Пороховая Луна

– Я хотел сказать, не американские, ты, умник. Другой протектор, я таких на Луне еще не видел. Делаю снимки. Скажи Вернону или Лэйн, чтобы идентифицировали тип подошвы и попытались найти совпадения.

Кворлз снова умолк на несколько секунд.

– О’кей. Так что же, черт побери, происходит, босс? Кто-то подшутить решил?

– Заставить нас устроить ВКД[3] в кратере, в темноте – на долбаную шутку не тянет, Кворлз. Не говоря уже о том, что это наш источник воды. Кто-то решил нам послание отправить.

– Чудесно, – сказал Кворлз. – И как думаете, на каком языке это послание?

2

СТАНЦИЯ «МОРЕ ЯСНОСТИ-1» БЫЛА ОТКРЫТА ЧЕТЫРНАДЦАТЬ лет назад и выглядела на все свои. Зарытая на три метра под поверхность южного края Маре Серенитатис, для защиты ее команды от радиации, всеми своими тоннелями, модулями и каютами она более всего напоминала внутренности подводной лодки времен Второй мировой, а не лунную станцию первого уровня конца двадцать первого века. Тесные коридоры пропахли потом, сигаретным дымом и гидравлической смесью. Лунная пыль, мелкая, мельче земного песка, но острая и колючая, покрывала каждую поверхность за пределами чистых отсеков и висела в коридорах серым туманом. Воздушные фильтры и наноботы каждый день вели с ней свою битву – и каждый день ее проигрывали. Пыль все равно попадала в компьютеры, механизмы, скафандры, электросистемы и системы очистки, разъедая их, медленно, но верно, будто рак. Станция и все внутри нее нуждались в ремонте не меньше, чем старый танк.

В первое десятилетие космических полетов Роберт Хайнлайн назвал Луну неприветливой хозяйкой, а вот Дэкерт считал ее пустыней, перешедшей всякие границы. Мертворожденная сестра Земли, лишившаяся ветра, облаков и воздуха, которые смогли бы уберечь ее от безжизненности. Он чувствовал себя сродни земным племенам, тем людям, которые столетиями учились жить в подобном запустении. Бедуинам, которые научились переносить песчаные бури, способные содрать плоть с костей. Инуитам, освоившим выживание на ледяных глыбах. Как же им это удавалось? Теперь, проведя на Луне больше четырех лет, он начал это понимать. Им пришлось усвоить жестокие уроки.

В таких местах никогда не бывает второй попытки.

Дэкерт был человеком осторожным. Всегда все дважды проверял. Поэтому, вернувшись из своего полета в кратер Дионис, закрыв внутренний люк шлюза и убедившись, что зажглись зеленые огоньки, он еще два раза ткнул кнопку проверки статуса, прежде чем начал снимать шлем.

– Силен ты, – сказал Вернон Уотерс, стоя у него за спиной. – Черта с два я бы согласился служить лабораторной крысой для Кворлза, особенно в пяти сотнях кило отсюда. Слишком уж много парень травы курит.

– Она дает ему творческие силы, – ответил Дэкерт.

Опустившись на скамью, он стянул перчатки. Тело пронизывало похмелье после долгой ходьбы по лунной поверхности, мышцы зажало от икр и до лопаток. Семь часов на выхолаживании, из них большая часть – двухкилометровые прыжки над Морем Спокойствия. Изрядная прогулка для мужчины под сорок. Дэкерт снова принялся шевелить пальцами ног, чтобы избавиться от ощущения жжения и покалывания, от плохой циркуляции крови и холода. Начал разминать ладонями икры, с тоской вспоминая прежние дни в летной школе в Пенсаколе, с белыми песчаными пляжами длиной с взлетную полосу военного аэродрома.

– Что за хрень там случилась? – спросил Вернон.

– Ничего хорошего. Переговоры наши слышал?

– Ага, и уже озадачил Бриггс этими твоими отпечатками. Блин, что же там такое произошло?

Дэкерт потер глаза тыльной стороной пальцев.

– Подумай сам, Вернон. Кто-то устроил разборки за право на добычу в бассейне Моря, это точно. Кто подписывал договор Альтшулера? Россия, Китай, Бразилия, Индия и мы. Сам догадаешься?

Вернон ухватился за поручень над головой и принялся раскачиваться вперед-назад.

– Ну, не русские. Им плевать на Море Спокойствия. Сейчас их куда больше беспокоит, как остаться в живых на обратной стороне. Придурки чокнутые. Бразильцы и индусы еще даже не начинали разрабатывать свои участки с гелием-3. Они до сих пор в палатках.

– Значит, китайцы.

– Либо они, либо привидения. Никто другой не знает, насколько богаты эти поля, – если только кто-то не делает тестовую добычу так, что мы об этом не знаем.

Дэкерт надул щеки и выпустил воздух. Он слишком устал, чтобы думать, какой переполох начнется, когда он доложит обо всем на «Кратер Пири».

– Ну, не думаю, что мы имеем дело с привидениями, так что у меня к тебе вопрос, Вернон. Если это китайцы, откуда они, черт подери, знали, какой именно элемент вынуть, чтобы просевная машина сразу не выключилась? Кворлз говорит, что если бы они выдернули А7, В7 или С7, то штука сразу бы вырубилась. Либо тому, кто это сделал, сильно повезло, либо он знал, по какой схеме отключаются элементы.

Вернон на мгновение нахмурился, а потом усмехнулся:

– Черт, да наверняка вся электроника в Китае сделана. Я, конечно, скажу Кворлзу, чтобы он проверил, но сильно сомневаюсь, что схема питания составляет гостайну.

– Это точно. Но все равно пусть проверит. Надеюсь, Лэйн что-нибудь найдет насчет этих отпечатков.

Дэкерт снова подумал о произошедшем в кратере Дионис – о том, что следы саботажника на западе от буровой станции шли прямиком от посадочной зоны к посту управления, потом к расщелине, где работал грохот[4], и снова к посадочной зоне. Кто бы это ни был, он хорошо там ориентировался. И, какой бы аппарат там ни прилунился, он не оставил на поверхности Луны никаких отпечатков – площадку каким-то образом вычистили. Но как можно дочиста вымести посадочную площадку для шаттла весом в одну-две тонны, если тот, кто им управляет, внутри? Посадочные опоры должны были оставить четкие отпечатки на мягком реголите. Совершенно непонятно. Дэкерт закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Ноздри заполнил пороховой запах лунной пыли, а голова слишком сильно болела, чтобы обо всем этом думать. Ему не хотелось думать ни о китайцах, ни о ком-то другом, пока он не примет что-нибудь от головной боли.

– Как у нас дела в Посейдоне? – спросил он Вернона. – Есть вести от ребят?

Двое его рабочих, Бенсон и Тэтч, делали разметку и вели пробное бурение на новой полосе добычи гелия-3 в кратере Посейдон. Хотя этим утром Дэкерт и получил от них последние сведения, их экспедиция никак не шла у него из головы. Кратер Посейдон был относительно безопасной частью Моря Спокойствия, но это же Луна. Дэкерту не нравилось ждать, ничего не зная о том, как дела у его людей на дальнем выходе.

– У них все хорошо. Лэйн что-то говорила насчет того, что канал связи опять барахлит, но последнее, что я слышал, – они вполне себе дышат и нарезают круги.

Уотерс улыбнулся, продолжая говорить, и этот протяжный говор уроженца Луизианы напомнил Дэкерту последние капли бурбона, стекающие в бокал, немножко нарочито (обычно говор у него пропадал по ходу разговора). Интересно, подумал Дэкерт, насколько это сознательно для Вернона – такой способ тосковать по густому, насыщенному кислородом воздуху низин, где прошла его юность.

Стерев пот с ежика волос на голове, вот уже неделю не стриженного, он посмотрел в небольшое зеркало на шкафчике. И увидел, что седина продолжила свое наступление на макушку. Это началось пару лет назад. Седой волос там, потом здесь. И еще, и еще. Они множились, растекаясь от висков по кругу и вверх, будто армия, берущая в осаду крепость. Возраст объявлял ему войну. И не только волосы. Годы неумолимо вгрызались в мышцы и сухожилия Дэкерта, и теперь он уже не мог себе позволить не бриться больше пары дней, иначе видел перед собой в зеркале сверкающую седую щетину, манящую его в дальние дали. Он вымотался. Знал, что восстанавливаться после сегодняшних прыжков он будет куда дольше, чем хотелось бы, – дни, а не часы. Будет хромать, с больными коленями, даже в этой слабенькой гравитации в одну шестую земной.

