Ликвидатор

Казалось бы, а что тут беспокоиться? Ну как может не просто пакистанец, а чуть ли не радикальный исламист — сам отбрехался, но среди друзей, родственников жены и вообще ближнего круга мусульманских фанатиков через одного — стать мэром английского города, учитывая вполне себе демократическую процедуру выборов и отсутствие масштабных фальсификаций, как в некоторых хорошо знакомых мне местах? А вот может! Чего далеко ходить, достаточно вспомнить президента США, Ахмада Ходжи Корбаву, классического такого полунегра, за которого проголосовали не только все соплеменники, но и немалое число обычных американцев с промытыми напрочь политкорректностью мозгами. И посмотреть на результат этого самого «демократического выбора», после которого там началась новая волна вакханалии местных выходцев из Африки, многочисленный приём мигрантов из стран «третьего мира» и жуткая прессовка европейской части населения, пока ещё большинства, но вот-вот способного стать реальным меньшинством с этой их программой предоставления гражданства любому отребью, лишь бы оно объявляло себя «пострадавшими» от чего угодно.

Так и в Саутгемптоне… Дозы ядрёной «дружбы уродов» отливали местным англичанам прямо в мозг, порцию за порцией, размывая понятия здравого смысла шаг за шагом, год за годом. Плюс огромное количество изначально нелегальных, а потом натурализуемых мигрантов, для которых единственными законами были законы шариата и проповеди мулл, причём отнюдь не мирного характера. Вот и получалось, что доля оболваненных местных плюс нехилый конгломерат мусульман со всех краёв света вполне могли в сумме дать крайне нежелательный результат. Более того, опросы общественного мнения из числа действительно профессиональных сей факт подтверждали. Было о чём тревожиться синьорам из Коза-Ностры, ложной угрозой их интересам тут даже не пахло.

Вот я и прибыл в Англию, хотя и не моментально, и не в одиночестве. Для начала, требовалась некоторая подготовка, а именно заказ инструментария для выполнения предстоящей работы. Не простого, вроде снайперской винтовки или взрывчатки, а гораздо более сложного, можно даже сказать экзотического, зато позволяющего провернуть планируемое устранение проблемы так, чтобы клиент остался максимально доволен, да и исполнитель в моём лице не подвергался излишнему риску. Что до компании, то ей оказался тот самый «солдат» клана Катандзаро, который должен был стать одновременно и наблюдателем и подручным и… оценщиком уровня моего профессионализма, насколько я успел понять.

Бернардо Рикконе, тот самый «солдат», был мрачным и тощим типом лет тридцати с небольшим, дымящим как паровоз и смотрящим на мир, словно на ресторанное меню, в котором надо выбрать блюд побольше, поэкзотичнее и желательно за чужой счёт. Не бог весть какой оригинальный типаж, но в то же самое время и не образец банальности. Уже неплохо, ведь с шаблонными представителями порой бывает… не то чтобы сложно, тут другое. Их легко обманывать, внушать нужные мысли, вот только донести до начальства действительно дельный отчёт они банально не в состоянии по причине ограниченности своей. Тут же иное. Да и не послал бы клан Коза-Ностры для проверки потенциально полезного для себя приобретения откровенный шлак.

Первая встреча состоялась ещё в Испании, где я временно отсиживался после предыдущей акции. Там произошёл выбор цели из нескольких предложенных вариантов. Там же обсудили и примерный план подготовки. Небольшая пауза — та самая, для заказа нужного инструментария — после чего можно было и отправляться в сторону «туманного Альбиона». Не вместе, не близко к Саутгемптону и не по основным документам, само собой разумеется — в таких случаях чем больше предосторожностей, тем для здоровья полезней. Вот и получилось, что он паромом через Ла-Манш, я же сперва воздухом в Лондон, а оттуда на прокатной тачке до места назначения. Типа туризм по английской глубинке и не только — вполне себе популярная забава у некоторых ценителей.

Место встречи — Саутгемптон. Время встречи… не имело особенного значения, как никак связь сейчас, в эпоху информационных технологий, у каждого в кармане, причём вполне себе защищённая. Пересечься же в портовом городе в одном из многочисленных кафе — дело лёгкое и беспроблемное. Если вдобавок ещё и разговаривать на непонятном местным итальянском языке — оно вообще отлично. Сидят себе в отдельной «выгородке», до кабинета всё ж не дотягивающей, двое вполне приличного вида людей за кофе, коньяком и лёгкой закуской, беседуют, проблем не доставляют. Никому и в голову не придёт, что не абы о чём, а касаемо ликвидации местной «шишки на ровном месте», претендующей на пост мэра столь важного для многих людей портового города, одного из трёх наиболее важных в Великобритании.

— Выборы через пятнадцать дней, Энтони, — выцедив коньяк, обратился ко мне по американизированному варианту имени, которое сейчас было в текущих документах, посланец Катандзаро. — Тебе придётся поторопиться, если хочешь сделать работу до этой даты, как говорил раньше.

— Не стоит излишнего беспокойства, Бернардо. Я тут уже двое суток, успел осмотреться на местности.

— И что углядел? Ты же знаешь, я должен понимать, на что ты рассчитываешь, Тони. Его охраняют во время выступлений перед избирателями. Металлоискатели там, полиция и прочее. Или ты его с расстояния хочешь?

— Спокойнее, не стоит нервничать. Давай-ка как следует подумаем, что нам даст обычная смерть этого пакистанца. Жертва коварных убийц, которые устранили верного члена лейбористской партии и тому подобные вопли в прессе. И сразу же выдвигается новый проповедник шариата толерантной национальности с теми же самыми идеями, с теми же группами поддержки, а на остальных претендентов на мэрское кресло выливается огромная бочка дерьма. Вы от этого ровным счётом ничего не выиграете, откровенно то говоря.

— Зачем тогда мы… ты здесь? Сам взял именно эту работу. А кстати, почему именно эту? Другие были легче, ты сам это признавал.

Сразу несколько вопросов, на которые… есть ответы. Более того, ответы, которые никоим образом не будут пересекаться с моей основной линией, тут вполне хватит и вспомогательных.

Что я подразумеваю под «основой»? Разумеется, создание репутации ликвидатора, способного дотянуться до самых серьёзных, хорошо охраняемых целей. Не пасующего перед ситуациями, когда объект является публичной персоной, устранение которой способно вызвать вопли не только в медийном пространстве — журнашлюхи орут всегда и по любому поводу — а настоящие, от сильных мира сего, очень не любящих когда одного из их изрядно выродившейся своры уничтожают словно походя. Именно такой созданный образ будет лучше всего воспринят кланом Катандзаро, тут сомневаться не стоит. В подобных случаях я не собирался полагаться на фортуну и заказал через посредника, того самого Курта Лямке, подробный сбор информации о верхушке клана Катандзаро и о предпочтениях оной в разрешении тех или иных ситуаций.

Консервативность дона Стефано Гримани играла мне на руку. Этот, по сути, реликт минувших эпох отлично помнил времена правления капо-ди-ками Сальваторе Риины, когда самым эффективным способом устранения преграды было… физическое устранение. Нынешние же порядки Коза Ностры вызывали у него скептицизм, особенно учитывая постепенное, но неумолимое снижение веса древней организации среди других криминальных структур. А посему действия в старой манере не могли не прийтись ему по душе. Только говорить это «солдату» клана Катандзаро я точно не намерен. Ибо нефиг раскрывать карты перед совершенно посторонним человеком. Да к тому же моя истинная цель далека от вступления в Коза-Ностру и продвижения по тамошней иерархической лестнице. Мафия для меня лишь инструмент, не более того.

— Видишь ли, Бернардо, я всегда предпочитал «работать» с теми клиентами, которые вызывают, скажем так, определённый отклик в душе. Это значительно помогает в работе, делая её успешное завершение желательным не только с материальной, но и с духовной точки зрения.

— И что тебе до нашего будущего знакомца? Ты же и в Англии если и был, то редко и недолго.

— Верно, — киваю я, соглашаясь со словами собеседника-«контролёра». — Просто сама по себе личность чрезвычайно омерзительная, равно как и те, интересы которых он всеми силами защищал и защищать будет. Слышал что-нибудь о его соплеменниках-педофилах, которые свою «любовь к детям» реально поставили на конвейер, к тому же с финансовой отдачей?

— Я телевизор, кроме фильмов по ди-ви-ди, особо не смотрю… Скучно. А газеты пусть университетские умники читают.

Печально… Ограничивая себя в информации, далеко не продвинешься. Это понимают все, включая мафиозных боссов, которые пусть и не обучались в университетах — за довольно редким исключением — зато старались хотя бы самообразованием заниматься. Понимали, что иначе, при условии ограниченного кругозора, их быстро либо скинут с «трона» конкуренты, либо официальная власть придавит. Отсутствие мозгов — удел «пушечного мяса» да находящихся на низовых уровнях иерархии. Время сейчас стремительно меняющееся, одной стрельбой и крепкими кулаками не обойтись, причём последние вообще перестают играть сколь-либо важное значение.

