку, уверенная, что на сегодня мои злоключения, как и обязанности, закончились.
А зря.
Уже привычным движением открыла скрипящую деревянную дверцу своей каморки, задумчивая и полусонная, как сомнамбула, как вдруг писклявый визг Иннокентия заставил меня вздрогнуть и очнуться:
— Стой! Не входи!!
Но было поздно. Я, переступив порог, непонимающе моргнула, уставившись на диван, и… на меня опрокинулось выжидательно зависшее в воздухе ведро.
Ведро, полное какой-то вязкой чёрной слизи, окатившей меня с ног до головы.
— Аааа!!! — Заверещала я, проведя по лицу рукой, — фууу…
На ощупь и запах нечто вроде смолы… Ощущение непередаваемое. С языка сами собой срывались… не очень хорошие эпитеты в адрес этого мира, академии и в особенности адептов.
Внутри словно прорвало плотину. Бессвязная ругань, невесть к кому обращённая, лилась изо рта так же непроизвольно, как и слёзы по перепачканному лицу.
Кто бы знал, как я всё здесь ненавижу…
— У тебя речь, как у сапожника, — тихо отметил «царский диванчик», но мне в данный момент было глубоко наплевать на подобные комментарии, — Чем выть волком и на жизнь жаловаться — пошла бы помылась. Кажется, эти ургховы адепты добавили зелье для облысения…
Я даже дышать перестала.
— Что?! — По поросячьи взвизгнула, судорожно тряхнув головой, отчего на полкаморки разлетелись чёрные брызги, — А раньше сказать не мог? А предупредить?..
— Да я ж пытался, — виновато ответил тот, — Не успел…
Я его уже почти не слушала, суматошно бегая по каморке в поисках мыла и сменной одежды. Благо, оные нашлись быстро, и я, на автомате схватив и ведро для стирки, пулей помчалась в ванную, молясь всем богам, чтобы там было не занято.
А пуля, как известно, летит только в заданном направлении, не сворачивая, так что неожиданно появившееся из-за угла препятствие я не обогнула, а врезалась в него со всей дури.
К слову, препятствие не выдержало такого напора и неожиданности, так что мы вместе свалились на пол, а я щедро поделилась с ним «подарочком» адептов.
— Тьма! — Прошипел несчастный некромант, а это был именно он, — О Пресветлая!.. — Ещё больше офигел он, оценив мой шикарный видок и сделав какой-то странный жест, вроде отпугивания злых духов.
М-да, наверное, у меня была бы та же реакция, если бы из-за угла на меня навалилось чёрное с ног до головы существо с торчащими во все стороны волосами, в чёрном балахоне и с огромными безумными глазами человека, готового к убийству.
Отскочившее ведро жалобно звякнуло и покатилось прочь с места ДТП по начищенным до блеска скользким плитам.
Даже ведро не выдержало нервотрёпки и сбежало.
— Кейтлин? — Удивлённо моргнул Вернер, приподняв брови, — Эм…
— Не спрашивай, — обречённо вздохнула я, снова мысленно наградив себя медалькой «победителя по жизни» и неуклюже попытавшись встать.
— Ладно, — тактично кивнул тот.
Поскользнулась на ещё мокрых плитах и снова всей своей тушкой упала на приподнявшегося было некроманта. Так сказать, ещё раз оправдала заслуженную медальку.
— Прости, — Вспомнив о зелье облысения, быстро пробормотала я, вскочив, и со скоростью света понеслась дальше.
— Подожди, я что к тебе шёл-то. Кое-кто хотел научиться метать ножи. — Напомнил тот, поднявшись.
Я аж притормозила.
Одно дело пообещать по пьяни, проиграв в карты. Но он же наследник графства! Сделал вид, что забыл, и никто не пикнет даже.
Вот не верю я в добрых принцев. И графёнков тоже. Не верю, и всё.
