Тень наемника

— Внимание!!!

Активация "магния" — великолепное зрелище. Правда с глазами после него придется попрощаться надолго, если не навсегда. При разрушении частицы арта выдают сильнейшую вспышку света, большая часть спектра которой лежит в ультрафиолетовой области. Для сетчатки человеческого глаза это опасно, но для фасетчатых глаз шнорхов, приспособленных для ночной охоты и вовсе непереносимо. Нажимая на курок, я заслонил глаза локтем, но вспышку увидел даже так.

Обернувшись, я спросил:

— У всех глаза целы? Никто не ослеп?

— У меня круги перед глазами, — пожаловался Длинный, — плохо вижу.

— Я же сказал: руками закрыться. Ничего, пройдет.

— Кожа горит, — подал голос Скар. — Это нормально?

— Да. Где не была прикрыта — потом покраснеет и будет шелушиться. Это загар. Идем дальше.

Мы снова вытянулись в цепочку, огибая зал по периметру. Из темноты нам под ноги шарахнулся ослепший шнорх. Скар из всей силы пнул его сапогом. Мутант с визгом отлетел, наугад отмахнулся лапой и бросился в сторону, но сослепу налетел на контейнер. Посыпалась ржавчина. Я остановил рукой поднимающийся пулемет.

— Не стреляй.

— Что так?

— Кровью запахнет, остальные сползутся. Когда нет еды, они убивают и жрут своих раненых и ослабевших. А сейчас они все — инвалиды.

— Понял тебя, — кивнул Скар. — Будут жрать друг дружку. Совсем, как люди.

— А потом, когда наконец сумеют глаза регенерировать, они к такой диете привыкнут.

— Я же говорю, что понял. Крысиный волк получится. Но для людей они все равно будут опасны.

— Для мутантов — опаснее.

— Нам еще долго идти?

— Нет. Обходим этот зал. С той стороны стоят погрузчики, рядом с ними лестница. Нам туда. Но дальше — снова тоннели.

— Сколько же здесь нарыто…

— Грунт подходящий. На свалке здание есть, его все считают ремонтным депо…

— Знаю, видел. Там еще бандиты паслись в свое время.

— Давно уже не пасутся. Так вот: это на самом деле не депо, а воинская часть. Знаки на воротах видел? Там и есть основной спуск сюда. А уж что тут делали и что хранили — сейчас не определить. Те контейнеры пустые. Все вывезено, остался один металлолом.

— Пошариться бы тут…

— В теплой компании шнорхов?

— Да, общество неподходящее. Вижу погрузчики.

— Вот за ними лестница и есть. Сейчас поднимемся и ночевку устроим. Наши законговцы уже ноги еле тащат.

— Где там мой обрез?

— На, держи.

Скар повертел в руках то, что осталось от оружия. Одного ствола вообще не было, второй был оплавлен. Пластик ложи обгорел. Наемник отбросил обрез в сторону.

Под ногами хлюпает трясина. Здесь настоящий лабиринт из островков и проложенных между ними дорожек из пластиковых панелей и старых покрышек. Вода фонит, аномалии, мутанты… чужие не пройдут. Для чужих есть проводник. А почему я один, ночью, на болотах? Я же заблужусь!

Страх. Камыши шепчут о чем-то. Нужно только понять, о чем, тогда я найду путь. Хотя чего это я? У меня есть проводник. Вчера мы вышли с ним из Долины и сразу оказались тут. А где он? Не важно. Вот он, вход, ворота не заперты.

Странно, что никого нет. Костер, у которого собирались рейдеры, прогорел и на его месте серое пепелище, в котором тонут редкие капли дождя. Те, кто когда-то сидел тут, остались лежать бесцветными силуэтами на болотах, в поселках и на атомной станции… Я тоже там остался, только почему-то не насовсем.

Впереди свет. Я подхожу и вижу стоящего за стойкой торговца.

— Эй! Привет!

