Помоги проекту - поделись книгой:
Программа физических упражнений «Экстремальный поход». Не для меня.
Семинар по питанию в центре для нудистов. Никогда.
На следующем буклете было написано: «КРАФТС».
Интересное название, но никак не связанное с вышивкой или плетением кружев[22]. Это – аббревиатура «Успокаивающие и расслабляющие занятия для усталых душ» (Calming, Relaxing Activity For Tired Souls). В буклете говорилось, что программа разработана для людей, которые хотят без напряжения заниматься по полчаса в спокойной, дружелюбной атмосфере. Встречи проходили в городском спортивном центре вечером в понедельник и четверг, а также в субботу утром. Стоимость составляла всего пять долларов в неделю.
Все остальные буклеты я отправил в мусорное ведро, а этот прикрепил на дверцу холодильника.
Никогда прежде я не занимался с другими людьми, да и вообще организованные занятия мне претили. Мне не хотелось идти и на эти курсы, но буклет на дверце холодильника взывал к моей совести.
В конце концов, через две недели я с душевным трепетом решил: «Схожу разок, посмотрю, что это такое…»
В понедельник вечером я в футболке и тренировочных штанах вошел в зал спортивного центра. Под мышкой я нес фирменный коврик для занятий.
Столы и стулья были сдвинуты к стене. В центре зала стояли женщины и болтали между собой. Играла Эния[23].
– Добро пожаловать, – сказала одна из женщин. – Вы пришли на КРАФТС?
Я кивнул:
– Если в группе есть место…
– Места всем хватит, – ответила женщина, протягивая мне руку. – Я – Дженет.
Я представился.
– Это Венди, Мэри, Сьюзи, Бонни и Кэрол, – Дженет указала на остальных женщин. Мужчин не было. Да уж.
– Я никогда прежде не занимался, – осторожно сказал я, – но мне хочется научиться.
– Знаете, у арабов есть поговорка: «Когда ученик готов, учитель появится», – улыбнулась Дженет.
После первого занятия утром я почувствовал себя заржавевшим Железным Дровосеком.
– Вы изучаете восточные единоборства?
– Нет. Я об этом слышала только в «Кунг-фу Панда» прошлым вечером. Звучало интересно.
Все рассмеялись, и я слегка расслабился.
– Почему бы нам не начать? – предложила Дженет, и женщины подошли к ней.
Я занял место подальше и стал повторять движения за остальными – наклоны, растяжка.
– Напрягайте мышцы живота, – командовала Дженет. – Спину держите ровно. Сосредоточьтесь на дыхании.
Дома я мог одновременно мыть посуду, смотреть телевизор и разговаривать по телефону, но когда Дженет напомнила о напряженных мышцах, прямой спине и дыхании, я как-то запутался.
Потом настала очередь приседаний, отжиманий, подъема ног и работы с гантелями. Закончилось занятие несколькими растяжками из йоги. Женщины разве что в узел не завязывались, я же с трудом мог дотянуться до носков. Мне хотелось просто развернуться и уйти.
– Не расстраивайтесь, – посоветовала Венди. – Через несколько недель все получится.
После занятия я протянул Дженет пятидолларовую бумажку.
Она покачала головой.
– Мы собираем деньги в субботу.
– Разве это не ваша зарплата?
– Нет, – улыбнулась она. – Я не получаю зарплаты. Зал нам предоставляют бесплатно, и я получаю от занятий удовольствие. А деньги мы жертвуем в приюты для бездомных, на благотворительные кухни и в центр по защите животных. Если приходят все, то мы собираем в месяц больше ста пятидесяти долларов.
После первого занятия КРАФТС утром я почувствовал себя заржавевшим Железным Дровосеком из «Волшебника из страны Оз». Но вместо масленки я потянулся за кофе и «Тайленолом»[24].
Мне не хотелось возвращаться, и все же в течение нескольких недель я ходил на каждое занятие. Как и обещала Венди, боль постепенно отступила. Я научился контролировать мышцы живота и спины, концентрироваться на дыхании – и даже разговаривать. Это были хорошие занятия, успокаивающие и расслабляющие – все, как в рекламе.