И пусть графёнок он постольку поскольку, графство их мизерное и по факту состоит из одних деревень, далёких от столицы, и состояние у его семьи небольшое, но всё-таки. А сам Вернер… он вроде как кажется обычным таким хорошим «свойским» парнем с простецкой искренней улыбкой, но он некромант. А они все, наверное, странненькие. Всё время работать с трупами, брр…
Да, я вешаю ярлыки. А как тут иначе, если почти ничего не знаю об этом мире?
— Ты серьёзно? — Удивлённо нахмурилась я, от чего лицо с уже подсохшей субстанцией наверняка ещё больше стало напоминать чёрта.
— Куда деваться? Слово надо держать, иначе какие мы дворяне… — пожал плечами тот.
Ну спасибо… Всё равно что: «ты бездарность, но раз я пообещал»…
Какие мы честные!..
Паранойя, не верящая в честность, проснулась и потянулась. А, впрочем, потом подумаю над причинно-следственными связями, а пока надо брать, коль дают.
— Хорошо. Давай завтра, утром, перед занятиями? — Предложила я.
Тот чинно кивнул, и, окинув меня насмешливо-сочувственным взглядом, предпочёл побыстрее сбежать обратно.
Все вы, мужики, такие… для вас стараешься, обливаешься косметической грязью, а вы… эх…
Вспомнив о самом важном, я снова со всех ног понеслась к ванной.
… в ванной было не занято, но многого мне это не дало. Рыдая на всю академию и давясь слезами, я провожала взглядом сползающие вместе со «смолой» огромные клоки волос.
Пусть и неухоженных, но длинных и густых волос красивого оттенка тёмного гречишного мёда…
В прошлом мои волосы были очень тонкими и ломкими, и росли неимоверно медленно. Что бы ни делала — ничего не помогало. Приходилось довольствоваться средней длиной, а между тем я с детства мечтала о длинной густой «гриве». И вот…
Выходила я из ванной с зарёванным лицом и совершенно… абсолютно лысая. Волдеморт — и то краше. А потому я, хоть и морально высохшая, но злая, как тысяча чертей.
Есть вещи, которые делают женщину опаснее любого мага. Война — значит война.
Вздохнув, я тихонько постучала в знакомую дверь в женском корпусе под номером двести одиннадцать.
Спустя секунду дверь открылась, явив мне уставшую мордашку Лины.
— Катя? — Недоумённо нахмурилась она, оглядев меня с ног до головы, — Что-то случилось?
— Случилось… — угрюмо буркнула я, — Случилось — это мягко говоря.
В подтверждение своих слов одним движением развязала косынкой завязанную на голове тряпку, продемонстрировав лысину.
— О Боже! — Та аж отшатнулась, широко открыв глаза, — Что за..?
— Не что, а кто, — мрачно поправила я, — Пустишь?
— Д… да-а… — медленно кивнула та, пропуская, — Проходи.
Комната в этот раз была чистой и прибранной, не считая разбросанных у кроватей книг. Держа в руках одну из них, спала мёртвым сном Ррыгра, громко храпя.
— И… кто это тебя так? — Ужаснулась Лина, плюхнувшись на свою кровать и жестом предложив мне сделать то же самое.
— Офф… дура я просто. Зелье одно случайно добавила в ведро, когда пол мыла. С моющим средством перепутала, — убито пояснила я.
И пересказала ей случившееся.
— А я-то думаю, чем это у нас все заразились, — задумчиво пробормотала она. Затем вдруг заметно оживилась: — А знаешь, я сегодня слышала кое-что… Анита, «мисс вселенная» с факультета воздушников, на всю Академию сегодня хвасталась, что кого-то смолой с зельем облысения сегодня облила… Она тоже такую аллергию подхватила. Кстати, её все поддержали, мол, молодец…
Я злобно прикусила губу, чуть ли не до крови.
Зато нашёлся более конкретный, чем все адепты академии, враг…
— И кто эта Анита? — Хмуро, как грозовая туча поинтересовалась я.
