Ярослав Умный. Первый князь Руси

- Здоровых и полных сил. Можно и молодух. Чтобы ежели что по осени дружинников оженить. Но тогда зерна нужно будет больше.

- Клади двенадцать кусков, и мы поставим четыре цебра овса и три полбы. Плюс рыбу раз в седмицу станет привозить все лето и осень. По пуду за раз. Мы ее все одно в Гнездо возим. Вот часть тебе отдавать станем.

- Добро, - произнес Ярослав весьма воодушевленный таким раскладом.

Ударили по рукам. И пошли к месту упокоения ватажки Драгомира. Их просто прикопали, не сжигая. Ярослав, прихватив топор и лыко, деловито соорудил четыре креста. Ножом вырезал на них типичные христианские символы кириллицей и вбил в ряд возле неглубокой братской могилы. После чего размашисто перекрестился, извлек меч, вонзил его в землю и, припав на одно колено, начал громко декламировать «Отче наш» на греческом:

- Патер имон, о ен тис уранис, агиастито то онома су, эльтато и василиа су, геннетито то телима су ос ен уран оке эпи гис…

С выражением. Хорошо. Человеком Ярослав был глубоко неверующим, как и большинство прогрессивных людей XXI века. Но увлечение реконструкцией раннего средневековья вынудило его не только на неплохом уровне выучить латынь и византийский язык , но и кое-какие ритуальные тексты для пущего антуража.

Закончил. Встал. Перекрестился. Выдернул меч. Вытер его и убрал в ножны. А потом повернулся к ждущим волхвам, и произнес:

- Мой бог велик. Его можно лишь просить о милости. Предоставит он ее или нет – не мне решать. Я прочел по ним отходную молитву над благословенным оружием. Я поставил на их могилах метки христовы. Теперь даже если их снести, это уже ничего не изменит. Ибо души их были помечены как христианские и отделены от гниющих тел. Если Драгомир с друзьями примет предложенное, то спасется. Ведь нагрешить после принятия Христа они просто не успели. Проступки же, совершенные до принятия моего бога, остаются в прошлом ибо это есть новое рождение. Значит им не место в аду.

- Благодарю, - очень веско и с выражением произнес Ратмир, которому эти ребята были не безразличны. Особенно Драгомир. Преслава же лишь кивнула, словно из вежливости, будто ей все это было не интересно.

Пошли обратно. Но, когда вернулись в усадьбу, там уже не было сына вождя. И его воинов не было. Хотя его ли? Может просто по приказу жреца Перуна выставили охочих. Не суть. Главное и то, что Любавы тоже не было.

- Куда ушла Любава?

- С Чеславом ушла, - ответил Девятко. – Собрала свои вещи и ушла.

- Какие вещи?

- Украшения, что ты ей подарил, - произнесла Преслава, - взяла да одежду. О ней не беспокойся. Выдадим ее замуж и приданое дадим. Добро все будет.

- А чего так-то? Чего не попрощавшись?

- Зачем прощаться? – Удивилась Преслава. - Чужие вы. Да и не жена она тебе, не рабыня. Никаким рядом с тобой не связана и вольная уйти в любой момент…

Несмотря на то, что делегация в целом удалилась, Ратмир и Преслава не поспешили покинуть усадьбу Ярослава. Решили погостить. В доме всех не уложить. Слишком маленький. Там разве что зимой или по ненастью набиваться можно. Поэтому в доме лег спать только Ярослав на правах хозяина. Остальные разместились на улице под плетеными навесами.

Он ведь и будку сортира поставил плетеную из веток не то ивы, не то ракиты. Быстро и просто. Вот и невысокие навесы соорудил для отдыха. Тоже плетеные, досок то нет на настил. Да покрытые сверху примитивной циновкой из листьев осоки. Рабыня легко с ними управилась. Так что теперь навесы и от палящего солнца укрывали и от дождя. Там-то и разместились широкие лавки, на которые и накинули шкуры для сна.

Ярослав засыпал плохо. Его сильно злило то, что его женщиной вот так по-свойски распорядились. Да и очень хотелось проверить – не ограбили ли его. Но пока он был вынужден сдерживаться и не выражать гостям слишком явного недоверия. В конце концов договор их был ему выгоден и очень полезен.

Не спалось, как оказалось, не только ему. Как только с улицы стал доноситься раскатистый мужской храп, дверь скрипнула, впуская гостью. Преслава подошла к Ярославу и молча скинула с себя одежду.

- К чему это? Я же говорю – неволить не хочу.

- Никогда не была с ромейцем… - едва слышно произнесла она и, наклонившись, очень умело и страстно его поцеловала. Ярослав ответил со знанием дела, благо она была далеко не первой женщиной в его жизни. А дальше завертелось. И, что самое интересное, помылась она или нет было ему в те минуты совершенно без разницы.

