Помоги проекту - поделись книгой:
Кроме того, после Корейской войны изменился и характер отношений США с Южной Кореей и Тайванем, где закрепился изгнанный из Китая Гоминьдан во главе с Чан Кайши. В 1955 г. Соединенные Штаты заключили с Тайванем договор о безопасности и оказали тайваньскому правящему режиму твердую поддержку во время кризисов 1954-1955 и 1958 гг., когда КНР подвергла обстрелу принадлежавшие Тайваню прибрежные острова. США также стремились к всемерному укреплению позиций южнокорейского режима, не в последнюю очередь при помощи своих войск, оставленных в этой части полуострова после окончания Корейской войны.
Смерть И.В. Сталина 5 марта 1953 г. стала определенным рубежом в истории холодной войны, за которым последовал этап некоторого ослабления международной напряженности. Повороты от конфронтации к так называемой разрядке международной напряженности определялись как внешнеполитическими, так и внутриполитическими факторами: сменой правительств, личностью политиков, экономической ситуацией, развитием новых видов вооружений и т.д. В современной историографии в сложном комплексе проблем, составляющих понятие «новой истории холодной войны», политика разрядки оказалась менее изученной по сравнению с достигнутыми на сегодняшний день результатами исследования самого феномена холодной войны.
Что же представляла собой разрядка: неотъемлемую часть холодной войны или ее альтернативу, заложившую основы развития тех процессов, которые на рубеже 1990-х годов привели к распаду биполярной системы? Если суммировать основные концепции и оценки авторов, касающиеся генезиса и эволюции политики разрядки, то в них просматривается несколько сквозных тем. Прежде всего, насколько корректным является употребление термина «разрядка» (даже с такими определениями, как «первая», «ранняя») применительно к международным отношениям в период с 1953 по 1955 г., важной вехой которого являлось Женевское совещание на высшем уровне? Многие авторы отмечают наличии существенных различий между ослаблением международной напряженности, которым была отмечена динамика холодной войны в середине 1950-х годов, и политикой разрядки конца 1960 — начала 1970-х годов как антитезы конфронтационной модели взаимоотношений двух различных социально-политических систем.
Тем не менее период 1953-1955 гг., даже если его назвать «нулевым» циклом политики разрядки, имел принципиально важное значение по сравнению с атмосферой той ожесточенной идеологической и политической борьбы, которой был отмечен конец 1940 — начало 1950-х годов. В 1950 г. Москва и Вашингтон равно отрицательно отнеслись к идее переговоров на высшем уровне, озвученной У. Черчиллем в период его избирательной кампании. Хотя слово «разрядка» стало употребляться в политическом лексиконе с начала 1950-х годов для обозначения снижения остроты международной напряженности, обе стороны расценивали данную возможность как тактический маневр с целью использовать временную передышку в свою пользу и в ущерб противнику. При этом и США, и СССР стремились продемонстрировать твердость и не были готовы идти на какие-либо уступки и компромиссы.
Приход к власти в Советском Союзе в 1953 г. коллективного руководства Л.П. Берии, Г.М. Маленкова и Н.С. Хрущева был воспринят на Западе с надеждой на изменение советской внешней политики и ослабление международной напряженности. Тем более что в США в январе 1953 г. к власти пришла новая администрация во главе с президентом-республиканцем Д. Эйзенхауэром, пообещавшим в период своей предвыборной кампании положить конец войне в Корее. В Великобритании в октябре 1951 г. лейбористское правительство сменилось консервативным кабинетом во главе с У. Черчиллем, который в своей речи в парламенте 11 мая 1953 г. вновь призвал к неофициальной встрече глав государств на высшем уровне и значительно активизировал свои усилия в этом направлении.
Но путь к первому ослаблению международной напряженности отнюдь не был легким. Даже после Женевской встречи на высшем уровне 1955 г. разрядка воспринималась сквозь призму холодной войны. Государственный секретарь США Дж.Ф. Даллес, выступая в Чикаго 8 декабря 1955 г., отметил «эластичность» советской внешней политики после Женевы. Однако, по его мнению, разрядка по-прежнему должна была служить целям обеспечения безопасности стран Запада. Надежды Даллеса на эрозию марксистско-ленинской идеологии и перерождение социалистической системы в результате ослабления международной напряженности разделяли и другие западные политические деятели.
Лишь с середины 1960-х годов разрядка стала рассматриваться как взаимовыгодный процесс нормализации отношений основных участников холодной войны, прежде всего СССР и США, и как создание системы межгосударственных обязательств в области сокращения обычных и ядерных вооружений, обеспечения всеобщей безопасности, политического, экономического и культурного сотрудничества.
В 1953 г. новое советское руководство, отягощенное наследием сталинизма, еще не было готово к компромиссам с Западом. Так, на июльском Пленуме ЦК КПСС, который был посвящен осуждению деятельности Берии и на котором впервые прозвучала критика в адрес Сталина, Маленков заявил в своей заключительной речи: «Когда потребуется, мы пойдем на переговоры с империалистами, на так называемые совещания, но без каких-либо предварительных условий. Мы не при всяких условиях пойдем на совещания, мы не допустим односторонних уступок».
Следуя этой линии, советское правительство, дав в ноте правительству США от 28 сентября 1953 г. предварительное согласие на участие во встрече министров иностранных дел, в течение двух месяцев само пыталось навязать ряд условий западным державам, в частности настаивая на участии во встрече представителей КНР. Наконец, в ноте от 26 ноября советское правительство согласилось принять участие в совещании, оговорив лишь два пункта: о созыве совещания пяти держав в ближайшем будущем и о проведении намеченной встречи четырех министров иностранных дел в Берлине.