— Говорю же, воздушница, — пожала плечами та, — Глупенькая такая девица с коровьими глазами. Говорят, что она спит с ректором.
— Больше сплетни слушай, — фыркнула я, но тут же насторожилась, кое-что вспомнив, — Стоп. Она блондинка, такая, среднего роста, синеглазая, и визжит на ультразвуке?
— В точку, — с важным видом кивнула Лина, — Знаешь её?
— Может быть, — неопределённо ответила я, — Слушай, а почему она… ну… с ректором? Ради зачётов, что ли? Он же старый и толстый, да и вообще отвратный…
— Я-то откуда знаю, — отозвалась Избранная, поудобнее развалившись на кровати, — Вроде как, говорят, она из очень богатой семьи, но не титулованной. Ректор же — один из четырёх наиболее приближённых к императору герцогов, но мот и картёжник, об этом все знают. Вот её семейка и хочет этим воспользоваться, чтобы дочурку выгодно пристроить.
— Ну и… методы, — поморщилась я. — Ну, спасибо за информацию, что ли… теперь буду думать над коварной местью.
— Помощь понадобится — обращайся, — простодушно улыбнулась Лина.
— Хорошо, — кивнула я, выдавив-таки подобие ответной улыбки, — Но вобще-то я не жаловаться пришла. Нарыла что-нибудь об этом мире?
— Ага, — кивнула довольная, как объевшийся сметаны кот, Избранная, — Весь день сегодня в библиотеке проторчала, даже несколько пар пропустила. Вобщем, так: мир этот, как я уже говорила, называется Аанхтон, страна, куда нас занесло — Ревилогонская империя, или Ревил. В Аанхтоне, как и на Земле, тьма-тьмущая самых разных по размеру, культуре и политике стран. По уровню развития их можно условно разделить на три группы, опять же, как у нас: ведущие сверхдержавы, развитые и развивающиеся. Есть и совсем отсталые, где живут первобытными племенами… но уровень развития здесь измеряется не научно-техническим прогрессом, которого, к слову, здесь практически нет, а уровнем развития магии — она здесь заменяет всё, здесь всё на ней работает. Сверхдержавами считаются три огромные империи: Ревилогонская, Монвельская и Гранхолдская. Они примерно равны по размерам, уровню жизни и достижениям в магии, ну и по влиянию на мировой арене. Между собой они, разумеется, грызутся на протяжении чуть ли не всей истории, как тайно, так и явно: гонка вооружений, войны, и прочее, и прочее… Практически во всех странах этого мира абсолютная монархия, кое-где — конституционная или диктатура, а демократия только в двух, если не ошибаюсь. Для сравнения стоит просто вспомнить историю — в плане иерархии и жизни общества здесь всё примерно так же. Дворяне — цари и боги в своих наделах, но беспрекословно подчиняются монарху. В ходу договорные браки, патриархат цветёт и пахнет, законодательство рассчитано прежде всего на защиту прав дворян и в некоторой степени буржуазии. Нравы внешне вроде как строгие, но на самом деле в этом плане — чёрт знает что. И, главное, всех устраивает.
— Ясно, — растерянно пробормотала я, судорожно «обрабатывая» новые знания, — Неплохо ты поработала… а что там с твоей избранностью?
