Связанные ночной клятвой

— Я сказал — под одной крышей, а не в одной постели, — спокойно возразил Андреа. — Но если передумаешь, я готов позаботиться об удовлетворении твоих потребностей.

Он не хотел прислушиваться к голосу совести. Он желает Иззи, а она желает его. Их тянет друг к другу, и это взаимное притяжение буквально витает в воздухе.

Ее щеки стали огненно‑красными, руки сжались в кулаки.

— Я не передумаю. Ненавижу тебя. Ты мне противен.

— Когда ты целовала меня после регистрации брака, я что‑то не почувствовал никакой ненависти.

Ее глаза вспыхнули ярко‑синим пламенем.

— Это ты целовал меня.

— Ты сама напросилась, если помнишь. Практически умоляла меня.

Иззи кинула в него подушку, но промахнулась и попала в фотографию в рамке. Андреа, наклонившись, подобрал подушку и фоторамку и преувеличенно спокойно положил все на место.

— Правило номер один. Никакого насилия. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

Ее лицо горело от негодования.

— Ты спровоцировал меня.

— Не имеет значения. Никакие провокации не оправдывают бросание в людей любых предметов, пусть даже это всего лишь подушка. Я тоже буду придерживаться данного правила, чтобы ты чувствовала себя со мной в безопасности. Обещаю.

Она пожевала нижнюю губу, поглядывая на него из‑под опущенных ресниц.

— Ладно. Однако я все равно не хочу жить с тобой.

— Боюсь, это не обсуждается. Завтра утром я пришлю за твоими вещами. Мы проведем ночь в моем отеле в Мейфэре. А завтра полетим на мою виллу в Позитано в Италии.

— А как же моя квартира? Все равно придется платить свою часть арендной платы.

— Я улажу это с твоим домовладельцем и твоей соседкой.

— А как насчет моей работы?

— Ты завтра уволишься и сконцентрируешься на учебе. Тебе не придется работать, если не захочешь. Наследство ты получишь только через шесть месяцев, кроме того, после нашего брака я дополнительно выплачу тебе щедрое пособие, так что ты ни в чем не будешь нуждаться, у тебя будет все.

В ее глазах снова вспыхнул огонь.

— Все, кроме свободы.

Андреа глубоко вздохнул.

— Изабелла, твоя будущая свобода зависит от соблюдения тобой условий завещания отца. Я предоставляю тебе такую возможность, и ты, по крайней мере, должна мне быть за это благодарной.

Ее пухлые губы искривились в усмешке.

— Хочешь, чтобы я опустилась на колени?

От знойного вызова в ее глазах он моментально возбудился. Ему хотелось разоблачить ее блеф. Больше всего на свете он желал, чтобы она удовлетворила его страсть своими пухлыми губами и горячим язычком. Существует ли на свете другая женщина, которую бы он хотел так же сильно? Андреа испытывает к ней первобытное влечение, практически не контролируемое рядом с Иззи. Его всегда нестерпимо тянуло к ней, это чувство росло внутри его, распространялось с кровью по венам, словно опасный вирус. Он окончательно и бесповоротно запал на нее. Каждая клеточка тела желала ее. Андреа нестерпимо хотелось до нее дотрагиваться, целовать, гладить, лизать и даже укусить.

— Собери вещи, которые тебе понадобятся в ближайшее время, — приказал он, изо всех сил пытаясь отвести взгляд от ее губ. — Я подожду в такси.

Иззи запихнула в сумку некоторые вещи, испытывая настолько сильный гнев, что, казалось, вот‑вот взорвется голова. Невероятно, она позволила Андреа застать себя врасплох. Но как? Она по глупости предполагала, что они поженятся, и все. Он пойдет в одну сторону, она — в другую.

Но нет. Ему нужна жена. Ему удобно иметь жену. Но почему ее? Ведь она самая неподходящая жена для него во всем Лондоне. Достаточно почитать, что о ней пишет пресса.

Иззи прекрасно понимала, что намеренно провоцирует негативные статьи журналистов. Ее загулы в ночных клубах внешне выглядели гораздо более компрометирующими, чем на самом деле. Ей нравилось порочить имя отца. Она рассматривала это в качестве расплаты за разочарование, отчаяние и боль, причиненные им.

Однако не предусмотрела, что в первую очередь опорочила собственное имя. Всякий раз при попытке устроиться на нормальную работу она находила в Сети очередной позоривший ее снимок.

Попав в Интернет, фото оставалось там навсегда.

Интересно, почему Андреа выжидал столько времени? Почему не пришел к ней со своим предложением, к примеру, три месяца назад? Зачем тянул до последнего дня, когда у нее уже просто не оставалось выбора?

Не то чтобы у нее были другие варианты. По правде говоря, она не так уж сильно и стремилась найти себе мужа. Она только начала учебу и поступила на новую работу, и у нее просто не оставалось времени ни на что другое. К тому же она очень злилась на условия вступления в наследство, выставленные отцом, и пару месяцев потратила на негодование. А потом каждый раз, когда задумывалась о том, что неплохо бы найти мужчину, который женится на ней, ее охватывало тошнотворное чувство. Она листала список своих контактов в телефоне и понимала, что подходящих вариантов не существует.