Берлинское совещание 25 января — 18 февраля 1954 г. было отмечено новым подходом СССР к обеспечению европейской безопасности и, соответственно, к германскому вопросу. Советская делегация представила проект «Общеевропейского договора о коллективной безопасности в Европе», который имел двоякие цели — помешать реализации создания ЕОС и содействовать решению германского вопроса. Предусматривалось, что ГДР и ФРГ могли бы стать участниками этого договора наряду с другими европейскими государствами. После подписания мирного договора с Германией и восстановления единства германского государства участником договора должна была стать уже объединенная Германия. При этом предлагалось до заключения мирного договора с Германией не допускать создания германских вооруженных сил.
Более того, встав на путь некоторых уступок, советское руководство в нотах от 31 марта 1954 г. правительствам четырех держав согласилось на участие США в общеевропейской системе безопасности и впервые официально выдвинуло предложение о вступлении СССР в НАТО. Естественно, что эти предложения не могли найти отклика у лидеров Запада, преследовавших цель вовлечения в НАТО ФРГ и не желавших менять характер Западного блока.
Однако в результате усилий советской делегации участники Берлинского совещания договорились о созыве в Женеве совещания министров иностранных дел СССР, США, Англии, Франции и КНР для окончательного урегулирования корейского вопроса и рассмотрения ситуации в Индокитае, где с 1945 г. продолжались военные действия с участием Франции.
На Женевском совещании по Индокитаю 26 апреля — 21 июля 1954 г. помимо пяти великих держав в обсуждении каждого из поставленных вопросов принимали участие все заинтересованные стороны, включая представителей КНДР и Южной Кореи, Демократической Республики Вьетнам, сайгонского правительства, Камбоджи и Лаоса, что оказало позитивное влияние на итоги совещания. Несмотря на занятую США обструкционистскую позицию (они отказались присоединиться к заключительной Декларации), Женевское совещание продемонстрировало широкие возможности дипломатического решения спорных проблем. Подписанные в Женеве соглашения положили конец военным действиям во Вьетнаме, Камбодже, Лаосе. В них также признавалась необходимость дальнейшего политического урегулирования и предусматривалось неучастие этих стран в военно-политических блоках, равно как и неразмещение на их территориях военных баз. Последнее, однако, не помешало США добиться подписания 8 сентября 1954 г. на конференции в Маниле Договора об обороне Юго-Восточной Азии и создания военно-политического блока СЕАТО (South-East Asia Treaty Organization). Его членами стали США, Великобритания, Франция, Австралия, Новая Зеландия, Филиппины, Таиланд и Пакистан, в сферу его обороны входили Южный Вьетнам, Лаос и Камбоджа. Этот блок дополнил складывавшуюся систему региональных военно-политических союзов, которая отвечала замыслу госсекретаря Дж.Ф. Даллеса о противодействии влиянию Советского Союза. Несколько ранее, в сентябре 1951 г., в Тихоокеанском регионе был создан блок АНЗЮС, именовавшийся по первым буквам его членов: США, Австралии и Новой Зеландии. В результате поездки Дж.Ф. Даллеса по странам Ближнего и Среднего Востока (в мае 1953 г.) в апреле 1954 г. был подписан договор между Турцией и Пакистаном о союзе. В феврале 1955 г. к нему добавился Багдадский пакт между Ираком и Турцией, к которому в марте присоединились Великобритания, Пакистан и Иран. После выхода Ирака из Багдадского пакта в 1959 г. и до своего распада в 1979 г. этот военный союз назывался СЕНТО (Central Treaty Organization).
В целом решения Женевского совещания по Индокитаю в 1954 г. оказывали позитивное воздействие на международную обстановку в Азии, хотя осенью 1954 г. в Тайваньском проливе и возник опасный очаг напряженности из-за принадлежавших Китаю островов Кемой и Мацзу.
Что касается Европы, то она двигалась к завершению раскола на два военно-политических блока. После отказа французского Национального собрания 30 августа 1954 г. ратифицировать договор о ЕОС, 23 октября того же года были подписаны новые Парижские соглашения об изменении и дополнении к Брюссельскому договору 1948 г. и о создании (на основе бывшего Западного союза) Западноевропейского союза (ЗЕС) с участием ФРГ. Одновременно были также подписаны протоколы о принятии ее в НАТО и прекращении оккупационного режима в Западной Германии. Реакцией СССР явились дальнейшие мероприятия по организационному оформлению военного сотрудничества со странами народной демократии. Ответом на ратификацию Парижских соглашений в мае 1955 г. было проведение в Варшаве 11-14 мая совещания восьми европейских стран Восточного блока, на котором была создана Организация Варшавского Договора (ОВД).
Однако наряду с окончательным структурированием холодной войны, в 1955 г. продолжался поиск путей нормализации отношений между Востоком и Западом. В немалой степени этому содействовало то, что советская дипломатия пошла на урегулирование австрийского вопроса. 15 мая 1955 г. СССР, США, Великобритания и Франция подписали Государственный договор с Австрией, которая получила статус нейтрального государства. В июле 1955 г. были нормализованы отношения СССР с Югославией.