— Ой, тут самой бы толком разобраться, — вздохнула Лина, сдувая со лба выбившийся локон, — Вобщем, всё, что я смогла выяснить — это легенда о двух богинях, создавших этот мир, и размытое пророчество. Кстати, религия у всех стран этого мира единая — они поклоняются богине света Эриос, и её сестре Каре, богине тьмы. Считается, что когда-то, миллиарды лет назад, не существовало ничего, кроме бесконечного Хаоса и Магии — полуразумной бесконечной силы, блюдущей баланс во Вселенной. Хаос и Магия породили огромное количество богов, каждый из которых должен был создать свой мир, наполнить Хаос жизнью. Некоторые боги создавали свой мир вместе, некоторые — поодиночке, и вот так и получились все миры, которых, как считают маги, очень много, хотя они пока открыли всего два, причём не населённых разумными существами. Эриос и Кара вместе создали Аанхтон, свой прекрасный мир, и поделились с людьми магией. Неисчислимые века сёстры жили в согласии, мудро руководя Аанхтоном, и для этого мира был нескончаем век Золотой. Но потом сёстры стали скучать и спорить из-за мелочей. Кстати, одной из таких «мелочей» стал прекрасный юноша и сильнейший маг своего времени, Азер, в которого якобы влюбились обе богини. Сестрички долго доканывали его, чтобы он выбрал одну из них, но тому такого счастья было не надо, он любил обычную земную девушку, свою жену, и отверг обеих. Разозлившись, богини просто кокнули несчастного… гениально, правда? …и в наказание сделали его своим вечным слугой, бестелесным духом-Хранителем Аанхтона. Мальчиком на побегушках, если проще. По ходу, именно его мы с тобой и повстречали, когда переносились… так вот, после того случая богини стали спорить друг с другом по поводу и без. В конце концов это переросло в настоящую борьбу за власть над созданным ими миром, а когда воюют боги — миру наступает песец. Глобальный. Богини пробудили древнее Зло — Ховарда, чудовище, уничтожить которое могут только боги, но, поняв, что оно неуправляемо, заточили обратно. И столько крови пролили жадные богини, так жестоки были, что сама Магия, можно сказать, приговорила их к тюрьме на определённый срок. Тюрьмой богиням послужили два камня, ставшие могущественными артефактами: Меллиар — для Эриос, Омалиар — для Кары. «Мел» и «ел» с древнего языка означает «свет», «Ома» — тьма, «лиар» — камень. А пророчество такое: когда закончится отведённый для заключения срок, пробудится Ховард — древнее Зло, придёт из другого мира Избранная, которую выберет один из артефактов — Меллиар или Омалиар, и освободит богинь, чтобы они уничтожили чудовище и вернули мир в Аанхтон. Как-то так. Но указаний, что именно я должна сделать, чтобы выпустить этих богинь — нету. Да и не очень-то хочется после подобной предыстории…
— Да уж, задачка, — хмыкнула я, задумчиво пожевав губами, — Где гарантия, что эти дамочки не окажутся похлеще местного мирового зла?
— Вот и я о том же, — согласилась Лина. — Но все абсолютно уверены, что с их возвращением в Аанхтон вернётся Золотой век — не будет войн, убийств и так далее. Кстати, о Ховарде пока ничего не слышно, а если бы он объявился — об этом наверняка повсюду бы трубили.
— Странно, — нахмурилась я, — Но, думаю, со временем разберёмся. Однако лучше будь настороже: тебя тут так пестуют и восхваляют, что подозрительно становится. Кстати… ты разобралась в местной валюте?
— Не слишком, — поморщилась та, — Вроде как, самая мелкая — медянка, потом злотый, и самая дорогая — серебрушка, потому что серебра в этом мире намного меньше, чем золота. Вот, всё, что об этом знаю… а что?
— Да на рынок собираюсь сходить, сдать в ломбард то, что в карты выиграла, и купить хоть самое необходимое, — ответила я, — Понятия не имею, как это сделать, учитывая то, что не знаю, как добраться до города, а главное, совершенно не ориентируюсь в ценах.
— Ну… может, попросить кого-нибудь? Вернера, например? — Хитро ухмыльнулась она, — Я заметила, в лесу вы спелись. Обнимались, как родные.
— Это была вынужденная мера, — возразила я, покраснев до ушей, как школьница.
— Не ври, он тебе нравится, — с видом знатока отозвалась Лина.
— Ещё дня два назад ты говорила, что мне нравится магистр Эрриа, — скептически выгнула бровь я, — Либо я в твоём понимании непомерно влюбчивая, либо тебе уже стоит определиться.
Поделиться книгой: