Гуло: Цена мести

Сергей Бабернов

Гуло: Цена мести

Пролог

Колбаса вязла на зубах, падала в желудок и не приносила никакого удовольствия. Он дожёвывал второй батон, но не чувствовал и тени удовлетворения. Разве эта, неизвестно из чего сварганенная, розовая жвачка способна заменить вкус настоящего мяса и крови? Кому-то и способна. Только не ему. Он жевал колбасу и вспоминал свой первый раз. Первый раз, когда вкусил человеческой плоти. Его мама оказалась очень вкусной. Почему эти странные люди не хотели его слушать? Зачем обзывались маньяком и извращенцем? Зачем увезли в какой-то непонятный дом и закрыли в тесной комнате? Зачем давали какие-то подозрительные таблетки? Он помнил, как мама строго настрого запретили ему глотать всякие непонятные штучки. В том числе и таблетки. От них может быть очень плохо. Примерно так, как когда он приворовывал со стола недоеденные мамой и её очередным гостем колбасу, сыр, консервы. Допивал обжигавшую внутренности, поднимавшую настроение жидкость из оставленных бутылок. Сначала было хорошо, а на утро жутко болела голова, тошнило и ещё приходилось слушать упрёки мамы.

Странные люди называли его убийцей. Но это не было правдой. Он знал, что убийца это плохо. Он ведь не делал маме ничего плохого. Он любил маму, но очень хотел стать сильным. Мама, конечно, часто ругала его, иногда била, называла выродком (очень нехорошее слово), но он её любил всё равно. Он любил её даже тогда, когда приходящий в их тесную комнату очередной незнакомец, скаля зубы, обещал, что трахнет его, как только разделается со шлюхой-мамашей. Он не понимал смысла странных слов, но на всякий случай прятался в шкаф и оттуда наблюдал, как мама и незнакомец пьют обжигающую жидкость (теперь он знал, что она называется водкой), а потом идут к старой скрипучей кровати и там, абсолютно голыми, занимаются чем-то непонятным, похожим на борьбу. При этом они громко пыхтели, стонали, и выкрикивали нехорошие слова. Потом незнакомец оставлял деньги и уходил, а мама, если не засыпала сразу, то долго пила водку, срываясь то на слёзы, то на ругань. В такие минуты она пугала его больше, чем скалящиеся незнакомцы с их странными обещаниями. Он прятался в шкафу, пока мама не успокаивалась. Но он всё равно любил её.

По утрам, мама, если в бутылках не оставалось водки, становилась особенно невыносимой — она, на чём свет кляла собственную жизнь, поминала нехорошими словами его отца, а его самого щедро одаривала подзатыльниками, щипками и тычками. Он терпел. В конце концов, дрожащей рукой, она отсчитывала из полученных от незнакомца денег несколько купюр и посылала в магазин за водкой для себя и жратвой (так она говорила) для него. Выпив, мама становилась добрее. Зуботычины сменялись слюнявыми поцелуями и задушевными разговорами. Он мало что понимал из них, но послушно кивал в знак согласия. Из этих редких похмельных часов общения с родительницей он усвоил главное. В этом мире все жрут друг друга, и кто сожрал больше, тот и самый сильный. Он очень хотел быть сильным.

Однажды, после ухода незнакомца, он подошёл к спящей матери, сказал, как он её любит, попросил прощения и всадил нож в горло. Она даже не проснулась. Потом, он несколько дней, обретал силу, отрезая от тела куски мяса и глотая их почти не разжёвывая. Он не обращал внимания ни на рой мух, ни на неприятный запах, ни, на становившимися всё более назойливыми, звонки в дверь. Он спешил стать сильным.