Была ли это любовь с первого взгляда? Конечно, нет. Ярослав не верил в такие глупости. Страсть – да. Очень уж яркой оказалась Преслава. Слишком женственной. И не такой до смущения юной, как Любава. Перед ним впервые за минувшие дни в этой древности оказалась здоровая, полная жизни и страсти, уверенная в себе женщина. И он не мог перед ней устоять. Да и не хотел в общем-то.

Глава 8

Лето потихоньку набирало силу. Попадание в прошлое произошло где-то в середине мая, когда лес уже стоял весь зеленый с головы до ног. Сейчас же побежал июнь.

Единственное, что напоминало парню о благодатном сезоне - корзины с картофелинами и прочими посадками разных культур из походных сумок конской упряжи. На проверку оказалось слишком много дробленых или как-то иначе поврежденных зерен в тех горстях крупы. Семечки подсолнечника так и вообще были частично раздавленные, частично лущенные и в целом выглядели очень ненадежно. Таких не берут в космонавты. Не долетят живыми. Но кое-что взошло. Из-за чего получилось десятка два больших корзин с черноземом, в которых потихоньку росли надежды на сытое будущее…

Люди с племени уже пришли и активно занялись работами, в которые их вовлек Ярослав. То есть, наш герой смог добиться главного – окружить себя кластером так или иначе заинтересованных людей. Как в дальнем радиусе, так ближнем. Не идеально, но всяко лучше, чем было.

Кто прибыл? Ратмир сдержал слово и выставил пятерку охочих из молодежи лет по пятнадцать-шестнадцать. То есть, каждый по здешним меркам был взрослым мужчиной, ежели судить по годам. Но еще не состоялся как воин. Эти ребята жаждали воинской славы, но не имели своего вооружения, да и обучены были никак. Типичные «германцы» времен Тацита. Яростные, полные решительности и напора, но бестолковые от слова совсем. Весьма и весьма специфический материал. В естественных условиях он сам "трансмутировал" в относительно адекватных воинов, посредством отсева смертью тех, кто не желал адаптироваться. Здесь же Ярославу предстояло это как-то провернуть своими силами.

Кроме этой пятерки прибыли два десятка мужиков с топорами, лопатами и мотыгами. Топоры, разумеется, не боевые, а хозяйственные, но были из железа, хренового, но железа. А вот лопаты с мотыгами оказались деревянные, впрочем, других в этих краях и не использовали. Из чего Ярослав сделал вывод - племя не стало жадничать. Видимо уклад Ярослава ему был очень нужен. Не только и столько сейчас, сколько в перспективе. Ведь его можно было как пустить на отличное оружие, и так продать, обменяв на копья и топоры пусть много хуже качеством, но много. Ну или как еще распорядиться. Товар был ценным, значимым. Его охотно можно было продать и франкам, и данам, и византийцам. Почти золото или серебро в своей исторической ликвидности. Почти, потому что далеко не всем оно было нужно. Его ценила больше военная прослойка, готовая грабить и убивать без всякого удержу, лишь обрести меч из персидского уклада.

Так вот. Эти двадцать пять мужчин постоянно находились в постоянной близости от Ярослава. Так или иначе. То есть, повторить прием с ватажкой Драгомира было теперь нереально. Тут нужно было настоящую дружину натравливать. А это – рискованно. Так что и Мал, и Кент сидели тихо и не отсвечивали.

Женщины тоже прибыли в числе пяти юниц годов тринадцати-четырнадцати. По местным годам – невесты на выданье. Ярослав же посматривал на них с сомнением. Как рабочая сила они годились слабо, ибо молодые доходяги. Как женщины – не привлекали, так как он видел в них слишком быстро повзрослевших детей. Но и отказаться не мог. Тем более, что в лес за ягодами-грибами и прочими травами ходить усилий много не требовалось, да и детей им не ему делать придется и не сейчас.

Сверх того, к этой массовке сверху добавлялось четыре женщины и три мужика, что занимались кормовой частью сделки. Все-так прокормить всю эту толпу при тех условиях – задача непростая. Тут и дрова добывать, и воду таскать, и продовольствие на лодке вывези, и многое другое…

Получалась целая орава в тридцать семь голов. Дополнительно Ярослав нанял в самом Гнезде из числа местной бедноты семь охочих парней в помощь своим рабам, что ударно «лепили куличики», то есть, изготавливали кирпичи. Не за плату. Нет. Просто за корм. Эти ребята хорошо если раз в день скудно чего жевали. А тут – двухразовое питание прямо по расписанию. Да не просто какая похлебка жиденькая, а довольно наваристая и даже с кусочками мяса или рыбы.