Высшей точкой развивавшихся с 1953 г. тенденций к ослаблению международной напряженности можно считать созыв в Женеве 18 — 23 июля 1955 г. (после десятилетнего перерыва) совещания глав правительств СССР, США, Англии и Франции. На Женевском саммите не удалось достичь практических решений ни по одному конкретному вопросу повестки дня: германскому, европейской безопасности, разоружения, о контактах между Востоком и Западом. Наибольшее расхождение участников совещания вызывали взаимосвязанные вопросы о европейской безопасности и германский. Для советской делегации, как показывают архивные документы, первостепенное значение имело создание системы коллективной безопасности с участием двух германских государств и уже на ее основе решение вопроса об объединении Германии. К середине 1955 г. под влиянием событий, связанных с вступлением в силу Парижских соглашений, в советском руководстве произошел поворот к ориентации в германском вопросе на длительное существование двух германских государств и необходимость укрепления суверенитета ГДР, усиления ее позиций на международной арене. Вступление Западной Германии в НАТО и ее ремилитаризация рассматривались СССР как главное препятствие на пути к единству Германии. Советская позиция нашла отражение в проекте «Договора о коллективной безопасности в Европе (основные принципы)», а также в документе «Основные принципы договора между существующими в Европе группировками». Новизна советского подхода (по сравнению с Берлинским совещанием) заключалась в предложении поэтапного создания системы коллективной безопасности. На первом этапе (2-3 года) сохранялись уже существовавшие в Европе военные блоки — НАТО и ОВД — при условии достижения между ними договоренности об отказе от применения силы, мирного решения проблем и «замораживания» их вооруженных сил. На втором этапе прекращали свое действие Североатлантический и Варшавский договоры, а также ЗЕС и в силу вступала система коллективной безопасности, включавшая все европейские государства и США. Западные делегации настаивали на первоочередном свободном воссоединении Германии («план Идена»), а затем реализации, по ее выбору, права на участие в коллективной обороне. Иными словами, речь шла о сохранении единой Германии в НАТО и предоставлении СССР «гарантий безопасности».
При обсуждении проблемы контроля над вооружениями для Советского Союза, который учел предыдущие предложения стран Запада и отказался от своего требования относительно пропорционального сокращения обычных вооружений на треть, было целиком неприемлемо предложение Эйзенхауэра о взаимном, беспрепятственном проведении аэрофотосъемок в целях инспекции выполнения программы разоружения (план «открытого неба»).
Тем не менее сам факт созыва совещания в верхах, возобновление личных контактов на высшем уровне и деловая атмосфера обсуждения спорных международных проблем продемонстрировали возможность альтернативного холодной войне развития отношений между двумя блоками. Возник даже термин «дух Женевы», которым обозначалось благоприятное воздействие совещания на международную обстановку. Однако первая «оттепель» в холодной войне длилась недолго. Совещание министров иностранных дел четырех держав, проходившее 27 октября — 16 ноября 1955 г. в Женеве и призванное выполнить директивы совещания глав правительств, закончилось безрезультатно. Началось движение по нисходящей к новому обострению международной обстановки. Этому способствовали два взаимосвязанных кризиса 1956 г. — Венгерский и Суэцкий, которые выявили некоторые новые тенденции во взаимоотношениях сверхдержав и их союзников.
События в Венгрии в октябре-ноябре 1956 г., связанные с попыткой радикальных реформ правительства И. Надя в целях «демократизации социализма», и последовавшая затем интервенция советских войск отражали нараставший кризис коммунистических режимов внутри Восточного блока. Первым, наиболее острым проявлением недовольства населения социально-экономической политикой стоявших у власти коммунистов явились вооруженные выступления рабочих в Восточном Берлине 16-17 июня 1953 г., подавленные находившимися в ГДР советскими оккупационными войсками. Событиям в Венгрии предшествовали волнения в Познани 28-29 июня 1956 г. Несмотря на то что они были приостановлены с помощью регулярной армии, общая кризисная ситуации в Польше была урегулирована политическими методами в результате переговоров советской партийной делегации (Н.С. Хрущев, В.М. Молотов, А.И. Микоян, Л.М. Каганович) с первым секретарем ЦК Польской объединенной рабочей партии (ПОРП) В. Гомулкой и его сторонниками. В отличие от Польши для разрешения острого внутриполитического кризиса в Венгрии дважды вводились советские войска. Свою роль в принятии Москвой решения о подавлении венгерского восстания силой сыграли такие внешние факторы, как мнение лидера итальянских коммунистов П. Тольятти, обеспокоенного возможностью выхода событий из-под контроля коммунистов, а также начавшаяся 30 октября тройственная англо-франко-израильская агрессия против Египта и др.
Драматический исход выступлений оппозиционных сил в Венгрии показал, с одной стороны, неприятие Москвой отхода от «советской модели» социализма (несмотря на критику сталинизма на XX съезде партии в феврале 1956 г. и выдвинутое в докладе Н.С. Хрущева положение о возможности новых форм пути к социализму) и откат советского руководства к силовой политике в отношении стран народной демократии, а с другой — несостоятельность американской доктрины «освобождения» от коммунизма. Последняя была провозглашена государственным секретарем Дж.Ф. Даллесом в середине января 1953 г. в отношении всех государств, входивших в советский блок. Администрация Эйзенхауэра, поддерживая венгерских повстанцев, не рискнула пойти на вмешательство в конфликт в советской сфере влияния, опасаясь его перерастания в военное столкновение блоков, и ограничилась лишь пропагандистской кампанией. Определенную роль сыграло и то, что одновременно нарастала кризисная ситуация вокруг Египта. На это и рассчитывало советское руководство, предпринимая военную интервенцию в Венгрию. Но Венгерский кризис заставил США на рубеже 1960-х годов принять более гибкую доктрину «наведения мостов» для экономического и политического подрыва влияния СССР в Восточноевропейском регионе.