Потом были люди в форме, люди в белых халатах, непонятные вопросы, сменяющие друг друга тесные комнаты, опять вопросы, знакомство с Хорьком, совместный побег, незнакомый мужчина с красивыми усами, который обещал ему много мяса и крови. Человеческого мяса и человеческой крови. Сколько угодно. Столько, сколько нужно для того, чтобы сделать его самым сильным. И вот теперь, он сидит здесь, жуёт пресную колбасу и ждёт, когда усач, наконец, выполнит своё обещание. Он ждал и не мог дождаться, когда, наконец, доберётся до той красивой женщины, с которой усач познакомился недавно.

1

Я, как обычно, опаздывал в агентство. Чёрт бы побрал это время! Только вроде недавно зазвенел будильник, а вот пока туда-сюда, пятое-десятое, и час долой. Словно корова языком слизнула. Проглотив пару бутербродов, я залпом опрокинул чашку обжигающего кофе и выскочил из дома. Мобильник, как всегда я не взял — никак не привыкну постоянно таскать с собой эту пищащую коробочку. Часы я потерял ещё в прошлом году, а потому оставшееся на дорогу время, мог определить лишь навскидку. «Вскидка» сообщила, что нужно очень и очень поторопиться.

Электронные часы в метро наглядно продемонстрировали, что интуиция меня не подвела. Наш офис откроется через двадцать минут. У меня на дорогу уйдёт минимум полчаса. Денег на такси жалко. Да и не факт, что я выиграю во времени, променяв подземный транспорт на наземный. Пробки — это вам не шутки. Есть ещё альтернатива прыгнуть в тоннель и припустить впереди поезда, но с таким раскладом я запросто попаду не на рабочее место, а в ближайшее отделение полиции. Перспектива не из приятных. А если учесть, что я не смертный, а оборотень с багровыми глазами, то эта самая перспектива вырисовывается совсем поганенькой. Ну, раз от меня ничего не зависит, значит, и париться не стоит. Ну, опоздаю на каких-нибудь пятнадцать минут. Земля от этого крутиться не перестанет. Тем более что уже не в первой. Константин к этому привык. Поворчит для вида и успокоится. А уж перед стажёркой Кристиной и секретаршей Эйрис, я, вообще, отчитываться не обязан. Успокоив себя подобным образом, я «сыграл на опережение», занял освободившееся место и тут же притворился спящим.

Под тёмными очками мне даже глаз закрывать не пришлось. Просто изобразил полную расслабленность, склонил голову на бок и всё. Не будить, не кантовать, при пожаре выносить первым! Представляю, какой бы начался переполох, сними я очки и зыркни на присутствующих багровым взглядом. Наверное, остаток пути я провёл бы в полном одиночестве. Впрочем, смертные — существа непредсказуемые. Они запросто впадают в панику по пустякам, но могут и наоборот, всем скопом наброситься на странного незнакомца. Их поведение так же непредсказуемо, как поведение лосей во время гона. Вот только у смертных, судя по их выходкам, гон продолжается круглый год. Так что фокус с очками я отложу как-нибудь на потом. Не из страха быть побитым (после обращения в Ночь Фрейи я полностью восстановил силы), а скорее наоборот — не хочется никого калечить.

— Толстовец, — услышал я ехидный смешок Другого. — Пацифист.

— Слушай, сейчас не до тебя, — мне совершенно не хотелось вступать с ним в спор.

— Да и чёрт с тобой! Тогда я лучше вздремну.

Глупое, конечно, дело завидовать самому себе (ведь Другой ни что иное, как часть меня, которая овладевает телом и сознанием при обращении), но всё же в глубине души заёрзал червячок зависти. Сейчас этот нахал (стоит признать, что после случая с демоном, Другой стал гораздо сдержаннее, но всё же…) так вот он будет дрыхнуть, время от времени появляясь и выдавая пошловатые шутки, а у меня рабочий день только начинается. Причём ненормированный рабочий день. И молоко мне за вредность никто не даёт. А ещё надо будет заскочить к вампирам Аманды. Я хоть и формально, но исполняю обязанности главы клана. Надо держать руку на пульсе. Не жизнь, а сплошной марафон. Марафон без финиша. Интересно, а нам, представителям Племени Тьмы, пенсия полагается? Надо бы этот вопрос прояснить.