Еще большим весом в оперативной защите оказалась Преслава, которая так пока и жила на подворье Ярослава. Ее статус парню был не понятен. Вроде как сама по себе. Вроде как не его женщина и нужды тратиться на нее нет. Но и суток не проходило, чтобы они не занимались сексом. То есть, их отношения явно выходили за границы обычного гостеприимства.

- Ты не переживай, в жены набиваться не станет, - заметил Ратмир на утро после первой ночи с ней.

- А чего так?

- Проклятье Марены на ней. Мало от кого может понести, а если такое и случается, то сбрасывает. Через то волхвой Макоши и стала. Да только не под силу оказалось это проклятье преодолеть.

- Марена… - медленно произнес Ярослав, вспоминая, что о ней ничего толком не известно, как и о большинстве старых славянских богах. Какие-то редкие отрывочные свидетельства. Как правило невнятные или насколько короткие, что никаких выводов по ним сделать было нельзя. В голове у Ярослава всплыли воспоминания о том, что уже в Средние века пытали провести некую нормализацию пантеонов. Так, например, Марену, известную также как Маржану или Мару верифицировали в славянский вариант Цереры-Деметры. А Макошь – как Венеру-Афродиту. Понятно, что слишком все натянуто. Но хоть что-то… - Интересно. Ты говоришь, что сбрасывает и редко зачатие случается? И давно ты ее знаешь?

- С рождения. Сестра она мне третьего колена. Как крови стали приходить в жены ее и отдали. Тогда-то эта беда и выяснилась. Поговаривают, что мать ее прокляли. Она тоже не могла долго родить. Сбрасывала. Тут же совсем беда.

Ярослав только покивал. А сам припомнил стенания своего хорошего приятеля. У того с женой такая же штука творилась. А всему виной был отрицательный резус-фактор. Обойти можно было, но они хотели, чтобы все получилось естественным образом, чему немало мешала природа. У нашего героя резус-фактор был положительный, так что он немного помрачнел. Преслава ему нравилась. Не то, чтобы она была очень красивой. Нет. Просто симпатичной и ладной, без каких-либо явных недостатков. В XXI веке-то понятно, с косметологией и макияжем, да и прочем, она могла стать звездой. Здесь же… Преслава была просто хороша. Внешне. Но вот шарма и энергетики в ней оказалось столько, что хотелось утонуть без всякой оглядки. И, признаться, он не знал, как поступит, предложи она ему жениться. Даже вот так – бездетно.

Усугубляло ситуацию еще и то, что Преслава приняла условия игры Ярослава по чистоте. Сели. Проговорили все. Она долго и вдумчиво его выпытывала чего, да как, и почему. Парень старался донести как можно проще и доходчивее. Но было ясно – поняла она очень немного, лишь основные мысли. Но согласилась и уже сама следила за чистотой и своей, и окружающих. Тех же баб с племени, рвущихся что-то готовить с грязными лапами, могла и палкой огреть без всякого смущения. Да и прочих перед приемом пищи заставляла руки мыть. И ее слушались. Жрица Макоши – это серьезно. Проклянет – детей не будет. И хорошо если так, а то и вообще – «почернеет и отвалится». Во всяком случае в народных поверьях так и было.

Очень полезное приобретение. Не капризная обуза в лице Любавы, а самостоятельная дама, позволяющая решать немало проблем. Ярослав ведь везде не поспевал.

И вот – как только вся каша заварилась – появились первые гости. Торговцы, идущие с самого Константинополя. На взгляд Ярослава – самые обыкновенные викинги на моноксилах – достаточно небольших плоскодонных судах. На них викинги проходили весь путь от Ладоги до Днепровских порогов и далее – до столицы Византии. Там вели торг и возвращались.

По морю, разумеется, каботажным плаванием шли, ибо эти суденышки обычно были забиты настолько плотно всяким товаром и людьми, что ни вздохнуть, ни… хм… Ну, в общем, ни еды приготовить, ни поспать, ни чего. Зато на таких небольших корабликах было удобно и легко преодолевать волоки и пороги. Вот такие моноксилы и подошли к Гнезду в весьма немалом числе.

Обычный, самый типичный дракар вмещался порядка тридцати человек. Ну, сорока максимум. Тут же на берег вывалило около двух сотен крепких парней, явно представляющих единый «вокально-инструментальный ансамбль». То есть, в Ладоге их, скорее всего ждало шесть-семь дракаров, может и больше, если по пути потрепало. Очень представительный «творческий коллектив». Явно какой-то ярл шел. И не из малых.

Ярослава предупредили о них заранее. Поэтому он смог полностью облачиться. И даже пообщаться со старейшинами. Скорее всего пришли друзья, но случали всякие бывают.

Вняли. Поняли. Ибо, действительно, бывало. Так что высадку купцов встречало ополчение Гнезда.