Он отмахнулся от жалости к себе. Из этого ничего хорошего не выйдет, особенно в этой колонии, населенной постоянно перерабатывающими лунными горняками, которым недоплачивают. Как и с сидящими на Земле бухгалтерами, которые только и подсчитывают выработку, не желая принимать во внимание никакие отказы. Там, на Земле, им все хочется, чтобы «Спокойствие-1» выдавало больше, чем китайцы. И они очень настойчивы в этом.

– Хреново выглядишь, – сказал Уотерс.

– Я в курсе.

В сотый раз Дэкерт задумался над тем, имеют ли люди там, дома, хоть какое-то представление, что это значит – жить на Луне. Вспомнил потертую распечатку с лазерного принтера, которую увидел несколько лет назад в космопорте Лас-Крусес. Трое горняков на вершине лунной горы, в сверкающих на солнце шлемах, будто воины-спартанцы в скафандрах, готовые защитить небесное Фермопильское ущелье. Наверное, ребенок, глядя на этот плакат, решит, что это круто – провести пару дней на Луне, добывая неземное топливо, дабы спасти родину. Видели бы эти земляне его и Вернона сейчас, в тесном тоннеле, ведущем к Главному карантину, будто пассажиров на автостанции, но с угольно-черной пылью в волосах.

Он принялся с трудом вытаскивать правую руку из рукава скафандра, но его пилот не заметил этих усилий. Уотерс рукой не пошевелит, если в этом нет нужды: бережет силы, как старая ящерица, ждущая, когда выйдет солнце. Это немного раздражало, но в случае неприятностей Вернон Уотерс был лучшим, кого можно было сыскать на Луне, самым востребованным пилотом из всех, кого знал Дэкерт. По рукам Уотерса пробегали волны мышечных сокращений, он покачивался, держась за поручни, спиралевидные татуировки на его черных бицепсах подрагивали, будто змеи. Уотерс делал по две сотни отжиманий в костюме весом с его тело при земной гравитации каждый день и гордился этим. В плечах был шире бочки для виски, и ему приходилось проделывать акробатические трюки, чтобы пролезать через некоторые из люков, те, что поменьше. Глаза с тяжелыми веками, прическа под Джимми Хендрикса – те, кто его не знал, чертовски его боялись. Дэкерта всегда занимал вопрос, влияет ли на него пониженная гравитация так же, как на остальных. Казалось, он даже подпрыгивал меньше.

Уотерс чертовски большой для Луны и слишком зациклен на своих привычках, но никому Дэкерт не доверял так, как Вернону, на всей Луне.

Дэкерт выключил электронику двигателей, воздушные системы и путевой компьютер, закрыл вентили подачи пропеллента. Когда собрался снимать ботинки, Уотерс наконец-то решил помочь.

– Спасибо за заботу, – сказал Дэкерт.

– Всегда пожалуйста, босс.

Они продолжили свое дело в молчании, и Дэкерт снова погрузился в размышления. Если Кворлзу удастся добиться стабильной работы этой системы, возможно, им станет немного легче. Управление космической добычи криком кричало, добиваясь большей выработки. Все готовились к созданию новой базы, на Европе. Аналитики пребывали в параноидальном состоянии, зная об успехах их китайских соперников, чья новая станция, согласно отчетам, была в состоянии производить почти двадцать метрических тонн гелия-3 в месяц.

Опять же, есть разница между копошиться на Земле и работать на поверхности Луны. На самом деле, команда «Спокойствия-1» была вполне рада, когда несколько лет назад китайцы начали строить «Новый Пекин-2», действуя со своей основной станции на Южном полюсе Луны. Их новая станция располагалась всего в шестистах километрах от американской, в стене кратера Архимед, – китайцы были ближе, чем кто-либо в Солнечной системе, став для них сводными братьями и сестрами. Станции обменивались семенами растений, замороженной едой и перекидывались наноупаковками самогона по низкой траектории. Лин Цзы, командир китайской станции, подружился с Дэкертом, и они постоянно играли в шахматы по видеосвязи. Играл Цзы как сущий наемник, что лишний раз убедило Дэкерта: такого человека лучше иметь в друзьях, чем во врагах.