Так или иначе, но Другой отвлёк меня на какое-то время. Дело в том, что я так и не научился полностью доверять транспортным средствам. Метрополитену в том числе. До обращения я жил в небольшом городе, после стал росомахой-оборотнем, и тонны земли над головой действовали на меня угнетающе. Я всё же не крыса. При всём моём уважении к клану Ратуса, но я без необходимости и на метр под землю не спущусь.

Продолжая изображать спящего, я, из-за стёкол тёмных очков, наблюдал за попутчиками. Поразительно, но, за короткий промежуток времени, наше метро из самого читающего в мире превратилось в самое мобильнотелефонное. Большая часть пассажиров не выпускали телефонов из рук и с остервенелым упоением жали на кнопки. Кто-то, наверное, слал СМС, кто-то играл, а кто-то просто достал пищащую коробочку, чтобы похвастаться перед другими. Мобильник ведь, как-никак прочно занял место в тройке вещей (наряду со шмотками и автомобилями), которые, кровь из носу, но надо показать всем окружающим, чтобы они видели какой ты успешный и зеленели от зависти. Что и говорить: смертные так и остались теми самыми дикарями, что готовы, образно говоря, перегрызть соплеменнику глотку за нитку стеклянных бус.

Впрочем, кроме смертных, в вагоне оказался и кое-кто из нашего племени. В двух симпатичных девчонках занявших места в самом углу я без труда угадал мавок. А пожилой мужчина, с шикарной седой шевелюрой, при более внимательном рассмотрении оказался варгом. Потому, как они все, то и дело бросали взгляды в мою сторону, было ясно, что и моя природа для них не секрет. Возможно, они даже и слышали о моих похождениях. Я улыбнулся девушкам. Мавки захихикали и принялись шептаться. После краткого совещания девчонки одарили меня ответными улыбками. Одна, кажется, даже подмигнула. А может и показалось. Не опаздывал бы я на работу…

Варг, злобно прищурившись, поглядывал то в их, то в мою сторону. Впрочем, мне было плевать на его испепеляющие взгляды. Варги ненавидят всех, кроме себе подобных. Такова уж их природа. Естественно, их клан так же не пользуется особой любовью. В отличие от оборотней, в варгах преобладает звериное начало и горе тому, кто нарвётся на стаю этих собакоподобных существ с чёрной шерстью и пылающими оранжевым пламенем глазами. После себя, варги не оставляют даже костей.

Пятая по счёту остановка была моей. Я «проснулся», встал и направился к дверям. На освободившееся место сразу же плюхнулась внушительных размеров тётка. Бывшим моим соседям пришлось изрядно потесниться, чтобы вместить крупногабаритный зад матроны. Темнота тоннеля сменилась белоснежным мрамором станции. Готовясь к выходу, я ещё раз улыбнулся мавкам, а после, сам не зная зачем, повернулся к варгу, приподнял очки и подмигнул. Мужчина скорчил брезгливую гримасу и отвернулся. Блин, ну и свинство! У самого-то, при обращении, глаза оранжевыми становятся. Его реакция на мои багровые глазные яблоки наполняла новым смыслом известную пословицу про свой и чужой глаз. Ну и чёрт с ним: варги известны не только звериной жестокостью, но и непомерным высокомерием. Было бы вот только отчего нос задирать — бродячие собаки-переростки, не более того.