— Вот и зря. А тот педофильский скандал, он не так давно и в газетах гремел, и по многим ТВ-каналам, про сеть уж и не говорю. В одном из провинциальных британских городков особенно любопытные люди докопались до причины, почему многие подростки все запуганные, нервы у них ни к чёрту и вообще боятся на улицах появляться. Оказалось, что последние несколько лет их буквально хватали на улицах эти… беженцы из Пакистана, после чего насиловали и угрожали, что если расскажут, то головы отрежут и им, и их семьям.

— Кастрировать, а потом сжигать, облив бензином, — поморщился Бернардо. — У нас на Сицилии так бы и сделали.

— Тут тебе не там! Народец не столько даже пуганый, сколько к травоядному бытию вот уже более полувека приучаемый, да со всей фантазией. И даже те родители, которые сумели добиться от детей правды и не побоявшиеся обратиться за помощью в полицию… — тут я выдержал небольшую паузу. — Полиция, выслушивая обвинения в адрес этих сраных животных, обвиняла… собственно жертв насилия в расизме. Дескать, они сами, по доброй воле вступали в сексуальные отношения с пакистанцами — это в одиннадцать там или двенадцать лет — а теперь клевещут на добропорядочных гостей королевства и несчастных страдальцев, вынужденных покинуть родные края.

— А ты не выдумываешь?

Нотки скепсиса в голосе «солдата». Предвиденные, а потому имеются и железобетонные доказательства. Вытаскиваю из специальной сумки-портфеля небольшой ноут с выходом в сеть, раскрываю его, врубаю интернет-браузер… В нём уже есть все закладки, специально на подобный случай озаботился.

— Читай, — разворачиваю девайс экраном к Рикконе. — Тут на английском, но ты им неплохо владеешь, я знаю. Тут целая подборочка, причём из статей более чем солидных изданий, не столько даже британских, сколько иных европейских и штатовских.

Итальянский мат, надо заметить, сильно уступает русскому, но в некоторой степени компенсируется экспрессивностью сказанного, богатством интонаций. Это и демонстрировал член клана Катандзаро, с брезгливостью, но таки да преодолевавший подборку предельно мерзкого материала. А поскольку дураком он всё ж не являлся, то пояснений, что если такое вскрылось в нескольких местах, то и в других «местах залегания беженцев-мигрантов толерантного сорта» наверняка творится или вот-вот будет твориться нечто похожее, не требовалось.

— Если такие ещё и мэрами станут, и в парламент просочатся… Конец Британии! Мне на эту страну плевать, но чтобы вот так… Нехорошо.

— Вот именно, Бернардо, очень верное слово ты подобрал. Нехорошо, если вдруг появляется возможность убрать источник, смердящий на всю округу, а ты отстраняешься, делая иной выбор. Потому я и не ушёл в сторону, выбрав тот вариант, отказаться от которого было бы просто неправильно. Кстати, вот ещё одна интересная ссылка, на сей раз на одну из предвыборных речей этого, хм, кандидата в мэры. Почитай его лозунги и особенно то, как он себя позиционирует.

А там было что почитать, было на что посмотреть. Не высказывания — чистый огонь! Например, как он себя представлял при всём честном народе: «Я — житель Саутгемптона. Я — европеец. Я — британец. Я — англичанин. Я — мусульманин. Я — азиат. Я — пакистанец». Так и подмывало спросить: «Неуважаемый, а расщепления личности у вас случайно не наблюдается, раз ухитряетесь объявлять себя столькими людьми одновременно?»

Разумеется, всё у него с головой было в порядке, эти слова так, для размягчённых политкорректностью и «виной за колониальное прошлое» бедолаг-британцев. Сам же Асади Дахан был правоверным исламистом, ничуть того не скрывающим по большому то счёту. Тому свидетельство — контакты с довольно популярной на его исторической родине организацией под названием Гнев Пророка, по сути представляющей собой одно из суннистских радикальных панисламистских течений. Плюс его сестра, вышедшая замуж за проповедника Гнева Пророка, плюс собственная жёнушка, Лейла Барзани, что из семейки видного члена той самой организации, к тому же семейки весьма богатой.

Однозначно мерзкая личность этот Асади Дахан. Плюс его, скажем так, предвыборная программа, в которой он нагло, ничуть не скрываясь, проповедовал «прелести» шариата, утверждая его пользу как для своих соплеменников, так и для нормальных, естественных британцев. А шариат, как известно мало-мальски умеющим читать и делать из прочитанного вполне определённые логические выводы — ядренейшая такая отрава для любого европейского государства. Особенно если вспомнить…

— Отрава! — отодвинул от себя ноут Бернардо. — Надо быть законченным наркоманом или слабоумным, чтобы поддерживать того, кто говорит подобное. Эти англичане сошли с ума!

— Точнее сказать, их целенаправленно сводили с ума на протяжении нескольких поколений. И не только их, к слову сказать. Даже в родной тебе Италии творится если не то же самое, то в схожем направлении, просто заметно не до такой степени. Пока не до такой.

— Ты преувеличиваешь, Энтони. Если такие вот сунутся к нам…

— Уже сунулись, — усмехнулся я. — Ваше законно избранное правительство принимает всю мигрантскую шваль. На улицах ваших городов — пусть не сицилийских, но всё равно итальянских — шастают шайки нигерийцев, арабов, албанцев. Пока они подчиняются тем же кланам Каморры или Сакра Корона Юнита, но я успел изучить эту плесень. Они при первом же представившемся случае попробуют стать самостоятельными, воспользовавшись… да чем угодно. Собственно, албанцы уже это сделали, хотя не во всех регионах. Наркотрафик частично в их руках, да и в сторону контрабанды они поглядывают голодными глазами.

— Я простой «солдат» — открестился Рикконе. — Если всё пройдёт хорошо, с тобой поговорят другие. Ты… слишком серьёзные разговоры ведёшь для простого исполнителя.

— Так кто сказал, что я именно «простой»? Простые долго не живут и не устраняют столь опасные цели, оставаясь при этом вне поля зрения множества обиженных теми самыми смертями.

Тут Бернардо сложно было что-либо возразить. Хоть его явно не во всё посвящали, но необходимый минимум информации по моей персоне дать были обязаны. Ликвидаторам подобного уровня даже задачи ставят не в варианте «убить того-то вот так-то», а с большой вариативностью и с возможностью, случись что, дать задний ход из-за чрезмерного риска. Главное не злоупотреблять подобным и тогда всё будет в рамках ожидаемого.

— Что собираешься делать, если не хочешь просто пристрелить с дальнего расстояния?

— Сделать так, чтобы смерть оказалась такой, какой будет выгодна нашим планам. Асади Дахан должен умереть так, чтобы подозрения пали на совсем других людей, да и его собственный «посмертный портрет» должен оказаться таким, чтобы и у местных любителей политкорректности при упоминании о покойнике рвотный рефлекс просыпался. Поэтому я и заказал определённые «инструменты», часть из которых мы используем, а из части составим тот самый ложный след.

— И этим следом будет…

— Давай для начала проедемся по улицам этого прелестного портового города, есть тут несколько «достопримечательностей», которые я уже видел, а тебе увидеть предстоит. И не смотри на ноутбук, в таких делах лучше самому почувствовать место. Это я тебе как кое-что понимающий человек говорю.

Так оно и было. Фотографии и видеосъёмка зачастую не передают всего, что можно ощутить, лично побывав на месте. Чуток иной ракурс, невозможность сопоставить постоянно меняющуюся обстановку, «аура» места наконец, наукой отрицаемая, но подтверждаемая всеми теми, кто навострился стирать из жизни разумных созданий. Именно поэтому если есть возможность провести разведку на местности лично — сделай это. Как сейчас, когда ситуация более чем благоприятствовала.

* * *

К немалому удивлению «солдата» Коза-Ностры, в число интересующих меня мест не попал ни дом Дахана, ни его офис, он же предвыборный штаб, ни ещё пара мест, которые по всем раскладам должны были оказаться важными. Удивительно? Вовсе нет, ведь все эти точки были под вполне себе неплохим наблюдением. Не столько полиции, сколько единоверцев этого кандидата в мэры, оберегающих столь важного для себя человека всеми силами. Более того, делающими это как бы не лучше, чем утратившая остатки профессионализма британская полиция, в которой, такое впечатление, окончательно перевелись люди, способные стрелять и убивать при первом же подобающем случае.

Что же тогда меня интересовало? Для начала, места, крепко связанные не с самим кандидатом в мэры, а с его начальником штаба Али Шарафом. Не сама квартира, а всего лишь крытый причал, где находился его катер для прогулок в прибрежных водах. Склад, где хранились всякие вещи опять же. Гораздо правдоподобнее, если нечто компрометирующее найдут не у самого «благообразного толерантного политика», а у одного из его доверенных лиц, но не абы какого, а самого что ни на есть приближённого. Те самые места, близ которых я в сопровождении Бернардо недавно покрутился, подходили как нельзя лучше уже по той причине что проникнуть туда куда легче, чем в квартиру. Свидетели опять же будут отсутствовать, если правильно всё устроить.