Хотя большинство кризисов, имевших место в Третьем мире, являлись следствием распада системы колониализма и других проблем, не связанных с холодной войной, она способствовала обострению борьбы местных сил в связи с вмешательством обеих сверхдержав.
Данная ситуация осложнялась и тем, что многие страны Третьего мира во главе с Индией, Индонезией и Египтом стремились придерживаться политики нейтралитета, не примыкая ни к тому, ни к другому блоку в холодной войне. Эти усилия берут свое начало с Бандунгской конференции азиатских и африканских стран, состоявшейся в апреле 1955 г. Возникшие в борьбе против колониального гнета и репрессий национальные движения за независимость во многих странах провозглашали своей целью национализацию собственности иностранных компаний, слом репрессивных структур власти и угнетения, навязанных колониальными державами, быструю модернизацию экономики и справедливое распределение социальных благ под строгим контролем государства. Все это в сочетании с неприятием многими лидерами этих движений несправедливости и неравенства, свойственного капитализму, и их враждебностью по отношению к бывшим колониальным державам, казалось бы, делали новые независимые страны Третьего мира естественными союзниками СССР.
Состоявшаяся 18-24 апреля 1955 г. в Бандунге, столице Индонезии, конференция 29 стран явилась знаменательным событием. Помимо стран-организаторов, в конференции приняли участие такие представители развивающихся стран и национально-освободительных движений — делегации Афганистана, Камбоджи, Египта, Эфиопии, Золотого Берега, Ирана, Ирака, Иордании, Лаоса, Ливана, Либерии, Ливии, Непала, Филиппин, Саудовской Аравии, Судана, Сирии, Таиланда, Турции, Йемена, Социалистической Республики Вьетнам и Южного Вьетнама. В отличие от конференции стран Азии, которая проводилась в 1947 г. по инициативе Индии и куда были приглашены представители советских республик Закавказья и Средней Азии, советская делегация не была приглашена в Бандунг. Однако по приглашению Дж. Неру в конференции участвовала делегация КНР во главе с премьером Чжоу Эньлаем. На заседаниях в Бандунге не только решительно осуждался колониализм и расовая дискриминация, отстаивался принцип самоопределения наций, обсуждались пути преодоления отсталости и бедности развивающихся стран, но также поднимался вопрос об отношении к холодной войне. В выступлении Дж. Неру на заключительном заседании конференции подчеркивалось, что разделение мира на два блока чревато войной, поэтому очень важно наличие между ними объединения неприсоединившихся стран.
В заключительном коммюнике Бандунгской конференции была помещена Декларация о содействии всеобщему миру и сотрудничеству, основу которой составляло изложение пяти универсальных принципов межгосударственного общения, т.е. принципов мирного сосуществования («Панча шила»): взаимное уважение территориальной целостности и суверенитета, ненападение, невмешательство во внутренние дела друг друга, равенство и взаимная выгода, мирное сосуществование.
Бандунгская конференция глав государств и правительств стран Азии и Африки способствовала укреплению национального самосознания народов, дальнейшему росту национально-освободительного движения, усилению их сплоченности.
Особо следует отметить, что Бандунгская конференция заложила основы политики неприсоединения, несмотря на то что некоторые из ее участников уже входили в военно-политические блоки, тем самым выбрав свою сторону в холодной войне.
Переломным моментом в антиколониальной борьбе стал 1960 г., названный годом Африки. Принятая в декабре 1960 г. Генеральной Ассамблеей ООН Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам содержала требование немедленного освобождения зависимых стран и подопечных территорий от колониализма во всех его проявлениях и передачи им полноты государственной власти, поддерживая и стимулируя этим национально-освободительную борьбу.
Включение в международную жизнь большой группы новых суверенных государств потребовало от идеологов концепции «неприсоединения» ее дальнейшей разработки и практической реализации. Важным шагом на этом пути была встреча Дж. Неру, Г.А. Насера и И. Броз Тито в его резиденции на острове Бриони летом 1956 г., во время которой укрепились личные отношения этих лидеров, вставших во главе Движения неприсоединения.
Первая конференция глав неприсоединившихся государств состоялась 1-6 сентября 1961 г. в Белграде. В конференции приняли участие представители 25 государств, в подавляющем большинстве из Азии и Африки. Латинская Америка была представлена только делегацией Кубы, а Боливия, Бразилия и Эквадор присутствовали в качестве наблюдателей. В ходе конференции ее участники обсудили вопросы деколонизации, всеобщего и полного разоружения, мирного сосуществования, роли и структуры ООН. В завершение работы конференции были приняты Заявление об угрозе войны и призыв к миру, а также Декларация глав государств и правительств неприсоединившихся государств, в которых излагались основы политики «неприсоединения»: неучастие в военно-политических блоках, отказ от предоставления своей территории под иностранные военные базы, следование принципам мирного сосуществования, поддержка национально-освободительного движения. В них также содержалось предостережение сверхдержавам от использования идеологии для распространения холодной войны на страны Третьего мира. Таким образом, на конференции в Белграде окончательно оформилось Движение неприсоединения. Оно было порождено активно развивавшимся процессом деколонизации в условиях холодной войны, поэтому главной его целью являлось стремление молодых независимых государств занять нейтральную позицию в конфронтации между Западным и Восточным блоками, но при этом развивать сотрудничество с входящими в них странами, а также использовать в собственных интересах противоречия сверхдержав.
Новое движение объединяло в основном развивающиеся государства, вступившие на путь капиталистического развития. В числе социалистических стран, помимо Югославии и Кубы, в последующие годы в нем участвовали ДРВ, Лаос, КНДР, а в дальнейшем Румыния, сохранявшая лишь формальное членство в ОВД. Поскольку Движение неприсоединения объединяло страны, имевшие различную идеологию и политические цели, оно не имело специальной административной структуры. Тем не менее существовали определенные организационные формы Движения.