Часы на станции показывали, что мой рабочий день начался сорок минут назад. Лавируя между медлительными смертными, я, наконец-то выскочил на поверхность земли. Если умело резать углы и прибавить шаг, то я вполне смогу избежать часового опоздания. Иначе, терпение Константина может лопнуть. И, хотя мы друзья, следующий час я буду выслушивать занудную лекцию о дисциплине, ответственности и разгильдяйстве. Если, конечно не будет срочных вызовов. Очень не хочется выступать в роли провинившегося школяра перед нашими дамами. Эйрис-то, естественно, промолчит, а вот эталон ехидства — Кристина — будет припоминать мне это не один день. Предвидя подобные перспективы, я перешёл на лёгкую трусцу. Пусть прохожие думают, что я спортсмен. Марафонец.

Уже на половине дистанции с меня сошло не меньше трёх вёдер пота, а лёгкие жгло так, словно кто-то посыпал их перцем, перемешанным с солью. Да, ещё немало времени пройдёт, прежде чем мой организм восстановится после нападения демона. Один доброхот, из клана Ратуса, специализировался именно на лечении детей Племени Тьмы. Я обращался к нему со своей проблемой и получил абсолютно бестолковый совет. Этот «айболит» посоветовал мне хотя бы на время завязать с курением, а вместо кофе и пива довольствоваться зелёным чаем и свежевыжатыми соками. Насчёт сигарет и речи быть не могло — бросать я не собирался, даже на время. А вот с напитками я решил попробовать. Зелёный чай оказался безвкусной мутной жидкостью, а выжимать сок каждый раз, как пересохло в горле, у меня просто не хватало терпения. В общем, я и дня не продержался и перешёл на привычный рацион утоления жажды и одновременного поднятия бодрости духа.

Сперва, я решил дать организму самому произвести восстановление. Пусть это и займёт некоторое время, но к самоистязанию в виде отказа от никотина и кофеина, в пользу сомнительного (хотя, возможно, полезного пойла), я не собирался. Потом, я вспомнил ведунью Ларису, у коей я некоторое время состоял в учениках. Я созвонился с ней, объяснил суть проблемы, и в тот же вечер, на электронный адрес агентства пришло письмо с рецептами отваров. Теперь осталось дождаться посылки с нужными травами. По мне уж лучше подождать, чем отказываться от любимых привычек, даже если они и считаются вредными.

Некоторые из смертных оглядывались в мою сторону. Кое у кого в глазах вспыхивала искорка интереса, но сразу же и тухла. Подумаешь, семенит по улице какой-то чудак в тёмных очках. Ну и пусть себе семенит. В мегаполисе и не такое увидеть можно. Хватая пересохшим ртом воздух, я ругал себя за непредусмотрительность.

С первого дня, как Кристина стала сотрудницей агентства, она потребовала от меня починки душа. Мы арендовали помещение обычной квартиры и, естественно, там была ванная комната. Только с абсолютно неработающими кранами. И из горячего, и из холодного вентиля вода шла тонкой струйкой. Лейка же душа, при включении заходилась в приступах астматичного кашля. Нас с Константином этот факт волновал мало. Воду для кофе мы набирали на кухне, там же и мыли руки. А помыться всегда можно дома. Или у очередной подружки — в случае Константина. Рысь же, говоря по-простому, уже плешь нам проела с ремонтом смесителя. Ей, видите ли, чуть ли не три раза в день надо под душ лазить. А ещё говорят, что кошки воды не любят! Когда же она узнала, что я слесарь по профессии, то, вообще, прицепилась как банный лист. Почини, да почини. Я, правда, стоически выдерживал напор и регулярно переносил ремонтные мероприятия на завтрашний день. Мастера же со стороны категорически запретил приглашать экзорцист. Он терпеть не мог, когда в агентстве появлялись посторонние люди. Кроме заказчиков, конечно.

И вот теперь я стал жертвой собственной лени и необязательности. Как бы сейчас хорошо скинуть с себя мокрую одежду и минут пять постоять под холодным душем. Ан нет! Как говорится, сам себе свинью подложил. Надо обязательно завтра прихватить на работу инструменты и, наконец-то, починить злополучный смеситель.