Как ни странно, Андреа Ваккаро был любезен. Чрезвычайно любезен. Сделал все, чтобы она не смогла отказаться. Удостоверился, что она не сможет сказать «нет». Он все предусмотрел, просчитал все варианты. Ловко заманил ее в ловушку, как паук, который опутал паутиной ничего не подозревавшую муху. И этот самодовольный блеск в его глазах продемонстрировал, как он наслаждается своей властью над ней.

Иззи никогда не рассматривала его в качестве временного мужа. Никогда. Она пролистывала его имя в списке контактов, будто боялась испачкаться. Просто видеть его имя было достаточно, чтобы ее сердце начинало пропускать удары, а дыхание учащалось.

Зато теперь на ее пальце его кольцо, и единственный способ освободиться — подождать полгода. Шесть месяцев! Шесть месяцев жить с Андреа, притворяясь на людях его женой.

Как она переживет эту пытку?

Еще более тревожно: как она преодолеет искушение?

Иззи молчала всю дорогу до роскошного отеля Андреа в Мейфэре. Около здания уже собрались папарацци. Он их заранее предупредил? Или сами предположили, что он привезет ее сюда? На брачную ночь? В конце концов, когда приезжал в Лондон, он останавливался именно в этом отеле. Основную часть времени проводил в двух своих домах — в Позитано и во Флоренции.

Иззи с подозрением взглянула на Андреа.

— Я думала, мы собирались поужинать.

— Сегодня выдался тяжелый день, — заметил он с самодовольным блеском в глазах. — Нам обоим нужно лечь спать пораньше, не так ли.

Иззи не могла контролировать сладкую дрожь, прошедшую через все тело. Словно в вену ввели шампанское, и маленькие пузырьки запретного возбуждения побежали по сосудам прямо к сердцу. Она не могла остаться с ним наедине, поскольку не контролировала себя. У нее нет защиты от его притяжения. Складывалось ощущение, будто она пытается сражаться с помощью бумажного меча.

— Но мне нравится тот ресторан. Одно из любимых моих мест. Я проголодалась, и…

— Уверен, я найду что‑нибудь в моем отеле, чтобы удовлетворить твой аппетит. — Его тон не оставлял сомнений в том, что он имеет в виду явно не еду. — Я разберусь с прессой. И помни: мы безумно любим друг друга и у нас медовый месяц.

Андреа провел Иззи мимо папарацци, ненадолго остановившись, чтобы сообщить, что молодоженам требуется немного уединения, чтобы отпраздновать свадьбу. Их приветствовали восторженными поздравлениями. Андреа дал еще несколько комментариев, из которых следовало, что Иззи очень счастлива и ждала этого момента всю жизнь. Она была просто в бешенстве. Как он посмел сказать журналистам, что она влюблена в него с подросткового возраста?

Не было такого. И никогда не будет.

Вокруг них щелкали камеры, им в лицо совали микрофоны. Андреа поднял руку, защищая Иззи.

— Всем спасибо. Мы с женой хотели бы остаться одни и насладиться первой совместной ночью.

Их первая ночь вместе.

От этих слов Иззи задрожала всем телом, ее пульс участился. Андреа обнял ее за талию сильными руками. Как ни странно, она почувствовала надежную защиту. Она не ощущала угрозу, как бывало раньше, когда ее атаковала пресса. Он следил, чтобы никто не подошел к ней слишком близко. Она заметила это, и ее неприязнь к нему немного поутихла.

Андреа провел ее к служебному лифту. Они вошли внутрь. Двери плавно закрылись, отгородив их от всего мира. Иззи тут же бросилась к противоположной стене лифта и скрестила руки на груди, стрельнув в него возмущенным взглядом, многократно отразившимся в зеркальной облицовке.

Андреа с ленивой грацией прислонился к стенке.

— Похоже, мы вызвали волну интереса, дорогая. Избалованная наследница и миллиардер, владелец сети отелей. В этом что‑то есть, не так ли?

Иззи стиснула зубы.

— Что за чепуху ты молол обо мне? Я никогда не была в тебя влюблена.

Его взгляд скользил по ее телу, будто последовательно снимая одну часть одежды за другой. Когда он посмотрел ей прямо в глаза, у нее между бедер вспыхнуло пламя.

— Ты всегда хотела меня, дорогая. Я чувствую это всякий раз, когда ты смотришь на меня.

— Прямо на тебя, приятель. Да видела я, как ты на меня смотришь. И, ради бога, перестань называть меня «дорогая».

Андреа нажал кнопку аварийной остановки лифта. Иззи перестала дышать.

— Ч‑что ты делаешь?

Он подошел к ней вплотную. Так близко, что его мускулистые бедра прижались к ней, и оперся руками на стенку лифта таким образом, что ее голова оказалась зажата между ними.