Ярослав лично обошел каждого. Всех осмотрел. Кое-кого переставил, дабы откровенно слабых мест не было. Попутно давая советы и непрестанно проговаривая:

- Без команды не атаковать! Без команды не рушить строй! Строй – наша жизнь! Развалите свой строй – умрете!

Удалось поставить сто семьдесят два ополченца, включая рабочих от кривичей. Те то пусть и не с боевыми, но топорами. Ну и пятерка дружинников. Липовых, безусловно. Ибо на них наш герой без слез взглянуть пока не мог. Но все же. Для массовки и они годились.

Преслава, к его удивлению, тоже взяла копье и щит. И держала их вполне уверено. Хотя тело ее и не покрывали шрамы, в чем он уже успел убедиться в самых мельчайших подробностях. Татуировок да – хватало, но не шрамов от ранений. Значит кто-то учил, но в боях если и бывала, то нечасто, либо отличалась удивительным воинским везением.

Сто семьдесят два ополченца против порядка двухсот викингов. Не самый благоприятный расклад. А если честно, то откровенно поганый. Тем более, что эти бравые ребята отреагировали на ополчение вполне естественно – похватали оружие и встали в «стену щитов».

Медленно сблизились. Очень медленно.

Ярослав не хотел разрушать строй и без того ничему не обученных людей, поэтому стоял на месте. Более того – постарался подпереть себя с флангов парой усадеб. Чтобы численное преимущество викингов не сразу сказалось.

А вот викинги пошли вперед. Строевой подготовки они не знали, как и всякие варвары. Поэтому строй их то рассыпался, то вновь собирался усилиями их вождя.

Дистанция полсотни шагов. Хорошее расстояние для рывка.

Вождь пришлой дружины вышел вперед. Пешком. Коня ведь на моноксилу не посадишь. Доспехи на нем были богатые. Золоченый шлем «сова» с насечкой на «бровях». Богатый пояс с золотыми бляшками. Такая же золотая плетеная гривна на шее. Кольчуга, короткая, правда, типичная для раннего средневековья «футболка», а не как у Ярослава – новомодная с подолом до колен и длинными рукавами. Сверху ее прикрывал доспех византийского образца. Почти такая же «жилетка», как и у Ярослава, только не из чешуи, а ламеллярная. Да и одежда под стать. Из-под кольчуги видны подолы и рукава халата, сшитого из чего-то дорого и явно церковного. Как бы даже не из престольных покровов. То есть, одет он был вполне по моде тех лет. Ведь что викинги, что другие дикие разбойники очень любили забирать красиво расшитые церковные тряпки и шить из них себе «бохатые» одеяния. Этим и печенеги баловались, и половцы, и монголы… и так далее, и тому подобное. В их глазах это выглядело красиво и богато. А значит, что? Правильно. Говорило о том, что перед тобой уважаемый человек. И чем «бохаче», тем больше уважения.

Ярослав перед ним выглядел не так представительно. Да, опытный взгляд легко распознавал доспехи и воинское снаряжение существенно лучшего качества. Но украшений ему не хватало.

- Ты кто такой? – Рявкнул по старосвейски этот ярл. – Где Магни?

- Магни убил Хьярвард месяц назад, - ответил по стародатски Ярослав. Он учил только этот язык из скандинавских наречий. Но он настолько незначительно отличался от старосвейского, что этим различием можно было пренебречь. Все друг друга прекрасно понимали.

- Ты – не Хьярвард.

- Боги рассудили, что я лучше.

- Убил его в поединке?

- Да. А кто ты такой? Зачем пришел?

- Как тебя зовут? – Не отвечая на вопрос Ярослава, в требовательном тоне заявил этот ярл.

- Первым представляется гость.

- ЧТО?!

- Уймись или дерись!

Наступила неловкая пауза.

- Ты здесь чужой. Торгрим был другом Магни. Он должен был занять его место.

- Кому должен?

Ярл промолчал, скрипнув зубами.

- Магни пал в бою. Я убил Хьярварда в поединке и вождь по праву перед лицом богов. Если Торгрим хочет занять место Магни, то пусть выходит и бросает мне вызов.

- Это справедливо, - кивнул ярл и отступил к войску, откуда почти сразу вышел Торгрим. Одет он был победнее ярла. Но тоже поверх кольчуги имел ламеллярную «жилетку». Довольно крепкий и высокий. Своими габаритами он уступал только ярлу… и нашему герою.

Ярослав спрыгнул с коня. Драться верхом было можно. И это позволило бы легко победить. Но это было бы несправедливо, ибо неравные позиции. А значит его победу не признали бы викинги, чтящие такие поединки очень высоко.

Торгрим начал себя накручивать. Кричать. Бить древком копья о щит. И вообще распалятся.

Ярослав же медленно двинулся по кругу, держа свой щит свободно на опущенной руке, равно как и копье. Он не кричал. Не совершал никаких лишних движений.