Он поднимает голову. Глаз на лице нет. Вместо них черные дыры, как у того мертвого законовца, которого я видел в сарае. Вытекшая кровь кажется черной в неярком свете керосиновой лампы.

— Принес арты? — спрашивает торговец. — Не нужно. У меня уже есть.

Он протягивает ко мне руку в которой зажаты три контейнера. На моих глазах свинец начинает плавиться и его капли падают вниз, в серый пепел.

Это же не дождь сверху льется! Это расплавленный свинец! Боль прожигает меня и я просыпаюсь…

Я посмотрел на вскинувшегося наемника.

— Приснилось что-то?

Тот почему-то посмотрел на свои руки, потом ответил:

— Да. Приснилось.

— Спи, здесь безопасно.

…

Люк с металлическим скрежетом сдвинулся в сторону. На голову мне посыпалась сухая листва. Я высунул голову в образовавшееся отверстие, осмотрелся и выбрался наверх. Следом за мной по одному поднялись остальные. Вид с вершины открывался превосходный. Далеко на востоке — кластер, залитый лучами розового восходящего солнца, а западнее — заболоченная холмистая равнина, которую все и называли попросту: болотом. Там клубился утренний туман и склоны холмов купались в нем, как в молоке.

— Совсем немного осталось. Вон за той высоткой — я показал рукой — есть старая церковь. Нас там будут ждать.

— Уверен? — недоверчиво спросил Скар.

— Да. Пока вы вчера собирались, радист "Воли" связался с местными. Берлога обещал нас встретить. Здесь ходить сложно, надо местность знать хорошо. Лучше с кем-то из “Чистоты”.

— Это точно. А неплохо мы пробежались. Два дня, с ночевкой. А мы от Ворот три шли.

— Ну дык кто вел-то!? Сейчас по северному склону спустимся, а там дорога есть. По ней быстро дойдем, к середине дня, если ничего не помешает, будем на месте.

Законовцы наконец вытащили наверх рюкзаки и Балбеса, который сразу начал носиться вокруг и кататься по траве.

— А я вспомнил эти места! — вдруг сказал Скар. — Отсюда не видно, но вон в том направлении поселок Южный, как его называли. Может быть туда? Там тоже тропы хорошие были.

— Они и сейчас там есть, — кивнул я. — Но там рядом, в тоннеле, "Воля" сейчас обосновалась. Они в прошлом году склад оружия в нем нашли, а перетаскивать им было лень. Вот Чех и сделал там базу. Заодно новичков учат.

— Тогда почему не туда?

— Неохота мне с ними на буксире — я кивнул в сторону о чем то треплющихся рядом с рюкзаками законовцев — локтями с Сявой стукаться. Они раньше под его командой ходили, потом в "Закон" ушли, а Сява такие вещи долго помнит.

— Понятно… Ну к церкви, так к церкви. Навьючиваемся?

— Да, пора!

Солнце успело подняться к зениту, когда мы вышли к обросшей мхом кирпичной ограде. Двор церкви, замощенный бетонной плиткой, зарос кустами, пробивающимися в щели, а кладбище заросло кустарником сплошь. Не так давно кто-то позаботился прорубить в кустах проход. Я присмотрелся к срезам — совсем свежие, хотя уже успели подсохнуть.

— Два-три дня назад кусты срублены, — сказал я.

— Обратил внимание, — кивнул Скар. — Не наши ли клиенты?

— Кто угодно мог быть. Здесь часто народ стоянки устраивает. Если по лестнице подняться — там площадка. Самое то.

— Да, я помню.

Скар осматривался и было видно, что места для него знакомые. Законовцы рассредоточились вдоль забора. Инга стояла, положив руку на голову Балбеса. Мутант заинтересованно нюхал воздух.

— Он кого-то чует.

— Людей?

— Не похоже… На людей бы он голос подал. И не мутанта, не рычит.

— Проверим?

— Прикрывайте.