Однако Управление отнеслось к новым соседям отнюдь не так хорошо. С их точки зрения, конкуренция на Луне противоречила судьбоносной роли компании – была оскорблением стране, первой запустившей к Луне «Аполлоны» с ламповыми компьютерами более ста лет назад. Старшие всегда завидуют младшим, подумал Дэкерт. Если китайцы смогут сохранять свой уровень добычи и сдерживать затраты на нее, то станут конкурентами Америке в самом прибыльном для Земли виде энергии, а также в космическом туризме и контрактах на исследования Солнечной системы – в самое ближайшее время.

И, по всей видимости, решать эту проблему предстояло ему.

– Потише с этой пряжкой, – сказал он. – Черт!

– Хреновина заклинила. Пошевели ногой.

– О’кей, держи. И не задень движки.

– Чертова лунная пыль.

«Земная энергетика, – подумал Дэкерт, – на которую они имеют полное право». Расстегнул на шее подкладку скафандра и почесал влажную полосу кожи в том месте, где к ней был прижат металлический обод. Уотерс продолжал борьбу с ботинком. Земная энергетика до сих пор существовала на субсидии продажной международной комиссии, окучивающей весь мир, который все еще приходил в себя после Термического максимума, но цена этой заботы была неустойчивой. С исследованиями Солнечной системы немногим лучше. Для этого требовалось много топлива, и правительства уже начали давать за него достойную цену, по схеме с фиксированной прибылью, однако здесь спрос был неравномерным. После Термического максимума научные исследования стали роскошью, а предприниматели лишь начали собирать капитал, достаточный, чтобы исследовать ближнюю часть системы и пояса астероидов в поисках новых богатств.

Нет, самыми большими деньгами заправляли в сфере туризма. Как только поставят базы в ледяных оазисах Европы и Миранды, а добытчики примутся выуживать из бушующих атмосфер Юпитера и Урана порции гелия-3, главными потребителями топлива с Луны станут новые искатели приключений, жаждущие провести неделю при нулевой гравитации. В ближайшем будущем межпланетные корабли станут летать к Европе с той же легкостью, с какой можно добраться до заправки на углу. Марс останется Марсом – забытой остановкой на пути, на котором будут только никелевые рудники. А новеньким курортным станциям, кружащим на орбитах вокруг Земли, все так же будет нужен гелий-3 для термоядерных реакторов, а еще вода и кислород для их богатых клиентов. Богатым не придется мыться в мешках, как на станции первого уровня, несколькими литрами воды, очищенной из мочи, и губкой. У них утонченные потребности. «Земля снова пробуждается, – подумал Дэкерт. – Пускай половина планеты голодает, но те, кто на вершине пищевой цепочки, снова едят хорошо, а чем больше имеешь, тем больше хочется».

– Вся эта хрень кончится чертовой греческой трагедией, – сказал Уотерс.

Дэкерт рывком вернулся в реальность и увидел, как Вернон снял с его ноги покрытый пылью сапог скафандра и принялся крутить его в огромных руках, разглядывая двигатель на МВПЭ[5] с управляемым вектором тяги, припаянный к боковой поверхности, уставившись на него театрально расширенными глазами.

– Скорее уволюсь досрочно, чем в эту хреновину влезу. Я не подписывался на то, чтобы быть пляжным мячиком, чтоб его…

– Точно.

Дэкерт встал и снял с вешалки в шкафу утяжеляющий костюм. Принялся с трудом натягивать тяжелые рукава. Его обнаженный торс обдувало холодным воздухом из тоннеля. Можно было, конечно, с притворным неудовольствием глянуть на Уотерса за нарушение субординации, тоже притворное, но Дэкерт уже давно перестал придерживаться инструкций УКД по поводу того, как добиваться от подчиненных исполнения приказов. «Спокойствие-1» больше походила на нефтяную вышку, чем на армейскую казарму: здесь чувство одиночества и постоянная опасность сплачивали всех на основе неписаных законов. Нет смысла включать босса в дурдоме, если он еще не загорелся.