— Подбросить наркотики, взрывчатку и эти… пояса смертников — это ты хорошо придумал, — радостно оскалился «солдат», когда я, сидя за рулём прокатного «фордика» отъезжал от склада, принадлежащего Шарафу. — В дерьме Асади Дахан хорошо измажется!

— Это лишь часть тех декораций, которыми нам предстоит обставить устранение объекта. Мне от семьи Гримани поступил заказ уничтожить не репутацию Дахана, а его самого, поэтому придётся собирать общую картину из отдельных фрагментов. Один ты только что видел, теперь движемся по направлению ко второму. И в связи с этим у меня есть к тебе один маленький вопрос… Что ты знаешь о противоречиях внутри мира исламских фанатиков?

— Ну… Фанатики, они фанатики и есть. Головы отрезают, кверху задницами раз по шесть в день стоят и баранов на улицах режут, — призадумался Рикконе. — Может и между собой за что-то спорят. Слышал что-то, но врать не хочу и не стану. Мне, человеку чести, это неприлично здесь и сейчас.

— Знай врага своего, — напомнил я временному, а может и не совсем временному напарнику одну из известных с глубокой древности истин. — Асади Дахан пакистанец, а там распространён классический такой суннизм — основная и наиболее распространённая ветвь ислама. Гнев Пророка — организация, к которой принадлежит как он, так и стоящие за ним влиятельные персоны — тоже сунниты.

— И что нам с того?

Учить тебя и учить, «солдат» клана Катандзаро! Как наверняка и многих тебе подобных. Не тупица же, мозг вполне себе функционирующий, но эта грёбаная искусственная самоограниченность порой откровенно бесит. Многие ему подобные сосредотачиваются исключительно на своих прямых обязанностях, забывая про то, что умение просчитывать окружающую реальность базируется на знаниях об окружающем мире, причём они должны быть обширные и весьма. Это ж претензия не к клану Катандзаро и не к Коза-Ностре. Это везде так. Что, в конторе, где я раньше состоял, что-то было по другому? Хрена с два! Слишком многие со временем становились лишь частями механизма, а значит теряли гибкость мысли, умение грамотно импровизировать и находить решение в нестандартных ситуациях. Не-ет, это беда общая, связанная с вполне определёнными причинами. Впрочем, о них сейчас даже задумываться недосуг, не то что по косточкам разбирать.

— Если совсем кратко, то ислам делится на две совсем уж основные ветки — шиитов и суннитов. Каждая из них, в свою очередь, подразделяется на свои подветви. К примеру, в той же Сирии есть алавиты, которые являются очень уж своеобразной вариацией шиитов. Сунниты… там тоже свои заморочки. Ваххабизм же, изначально отпочковавшийся от суннизм, зародился довольно давно, ему уже не один и даже не два века. И противоречия с самого начала были огромны, к тому же сопровождались потоками крови. Сейчас основой ваххабизма является наверняка известная тебе Саудовская Аравия. Ну а проповедники этого течения попадаются везде. Европейские страны, увы и ах, ни разу не исключение. Англия тоже.

— И в Саутгемптоне…

— Именно, Бернардо, — улыбнулся я, тормозя на светофоре. — А где они, там и довольно агрессивные проповедники. Один такой, мулла Хусейн Абу-бин-Салман, пользующийся очень весомым авторитетом среди единоверцев, а тут, в Саутгемптоне, и вовсе самая большая фигура, нам и нужен. Ведь это он, подлец этакий, решит перевести мелкие распри с пакистанскими исламистами в нечто большее. Например, из-за нежелания делиться авторитетом среди правоверных. Из-за нежелания того, чтобы простой суннит стоял над последователем идеологии Ваххаба. Ну и чисто материальную выгоду забывать не следует. Ведь здешние саудиты тоже хотят влезть в дела порта, получив немалые выгоды от сего золотого дна. Пусть их гораздо меньше, нежели пакистанцев, зато поддержка из родных мест ого-го какая!

— Получается… Люди этого муллы убьют Асади Дахана, а другие останутся в стороне от подозрений. Но надо сделать так, чтобы эти подозрения появились, чтобы поверили и полиция, и все эти пакистанцы.

Не люблю пробки. С другой стороны, время на поговорить имеется. Вот как сейчас.