Одержимый подобными благими намерениями, я, наконец, досеменил до агентства. В моём воображении уже рисовались картины, как я скидываю липкую от пота рубашку, выливаю на себя пару-тройку чайников ледяной воды, курю, пока заваривается кофе, и, время от времени, припадая к водопроводному крану, наслаждаюсь живительной влагой.

Возле нашего фургончика я увидел постороннюю машину. Иномарку. Насколько я разбираюсь в автомобилях, абсолютно новую, а, следовательно, очень и очень недешёвую. Рядом с детищем буржуйского автопрома застыл наш водитель — шилыхан Фёдор. По тому, как он смотрел на машину, время от времени, потряхивал русыми кудрями, переминался с ноги на ногу, и идиот бы догадался, что Федя влюбился в жестяную красотку на четырёх колёсах с первого взгляда. Страстно и безответно. Он даже не заметил, как я оказался рядом.

— Твоя? — говорил я вроде нормально, но шилыхан вздрогнул и резко развернулся.

— Издеваешься?! — его пухлые губы сложились в грустную улыбку. — Мне такой ласточки никогда не купить, хоть и ещё двести лет проживу.

— Смотри, как бы тебя твоя «газелька» не приревновала, — усмехнулся я. — Кстати, какого чёрта делает чужая машина у наших дверей?

Честно говоря, мне было абсолютно всё равно, кто и зачем здесь припарковался. Просто хотелось перевести дух, чтобы не являться на работу в образе загнанной лошади. Всё равно ведь уже опоздал.

— Она у меня не ревнивая, — ответил шилыхан и при этом даже не улыбнулся. — А на этой машине клиент приехал. Он сейчас в конторе.

Вот ведь непруха! Бывает, полдня без работы. От безделья с ума сходишь. Тут же опоздал всего-то ничего и на тебе! И чуть не проворонил клиента. Весьма выгодного клиента, судя по автомобилю.

— Кстати, — продолжил Федя, — босс уже собирался меня за тобой посылать. Видать, у мужика серьёзные проблемы.

— А мы другими и не занимаемся, — ухмыльнулся я и вошёл в подъезд.

Везучий я всё же субъект! Вот так вот в последний миг, благодаря раннему посетителю избежать лекции о необходимости соблюдения трудовой дисциплины. Я даже готов сделать скидку неизвестному мне владельцу машины. За своевременный визит. Да, и про кран надо не забыть. Попрошу Эйрис напомнить мне об этом сегодня вечером, когда расходиться будем, да и завтра с утра позвонить. Иначе, опять инструменты забуду прихватить.

2

Капризная дама Фортуна покинула меня уже на лестнице. Именно там я, нос к носу, столкнулся с Кристиной.

— Господин Наставник. Изволили явиться? Кстати, я должна перенять Вашу привычку вечно опаздывать или это, только Ваша привилегия, Мастер?

В приторно-любезной улыбке я увидел столько яда, что любая смертоносная рептилия нашей планеты отдыхала в сторонке. Константин объяснял стервозность нашей новой сотрудницы крайней мерой её уязвимости и беспросветного одиночества. Именно от этого она всегда атакует первой, чтобы потом не пришлось защищаться. Он предложил просто не обращать на неё внимания, и, со временем, девушка сменит манеру поведения. Когда почувствует себя в безопасности.

Меня мало убедили подобные аргументы. Экзорцисту хорошо говорить. Он, как-никак, пережил два брака и, соответственно, столько же разводов, а потому, в искусстве укрощения строптивых, имел явное преимущество и практический опыт.

Я же мог выдержать бесконечные шпильки Кристины не более пяти минут. Ответы, в виде не особо корректных острот, словно сами срывались с языка, и между нами разгоралась словесная перепалка. Впрочем, выпустив пар, мы спокойно ехали на вызов и не ссорились почти целый день. За редкими исключениями. Похоже, такой стиль общения входил у нас в привычку. Меня это настораживало. Не менее чем многозначительные переглядывания Константина и Эйрис, когда мы с Кристиной начинали перекидываться ехидными замечаниями по поводу друг друга.

