Не мой парень

Кимберли с силой вдавливает пальцы в стеклянную ножку, так что костяшки белеют, и лепечет:

— Сейчас не время, Финн. У меня интервью для Скай через неделю — там много вопросов о нас. Да меня туда и пригласили только из-за нашего романа. Это большой прорыв для меня, мое первое интервью для крупного издания. Прошу, не порть все.

Ее нарумяненный подбородок начинает дрожать — кажется, что она вот-вот заплачет. В этот момент мне становится искренне ее жаль. Не потому что из-за меня она может потерять желанное внимание прессы, а потому что за все время, что мы знакомы, я ни разу не видел, чтобы она была близка к слезам. Даже когда мы расставались, Кимберли повела себя как профессиональный покерист — не проронила ни единой эмоции. И вот премьерой ее слезоизъявления стал тот факт, что она не сможет навалить три короба ванильной лжи какой-то иллюстрированной газетенке.

— Две недели, Ким. — говорю твердо, чтобы она поняла, что я не шучу. Не собираюсь задерживаться тестостероновым аксессуаром ни днем дольше.

Ким элегантно шмыгает носом, и на ее лице появляется благодарная улыбка.

— Спасибо, Финн. Для меня это много значит.

Киваю и разворачиваюсь к ней спиной, высматривая Тони. Мне не требуется много времени, чтобы найти в кишащей гонором толпе ее точеный силуэт. Она стоит в компании двух напыщенных петухов, которых, судя по их похотливым взглядам, явно не интересует, как пройти в туалет.

— Возьму выпить, — бросаю через плечо в дань воспитанию и направляюсь к ним. Никто сегодня не подступится к Тони. Не пока я присутствую здесь.

Я едва успеваю преодолеть пару шагов, как один из петухов в черном галантно предлагает ей руку, и вот они вместе направляются в сторону балконной террасы, оставив второго с двумя бокалами в руке и расстроенным клювом.

Ярость ударяет по вискам красным молотом: какого черта она уединяется с незнакомцем? И это чувство, погребенное по пыльным слоем прожитых дней, возвращается вновь. Ревность. Жгучая, мучительная, раскатывающая внутренности в лепешку. Перед глазами зреет ненавистная картина, как придурок опускает руку ей на поясницу и касается своими липкими пальцами ее родинок.

Ноги сами выносят меня на балкон, где я застаю не менее неприятную зарисовку: Тони сидит в широком кресле, а петух устроился в ее ногах, жадно ловя каждое падающее из ее рта слово.

С грохотом двери две пары глаз мгновенно устремляются на меня. Во взгляде Тони мелькает смятение, которое через секунду сменяется холодностью. Во взгляде петуха я не замечаю ничего, просто потому что на него не смотрю.

— Выйди, парень. — говорю, сфокусировавшись на Тони. Мне не приходится долго размышлять над формулировкой, я просто озвучиваю свое желание.

Петух поднимается, поправляя перья смокинга, и с вызовом смотрит на меня.

— С какой стати? И вы кто такой?

— Я Финн Кейдж, если тебе это о чем-то говорит. — сообщаю, наблюдая за меняющимся выражением его лица. — Вижу, что говорит. А сейчас просто уйди отсюда. Мне нужно поговорить с девушкой.

Я прекрасно осознаю, что веду себя как законченный мудак, но сейчас мы с ним на ринге по имени Тони, и единственный способ выйти победителем — это изувечить соперника до неузнаваемости. Так чтобы носу больше не смел показать от стыда.

— Мы разговариваем… — хорохорится курообразный.

— Я разобью тебе рожу так, что в зал ты сможешь выйти, только после того как все уйдут. Последний раз тебе предлагаю: съебись отсюда.

По глазам петуха вижу, что он заключает сделку с гордостью, после чего бормочет что-то вроде «Кто-то должен быть умнее» и стремительно ретируется.

Слабак. Побоялся схлопотать в нос. Лишнее доказательство, что он недостоин ее внимания.

Как только дверь за ним захлопывается, отрезая тянущийся шлейф позора, Тони поднимается с кресла.

— Какого черта происходит? — зло щурит глаза, обхватывая себя руками. — Тебе как всегда стало скучно, и ты решил поразвлечься?

— Сомнительное развлечение наблюдать как трусливый лузер лапает твои колени. — усмехаюсь, уверенно идя ей навстречу.

С каждым моим шагом Тони вжимается в балконную перегородку, словно пытается слиться с ней в одно целое, и я замечаю, как ее шея нервно дергается.

— Так возвращайся в зал. — роняет еле слышно.

Я не могу вернуться в зал. Не тогда, когда ее нежный лавандовый аромат проникает в ноздри и когда я вижу, как пульсирует голубая вена на ее виске. И как ее грудь, прикрытая тонкой тканью, быстро поднимается и отпускается, когда я завожу руку ей за спину.

— Что ты делаешь? — шелестит голос на моем подбородке.

— Считаю родинки, — шепчу, прежде чем провести ладонью по ее позвоночнику.

На ощупь она такая же как четыре года назад: теплый бархат, будоражащий сердце и кровь. Я бы хотел сказать, что возбудился, но правда в том, что у меня стоит с минуты, как я увидел ее в зале. Надавливаю рукой на ее талию и толкаю к себе, так что округлая грудь утыкается в лацканы моего пиджака. Этого достаточно, чтобы у меня перехватило дыхание, а остальное доигрывает память: ее соски между моими пальцами и ее возбужденные стоны в воздухе.

Молния брюк врезается в член, причиняя боль. Завороженно пялюсь на ее губы напротив моего лица, мечтая о влажности ее языка на каждой части своего тела. Тони дрожит в моих руках, когда я наклоняюсь, чтобы преодолеть последние дюймы, отделяющие меня от погружения в нирвану, и в это момент две ладони упираются мне в плечи и отталкивают от себя, так что от неожиданности я едва не валюсь на пол.

— Ты верно из ума выжил, Финн, если думаешь, что еще когда-нибудь сможешь меня поцеловать. — глухо рычит Тони, сжимая маленькие кулаки. — Ты мне противен, неужели не ясно?

Черт, почему так больно. Грудь пылает огнем, от эрекции не осталось и следа. Я словно сгораю в агонии собственной боли.

Стук ее каблуков ледяным эхом разносится по каменным полам, но я успеваю швырнуть ей в спину:

— Я знаю, что ты хочешь меня, Тони, и следующим твоим мужчиной буду я. Никто больше. Запомни.

— Ошибаешься, Финн. — летит через захлопывающуюся дверь. — У меня грандиозные планы на этот вечер, и тебя в меню точно нет.

Стерва.

глава 10

Тони

Я возвращаюсь в зал и, игнорируя вопросительный взгляд Кимберли, молнией поражающий меня с другого конца зала, мчусь к туалетам. Мне необходимо время, чтобы стереть с кожи пятна волнения и стыда, и вернуть себе способность трезво соображать. Минутная близость к Финну стойким дежавю опрокидывает меня в переживания четырехгодичной давности: трепет, смущение, адреналин, дрожащие пальцы, колотящееся сердце, приправленные всепоглощающим чувством вины. Я могла его поцеловать. Мечтала его поцеловать. Поддаться минутной слабости, чтобы стереть из памяти образ их идеальной с сестрой пары, его же губами.

Захлопываю туалетную дверь, погружаясь в холодную тишину уединения и самобичевания. Оперевшись о каменный пьедестал раковины, смотрю на себя в зеркало. «Мне не семнадцать и у меня стильное лицо, мне не семнадцать и у меня стильное лицо», — повторяю, чтобы вернуть себе уверенность, дарованную Бостоном и успешно рассеиваемую родным Лос-Анджелесом. Но то ли от неудачного падающего света, то ли от кривизны самого зеркала, сегодня это внушение не работает. Я снова тот гадкий утенок, над которым потешается неотразимый парень сестры.

Промакиваю холодной водой лоб и и виски, и жду когда сойдет краснота. Это была еще одна ошибка, прийти сюда. Ким очень просила составить ей компанию, потому что Финн, по каким-то серьезным обстоятельствам, не смог присутствовать на этом вечере. Во мне достаточно эгоизма, чтобы проигнорировать ее просьбу, но меня, в конце концов, подкупило то, что я смогу воочию лицезреть работу лучших рекламных пиар-агентств Лос- Анджелеса.

Дыхание постепенно приходит в норму, я снова владею собой. Я больше не позволю ему приблизиться к себе и не потеряю бдительность. Я больше никогда не буду жалкой. Немного приглаживаю выбившиеся из прически пряди и, вобрав в легкие кислород уверенности, покидаю свое убежище.

— Ты куда пропала? — спрашивает Ким, внимательно оглядывая меня с ног до головы, словно за время недолгого отсутствия я могла измениться. Такой взгляд мне знаком: так на меня смотрели представители модельных агентств на кастинге.

— От шампанского бросило в жар, пришлось пойти в туалет, чтобы освежиться, — говорю полуправду и чудом не заикаюсь, потому что достойно лгать за двадцати два года жизни так и не научилась.

— Побудем здесь еще минут тридцать и можем ехать домой. Сегодня здесь как-то скучно.

Как не стараюсь, мне не удается скрыть свой очевидный энтузиазм от ее слов:

— Я бы поехала прямо сейчас. Раз уж Финн все равно здесь, я тебе не нужна…

— Финн уехал, — перебивает меня сестра, — возникли срочные дела в офисе. Он много работает, знаешь. — ее голос становится немного капризным и раздраженным. — Честно говоря, я от этого уже немного устала. Не знаю, сколько еще выдержу в таком ритме. Иногда его вечная занятость так меня так бесит, что я подумываю с ним расстаться. Мне необходим мужчина рядом, а не вечно занятый трудоголик.

Кимберли так легко озвучивает свои мысли о расставании, словно говорит о чем-то совершенно обыденном, и внутри что-то тоскливо щемит. Она хочет бросить Финна? Вот так просто? Из-за того, что он много работает?

Наверное, я должна испытать как минимум укол радости, что не нужно изводить себя чувством вины за прошлые и нынешние чувства к парню своей сестры, но этого не происходит. Вместо этого меня гложет чувство тревоги: от Ким я знаю, что Финн почти не общается со своими родителями. Каково ему будет быть брошенным? В том, что он испытывает чувства к Ким, я не сомневаюсь, в противном случае не стал бы с ней встречаться. Я на собственном опыте знаю, что такое быть отвергнутым, будучи влюбленным, и не пожелаю этого никому. Даже Финну.

— Может быть, тебе стоит организовать романтический уикэнд для вас двоих? — предлагаю, насильно глуша жалобный стон сердца. — Финн отдохнет, заодно побудете вместе.

Ким на секунду замирает, не донеся бокал до рта, и потом негромко спрашивает:

— Он тебе все еще нравится, Тони?

Если бы она плеснула мне в лицо шампанским — такого бы эффекта не было. Кожа леденеет, и я впиваюсь ногтями в подол платья, чтобы справиться с последствиями разоблачения. Все эти годы я думала, что Соф единственная, кто знает о моих чувствах к нему. Мне было стыдно, что я такая слабая, что ничего не могу поделать с этой неправильной зависимостью, для которой даже родная сестра не является достаточной помехой. И теперь выясняется, что она всегда об этом знала.

— С чего ты взяла, что он мне нравился? — спрашиваю, не в силах посмотреть Кимберли в глаза, пока неуверенно разыгрываю заранее обреченную на провал партию.

Голос сестры звучит на удивление мягко:

— Я не дура, Тони. Видела, как ты смотришь на него. Просто знай, что я не виню тебя ни в чем. В конце концов, мы не выбираем тех, кто нам нравится, а Финн Кейдж идеальная кандидатура, чтобы впервые влюбиться. Красивый, загадочный, молчаливый. Смотришь на него и думаешь о том, что скрывается за мрачным выражением его лица, и тешишь себя надеждой, что сможешь стать именно той, кто заставит его в конце концов улыбнуться.

Я чувствую, как на руках собираются мурашки и к горлу подступает ком. Ее слова идеально подходят тому, что я чувствовала к нему все эти годы. С меня словно содрали платье, оставив стоять на глазах у всех в одном неприглядном нижнем белье, которое совсем не предназначено для того, чтобы когда-нибудь быть увиденным.

— Это все обман, Тони. — неумолимо продолжает Кимберли. — Финн эгоист, и он не для тебя. Поверь, я знаю, о чем я говорю. Мы с тобой никогда не были очень близки, но ты моя младшая сестра, и я желаю тебе лучшего. Даже если мы с ним расстанемся, у вас вряд ли что-то выйдет. Он разобьет тебе сердце, так же как когда-то разбил мое.

Впервые за всю мою жизнь мы с сестрой разговариваем по душам. Я ведь так и не узнала, почему они расстались тогда. Ушла в головой в собственные обиды и переживания, ни на секунду не подумав о Ким. Хотя, если быть честной, я бы вряд ли смогла ее утешить. И сейчас я сгораю от осознания того, что Ким права, и нет ни единого шанса, что когда-нибудь я смогу быть с Финном. Потому что несмотря на все «против» где-то в крохотном уголке моего сердца всегда теплилась надежда, что, может быть, когда-то через годы, у нас что-то могло бы сложится. Наверное, такой уголок наивности имеет каждый влюбленный, и сейчас мой был уничтожен.

— Финн меня не интересует, Ким. — говорю как можно увереннее, так чтобы убедить в этом ее и себя. — И он твой парень.

— Рада это слышать, Тони, правда. — тепло улыбается сестра и слегка сжимает мою руку. — Не хочу, чтобы ты страдала.

— Ты любишь его? — вдруг вырывается из меня.

На лицо Ким падает тень замешательства, но уже через долю секунды, она снова беззаботная повелительница мужских сердец:

— Я не в том возрасте, чтобы с головой отдаться чувствам, Тони. У нас с Финном хороший секс и схожие интересы. С опытом я понимаю, что этого достаточно для долгоиграющих отношений.

Наш разговор — это палка о двух концах. С каждой фразой, я проникаюсь к сестре все большим теплом. Приятно обнаружить, что Ким не просто глянцевая отфильтрованная картинка в интернете, и ей не чужды простые человеческие переживания. Но каждое ее упоминание о Финне режет меня на части. Наивно было полагать, что они не занимаются сексом, но в своем воображении я всегда блокировала эту картину. И сейчас в него, помимо моей воли, врываются безжалостные кадры того, как они страстно целуются и срывают друг с друга одежду, как катаются по полу, сжигаемые страстью.

Еще больно ударяет мысль, что мир Финна и Ким живет по другим, отличным от моего, законам. Мне всегда казалось, что люди могут быть вместе лишь при одном условии — между ними есть чувства. Что в союзе двух людей нет места рыночно-товарным отношениям и нет места удобству. Наверное, я и правда наивна, если все еще верю, что обещания должны что-то значить, а желание заняться сексом подразумевает то, что человек хочет быть с тобой. И что если люди вступают в отношения, то конечной целью должна быть свадьба и уверенность, пусть даже и ошибочная, в том, что это навсегда.

— Я, правда, устала, Ким. — говорю, потирая виски, — Теперь мы можем ехать?

— Конечно, — кивает сестра. — Спасибо тебе, что выручила меня сегодня.

глава 11

Тони

Всю неделю я засиживаюсь в офисе допоздна, изучая текущие проекты фирмы. Наверное, я взялась за работу слишком ревностно, но это от того, что мне хочется поскорее адаптироваться на новом месте, чтобы не облажаться со своим первым самостоятельным заданием. Подумать только: разработать рекламную стратегию для продукта, который я смогу увидеть на полках супермаркета или по телевизору. Любой бы занервничал на моем месте. К тому же, я не хочу подводить отца, подспудно рассчитывая доказать, что его младшая дочь тоже чего-то стоит. А еще, как не прискорбно это признавать, мне не безразлично мнение Финна о моих профессиональных навыках.

После случая на презентации мы с ним больше не виделись — его угроза о том, что он будет часто появляться в офисе «Агенда» оказалась пустой. Вот только мысли о нем все равно не покидали голову: его образ был со мной каждое утро, когда я открывала глаза, и ночью, когда засыпала. Несмотря на то, что Лос-Анджелес второй по величине город США, для нас двоих он оказался слишком тесен.

— Милая, ты готова? — спрашивает голос отца по селектору. — Пора выходить.

— Две минутки, пап.

Вчера отец сообщил, что в агентство поступил новый заказ из головного офиса. В виду того, что остальные сотрудники загружены, проект достанется мне, и сегодня в три назначен бизнес-ланч с заказчиком.

Достаю из сумочки зеркало, придирчиво осматривая лицо. Наношу немного карамельного блеска на губы и поправляю выпрямленные по случаю волосы. Сегодня мне необходимо выглядеть презентабельно, поэтому в выбору одежды я подошла особенно тщательно: высокие шпильки, строгая юбка карандаш и кремовый топ — дизайнерский отголосок моей скоротечной модельной карьеры.

По дороге выяснилось, что встреча состоится в статусном итальянском ресторане, в котором, как я знаю, любит зависать Ким с подругами. Этот факт заставляет мою нервозность усиливаться: я просмотрела список клиентов «Агенда» за последние полгода — не похоже, чтобы кто-то из них стал встречаться с представителем рекламного агентства за ланчем стоимостью в триста долларов.

Едва мы входим в ресторан, я прирастаю к месту. Аромат сандала и грейпфрута наотмашь бьет по нервам, и я старательно задерживаю дыхание, чтобы не дать ему себя одурманить. Глаза сами прослеживают стол, за которым я вижу знакомую широкую спину, обтянутую серой рубашкой. Мне требуется неимоверное усилие, чтобы не попятиться к выходу и трусливо не сбежать.

— Не знал, что Финн будет здесь, — отец выглядит искренне удивленным, и я делаю вывод, что тот обычно не присутствует на подобных встречах.

Я не могу позволить себе провалить свой первый проект из-за неуместного эмоционального раздрая, поэтому распрямляю плечи и следую за отцом. Шагаю твердо и уверенно ровно до тех пор, пока спина Финна не напрягается и он резко не оборачивается, впиваясь в меня глазами.

В помещении становится чересчур тесно и душно, и забытые симптомы моей давней клаустрофобии возвращаются вновь. От того, что его темный взгляд растопленным шоколадом покрывает мои лицо, шею и грудь, неспешно стекая к ногам, и через призму десятикратного зума, я вижу, как расширятся его зрачки и дергается кадык. Становится жарко и хочется спрятаться, потому что воспоминания о его руках на моей талии и тепле дыхания на губах непростительно свежи.

— Приятная неожиданность увидеть тебя здесь, сынок — подобострастно восклицает отец, тем самым спасая меня от прилюдного воспламенения. — Не знал…

— На работе обойдемся без панибратства, Хейден. — обрывает его Финн. — Я тебе не сынок. — переводит нечитаемый взгляд на меня и слегка кивает. — Тони, прекрасно выглядишь. Позвольте представить вам мисс Анжелу Куинси, исполнительного директора сети мебельных салонов АртСтудио. Анжела, это Тони Эллис, она будет заниматься разработкой вашей рекламной кампании.