— Поверят, куда ж им деться! Всего-то и надо, что пробраться в местную мечеть и оставить в тамошнем подвале кое-какие доказательства причастности с пальчиками на оных. Причём часть отпечатков должна принадлежать тому самому Абу-бин-Салману, чтобы уж совсем никаких подозрений.

— А сам этот саудит уже ничего не сможет возразить.

— Верно, — подтверждаю слова Бернардо. — Мертвецам вообще сложно высказывать какие-либо претензии. Однако… Нужны будут «пешки» причём из тех, которых и сбросить с доски ни разу не жалко. Они будут кое-что знать, а потому не должны болтать.

Гуманизм и Коза-Ностра ни разу не пересекаются, поэтому каких-либо протестов я даже не ждал. А вот уточняющие вопросы последовали.

— Квалификация?

— Не нужна. Зато мимикрия под ту среду, с которой они соприкоснутся, жизненно необходима.

— Значит мусульмане из числа фанатиков…

— Они, гадкие. Или те, которых можно за них выдать. По физиономии не видно, фанатик там или не очень. Сгодятся любые уличные отбросы подходящей национальности, очень сильно нуждающиеся в деньгах и не бегающие от нарушения закона. Хотя когда эта восточная публика в Европе законы то соблюдала?

Вопрос, ответа не требующий. Вся эта мигрантская накипь из «третьего мира» и соблюдение законов — понятия несовместные. Зато пользоваться привитой европейскими правительствами своему же коренному населению слабохарактерностью, толерантностью и прочими нецензурными качествами — это они всегда готовы и очень даже рады. Знаем, видели, проблевались неоднократно.

Рикконе погрузился в раздумья, явно прикидывая, что именно можно наскрести на местном «дне», используя необходимый фильтр. Тут ему легче будет поработать с «материалом» хотя бы по той причине, что за этим «солдатом» стоит мощь не только клана Катандзаро, но и всей Коза-Ностры. Сия разветвлённейшая структура если и не имеет в каких-то местах чисто своих людей, то всегда может попросить о маленьком одолжении иные криминальные структуры. А уж если не за просто так, а за некоторую сумму, то тут вообще чисто деловые отношения. Всяко быстрее будет и проще, чем я сам, пользуясь лишь собственными ногами и головой, начну просеивать контингент местных притонов и клиентов здешних пушеров.

Меж тем мы прибыли к очередному промежуточному пункту, а именно к мечети уже далеко не столь славного как в прошлые времена города Саутгемптона. Саутгемптон и мечеть… куда ж катится этот мир? И хочется спросить, да только понимаю, что многие не ответят, а оставшаяся часть скажет то, что я и без них знаю. Пролистывал не так давно интереса ради статистику по поводу мечетей в изначально не имеющих никакого отношения к исламу странах, после чего словил нехилую печальку. Более полутора тысяч мечетей на территории Великобритании, причём подавляющая часть приходилась именно на Англию. Полторы. Тысячи. Мечетей. А заодно в сравнении с началом шестидесятых в пятьдесят с лишним раз поднявшаяся доля этих инородцев, с одной десятой процента до более пяти. И то не самая свежая статистика мне попалась. Интересные такие циферки, не правда ли? К тому же скорость возрастания «замещения европейского населения» росла год от года, что являлось вдвойне тревожным симптомом.

— Ну и как тебе место с точки зрения профессионала, а, Бернардо?

— Удобное, — отозвался мафиозо. — Камер наблюдения вокруг мало, подъехать удобно, отступать тоже. Нужен ещё план самого здания и прилегающей территории, но он у тебя уже есть, да?

— Само собой. Штука отнюдь не секретная, а на просторах всемирной паутины чего только не водится. С системой безопасности было чуть сложнее, но немного денег решили проблему. Файлы потом посмотришь, а пока пора к последнему пункту нашего маршрута.

— Много их, пунктов.

— А что ты хотел? — саркастически усмехнулся я. — Абу-бин-Салмана сложно будет изымать, когда он в мечети, да и поднятый шум сделает наши старания бессмысленными. А вот если прямо из дома, из тёплого гнёздышка — это совсем другое дело. Усыпляющего газку внутрь, затем тихо и спокойно извлечь нужную нам исламистскую тушку в укромное местечко, оставить пальчики на нужных предметах, после чего…

— Пулю в голову и закопать?