По мере своего расширения и укрепления Движение неприсоединения становилось влиятельным фактором международной жизни, подрывая биполярность международной системы. На второй конференции Движения неприсоединения, которая проходила в октябре 1964 г. в Каире, приняли участие уже 47 стран, а к концу холодной войны, на девятой конференции, состоявшейся вновь в Белграде в сентябре 1989 г., насчитывался 101 участник.
Вместе с тем наряду с расширением Движения неприсоединения происходило и изменение его приоритетов. Значительное внимание стало уделяться не только осуждению колониализма, вопросам войны и мира и принципам нейтрализма в военно-политическом противоборстве по линии Восток-Запад, но также проблемам неравномерности экономического развития между Севером и Югом.
СССР и другие соцстраны в целом высоко оценивали Движение неприсоединения, которое рассматривалось как деятельность антиимпериалистических сил, направленных на борьбу за упрочение национального суверенитета, окончательное искоренение колониализма и поддержку принципов мирного сосуществования. Отмечалось, что в вопросах войны и мира, прогресса и сотрудничества позиции подавляющего большинства неприсоединившихся стран во многом приближаются к позициям социалистических государств. Поддержка СССР и его восточноевропейскими союзниками основных политических и социально-экономических направлений деятельности Движения неприсоединения вызывала на Западе подозрения о его связи с Москвой, что не соответствовало действительности, поскольку в рядах представителей Движения превалировала точка зрения о необходимости следовать по пути «равноудаленности» от обоих сверхдержав.
Н.С. Хрущев довольно быстро осознал возможности, открывавшиеся перед Москвой в связи с процессом деколонизации, и предпринял попытки привлечь к СССР симпатии новых независимых государств, оказывал им экономическую и военную помощь. Однако хотя многие лидеры стран Третьего мира были не против советской помощи, в целом усилия Москвы не имели большого успеха из-за усиливавшегося проникновения в эти страны Соединенных Штатов.
Поначалу внимание обеих сверхдержав было приковано к событиям на Ближнем и Среднем Востоке. Если в события в Иране в 1951-1953 гг. были вовлечены только Соединенные Штаты, которые совместно с Великобританией тайно организовали, финансировали и осуществили переворот против правительства М. Мосаддыка, проводившего национализацию нефтедобывающих компаний в стране, то кризис вокруг Суэцкого канала в 1956 г. имел более серьезные последствия как для региона, так и для всей системы международных отношений.
Толчком для событий, приведших к Суэцкому кризису, послужил отказ США и Великобритании от финансирования строительства в Египте Асуанской плотины в верховьях Нила, вызванный соглашением о закупках вооружений, заключенным египетским правительством во главе с Г.А. Насером со странами советского блока. В ответ на это 26 июля 1956 г. Насер объявил о национализации Суэцкого канала, служившего главной артерией, связывавшей Западную Европу с нефтедобывающими странами Ближнего Востока и находившегося под управлением совместной англо-французской компании. Лондон воспринял акцию египетского правительства как прямую угрозу своей экономической безопасности и британским интересам в регионе и всячески стремился к возвращению Суэцкого канала под свой контроль. Помимо обеспокоенности относительно национализации канала, Франция желала положить конец вмешательству Г.А. Насера в войну в Алжире. Израиль видел в Насере главного организатора рейдов палестинских боевиков на израильскую территорию. Поэтому, вопреки договоренностям, достигнутым на осенних лондонских конференциях, а также в Совете Безопасности ООН в октябре 1956 г. об участии пользователей в управлении морским каналом на Ближнем Востоке, 29 октября началась совместная военная акция Израиля, Англии и Франция против Египта.
Администрация Д. Эйзенхауэра, первоначально занимавшая двойственную позицию, в конце концов отказалась поддержать колониальные амбиции своих стратегических партнеров по НАТО. Она руководствовалась, в первую очередь, тем, чтобы не нанести ущерб престижу США в глазах развивающихся стран на фоне активизации миротворческой политики СССР, а также долгосрочными (в том числе нефтяными) интересами США на Ближнем Востоке. Кроме того, среди причин недовольства политикой Англии и Франции были и возможные негативные последствия их участия в агрессии для имиджа НАТО, опасения за исход предвыборной президентской кампании в США, раздражение по поводу отвлечения внимания мировой общественности от событий в Венгрии.
Советские лидеры, со своей стороны, резко осудили агрессию западных держав и, стремясь укрепить авторитет СССР в глазах арабских народов, пригрозили вмешательством в разгоревшийся конфликт вплоть до применения атомного оружия против агрессоров. Фактически вступая в соперничество за влияние на национально-освободительное движение и укрепление своих позиций в регионе, СССР и США действовали в направлении прекращения вооруженной агрессии против Египта. В результате наступление англо-франко-израильских войск было приостановлено, и в начале марта 1957 г. с территории Египта были выведены последние израильские войска.
В Суэцком кризисе нашло свое проявление начавшееся соперничество между США и СССР за влияние на национально-освободительное движение в арабских странах. После него арабо-израильские конфликты 1967, 1973 гг. протекали при прямой поддержке противоборствующих сторон Соединенными Штатами или же Советским Союзом, которые были связаны с ними формальными и неформальными союзническими отношениями и преследовали свои национальные интересы в регионе, хотя в советской риторике важную роль продолжал играть идеологический фактор. Таким образом были взаимосвязаны холодная война и региональные конфликты, имевшие свои собственные причины и цели.
