Икс, Игрек, Зет

— Почему тайное? — спросил Саня.

— Нет, это точно: рожденный ползать летать не может! — Сокол посмотрел на него с обидным снисхождением. — Ну, разве тайное не интересней?.. Как ты считаешь, Борька?

— Тайное, так тайное…

Борю больше всего интересовала техническая сторона: что и из чего нужно сделать. А организационную сторону он оставлял Соколу: тот умел придумать всякие затейные штуки, красиво говорил, даже пописывал стишки, которые помещались в праздничных номерах школьной стенгазеты, и вообще был «не по годам развитым подростком», по выражению Елизаветы Петровны.

Саня тоже согласился, что тайное — интересней. Впрочем, его мнения Сокол и не спрашивал. Как-то само собой получалось, что Саня всегда соглашался с друзьями, и они к этому привыкли.

Так возникло в городе Южносибирске, за семь тысяч километров от северного побережья Африки, тайное общество борьбы с колонизаторами Алжира, сокращенно — Таобоскоа.

Это непреложный факт, как бы ни оспаривали его будущие историки.

Ровно через полчаса после рождения Таобоскоа организаторский талант Сокола обеспечил обществу устав, торжественную клятву и трех присягнувших в верности членов Икса, Игрека и Зета.

Много споров вызвало тайное приветствие. Поднятый кверху палец, кулак — все уже было, казалось неинтересным.

Наконец, Сокол придумал оригинальное, полное смысла приветствие. Три прикосновения: к уху — это означало «все слышу», к глазу — «все вижу», ко лбу — «все помню». Отвечающий на приветствие делает то же самое, только в обратном порядке.

Ребята стали хлопать себя по лбам, по ушам. Понравилось. Хорошее приветствие!

— А кто у нас будет главным? — поинтересовался Саня.

— Не надо никаких главных, — сказал Борис.

Сокол покосился на него.

— Правильно! Главных не будет. То есть, мы все будем главные… Единственное только — для порядка! — кто-нибудь должен иметь право созывать секретные собрания общества. Если вы захотите поручить это мне — пожалуйста, я согласен. У нас дома есть телефон — очень удобно.

Возражений не было.

— Мы все равноправны, — еще раз подтвердил Сокол. — Только у каждого свои функции. Борька, например, сердце — у него будет вся техника. Я — голова. Есть возражения?

— А я? — спросил Саня.

— Ты? Ты пуп, — засмеялся Сокол.

— Знаешь что! — обиделся Саня. — Ты голова, он сердце, а я пуп? Спасибо тебе!

— Нет, правда! Пуп ведь тоже главный. — Сокол больше не смеялся, и Саня никак не мог определить: шутит он или говорит серьезно. — Ведь есть же такое выражение: пуп земли. Есть?

— Есть, — неуверенно подтвердил Саня.

— Ну вот…

Через некоторое время выяснилось, что Алжир в помощи тайного общества скоро уже нуждаться не будет. Было созвано срочное секретное заседание. Зет предложил оставить название Таобоскоа без изменений, но расшифровывать его впредь так: тайное общество борьбы с колонизаторами Анголы — в этой африканской стране все шире разгоралась партизанская борьба.

И тут с особой силой проявилась организаторская дальновидность Икса.

— Не годится! — отрубил он. — Кто знает, что будет с Анголой, пока Борька… пока Игрек сделает свои птицекрылья? Вдруг они тоже освободятся досрочно?.. Давайте лучше так: тайное общество борьбы с колонизаторами Африки. Всей Африки! Будет верней… Есть возражения?..

Новых членов в обществе пока не прибавилось. Из-за Икса. Вполне можно было принять Толю Воробьева. Отличный пинг-понгист, бегает на лыжах, плавает, как рыба. Но он отказался от тайного имени, предложенного Иксом: Альфа.

— У нас во дворе собака с такой кличкой.

Саня считал, что нужно уступить. Пусть будет Бета или Гамма. Какая разница!

Но Икс был тверд:

— Альфа — и кончено! Принципиально! Пусть подчиняется дисциплине. А то будет каждый свои порядки навязывать.

У Сани на миг шевельнулась мысль, что Сокол просто не хочет принять в Таобоскоа Толю Воробьева. Но он тотчас же отогнал ее. Почему? Толя, или, как его называли, Воробей — мировой парень.

А затем наступило затишье в деятельности Таобоскоа. То ли потому, что Борька никак не мог закончить конструирование своих птицекрыльев. То ли Сокол потерял интерес к тайному обществу. С ним такое бывало. Зажжется внезапно возникшей идеей, налетит на ребят, как вихрь, вскружит головы, увлечет, а потом остынет, и уже надо подталкивать его самого.

Но вот затишью наступил конец. Борька закончил чертежи и сегодня в шесть вечера на тайном собрании Таобоскоа должен был показать их друзьям.

Сюда, на квартиру Сокола, и побежал Саня со своей неожиданной находкой.

Саня рассказывал сплошными междометиями. Ни один взрослый ничего не понял бы. Ребята поняли все.

— Честное пионерское? — воскликнул Сокол. — Покажи!