Я не спеша пошел между кустов. Ближе к церкви их видимо рубили на дрова. Проход стал шире, я вышел к дверям. Сами створки давным-давно рухнули, изнутри тянуло гнилью. Не было слышно ни звука, только сопение нюхающего воздух Балбеса. Я прошел по тихо скрипящим доскам к алтарю, посмотрел на Христа, оставшегося висеть на стене.

— Извини, свечек для тебя не припас.

— Нужны они мне, свечки твои! — раздалось сверху. — У меня фонарик есть.

Голос был знакомый. Вот кого Балбес унюхал — Берлогу. А не встревожился слепой пес потому, что тот не так давно в Темную Долину заходил и мутант его запомнил.

— Я не тебе, — сказал я, подняв голову.

Сверху на меня смотрели двое рейдеров в типичном болотном "наряде": высокие сапоги, прорезиненные штаны и верх от защитного костюма. Жарковато? Да. Но если ты лазаешь по колено в радиоактивной водичке, то еще и свинцовые трусы под низ оденешь. А некоторые арты только в таких условиях и можно взять.

— Понятное дело, — согласился Берлога. Его голос эхом отдавался в пустом здании. — Но есть тут и те, кому это не помешает. Забирайся к нам.

На площадке, на которой стояли рейдеры "Чистоты", лежал труп. Я подошел, присмотрелся.

— Подходит под описание одного из тех, кого я ищу.

— Во-во! А приглядись еще. Гильзы видишь?

— Свеженькие. Он стрелял отсюда.

— Истину глаголешь! — на Берлогу тоже подействовала обстановка. — Косяк у дверей в щепки, туда и палил. И там же лежит всего одна гильза от пистолетного патрона.

— Метров двадцать… — я посмотрел на стену. Других следов от пуль на ней не было. — Неплохой выстрел. Первую же пулю в голову засадил.

— И крови не видно. Этот, как его там?..

— Белый.

— Ага, Белый!.. Он тебе сильно нужен?

— Мне — нет. "Закону" — да, нужен.

— Мне рассказали, зачем.

— Я потому и пришел. Он по описанию очень сильно походит на одного человека, которого ты не мог не знать.

Берлога кивнул.

— Суслик. На словах-то похож, но я его со времени штурма атомной станции не видел…

Мы расположились в церковном притворе, разведя костер снаружи. Берлога рассказывал внимательно слушающему его Скару:

— К станции шли две группы. Первую вели сам Лебедь и Кочерга, она прорывалась поверху. Суслик был с ними. Вторую дали мне. Мы пошли низом, по подвалам. Была у нас схема старая, по ней прикинули, что можно к фанатикам выйти в тыл. Может, и получилось бы, но когда мы выбрались в энергоблок из тоннеля, то уже все кончилось. Стрельба затихла, а фанатики таскали трупы куда-то за угол. У меня пять человек всего было. Я и подумал, что за всех не отомстишь, а хотя бы этих пятерых сберегу. Это ведь все, что на тот момент от группировки оставалось.

— А Лебедев?

— Не видел мертвым, врать не буду. Но разряд на поверхности, да еще на таком расстоянии от станции — это верная смерть, без шансов.

Я переглянулся с Ингой. Не все было так просто, как казалось Берлоге. Для “Единства” разряд не представлял опасности, а Лебедь был из его основы и Кочерга тоже. Одни из первых “измененных”. Если они погибли (а скорее всего так и есть, потому что их не нашли в уничтоженной лаборатории), то виноват в этом не разряд и не центровые. Те не стали бы стрелять в них.

— И Белого ты тоже больше не видел?

— Нет.

— А где бы он мог прятаться, если бы в Промзону вернулся?

— На болотах тайников много. Любой из брошенных домов подойдет.

— Нет, дом — вряд-ли. Мародеры случайно зайти могут.

— Да уж… — согласился Берлога. — Настоящий проходной двор. Кого только нет. Вчера вольные попались навстречу. Один — Скряга, второй — Полковник.