Что касается взаимоотношений США с западноевропейскими партнерами по НАТО, то Суэцкий кризис оказал свое воздействие на их последующее охлаждение. Это нашло свое проявление в сопротивлении планам широкой атлантической интеграции («Великий проект» президента Дж.Ф. Кеннеди) и в укреплении Европейского Экономического сообщества (ЕЭС), созданного в 1957 г. в результате подписания шестью европейскими государствами Римских договоров. Создание собственного ядерного оружия Великобританией (1952) и Францией (1961) несколько ослабило зависимость Западной Европы от США и послужило главным препятствием реализации планов создания в рамках НАТО многосторонних ядерных сил. С этим проектом США выступили в начале 1960-х годов.
По следам Суэцкого кризиса Соединенные Штаты взяли на себя обязательство защищать ближневосточные государства от советской угрозы, которое было облечено в форму «доктрины Эйзенхауэра», изложенной в выступлении президента в Конгрессе 5 января 1957 г. Вскоре эта доктрина подверглась испытанию в связи с событиями в Ливане в мае-июне 1958 г. Нестабильность в этой стране была связана, прежде всего, с внутренними причинами, подогреваемыми противоречиями между странами региона. Тем не менее в июле администрация США в целях предотвращения сползания Ливана в хаос гражданской войны, которым могли бы воспользоваться внешние силы, и обеспечения прозападной ориентации ливанского правительства направила в Ливан части морской пехоты. Великобритания последовала этому примеру, направив свои вооруженные силы в соседнюю Иорданию для оказания поддержки режиму короля Хусейна.
Эти интервенции явились следствием опасений Запада, вызванных событиями в Ираке, где в июле 1958 г. произошел военный переворот, в результате которого был свергнут прозападный монархический режим. Одним из последствий переворота был выход Ирака из Багдадского пакта. Более того, новое руководство Ирака вскоре обратилось к СССР за военной и экономической поддержкой. Это не прибавило стабильности в регионе, раздираемом к тому же противоречиями, связанными с неурегулированностью палестинской проблемы.
Пока Советский Союз и Соединенные Штаты при поддержке своих союзников выясняли отношения в Европе и на Ближнем Востоке, в Индокитае разворачивались события, которым впоследствии суждено было оказать существенное влияние на расстановку сил в мире. Истоки их не связаны напрямую с конфронтацией между Востоком и Западом. Они берут начало в национально-освободительной борьбе народов против иностранного угнетения. Движение за независимость Вьетнама, известное как Вьетмин, хотя и руководимое коммунистами во главе с Хо Ши Мином, главной своей задачей видело освобождение от колониального гнета Франции, а не превращение Вьетнама в оплот социализма в Юго-Восточной Азии.
Тем не менее сам факт ведущей роли коммунистов в этой борьбе заставлял Соединенные Штаты искать альтернативу Вьетмину, оказывая поддержку Парижу в его борьбе с ним. К 1954 г. исход начавшейся в 1946 г. войны Франции в Индокитае уже ни у кого не вызывал сомнений. После катастрофического поражения французских войск у Дьен Бьен Фу весной 1954 г., Франция, чьи ресурсы были истощены многолетней войной, не пользующейся популярностью в стране, согласилась на переговоры с представителями Вьетмина, которые проходили в мае-июле того же года в Женеве. Итогом Женевской конференции по Индокитаю стало провозглашение независимости Вьетнама, Лаоса и Камбоджи, причем Вьетнам был временно разделен на две части по 17-й параллели в целях обеспечения разъединения и перегруппировки воюющих сторон. Под контроль Демократической Республики Вьетнам (ДРВ), провозглашенной Хо Ши Мином еще в 1945 г., отошли районы к северу от 17-й параллели со столицей в Ханое, тогда как на юге Вьетнама с центром в Сайгоне при поддержке США утвердился прозападный режим.
Задумываемый как временная мера, раздел Вьетнама, однако, стал утвердившимся фактом после срыва сайгонским режимом во главе с Нго Динь Зьемом при поддержке США запланированных Женевской конференцией на 1956 г. всеобщих выборов в органы власти единой страны. Позиция Соединенных Штатов во вьетнамском вопросе определялась соображениями, диктуемыми холодной войной. Рассматривая победу вьетнамских коммунистов, прежде всего с точки зрения перспектив расширения влияния в регионе Советского Союза и коммунистического Китая, что могло спровоцировать цепную реакцию победы прокоммунистических режимов в соседних странах (так называемый «эффект домино»), Соединенные Штаты, отказавшиеся от подписания Женевских соглашений, закреплявших итоги войны с Францией, стали оказывать всемерную поддержку режиму на юге Вьетнама, в котором американская администрация видела оплот против коммунистической угрозы в Индокитае.
Вопреки ожиданиям, как Ханой, так и его союзники в Москве и Пекине ограничились лишь формальным выражением протеста против нарушения условий Женевских соглашений. Что касается СССР, то на тот момент советские руководители не рассматривали вьетнамскую проблему как имеющую значение для своего соперничества с США. Однако вскоре репрессии сайгонского режима против своих оппонентов и антинародный характер проводимых им реформ вызвали подъем вооруженной борьбы на юге Вьетнама, поддерживаемой и вдохновляемой из Ханоя. В 1960 г. для координации и руководства этой борьбой был создан Фронт национального освобождения Южного Вьетнама (ФНОЮВ), костяк которого составили ветераны Вьетмина, оставленные на юге по решению его руководства. С этого момента вооруженная борьба здесь приняла систематический и крупномасштабный характер.