По части общения с командой Дэкерт постоянно балансировал между дисциплиной и покорностью судьбе. Даже позволил Кворлзу растить в теплице марокканскую коноплю и включать классический рок у себя в инженерном подземелье под научной лабораторией так, что пол трясся. Значение имели только выработка и то, чтобы все не убегало из-под крышки, особенно тогда, когда все на грани паники. «Разлад в команде – скверная штука, когда ты не на Земле, а до главной базы больше тысячи кило, – говорил обычно Флетчер. – Если дело плохо, то последнее, что тебе нужно, – это быть командиром».

Поскольку в случае бунта парень, у которого больше всего лычек на плече, наверняка будет первым, кого выбросят через шлюз.

– Юнионист ты, – сказал Дэкерт. Достал из шкафчика темно-синюю бейсболку и натянул на голову. Стер лунную пыль с погон утяжеляющего костюма и нехотя потянулся, чтобы коснуться ладонями пола с резиновым покрытием, но остановился на полпути, почувствовав, как заболели связки на спине и под коленями. – Если уж твой представитель не может тебя сократить, то я – тем более.

– Блин, – ответил Уотерс.

Дэкерт выпрямился и с деланым сочувствием похлопал его по плечу, а затем двинулся к люку чистой камеры. Ему не терпелось улечься, подставив себя сухому жару камеры обеззараживания. Утяжеляющий костюм из вектрана весом в шестьсот пятьдесят фунтов давал ощущение, что он на Земле, имитируя земную гравитацию и придавливая сухопарое тело. Лишь голова оставалась такой же легкой, но к этому вполне можно привыкнуть.

– Как ни неприятно говорить тебе это, – сказал Дэкерт, глядя на пилота, – но именно тебе придется влезть в такой костюм, когда мы загрузим профиль с моих прыжков. Как только в «Кратере Пири» услышат, что тут произошло, нам всем предстоят лунные прогулки. Придется проверять все спирали, места добычи воды и подстанции, чтобы убедиться, что китайцы или кто-то еще не наделали там пакостей. А еще придется отправиться на «БС-7» и заменить привод.

Он запустил процедуру обеззараживания и стал ждать, когда откроется дверь чистой камеры и он, став на колени, влезет туда.

– Кстати, Вернон, мой тебе совет: много не ешь перед этими прыжками.

3

КОГДА ДЭКЕРТ ВОШЕЛ В ЦЕНТР, ЛЭЙН БРИГГС СИДЕЛА склоненная над пультом связи, упершись локтями в голубой стол из композитного материала и положив голову на руки. Сплетя ноги, она резко стучала по полу пяткой. Кворлз сидел за пультом Лунной системы позиционирования, на другой стороне округлого помещения, глядя на ее спину. Ситуация выглядела почти интимной, будто ссора брата и сестры, и Дэкерт почувствовал себя незваным, как будто застал их за чем-то нехорошим. И сам себя выругал за такую мысль. Похлопал ладонью по переборке, соображая, не превысил ли Кворлз свой лимит на виртуальную порнографию. Звук отдался эхом, будто выстрел из ружья, и, когда Дэкерт пригнулся, проходя через низкий дверной проем, они оба дернулись.

– Боже, – сказал Кворлз.

Дэкерт возмущенно глянул на него, а затем посмотрел на Лэйн:

– И что у нас есть? Как дела у Бенсона и Тэтча в Посейдоне?

Лэйн встала, потягиваясь и выгибая руки под неестественным углом. Кворлз снова повернулся к пульту, делая вид, что просматривает данные с выхода в Посейдон. Ряды полимерных и голографических мониторов отбрасывали зеленый и желтый свет, отражаясь от бледного лица и коротко стриженных медно-рыжих волос Лэйн. Она повернула голову, и волосы медленно двинулись следом, скользя в слабой гравитации Луны. «Если хочешь понять, насколько красива женщина, посмотри на нее в условиях гравитации в одну шестую земной, – подумал Дэкерт. И покачал головой. – Боже мой, как же долго мы уже здесь…»

Лэйн прервала его раздумья:

– Они включили преобразователи на «БС-4», собираются провести бурение на новых участках, – сказала она. – Тэтч уже готовит «Молли» к обратной дороге. Должны были все сделать к 22.30.