— Послушай, красавица, — я надеялся, что одышка, после забега, не слишком бросается в глаза. — Будешь дерзить — оставлю сегодня работать в офисе.

— Не оставишь, — улыбка рыси стала ещё ехидней.

— Во как! Это, с какого же перепугу?!

— Всё просто — ты типичный самец грубый, самовлюблённый и эгоистичный, а дело касается личных взаимоотношений. Без моего присмотра ты всё испортишь.

— Послушайте, сударыня! — я снова задыхался — на этот раз не от бега, а от ярости. — А у вас борзометр часом не зашкаливает?!

Кристина выдала очередную провокационную улыбочку.

— Нет. А вот тебе, пора бы с куревом завязывать, да и кофе с пивом не хлестать литрами. Пробежал-то, небось, всего ничего, а уже весь в мыле. Задыхаешься. Жуть!

Ну почему она не парень!? За что мне такое наказание!? Был бы сейчас передо мной представитель мужеского рода. Да за подобный тон и дерзость он бы давно корчился на ступеньках, утирая кровавые сопли. А здесь, что прикажете делать? Состязаться с девчонкой в ехидстве и стервозности? Да это то же самое, что выйти на футбольное поле с клюшкой и на коньках. Не только проиграешь, но и дураком себя выставишь. Скорее бы у нашей огневолосой красавицы заканчивался переходный возраст, и, вместе с ним, утихала жажда низвержения авторитетов. Пришлось уступить.

— Ладно, иди, куда шла, — буркнул я и направился к дверям конторы.

— А я, собственно, за тобой и шла, — с непонятной мне радостью сообщила девушка. — Константин всё ещё не привыкнет, что ты опаздываешь из-за собственного раздолбайства, а не из-за чрезвычайных обстоятельств. Послал проверить, всё ли у тебя в порядке.

Как старший, и, следовательно, более мудрый, я предпочёл промолчать.

* * *

Пока мы поднимались по лестнице, Кристина чуть не плача от восторга описывала крутизну потенциального клиента. И костюм от «Армани», и рубашка с галстуком тоже от какого-то модного забугорного портняжки, часы в бриллиантах, запонки с рубинами, стрижка гламурная, туфли, вообще, отпад, на пальце перстень с кучей каратов, а парфюм… Хорошо, что мы уже подошли к дверям агентства, иначе, я рисковал услышать фантазии (а может и не фантазии — у женщин нюх на тряпьё) насчёт носков, татуировок, нижнего белья, а то и ещё чего похлеще.

Не понимаю я этого преклонения перед тряпками. По мне, чем выбрасывать сумму равную месячному доходу нашего агентства, за какие-нибудь штаны, состряпанные на полуострове-сапоге, проще пойти на ближайший вещевой рынок и купить полный комплект одежды, за гораздо более скромную сумму. И чёрт с ним, с лейблами, брендами и гламурами — главное, чтобы удобно было, да и служило подольше.

Именно эту мысль я озвучил, пока Кристина открывала дверь конторы. В ответ мне сообщили, что я: деревенщина, мужлан, неряха, ортодокс (откуда только слово такое узнала), грубиян — в общем, говоря короче, типичный самец. К тому же ещё и росомаха. Как ни странно, я опять сдержался. Наверное, комплекс вины за утреннее опоздание контролировал шкалу моей вспыльчивости. Но ничего, ещё не вечер. Ещё будет время напомнить этой любительнице стильных мачо, кто здесь стажёр, а кто босс. А ещё дать ценный совет о соблюдении субординации и напомнить о месте в пищевой цепочке. Вот только уйдёт клиент. Константин прочитает мне воспитательную лекцию. Отправимся мы на вызов. Тогда и займусь воспитанием молодых кадров. Благо, память у меня хорошая, и в ней крепко накрепко засели все утренние подколы и ехидные шуточки. Да, как говорил кто-то из полководцев — проиграно сражение, но не проиграна война. Готовьтесь к моему реваншу, мадемуазель Кристина.