Тем временем назревал кризис и в соседнем с Вьетнамом Лаосе. Состав королевского правительства Лаоса, пришедшего к власти в результате Женевской конференции, в 1957 г. был расширен за счет представителей Патет-Лао, движения сопротивления, возникшего в период борьбы против французских колонизаторов и возглавлявшегося коммунистами. В следующем году правые при поддержке США свергли это правительство, придерживавшееся нейтралистского курса, и стали следовать политике, ориентированной на союз с Западом. В результате в Лаосе разразилась гражданская война, в которую были вовлечены как США, так и СССР, который оказывал прямую поддержку нейтралистскому правительству во главе с Суванной Фумой, пришедшим к власти в результате военного переворота в августе 1960 г., и косвенную — через Ханой, Патет-Лао.
События в Лаосе, таким образом, стали приобретать черты полномасштабного кризиса. Развитие его удалось предотвратить лишь благодаря компромиссу, достигнутому на международной конференции по Лаосу (май 1961 — июль 1962 г.), в соответствии с которым обе сверхдержавы подтверждали нейтральный внеблоковый статус Лаоса. И США, и Советский Союз отказались от попыток вовлечь эту страну в какие бы то ни было соглашения, способные привести к нарушению лаосского нейтралитета, а также от вмешательства в ее внутриполитическую жизнь на стороне тех или иных политических группировок и партий. Несмотря на то что последующее развитие конфликта в Индокитае превратило договоренности по Лаосу в фикцию, урегулирование этого конфликта продемонстрировало возможность мирного согласования позиций обеих сверхдержав в отношении проблем в Третьем мире. Это было тем более важно в ситуации, когда события в Конго в начале 1960-х годов до предела обострили отношения между Востоком и Западом, соперничавшими в борьбе за «умы и сердца» народов Африки, обретших свою независимость.
К этому времени развал колониальной системы в Африке приобрел необратимый характер. Одна за другой ее страны освобождались от гнета европейских колонизаторов. В 1956 г. о своей самостоятельности объявили Марокко и Тунис. В следующем году Гана стала первой страной к югу от Сахары, добившейся независимости. В Алжире бушевала освободительная война, приведшая к падению французской Четвертой Республики и обещанию вернувшегося к власти президента Ш. де Голля даровать этой стране независимость и закончить войну. К 1962 г. большая часть стран Африканского континента, за исключением колоний Португалии, Южной Родезии и Намибии, контролируемой Южно-Африканской Республикой, стали независимыми государствами.
Процесс деколонизации протекал в международной обстановке конфронтации между двумя блоками сверхдержав, и не мог не испытывать ее последствий, что с наибольшей очевидностью было продемонстрировано событиями в Конго. Эта бывшая колония Бельгии получила независимость в июне 1960 г. Вскоре сепаратистские силы, поддерживаемые из Брюсселя и других западных столиц, заинтересованных в богатых минеральных ресурсах страны, захватили контроль над провинцией Катанга. Разочаровавшись в действиях ООН, направившей в Конго миротворческие войска, но не оказавшей поддержки центральному правительству в восстановлении контроля над Катангой, конголезский премьер-министр Патрис Лумумба обратился с призывом о помощи к США и СССР.
Соединенные Штаты, подозревавшие Лумумбу в прокоммунистических симпатиях, от предоставления помощи отказались. Вместо этого они поддержали соперников Лумумбы, что привело к смещению последнего и приходу к власти в стране прозападного правительства Касавубу-Мобуту. Лумумба был арестован и в начале 1961 г. убит. Что же касается Советского Союза, то его вмешательство в события в самом Конго было ограниченным и заключалось в основном в поставках некоторого количества вооружений, продовольствия и медикаментов верным Лумумбе силам. Однако и эти поставки, осуществляемые воздушным транспортом, прекратились после закрытия воздушного пространства в Конго для всех полетов, кроме получивших одобрение ООН. В этих условиях Москва использовала Конголезский кризис для атаки на Организацию Объединенных Наций и ее Генерального секретаря Д. Хаммаршельда, которого советский лидер Н.С. Хрущев обвинял в том, что он стал по существу проводником политики США. В связи с этим СССР потребовал реформирования руководящих структур организации и отказался от участия в финансировании миротворческой операции в Конго, что впоследствии привело к тяжелейшему финансовому кризису ООН. Таким образом, кризис в Конго был использован обеими сверхдержавами для достижения собственных внешнеполитических целей, определявшихся их соперничеством на международной арене.
Не осталась в стороне от этого соперничества и Латинская Америка, хотя на протяжении большей части 1950-х годов влияние Советского Союза в этом регионе, входившем в американскую сферу интересов, было незначительным. Главная проблема для стран региона состояла в том, какого рода внутриполитические, экономические и социальные условия и внешние связи лучше всего обеспечивают их стабильность и экономический прогресс. Решение этой проблемы тесным образом было связано с США, которые со времени принятия «доктрины Монро» (1823) стремились контролировать степень и масштабы социально-политических изменений в регионе и косо смотрели на внешние связи стран региона. Эффективность такого контроля была продемонстрирована в связи с событиями в Гватемале, где в 1954 г. Соединенные Штаты организовали переворот против правительства Я. Арбенца, национализировавшего собственность американской «Юнайтед Фрут компани» и подозреваемого в симпатиях к коммунистам.