Лэйн глянула на компьютер на своем изящном запястье, но Дэкерт понимал, что она одновременно поглядывает и на то, как он ковыляет по прорезиненному трапу на болящих ногах, стараясь не вздрагивать. Ее губы сжались в тонкую красную черточку, она снова наклонилась над консолью, опершись на нее ладонями, и ударяла по клавишам короткими резкими очередями. Дэкерт чувствовал, что она злится, и знал, что причиной тому были неполадки с блоком связи «Молли Хэтчет»[6].

– Говорю это в последний раз, коммандер, прежде чем пошлю жалобу прямиком в Лас-Крусес на этих уродов из УКД. Мы окажемся по уши в дерьме, если связь и дальше будет нам гадить всякий раз, как мы проводим выход за пределы периметра. Кто-нибудь обязательно погибнет, а они там на Земле соберут очередную комиссию невежд, которая, наконец, выяснит, почему я тут уже шесть месяцев собачусь.

Она взяла с рабочего стола кабель питания и натянула руками, на манер гарроты[7], с такой силой, что у нее на костяшках проступили сухожилия. Дэкерт скривился, глядя, как растягивается резина, а Кворлз притворно застонал, изображая испуг. Постоянное беспокойство и недоверие к начальству были естественными частями натуры Лэйн, в равной степени вызываемыми присущим ей цинизмом и ее должностью офицера по безопасности. Дэкерт был уверен: если бы ей позволили собрать в кучу всю верхушку Управления космической добычи там, на Земле, и кинуть в центр этого колышущегося дряблого болота заряд напалма, она бы так и сделала. Единственное, чего она не понимает, – этот поступок мало что изменит. На смену одним ничтожествам придут другие (всегда приходят), и компания не станет меняться, если перемены будут подразумевать сколько-нибудь значимые затраты.

– Думаю, босс, ключевое слово здесь «собачусь», – сказал Кворлз.

Дэкерт повернулся к нему и предостерегающе поднял палец:

– Джонатан, не заставляй меня делать то, о чем я потом пожалею. Я слишком долго был на выхолаживании, чтобы сейчас слушать твою чушь.

Кворлз терпеть не мог, когда его называли по имени. Именно по этой причине Дэкерт так поступил. Парень повернулся к экранам и сделал вид, что просматривает результаты проведенного выхода. Это и к лучшему, решил Дэкерт. Если Кворлз окончательно доведет Лэйн, она может решить убить его, раз бюрократов под рукой нет. Он снова поглядел на кабель питания в ее сжатых кулаках и сознался сам себе, что ему будет плохо не только с профессиональной точки зрения, если она вдруг попадет на гауптвахту в «Кратере Пири» за спонтанный акт насилия, совершенный против его юного инженера-двигателиста. Она для него будто защитный амулет, человек, к которому он в первую очередь обращался, чтобы убедиться, что не свихнулся на этой Луне.

Потерев виски, Дэкерт уселся в одно из потертых кресел ЦЕНТРа, обтянутого искусственной замшей. Похмелье после ВКД становилось все сильнее, он тосковал по земному воздуху, настоящему, а не тому, который прошел через километр угольных фильтров.

– Слушай, я свяжусь с отделом систем связи в «Кратере Пири», пусть в течение двух месяцев нам сюда кого-нибудь пришлют. Если при следующей доставке припасов они не пришлют нам техника, я лично туда слетаю и все им выскажу, если хочешь.

Лэйн недоверчиво хмыкнула. За последние два месяца они отправляли «Молли Хэтчет» в дальние переходы четыре раза – с заикающейся связью, изношенной полугусеничной ходовой и отсутствием необходимого запаса. У них даже чертова нормально работающего спутникового телефона не было. «Лэйн прозорлива, – подумал Дэкерт. – Кто-нибудь обязательно погибнет. Если Администрация хоть капельку не пошевелится или срочно не запустит на низкие орбиты еще пару спутников связи, кто-нибудь обязательно лишится жизни во имя продолжающегося американо-китайского соревнования».

– А что насчет вот этого недоумка? – спросила Лэйн, показав пальцем на Кворлза. – Разве ему не платят за то, чтобы все это работало?

Кворлз ухмыльнулся, довольный, что имеет возможность снова вступить в разговор. Болтать ему хотелось тем больше, чем сильнее злилась Лэйн.