А потом настал момент истины: прошло полгода, и нужно было идти к врачу. Победа! Давление и уровень холестерина снизились, и я даже похудел на одиннадцать фунтов[25].
Да, конечно, я не стал стройным – отнюдь. Мне до сих пор не нравится мой вид в зеркале. Но позитивные перемены есть. Одежда сидит лучше, я ощутил прилив сил и больше не теряю машину на парковке.
Мне хватило смелости заняться чем-то непривычным, полезным для себя, чего я раньше никогда не делал. И наградой стал успех.
Еще один шаг, дорогая
Если бы в июне 2013 года мне сказали, что я буду участвовать в марафоне, я бы не поверила и громко рассмеялась. Тем не менее в августе я пробежала дистанцию и получила за это медаль.
Небольшое уточнение – я не пробежала, а скорее прошла дистанцию. Но это было сорок два километра.
Еще одна важная деталь – я вешу больше 150 килограммов. Кроме этого, у меня астма, хотя она мне не мешает, потому что я принимаю хорошее лекарство. Но и это не все. У меня синдром общей тревожности. Я – социофоб и очень боюсь негативных высказываний в свой адрес.
Несмотря на все эти проблемы, в середине августа я записалась на марафон. Я решила, что это поможет мне похудеть и быть в хорошей форме. После этого я начала тренироваться, то есть ходить.
О том, что я собираюсь участвовать в марафоне, было известно всего нескольким людям: членам семьи и паре близких друзей.
Я тренировалась до середины сентября. Потом у меня начался аврал на работе, и для тренировок просто не оставалось сил. Кроме того, я была волонтером, и на это тоже нужно было время. Поэтому я стала тренироваться реже.
Тем не менее все шло более или менее нормально до того дня, когда мне надо было получить номер участника марафона. Я очень переживала о том, что организаторы подумают, когда меня увидят. Я совсем не была похожа на марафонца.
Но я получила номер без каких-либо комментариев. Все остальные брали еще майки, но я решила, что у них наверняка нет моего размера. И тут я начала сомневаться, что смогу пробежать всю дистанцию. «Зачем мне марафон? – думала я. – Это же массовое и семейное мероприятие, на которое приходят люди с детьми. Вряд ли среди участников будут люди с лишним весом, как у меня».
Ночью перед забегом мне снились кошмары. Когда я проснулась утром, у меня снова появились сомнения. Но я не хотела разочаровывать членов моей семьи и нескольких друзей, которым сообщила о своем участии. Потом я вдруг вспомнила, что забыла постирать свой костюм для бега. Магазин Walmart открывался в 8 утра, а забег начинался в 10.
Я посмотрела прогноз. Обещали солнечную, но совсем не жаркую погоду. Я решила, что, если правильно одеться, все будет нормально.
Я пыталась найти для себя причину, по которой стоит отказаться от марафона, но не смогла придумать ничего убедительного. Поэтому я поехала в Walmart, купила трусы для бега и майку и поспешила к месту старта.
Очень быстро я поняла, что никто не обращает на меня внимания. Каждый участник беспокоился только о том, как он сам пройдет дистанцию. Я немного успокоилась, хотя у меня оставались волнения по поводу того, что подумают обо мне спортсмены, когда будут меня обгонять.
Но пути назад уже не было. Я начала идти, воткнув в уши наушники с музыкой, чтобы не слышать язвительных комментариев, которые наверняка будут отпускать в мой адрес атлеты.
Вскоре у меня заболела икра. «Наверное, я плохо размялась перед стартом», – подумала я. Меня обгоняли, сказывался недосып, и я начала нервничать. Я старалась дышать размеренно и пыталась себя успокоить.
Потом я подумала, что участвую в марафоне не для того, чтобы выиграть. Мне надо было только пройти дистанцию. Я соревновалась не с другими, а сама с собой. Придя к этому выводу, я успокоилась.