Вот не понимаю я манию многих из стоящих по ту сторону закона к простым решениям. Трупы либо просто бросают за городом или в городских трущобах, либо, в лучшем случае, прикапывают. Потом же то собачки не там пороются, то строительство на месте несанкционированного захоронения начнётся, то ещё какая-нибудь грустная для убивцев ситуация приключится. А ведь недаром народная мудрость гласит, что концы надо прятать в воду. Хотя бы в воду, если нет возможности совсем уж бесследно избавиться от тела.

— Вспомни капо-ди-капи Сальваторе Риину. Он был человеком умным, а потому растворял трупы в кислоте. У нас, к сожалению, нет необходимой базы и доступа к должному количеству химии, зато прямо под боком есть дно морское, а там рыбы, ракообразные и прочая прелесть, которая в охотку и довольно быстро сожрёт любое грамотно притопленное тело.

— Я слышу в словах опыт.

— Несомненно, — улыбнулся я. — Но в целом… Всё нужное я тебе уже показал, план в общих чертах тоже в тайне не остался. Теперь пришла пора воплотить его в жизнь, а это стоит делать в несколько иных условиях. И да, марионеток для устраиваемого нами спектакля ищешь ты. Суннитов, само собой разумеется. Саудовцев тут мало и они не из низов, поэтому пакистанцы, палестинцы, этого добра тут навалом.

— Сделаю. Но потребуется пара дней, может тройка.

— Но не больше. Не забывай, они нужны только как инвентарь, к тому же расходный. Всю работу будем выполнять мы, не они.

Хорошо всё же работать с помощником, который не страдает разного рода комплексами гуманизма и вообще привык исполнять приказы. А то были разного рода… проблемные персоны, да к тому же в самом худшем смысле этого слова! И это я не о наёмниках из ЧВК, те как раз по большей части адекватные. Другое дело — «люди государевы», нахлебавшиеся разного психологического мусора, что потом пышным цветом распускается в их мозгах. Разные вариации, но в большинстве своём вызывающие глубокое разочарование, а порой и откровенную брезгливость. Мда, вот потому я и ушёл в частный сектор, о чём ни разу не пожалел. Умеет Система напрочь отвращать от себя всех тех, кто хотя бы частично с принципами и не чужд хотя бы толики патриотизма в правильном понимании этого слова.

Глава 3

— Тяжёлый, засранец, — выдыхает Бернардо, помогая мне размешать на в объёмном багажнике автомобиля спящего наикрепчайшим сном Хусейна Абу-бин-Салмана. — За руль я?

Киваю в ответ, не считая необходимым говорить что-либо лишнее. И так всё ясно, план был заранее составлен, отработан и вообще пока всё шло как надо. Камеры слежения поблизости от дома лидера ваххабитов Саутгемптона были заранее выведены из строя. Проникнуть в дом Абу-бин-Салмана и вовсе труда не составило, особенно учитывая то, как легко и просто оказалось закачать туда изрядное количество усыпляющего газа. Никаких гранат с газом и прочего дурного шика. Обычный баллон и гибкая пластиковая трубка. Дырочка — маленькая такая, воистину незаметная — затем трубку внутрь, клапан открыть, а потом подождать, пока химия подействует. Потом зайти внутрь, не забыв про противогазы, изъять из постели находящегося в нирване «пациента», после чего переместить в автомобиль как не особо ценный, но важный в плане груз. Тот груз, которому и жить то недолго осталось. Он только оставит свои отпечатки кой на чём, да голосом своим пробулькает несколько нужных фраз под запись. Всё, после этого переселится в мир иной. И что-то я сомневаюсь, что там будут наличествовать вечно девственные гурии и тому подобное. Оч-чень сильно сомневаюсь!

Куда сейчас направляемся? К одному из небольших припортовых складов, арендованному пару дней назад. Их там много, постоянно появляются новые арендаторы и исчезают старые. Никто никого спрашивать даже не собирается. Да и вообще не сами же светились, использовали совершенно левого, ни к каким делам не причастного человека. Золотой ключ, он многие двери открывает.

Приехали. Рикконе, выйдя из автомобиля, открыл ворота склада, после чего оставалось лишь загнать машину внутрь и вновь закрыть их. Стоило признать очевидное — изъятие объекта произошло успешно, теперь требуется получить от него необходимую запись. Аудио, понятное дело, видео в данной ситуации было бы не совсем уместным.

— Извлекай источник ценных признаний, — усмехнулся я, обращаясь к Бернардо. — И наручниками приковать не лишним будет. Во-он к тем трубам, как вариант.

— Сейчас сделаем. Только Антонио, ты бы помог.