— А я и не отрицаю, что хочу тебя. Причем очень сильно. Но мне кажется, ты хочешь меня еще больше, ведь так?

Он мягко раздвинул ей ноги. Она почувствовала, как он возбужден.

Иззи с трудом дышала, сердце грозилось выпрыгнуть из груди. Каждая клеточка тела желала Андреа. Нестерпимо, до боли. Она не могла отвести взгляд от его сексуальных губ и с наслаждением ощущала, как он прижимался к ней.

— Лифт может понадобиться другим людям, — хрипло бросила она, облизнув пересохшие губы.

Он улыбнулся еще шире, его глаза еще больше потемнели.

— Это мой отель. Мой лифт. А ты — моя жена.

Иззи хотела оттолкнуть его, но вместо этого положила руки ему на грудь, ощущая сквозь рубашку сильные мышцы, похожие на стальные пластины, а еще исходящий от него древесно‑цитрусовый аромат, от которого у нее кружилась голова.

— Лишь номинально.

— Пока номинально. Но как долго это будет продолжаться?

Желание захлестнуло ее. Огромное, непреодолимое, от которого задрожали колени, даже стоять стало трудно. Чувствовала ли она когда‑либо прежде столь сильное возбуждение? Настолько всепоглощающее? Будто она оказалась поражена вирусом, сильной лихорадкой.

— Я не собираюсь спать с тобой, Андреа.

А между тем она так этого хотела. Больше всего на свете.

Он подвинулся еще ближе. Его теплое дыхание слилось с ее дыханием.

— Нам будет хорошо вместе, дорогая. Даже лучше, чем хорошо.

Иззи сжала пальцами его рубашку, но не оттолкнула. Почему не оттолкнула? Внутренний голос пытался что‑то говорить, впрочем, слишком тихо. Ее влечение к Андреа пересилило. Она сама прижалась губами к его губам, он взял инициативу в поцелуе, его смелый язык проник вовнутрь, призывая ее язык слиться в страстном танго. Иззи обняла его за шею, запустив пальцы в густые волосы. Встав на цыпочки, сильнее прижалась к нему, чтобы почувствовать его каждой клеточкой тела, еще больше разжигая собственное желание. Ее грудь прижалась к его груди, она предвкушала, как его руки будут гладить ее, сжимать в объятиях.

Она застонала от неутоленного желания. Их поцелуй все еще продолжался, языки сплелись во взаимных ласках, тела были прижаты друг к другу. Иззи потерялась в чувственном фейерверке. Она никогда такого не испытывала ни с одним мужчиной.

С Андреа ее чувственность раскрывалась в полную силу, возбуждение росло, каждый нерв был напряжен, колени подгибались. Она утратила способность мыслить здраво. Андреа еще сильнее стал тереться о нее бедрами, будто чувствовал, что и как она хочет. Иззи недоумевала, как ему удается вызывать в ней такое желание, почему он получил над ней такую власть. Она застонала, волна наслаждения поднялась внутри ее, все больше и больше нарастая, пока не взорвалась, запустив мириады капель удовольствия.

Иззи открыла глаза, снова закрыла, наткнувшись на самодовольное выражение лица Андреа. О боже, почему она позволила ему довести себя до такого состояния. Безрассудная, бесстыдная распутница, не имеющая достаточно самообладания, чтобы противостоять искушению его прикосновений. Почему не сопротивлялась ему? Где была сила воли? Проклятие.

Где была ее гордость? Почему она снова позволила ему доказать свою правоту со столь разрушительной легкостью?

Он вполне себя контролирует. А она нет. Он без труда доказал это.

Иззи не представляла, что сможет возненавидеть мужчину, доставившего ей такое удивительное удовольствие. Если такое наслаждение просто от одного поцелуя, даже от прикосновения, что же будет, если они займутся любовью?

Андреа поднял подбородок. Его глаза сверкали триумфом.

— Ну, что я тебе говорил? Это как взрыв бомбы. Иззи, собрав остатки гордости, оттолкнула его и изобразила на лице маску холодного безразличия.

— Откуда ты знаешь, что я не притворялась?

Он изучал ее пару секунд, потом нажал кнопку, чтобы лифт снова поехал.

— Нет. Ты не должна стыдиться своих реакций. От этого наш брак станет только лучше. Для нас обоих.

Двери открылись на его этаже. Он вышел из лифта, ведя ее за локоть. Иззи понимала, что ей нужно избавиться от его теплой и нежной руки, но почему‑то не могла заставить себя сделать это.

Он открыл пентхаус карточкой‑ключом и повернулся к ней.

— Мне перенести тебя через порог?

Иззи бросила на него уничтожающий взгляд.

— Даже не думай об этом. 

Глава 5

Иззи вошла в номер, услышала звук захлопнувшейся двери и шаги Андреа. Ее сердце снова громко застучало, и задрожали ноги.

Она его жена.

Он ее муж.

Они одни.