И тут я заметила, что обгонявшие меня люди стараются меня поддержать! Пробегавшие мимо спортсмены одобрительно кивали, показывали большие пальцы и даже подбадривали меня словами: «Молодец, не сдавайся!» Я не могла понять, зачем они это делают. Из сочувствия? А может, такое поведение принято в среде настоящих спортсменов? В общем, я решила, что причина не так важна, а важно то, что от такого отношения я почувствовала себя более уверенно.
Я шла и повторяла про себя: «Еще один шаг, дорогая, еще шаг!» Эти слова были мне хорошо знакомы. Их я использовала, чтобы себя подбодрить, когда моя социофобия обострилась в 2007 году. И сейчас эта фраза стала для меня своего рода девизом. Когда происходит не то, чего мне хотелось бы, и я начинаю из-за этого нервничать, я повторяю про себя: «Еще один шаг, дорогая, еще шаг!» Тогда я двигаюсь вперед, и каждый шаг приближает меня к цели.
Я сделала над собой усилие, забыла усталость и вскоре увидела впереди палатку и финишную линию. Я попыталась ускорить шаг, но была очень усталой и голодной.
Я приближалась к финишу, и людей по обе стороны дороги становилось все больше. Многие из них хлопали и подбадривали спортсменов криками. Я была очень благодарна всем, кто нас поддерживал.
И вот когда наконец оставалось всего несколько метров, я перешла на бег. Финишную прямую я пересекла бегом, вложив в свой рывок последние силы.
Когда происходит не то, чего мне хотелось бы, и я начинаю из-за этого нервничать, я повторяю про себя: «Еще один шаг, дорогая, еще шаг!»
Я услышала, что кто-то выкрикнул мое имя. Это была моя сестра, которая приехала поболеть за меня вместе с нашим отцом. Я почувствовала себя не так одиноко.
А потом мое имя и фамилию объявили в громкоговорителях в числе других финишировавших спортсменов. Я была очень горда. Меня поздравил радиоведущий местной радиостанции, который объявлял результаты марафона.
Я участвовала в марафоне и очень горжусь этим достижением. По результатам оказалось, что я пришла не самой последней. Я решила, что на следующий год тоже запишусь на марафон и на этот раз не пройду дистанцию, а пробегу ее.
Писатель поневоле
Через несколько дней после вынужденного ухода на пенсию я сидел на кухне и жалел себя. Тазобедренные суставы, пораженные артритом, так разболелись, что я больше не мог работать педиатром. Жизнь изменилась к худшему. Чем же заняться, чтобы провести остаток жизни осмысленно и интересно?
Зазвонил телефон. Старый приятель Аллан пригласил составить ему компанию на курсах творческого письма в Институте непрерывного образования[26] при местном университете.
– Нет, – отказался я. – Я вырос в Бруклине[27] и даже говорить-то грамотно не умею.
– Пошли! Составишь мне компанию! Мне всегда хотелось стать писателем.
Чтобы Аллан отстал, я пообещал пойти, надеясь, что после первого занятия он уже не будет тушеваться и справится без меня.
– Отлично, – обрадовался приятель. – Я заеду за тобой через десять минут!
Для начала преподаватель предложил нам написать первое предложение рассказа о своей поездке. Нужно было сделать его настолько интересным, чтобы читателю захотелось узнать больше. Я написал: «Когда наш корабль вошел во фьорд, вид суровых скал, обрывающихся в море, и сладкий запах разноцветных цветов у их подножия стали предвестниками истинных чудес, которые ожидали нас в Норвегии».
– Очень хорошо, – похвалил преподаватель. – Возможно, слегка цветисто, но увлечь нас вам удалось.
Через несколько месяцев я решил записаться на писательские курсы при университете. Для продолжения образования нужно было сдать экзамен, и я позвал с собой Аллана.
– Слишком просто, – отмахнулся он.
Я оказался в группе с совершенно молодыми людьми – лет восемнадцати-двадцати. Интересно было слушать их рассказы о мечтах и увлечениях. Похоже, в этом возрасте все одинаковы. Но какие новые стремления у меня появились на этом этапе жизни?