– Транспорт, о моя темноволосая Артемида, – сказал он. – Я занимаюсь транспортом. Связь – более проблемная хрень, а я слишком долго общаюсь с Управлением и знаю, что лучше не рисковать что-то сломать, если ты не подписывался с этим возиться. Скажем так, если у «Хэтчет» движок дружескую руку покажет, я с радостью это починю.

Учитывая все повреждения от радиации, Дэкерт в любом случае сомневался, что Кворлз смог бы починить систему связи на «Молли Хэтчет». Вспышка на Солнце спалила большую часть спутниковых систем две недели назад, когда машина стояла снаружи, за пределами «Бычьего загона», проходя испытание на нагрев-замораживание. Ее системы не так хорошо защищены, как системы станции, и, если она будет ползать по поверхности, когда случится следующая вспышка, она будет уязвима, как дождевой червяк на асфальте. Снабженцы с «Кратера Пири» смогли лишь частично обеспечить их дублирующими средствами, так что, если система вырубится, у Коула Бенсона и Рика Тэтчера вариантов будет немного.

Дэкерт поскреб руку, стараясь не уснуть под монотонное жужжание систем ЦЕНТРа, создающее такое успокаивающее ощущение безопасного кокона. «Дублирование на Луне – все равно что палатка в самых смертоносных местах Гималаев, – обычно говорил Флетчер. – Без дублирования безопасности нет». Если сломается связь и случится солнечная вспышка, они даже предупредить Бенсона и Тэтчера не смогут. У датчиков «Хэтчет» ограниченный радиус действия – они не смогут вовремя уловить надвигающуюся волну радиации. Парни умрут прежде, чем успеют развернуть электростатический защитный купол и спрятаться в свинцовой трубе в центре транспортера.

Но в данный момент дублирование не было в числе приоритетов начальства в «Кратере Пири». Дэкерт мог в очередной раз написать жалобу – и они в очередной раз ничего бы не сделали, если только нельзя было потратить лишние несколько человеко-часов, не теряя выработки. Там, на Северном полюсе, они и сами работали на сто двадцать процентов выработки, точно так же, как «Спокойствие-1» и вновь открытая американская станция на юго-западном краю Моря Спокойствия. Вся система работала на износ, не только «Молли». Дэкерт уже достаточно написал отчетов по результатам аварий, чтобы понять, что главной их целью является повышение выработки.

К сожалению, с этим абсолютно ничего нельзя поделать.

Но это не значит, что не стоит попытаться.

– Кворлз прав. Это не его работа, – сказал он, быстро глянув на Лэйн, но не встречаясь с ней взглядом. – Слушай, у нас по графику в 21.30 планерка. Напиши доклад, резко, как ты умеешь, и я его передам сразу же после ее окончания. Если эти парни вдруг ухитрятся не обделаться и хоть что-то нормально сделать, то, возможно, в этом месяце мы и норму выполним, и собак не растравим.

– А что насчет «БС-7»? – спросила Лэйн. – Я проверила снимки, которые вы прислали. Эти следы не совпадают ни с одним из типов ботинок для ВКД, используемых на Луне в настоящее время. В том числе китайцами.

– Чудесно. Тогда откуда они?

– Похоже на одну из старых моделей «Грумбридж спейс системз». В 60-х их использовали несколько стран – мы, русские, китайцы и другие. Без визуального осмотра идентифицировать конкретную пару невозможно.

«Грумбридж». Один из крупнейших аэрокосмических подрядчиков на Земле, они поставляли снаряжение для полетов на Луну начиная с 2050-х. Идентифицировать пару их старых ботинок – все равно что идентифицировать конкретную пару кроссовок «Найк» в Нью-Йорке.

– Что насчет элементов питания? – спросил Дэкерт Кворлза. – Следует ли нам беспокоиться, что тот, кто устроил саботаж на нашей станции добычи воды в Дионисе, четко знал, как сделать все так, чтобы мы не получили нужной телеметрии?

– Необязательно, – ответил Кворлз. – ЧРП на посту управления использует достаточно стандартную систему адаптивного переключения элементов, такое оборудование не уникально. Любой может прикинуть топологию подключения и сделать нужные выводы.

– Прекрасно.

– Йейтсу скажете? – спросил Кворлз. – В «Кратере Пири» взбесятся до усрачки, когда услышат об этом.