— Ладно…

Эх, не получилось свалить грубую работу на помощника-наблюдателя. Пришлось помогать тащить к стене, защелкивать наручники так, чтоб не было ни малейших шансов от них освободиться и вообще… Как только пленник был зафиксирован в подходящем положении, я вкатил ему дозу нейтрализатора и стал ждать. Недолго, уже через пару минут Абу-бин-Салман пришёл в сознание и первым делом громко заверещал, причём на неплохом таком английском языке, требуя его освободить и угрожая разного рода жуткими карами. Не от властей понятное дело, а от своих обрезанных братьев-фанатиков.

— Смешно, — процедил я, демонстрируя разоравшемуся ваххабиту нож, это старое и надёжное средство повышения разговорчивости. — Мы знаем, кто ты такой и во главе чего стоишь. А вот многие секретики вашей ваххабитской общины или уммы, так вроде вы её называете, лишними не окажутся. Будешь говорить по-хорошему или как обычно?

— Можете мне угрожать, держать тут, но вас найдут. Вас посадят в тюрьму, а там до вас, неверные шакалы, доберутся воины Аллаха! Я Хусейн Абу-бин-Салман и…

Взмах ножом и на щеке пленника появляется первый порез. Неглубокий, неопасный, но даже его хватает, чтобы слова оборвались, а вот панический взвизг оказался очень громким.

— Я хорошо знаю вашу братию. Знаю и то, как с вами обращаться, чтоб стали разговорчивыми. Нож в моей руке — это так, наглядная демонстрация, а на самом деле есть много куда более интересных вещей. К примеру, кислота, которую можно по каплям выливать на те или иные части своего тела. Бернардо, будь столь любезен, принеси сюда пузырек, а заодно сними с объекта штаны. Был у него обрезанный, а станет расплавленный.

Тьфу! Одной царапины и одной угрозы хватило для того, чтобы пациент изволил начать говорить. Видимо, понял, что жизнь одна, а мы с ним шутки шутить не собираемся. Не фанатиком оказался… чего и следовало ожидать. Фанатики там лишь на нижне-средних уровнях иерархии, причём фанатизм сочетается с почти полностью отсутствующим мозгом и крайне низким уровнем восприятия действительности. Этакие биороботы с простейшей программой. Их вышестоящие тоже ни разу не сократы, но хотя бы связывать мало-мальски сложные предложения в состоянии и очень любят красивую жизнь. Внешне могут изображать из себя этаких аскетов и духовно-просветлённых, но на деле… На деле имеем то, что сейчас я наблюдаю относительно Абу-бин-Салмана. Говорит под запись, да так быстро и с таким энтузиазмом, что я аж диву даюсь.

Зато содержание его речей ни разу не откровение… в общем плане. Многочисленные грешки муслимов Саутгемптона были очевидны: многочисленные случаи изнасилований, в том числе и педофильской направленности; вербовка смертников и «воинов Аллаха» в разные регионы Ближнего Востока и не только туда: трафик наркоты, который через Саутгемптон расползался по большой части Британии. Щедрые взятки разного рода лоббистам, подкуп продажных судей, местных депутатов, запугивание тех, кто пытался что-либо противопоставить мутной шариатской волне, выплёскивающейся на улицы города. Бесследное исчезновение парочки особо мешающих местных жителей опять же. Имена накрепко связанных с Абу-бин-Салманом адвокатов также были полезной информацией, как и имеющийся компромат на кое-каких персоналий местного значения. Финансы… не только от торговли наркотой. Доли от контрабанды и поступления налога с единоверцев, но и щедрые субсидии из родных краёв. Ага, у саудовцев были ба-альшие планы на то, что осталось от Британской империи. И не только у них… но пакистанцы и их лидер, сейчас вознамерившийся стать мэром, были хоть и крепко союзной силой, в какой-то степени вассальной, но всё же не полностью.

Что особо интересно и полезно — доступные Абу-бин-Салману счета были, скажем так, ни разу не на его имя и вообще завязанными на пароли. С одной стороны понятное дело. С другой… Ноут у меня был с собой и, само собой разумеется, я проверил правдивость полученной информации.

— И часто ты так работаешь? — хмынкул Рикконе. — Основное задание и вот такой дополнительный заработок я имею в виду.

— Порой случается, хотя и не в таком объёме. Кстати, четверть твоя за содействие. А уж возьмёшь себе или там с кланом делать станешь — дело исключительно твоё, сам решай. Только если нет действительно скрытых счетов… лучше не спеши, а сперва озаботься их заведением. Финансы, они штука такая, которую порой отслеживают.

— Подумаю… разберусь. Но с этим то что? Когда будет нужные слова говорить?