Одно из заданий заключалось в том, чтобы написать рассказ из двадцати шести предложений, причем каждое должно было начинаться со следующей буквы алфавита – от A до Z. Я написал историю Абрахама Якобсона, пожилого джентльмена, пытающегося вернуть свою молодость. Дойдя до финала, я написал: «Юность не вернуть. Якобсон с печалью покорился своей судьбе». Но потом я понял: хотя молодость и не вернуть, надежды и мечты не умирают.
После этого курса я записался на следующий – «техника повествования». И убедил Аллана присоединиться. Когда мы пришли на занятия, профессор спросил, кто не сдавал экзамена. Аллан поднял руку. Профессор сказал, ему придется уйти, ведь курс и без того переполнен. Аллан вышел, и мне стало жаль его. Ведь это он всегда хотел стать писателем, а не я.
На первых двух курсах меня постоянно хвалили, теперь же похвалы стали редкими. Я не представлял, как написать хороший рассказ. Каждое выполненное мною упражнение профессор разносил в пух и прах. Поначалу казалось, он поступает так, потому что, по его мнению, я просто развлекаюсь и занимаю место того, кто хочет стать профессиональным писателем. Но нет, я действительно писал ужасно.
– Неужели мне никогда не написать хороший рассказ? – спросил я при случае у декана.
– А как давно вы пишете?
– Давно, уже месяцев семь или восемь.
Профессор улыбнулся.
– Вряд ли вы напишете что-то достойное раньше, чем лет через пять.
Я продолжал ходить на курсы к разным профессорам, пытаясь понять, как же написать хороший рассказ. В конце концов, я записался на курс нехудожественной литературы, это был единственный курс, который я еще не прошел.
На первом занятии нам предложили описать лучшее блюдо в нашей жизни. Я написал о печеночном паштете, который готовила бабушка. Профессор поставил мне «хорошо».
Второе задание заключалось в рассказе о доме своего детства. Я написал, как по пятницам вечерами пробирался в столовую, где мужчины играли в безик[28]. И снова профессор поставил «хорошо». Третье задание было домашним. Нужно было описать какой-то предмет из своего дома. Я выбрал мамину супницу, украшавшую наш обеденный стол.
В пятнадцать лет я отправился в Чикаго, где родители и дядюшка с тетушкой праздновали выпуск моего брата – он окончил университет Иллинойса. Поехать вместе со всеми я не мог, мне нужно было сначала сдать несколько экзаменов.
После выпускного вечера мы все вместе отправились в Канаду, останавливаясь на каждом блошином рынке по дороге. Сначала мы притормозили возле большого красного амбара, где торговали абсолютно всем. Мама долго сновала между рядами, а потом высмотрела серебряный кофейный сервиз, примостившийся между пышным подсвечником и коллекцией старинных английских кочерег. Мне он показался безобразным, а отец сказал, что мы все равно не можем его купить, ведь в машине нет места. Но брату он понравился, и он предложил оформить доставку. Отец неохотно согласился. В другом амбаре, где было еще больше сокровищ или хлама (кому как!), мама сновала по проходам, как гончая, взявшая след. Здесь она присмотрела супницу – мне она понравилась, а брату – нет.
– Она прекрасна! – восторгалась мама.
– Но она слишком велика, чтобы впихивать ее в переполненную машину, – возразил отец. – И она слишком хрупкая, чтобы заказывать доставку.
– Если мы ее купим, па, – сказал я, – я всю дорогу буду держать ее на коленях. Маме она так понравилась.
Отец уступил.
Я всю дорогу держал коробку на коленях, бережно, словно это была рука матери.
За этот рассказ я получил оценку «превосходно». Я решил поговорить с профессором – ведь этот рассказ мне нравился меньше двух предыдущих. Мне казалось, я слишком много слов посвятил описанию супницы.
– Это легко исправить, – улыбнулся профессор, указывая на рукопись. – Остановитесь вот здесь, и описание сократится вдвое. Разве вы не чувствуете, как тонко показали различия между собой и братом и описали чувства по отношению к матери? На меня произвело глубокое впечатление описание того, как вы держали коробку на коленях, словно родственные узы.
Поделиться книгой: