Туз в рукаве

– Ну ладно. Так что там говорил твой друг насчет паспорта?

Неуклюже и без особой надежды на успех он попытался вернуть себе хотя бы остатки мужского достоинства.

– Все о’кей, мэм. Как-нибудь обойдется.

– Неужели ты до сих пор не понял, что обойтись без меня тебе не удастся? Ты же беспомощен, как трехмесячный младенец, который сам себе пеленки переменить не может!

Он опустил голову, лицо приняло уже совершенно несчастное выражение.

– Видать, вы правы, мэм. Так оно и есть… Да, вы правы.

– Ладно, только не делай из этого трагедию, – сказала она. – Так что с паспортом?

– Можно получить новый паспорт на новое имя. В Базеле есть один тип, он все устроит. Здесь у меня его адрес… – И он похлопал по карману рубашки.

– Но почему на новое имя, Ларри? Почему бы не пойти к американскому консулу и не сказать, что у тебя украли паспорт?

Он не ответил. Он сидел, низко опустив голову, и капли пота начали стекать со лба по лицу.

– Ларри! Я задала вопрос!

Он поднял на нее загнанные глаза:

– Меня разыскивает полиция…

Сердце у нее упало.

– За что?

– Да все из-за той потасовки. Парень, что был со мной, ударил фараона кирпичом и смылся. А меня сцапали два других фараона. А у того нос был расквашен. Я сказал, что это не я, но они не поверили. Забрали паспорт и стали запихивать в фургон, но тут подоспел Рон и отбил меня. Сказал: смывайся, вот я и смылся.

– Так, значит, никакая шлюха твой паспорт не крала?

– Нет, мэм. Зато они сперли все остальное.

Она закурила еще одну сигарету и какое-то время сидела молча, размышляя.

– Стало быть, твой паспорт у немецкой полиции и они тебя ищут?

– Да, мэм.

«Так… Сейчас я должна оплатить счет, встать и немедленно уйти. Без него», – сказала она себе. Но тело ее томилось от желания, и она тут же отбросила эту мысль.

– А ты не будешь мне больше лгать, Ларри? – спросила она. – Смотри! Мне нужна только правда!

Тыльной стороной ладони он стер со лба пот и замотал головой:

– Богом клянусь, мэм…

Она долго, изучающе смотрела на него.

– А Бог для тебя что-нибудь значит, Ларри?

Он напрягся.

– Ну, ясное дело… Бог есть Бог.

Она пожала плечами. А вообще-то, какая разница, лжет он или нет. «Бог есть Бог…» Как все просто. И снова она почувствовала острое, непреодолимое желание.

– Расскажи мне о паспорте. Что это за человек?

– Да вот, тут его адрес… – Он достал из нагрудного кармана клочок бумажки и положил на стол. – Он друг Рона. – Потом, помявшись, добавил: – Это стоит три тысячи франков…

Три тысячи франков!

– А ты обходишься мне все дороже и дороже, Ларри.

Она взглянула на адрес, напечатанный на машинке. Звали этого типа Макс Фридлендер. Адрес ей ничего не сказал.

– Да не берите в голову, мэм. Бабки я уж как-нибудь раздобуду. Найду работу…

– Прекрати! Едем вместе и получим паспорт.

– Не хочу, чтоб вы были тут замешаны, мэм. Вы и так слишком много для меня сделали. Если и вправду хотите помочь, то дайте денег, а уж остальное я как-нибудь сам все устрою.

– Если ты вообразил, что я вот так, запросто, дам тебе три тысячи франков, не будучи уверенной, на что они пойдут, то у тебя не в порядке с головой, – резко сказала она и жестом подозвала официанта. Оплатив счет, она спросила, как лучше добраться до улицы, означенной на бумажке.

Официант ушел и вскоре вернулся с картой, на которой и показал, как найти улицу и дом. Она дала ему такие чаевые, что у него брови полезли вверх, затем накинула отсыревшее манто, и они вышли на улицу.

Сгорбившись и стараясь хоть как-то защититься от снега, лепящего прямо в лицо, Ларри следовал за ней.

Квартира Макса Фридлендера находилась на первом этаже довольно обшарпанного на вид строения в глубине запущенного и захламленного двора.

Продрогшая насквозь Хельга взглянула на табличку, привинченную к двери.

– Это здесь, – сказала она.

Ларри стянул кепи, сбил с него снег, снова водрузил на голову и прочитал имя на табличке.

– Ага. Послушайте, мэм, уж больно мне не хочется втягивать вас в это дело. Сдается мне…

– Да перестань, ради бога! Все это мы уже проходили, – нетерпеливо передернула плечами Хельга и надавила на кнопку звонка.

Какое-то время они ждали под мерно падающим снегом, затем дверь отворилась. На пороге стоял маленький хрупкий человечек, похожий на тень. Тусклый свет в дальнем конце коридора делал его еще более бесплотным.

– В чем дело? Кто вы? – В голосе послышались визгливые раздраженные интонации.

«Голубой!» – подумала Хельга. Она ненавидела это племя и, резко шагнув вперед, оттеснила человечка.

– Мистер Фридлендер?

– Да… да. А в чем дело? Вы напачкали на полу!

– Ларри, а ну поговори с ним! – резко приказала Хельга.

Ларри прошел мимо нее в прихожую, с плеч валился снег. На мгновение его массивная фигура совершенно заслонила от нее хозяина квартиры. Она услышала только: «Я от Рона Смита».

– Закроете вы наконец дверь или нет! Боже, какую грязь развели!

Хельга закрыла дверь, затем, ненавидя этого типа уже всеми фибрами своей души, стряхнула снег с манто, сняла шляпу и тоже встряхнула ее, отчего на полу образовалась быстро расползающаяся лужа.

Ларри двинулся по коридору вперед. Дверь в комнату была теперь открыта, и оттуда лился яркий свет.

Из комнаты на нее пахнуло теплом, и она вошла. Мебель громоздкая, старая, сильно обветшавшая. На столе стоял серебряный фазан. Оглядевшись, Хельга пришла к выводу, что это единственная стоящая вещь в комнате и что она сама была бы не прочь иметь такого. В свете старинной, витиеватой работы люстры, где горели только три рожка из доброй дюжины, наконец-то удалось разглядеть получше и самого хозяина. Около шестидесяти. На узком изможденном лице отпечаток страдания. Черные глазки – испуганные и одновременно хитрые, как у лисы, загнанной в угол. Из-под черного берета торчат пряди седых волос. На нем была грязная зеленая водолазка и бесформенные хлопчатобумажные штаны, тоже зеленые. «Крайне неприятный тип», – подумала она, заметив длинные и черные от грязи ногти.

– От Ронни? А как мне знать, что вы действительно от него? – спросил он, глядя на Ларри.

– Рон просил передать, что Джимми о вас помнит. Сказал, что вы поймете, что это означает.

Фридлендер даже взвизгнул от удовольствия, потом зашелся мелким дробным смешком. Чем дольше Хельга смотрела на него, тем больше ненавидела.

– Да, знаю, знаю… Как Ронни?

– Сейчас в тюрьме.

Фридлендер кивнул:

– Да, видел в газетах. Ронни молодец. А он не пострадал, не ранен?

– Нет.

– Вот и славно. – Настала долгая пауза, во время которой все трое разглядывали друг друга; наконец Фридлендер сказал: – Ну и что же я могу для вас сделать, дорогой? Друг Ронни – мой друг.

– Мне нужен паспорт, – сказал Ларри. – Мне говорили, тут вы большой спец.

Лисьи глазки переметнулись на Хельгу.

– А это ваша подружка, дорогой?

– Это та, которая за все платит, – ответила Хельга. – А остальное – не вашего ума дело.

Глаза Фридлендера бегло оценили и норковое манто, и шляпу. Затем остановились на сумочке из кожи рептилии.

– У вас есть фотографии, дорогой?

Ларри извлек из кармана джинсов засаленный конверт:

– Все здесь.

– Так… Это будет стоить… Четыре тысячи пятьсот франков, – сказал Фридлендер, беря конверт. – Деньги на бочку, и качество гарантируется. Это еще дешево.

«Ах ты, старая вошь! – подумала Хельга и взглянула на Ларри. Тот стоял, тупо уставясь на Фридлендера. – Ладно, дам ему шанс, а если не справится, вступаю в бой сама».

– Рон говорил – три куска…

Она была довольна: голос Ларри звучал достаточно твердо.

Фридлендер вскинул грязные руки в притворном сожалении:

– Милый Рон… он совершенно отстал от жизни! Не знает, как все подорожало. Теперь это стоит четыре с половиной, качество – высший класс.

– Рон говорил – не больше трех, – упрямо повторил Ларри.

– Но, извиняюсь, он, видимо, просто не в курсе… – Хитрая лисья улыбка – сперва в адрес Ларри, потом – Хельги.

– Очень жаль, – сказал Ларри. – Но дать больше трех мы не в состоянии.

– Тогда всего доброго! – Фридлендер махнул в сторону двери. – Увидите Ронни, передайте: теперь это стоит дороже.

– Не собираюсь, – отрезал Ларри. – Рон сказал мне кое-что еще. Он сказал, что вы настоящий художник, мастер своего дела. – Ларри придвинулся к Фридлендеру и слегка наклонился. – Во сколько это обойдется, если я сейчас размажу твои пальчики дверью?

Хельга похолодела. Быстро взглянула на Ларри. Все тот же добродушный, жующий резинку парень, но новые нотки, прозвучавшие в его голосе, подсказали: угроза вполне реальна.

Фридлендер, как завороженный, глаз не спускал с Ларри, потом быстро отступил на шаг.

– Что вы такое говорите?..

– А ты что, оглох? Мне нужен паспорт, ты, чучело, понял? Но плачу я за него не больше трех. – Он продолжал жевать резинку. – Так что валяй, приступай к делу, иначе я займусь твоими лапками.

Лицо Фридлендера исказилось от страха. Он привалился к стене.

– Сделаю за три, – хрипло и торопливо пробормотал он, – только для вас. Для другого не стал бы.

– А я и не прошу для другого, – парировал Ларри. – Валяйте. Мы подождем.

Фридлендер стоял, переминаясь с ноги на ногу.

– Я хотел бы деньги вперед…

– Мы подождем, – повторил Ларри.

Фридлендер заискивающе посмотрел на Хельгу:

– А вы точно заплатите?

– Заплачу, – ответила Хельга и села в кресло.

Фридлендер помялся еще немного, переводя взгляд то на нее, то на Ларри, затем вышел из комнаты и притворил за собой дверь.