*****

Удивительно, но клиент произвёл впечатление и на меня. Весьма благоприятное. Конечно, мне глубоко плевать и на дорогие тряпки, и на сверкающие камушки, и на жестянку у дверей агентства. Это всё мишура. А вот личность визитёра меня заинтересовала. Я не уловил и тени основных качеств современных нуворишей — спеси, презрения к окружающим и нахальства. Мужчина запросто расположился напротив Константина, держа в одной руке зажжённую сигарету, а в другой чашку кофе. Чашка, кстати, была моя. Но ладно, ради гонорара, что мы получим от него, можно это и стерпеть.

Как только мы вошли в комнату, экзорцист посмотрел в нашу сторону. Остановив взгляд на моей персоне, он нахмурился и поджал бледные губы. Всё же не избежать мне воспитательной беседы. Да и чёрт с ней! Не в первый, да и, говоря по совести, не в последний раз. Переживу. Главное, чтобы Константину не пришло в голову вводить денежные санкции. В виде штрафов. Я слыхал — во многих частных лавочках такое практикуется. Впрочем, экзорцист вряд ли на такое пойдёт. Мы как-никак друзья. Да и разгильдяйство своё я в полной мере отрабатываю.

— Познакомьтесь, Геннадий, — Константин поднялся из-за стола. — Это Гуло — наш универсальный специалист.

— Очень рад, — встав со стула, клиент оказался на голову выше меня. — Геннадий Беспалов. Предприниматель.

Взгляд мой упёрся в галстук украшенный, золотой заколкой с каким-то самоцветом. Я пожал протянутую ладонь, не отрывая глаз, от переливающегося голубоватым светом камешка. Терпеть не могу разговаривать с кем-то, глядя снизу вверх. К счастью, обменявшись приветствиями, господин Беспалов снова сел. Я почувствовал себя увереннее. А уж когда моя пятая точка устроилась на своём любимом подоконнике, и я смог свысока поглядывать на макушки остальных, столбик шкалы настроения уверенно пополз вверх.

— Извини, Эйрис, я твоё место занял, — Константин, опережая возражения появившейся в дверях девушки, поспешно ретировался из-за стола. — Спасибо за кофе.

— Пожалуйста, — девушка скользнула на рабочее место и, нахмурив брови, принялась сверлить взглядом монитор.

И что же такого интересного там было? Да ничего! Скромная от природы, девушка из клана лебедей, просто стеснялась разглядывать нашего посетителя с нагловатой бесцеремонностью Кристины. Однако она всё-таки позволяла себе бросать восхищённые взгляды на господина Беспалова. Рысь же, по-моему, уже прикинула даже цену пуговиц на костюме предпринимателя и шнурков в его туфлях. Что же, вполне современный подход. Впрочем, это не моё дело.

Константин достал из нижнего ящика стола три кружки. Налил кофе себе, Кристине, Эйрис и похитителю чужой посуды — Беспалову. Посмотрев в мою сторону, слега усмехнулся и покачал головой. На меня снизошло озарение. Я понял всю глубину коварства экзорциста. Просто я вчера, перед уходом, оставил недопитый кофе на подоконнике. И вот теперь, товарищ Иванов, в воспитательных целях, пустил мою личную посуду по рукам. Тоже мне педагог нашёлся!

Я презрительно скривил верхнюю губу и отвернулся к окну. Я даже не собирался смотреть в сторону этого «Макаренко», когда почувствовал, что он стоит совсем рядом.

— Угощайся, напарник, — вместо моей кружки с руническими знаками Константин протягивал мне подстаканник, увенчанный гранёным убожеством. — Взбодрись немного, потом я тебя введу в курс дела, а Геннадий изложит суть проблемы.