Саня положил на стол письмо. Сокол впился в него глазами, казалось, они пробуравят письмо насквозь. Боря тоже проявил некоторый интерес, хотя и недовольно супился. Он думал, ребята посмотрят чертежи, а потом он им поднесет такой сюрприз — ахнут. А тут…

— Точно! — Сокол перешел на восторженный шепот. — А конверт?

— Вот.

Сокол посмотрел конверт на свет, потом стал разглядывать почтовый штемпель.

— «Подгорск. Двадцатое декабря тысяча девятьсот семнадцатого года»… Ого! Ничего себе пролежало! Где он теперь, твой купец Федоров?

— Почему мой, интересно?

— Да я так! Письмо ведь ты притащил.

— Умер давно, — хмуро произнес Боря.

Заниматься такими пустяками, когда у него в портфеле лежат готовые чертежи птицекрыльев!

— А может, еще жив? Если узнать в справочном бюро? — предложил Саня. — Тут имя, отчество. Найти и отдать письмо. Удивится как — представляете?

— Еще бы не удивится! — подхватил Сокол. — Вот, скажет, дурак! Первый раз такого вижу.

— Почему, интересно, дурак? — оскорбился Саня.

— Ребята! Ребята! — Сокол взял друзей за плечи. — Здесь не просто так — здесь какая-то тайна. Колоссальное дело — я чую!

— Брось! — махнул рукой Боря.

— А я говорю — тайна! На, видишь: «Смотри в «Новейшей и полной поваренной книге».

— Ну и что? Рецепт какого-нибудь жареного кролика с гарниром.

— Знаешь что, Борька, насчет птицекрыльев ты мастер, ничего не скажешь, а насчет остального котелок у тебя варит слабовато… Кто так будет писать о жареном кролике: «Изыми как можешь скорее»? Разве можно изъять рецепт? Что можно изъять? Ну-ка, Саня, пошевели мозгами!

— Какую-нибудь вещь.

— О, слыхал!

— Брось! — упорно не соглашался Боря. — Какую вещь можно положить в книгу?

— Паровоз! — Сокол сделал паузу и выпалил: — Драгоценные камни, например. Вот! В книге тайничок — и там драгоценности.

Саню бросило в жар.

— Правда!

Но Боря упрямился:

— А, брось!

— Да, да, да! Ты посмотри дату.

— Ну, семнадцатый год… Ну, двадцатое декабря.

— Понял?

— Что?

— Хорош! — Сокол многозначительно постучал пальцем по лбу. — Санька, скажи ему, что было в семнадцатом?

— Революция! — крикнул Саня.

— О, слыхал!.. Давай сложим все вместе. — В живых блестящих глазах Сокола горел огонь вдохновения. — Письмо отправлено из Подгорска вскоре после революции. Отправлено кому? Купцу первой гильдии. Знаете, какая шишка! Отправлено кем? Неизвестно. Но лицом, близким к этому купцу, — иначе он не стал бы называть его на ты. Смысл письма: нужно что-то изъять из книги по возможности скорее. Ясно?

Все это звучало убедительно. Тем более, что Сокол умело вставлял в свою речь какие-то особые, очень веские слова: лицо, смысл, по возможности… Саня тоже знал их, но никогда не смог бы применить в разговоре.

В нем шевельнулось недоброе чувство зависти. Сокол, Сокол! Саня чувствовал себя перед ним глупым мышонком.

— Ну и пусть! — твердил Боря; когда он упрямился, с ним было нелегко сладить. — Даже если и лежало там что-нибудь, все равно уже давно ничего нет.

— Как сказать! Письмо-то ведь до данного купца первой гильдии не дошло! Вот — мы первые его здесь читаем.

— Правда! — снова воскликнул Саня. — Значит, о драгоценных камнях никто так и не знает…

— …И они там лежат, в той поваренной книге, — торжествующе закончил Сокол.

— А где она, где? — Боря все не сдавался.

— Этого мы не знаем, — упавшим голосом ответил. Саня.

Сокол весело посмотрел на них и подмигнул.

— Но узнаем!

— Как?

— Для начала надо расспросить старожилов об упомянутом купце.

И тут Саня вспомнил о Владимире Петровиче.

— У нас сосед — всю жизнь прожил в Южносибирске. Пошли к нему!

— Постой! — остановил Сокол. — Надо осторожно, чтобы он ни о чем не пронюхал. А то охотников до такого дела много найдется.

— Да ты что! Он хороший дед.

— Все равно! — Сокол подошел к двери, прислушался и плотно закрыл ее. — Дадим, ребята, клятву, что никогда, ни при каких обстоятельствах, пусть даже под угрозой смерти, мы не выдадим никому тайну этого письма.

— И что все драгоценности используем для помощи угнетенным народам, — вставил Саня.

— Если вообще существует такая книга, — добавил Боря все еще с сомнением, но уже явно отступая.

Сокол поспешил нажать на него, чтобы окончательно развеять его сомнения:

— Для помощи угнетенным народам и для массового производства Борькиных птицекрыльев. Не возражаете?

— Конечно, нет! — сказал Саня.

Боря промолчал.

— Значит, клянемся? Ты — Зет.

Саня поднял вверх палец.

— Клянусь!

— Ты — Игрек.

— Ну, клянусь.