Его спутница, элегантная брюнетка с строгом костюме, слегка подталкивает стильную черную оправу к переносице и изучающе пробегается по мне взглядом.

— Приятно познакомиться, Тони. — ее деловой тон выдает опытного управленца, не разбрасывающегося словами и четко знающего, чего хочет. — Не будем терять время.

Мне удается звучать спокойно, несмотря на то, что в этот момент Финн отодвигает для меня стул, и его горячее дыхание обжигает шею:

— Мне тоже приятно, мисс Куинси.

— Я устала от шаблонов, — не утруждая себя пространными рассуждениями о рекламных тенденциях, заявляет Анжела. — Наш мебельный дом присутствует на рынке около двадцати лет. Надеюсь, что вы о нас слышали. Если нет — скажу, что пару дней назад с нами связывался представитель Канье Уэста, чтобы заказать кровать по его собственному эскизу. — Она поднимает бровь выразительно смотрит на меня, как бы убеждаясь, что имя известного рэппера мне о чем-то говорит: — Так вот, мы ему отказали. Потому что репутация для нас главнее денег и дешевого пиара. Элегантность и простота всегда лежали в основе нашей концепции мебели, и мы собираемся продолжать ее придерживаться, независимо от того, какие извращения диктует современная мода.

Во взгляде отца я замечаю недоумение вперемешку с удивлением. На Финна стараюсь не смотреть, потому что знаю, что когда это произойдет, я обязательно встречусь с ним взглядом. Прикосновение его глаз к коже осязаемо почти также, как стекло бокала в моей ладони.

Адреналин и волнение натягивают вены от осознания возложенной на меня ответственности. Разумеется, я слышала о мебели АртСтудио — ею пестрят все известные дизайнерские и интерьерные издания. Они как модный дом Диор в мебельной индустрии — вечная классика, а цены на их продукцию исчисляются шестизначными числами.

— Мисс Куинси, я ценю Ваше доверие. У меня не было возможности изучить многолетнюю историю рекламной кампании АртСтудио, но уверяю вас, именно этим я и займусь, как только выйду отсюда. Элегантность и простота станут моим девизом.

— Я нигде не могла тебя видеть, Тони? — вдруг спрашивает Анжела, с новым интересом вглядываясь в мое лицо. — Если бы Финн не предупредил, что ты работаешь в рекламной фирме, я бы решила, что он пригласил на встречу модель из агентства. У тебя очень интересная внешность. Если бы АртСтудио требовалось человеческое лицо — с уверенностью могу сказать, что ты бы могла им стать. Утонченное изящество.

Стараясь не краснеть от того, что три пары глаз за столом устремлены на меня, сдержанно улыбаюсь:

— Благодарю Вас, Анжела. У меня и правда был небольшой опыт работы моделью в Бостоне, но…

— У меня есть старшая дочь, Кимберли, — откашливается отец. — Она интернет знаменитость и ее не раз приглашали на съемки в рекламных фотосессиях. Возможно, мы могли бы задействовать ее в нынешней рекламной кампании, если вы заинтересованы в новых лицах.

— Предоставим решать это Тони, — раздается ледяной голос Финна. — Сдается мне, они с Анжелой нашли общий язык.

В течение часа мы с Анжелой обсуждаем ее видение образа АртСтудио, вернее, то каким она не хочет его видеть. Обмениваемся электронными визитками и договариваемся встретиться через неделю с первым пакетом предложения. Странно, но моя нервозность куда-то испарилась: возможно потому, что я почувствовала, что мы с этой эксцентричной женщиной на одной волне. А, возможно, потому что ощущаю молчаливое одобрение Финна.

Во время беседы ни он, ни отец не проронили ни слова. Я замечала, что отцу очень хотелось, но предупреждающий взгляд Финна всякий раз запирал его порыв на замок.