Чёрта с два я бы согласился променять свою личную посуду на допотопный гранёный стакан, взявшийся в нашем офисе неизвестно откуда. Однако, аромат свежезаваренного кофе, оттенённый едва уловимыми запахами ванили и корицы (Эйрис каждый раз заваривала кофе с новой добавкой) значительно понизили уровень моей сопротивляемости. Пришлось брать, пока предлагают.

— Пепельницу дай, хотя бы, — буркнул я в сторону Константина, чтобы оставить последнее слово за собой.

3

Поначалу я, практически, не слушал рассказ бизнесмена. Не люблю я тех, кто выше меня ростом и богаче материально. Не люблю и всё. Ну, какие у них могут быть проблемы? Икра мелкая? Жемчуг тусклый? Я, на их месте, вообще бы, постеснялся отнимать время у людей, которые зарабатывают на кусок хлеба честным трудом (как мы, например), а не сомнительного рода сделками и завуалированными махинациями. Возможно, при виде, всех этих толстосумов, во мне просыпались гены прадеда со стороны матери. Как-никак, мой далёкий пращур состоял в партии большевиков, а позднее, после окончательной победы «народной власти» организовывал колхозы. Можно только догадываться, какое количество таких вот господ с туго набитыми кошельками мой революционный предок поставил к стенке и скольких выкинул за пределы Советской Республики в одних подштанниках.

Пока я размышлял о причинах своей классовой нетерпимости к богатым и власть имущим, рассказ клиента подошёл непосредственно к событиям, что привели его в наше агентство. Речь шла об исчезновении жены предпринимателя.

— … итак, я помог Лене наладить собственное дело, — вещал господин Беспалов. — Это и делом назвать нельзя. Так, баловство. Магазинчик, специализирующийся на продаже колдовской, оккультной, мистической литературы и, тому подобной чепухи. Моя жена всегда этим увлекалась, а я и не возражал. Пусть занимается, а то ведь со скуки и пить может начать, и порошком баловаться, и с альфонсами, без моего ведома, связаться, в общем, натворить глупостей. Я последствия-то мне разруливать. Вот и решил: лучше уж я вложусь в её увлечения, чем потом в десять раз больше потрачу либо на лечение, либо на пресечение нежелательных слухов и сплетен. Ну, вы меня понимаете?

Лично я, ни черта не понимал. Какого хрена я должен тратить заработанные (пусть и не совсем безгрешно) мной деньги на пустые капризы изнывающей от безделья бабёнки? Щас! Разбежался! Впрочем, у богатых свои причуды и нам, рабоче-крестьянам, их не понять.

Вопрос оказался отнюдь не риторическим. Геннадий, в ожидании ответа, смотрел то на меня, то на Константина, то на девушек. Экзорцист кивнул, я, на всякий случай, тоже. Эйрис сделала вид, что увлечена чем-то на экране монитора, а Кристина ухмыльнулась, не то сочувствующе, не то презрительно. Информация о семейном положении Беспалова, не на шутку расстроила нашу огневолосую красавицу.

— … всё было прекрасно, — продолжал бизнесмен, — пока Елена не сменила любовника. Как-то сразу этот субъект не вызвал у меня доверия с первых их встреч.

Кофе, вперемешку с табачным дымом, застряло в горле и вызвало приступ кашля. Я ослышался?! Или этот извращенец действительно поощрял сексуальные похождения своей супруги?! Да ещё и любовников оценивал?!

— Извините, — переспросил я, когда справился с кашлем. — Я не расслышал. Кому вы не доверяли?

— Новому любовнику своей жены, — лучезарная улыбка во все тридцать два белоснежных зуба. — Вас что-то смущает?

— То есть, — я всё ещё не мог понять и принять только, что услышанное. — Ваша жена вам изменяла, вы об этом знали и относились спокойно. Так?