То, что Соединенным Штатам удалось в Гватемале, однако, потерпело громкое фиаско на Кубе. Как и в Гватемале, революция на Кубе началась с общенародной борьбы против коррумпированного и жестокого диктаторского режима, пользовавшегося поддержкой США. Как и в Гватемале, политика нового кубинского правительства Ф. Кастро, пришедшего к власти в январе 1959 г., вскоре вошла в противоречие с американскими экономическими интересами в этой стране. Однако, в отличие от Гватемалы, Советский Союз стал оказывать режиму Кастро разностороннюю экономическую и военную поддержку в целях обеспечения его выживания.
США во главе с президентами Д. Эйзенхауэром и сменившим его на этом посту Дж.Ф. Кеннеди, попытались повторить свой гватемальский опыт на Кубе, подготовив и организовав в апреле 1961 г. вторжение на остров отрядов кубинских эмигрантов, преисполненных решимости свергнуть кастровский режим. Но, опираясь на свою популярность среди населения, чувство национальной гордости, контроль над армией и, не в последнюю очередь, помощь со стороны СССР, Кастро удалось сорвать эту операцию, рассеяв высадившиеся в заливе Кочинос силы и арестовав многих из их участников. Провал вторжения на Кубу нанес немалый ущерб престижу Соединенных Штатов, которые вынуждены были оправдываться перед мировой общественностью в ООН.
К концу 1950-х годов в соперничестве сверхдержав все большее значение приобретал ядерный фактор. Успешное испытание СССР 15 мая 1957 г. первой в мире межконтинентальной баллистической ракеты и запуск в октябре того же года первого искусственного спутника Земли нанесли удар по стратегической неуязвимости США. К этому времени США обладали не только значительным перевесом в запасах ядерного оружия (к 1959 г. американский ядерный потенциал, насчитывавший в 1951 г. 1200 единиц, увеличился почти в 20 раз), но и в средствах его доставки, благодаря кольцу военных баз по периметру СССР и наличию военно-морского флота с ядерным оружием на борту.
Ответной реакцией на «советский вызов» стало ускоренное развитие американского ракетного оружия и других военных программ. После прихода к власти в 1961 г. администрации Дж.Ф. Кеннеди под влиянием военного руководства и ВПК резко увеличился план строительства стратегических носителей (до 1000 единиц), подводных лодок (до 656, включая 41 атомную подводную лодку), тяжелых бомбардировщиков (до 600 единиц). В целях укрепления «коллективной обороны» в 1960 г. на территории Италии, Великобритании и Турции началось размещение американских ядерных ракет «Юпитер» и «Тор» (с радиусом действия 2700-2800 км). Американские войска в ФРГ также получили в свое распоряжение тактическое ядерное оружие.
Вместе с тем усиление оборонной мощи СССР диктовало необходимость налаживания политического диалога между СССР и США. В 1959 г. создались условия для обмена визитами вице-президента США Р. Никсона в Москву (на открытие первой американской промышленной выставки в Сокольниках) и визита Н.С. Хрущева в качестве главы советского правительства в США. В ходе состоявшейся в Кэмп-Дэвиде встречи Хрущева с президентом Эйзенхауэром произошел обмен мнениями по проблемам разоружения, германскому вопросу (прежде всего, о положении в Берлине), а также вопросам экономического, технического и культурного сотрудничества. Переговорный процесс заставил прессу заговорить о «духе Кэмп-Дэвида». Однако после известного инцидента с американским самолетом-разведчиком У-2, сбитым под Свердловском в мае 1960 г. и явившегося причиной ухода советской делегации с совещания глав правительств СССР, США, Великобритании и Франции в Париже, на котором Эйзенхауэр отказался выполнить требования Хрущева и принести свои извинения, маятник политической конъюнктуры вновь качнулся в сторону похолодания.
Визит Хрущева в США и срыв парижского саммита происходили в условиях второго Берлинского кризиса (1958-1961 гг.). Его причины были неоднозначными (неослабевающие в советском руководстве опасения относительно германского реваншизма, усилившиеся в связи со стремлением бундесвера получить доступ к ядерному оружию; функционирование Западного Берлина де-факто как части ФРГ, что являлось нарушением договоренностей держав антигитлеровской коалиции и др.). Однако в качестве главных можно назвать попытку Н.С. Хрущева силовыми методами вынудить западные державы пойти на переговоры по общегерманскому урегулированию, а также имевшиеся у советского руководства опасения относительно возможного краха ГДР вследствие усилившегося потока беженцев из Восточной Германии на Запад, что грозило восточногерманскому государству экономическим кризисом. В советской ноте от 27 ноября 1958 г., положившей начало Берлинскому кризису, содержалось требование к западным державам в течение шести месяцев начать переговоры о заключении мирного договора с Германией и придании Западному Берлину статуса «вольного города». В случае отказа советское правительство заявляло о намерении подписать сепаратный мирный договор с ГДР и передать правительству В. Ульбрихта свои права на соблюдение особого статуса Берлина и гарантии доступа представителей западных держав в Западный Берлин. Как показали дальнейшие события, угроза относительно подписания отдельного мирного договора с ГДР не была реализована и этот вопрос оставался открытым во время попыток трудных переговоров в течение 1959-1961 гг. В то же время нацеленность на силовое давление привела к секретному размещению в марте 1959 г. на территории ГДР двух советских ракетных дивизионов, оснащенных ракетами с ядерными боеголовками. Однако ввиду достижения договоренности о визите Н.С. Хрущева в США в августе 1959 г. эти боевые соединения и ракеты были срочно выведены на советскую территорию.
Обсуждение германского вопроса на встрече Н.С. Хрущева с новым президентом США от Демократической партии Дж.Ф. Кеннеди в Вене 3-4 июня 1961 г. закончилось безрезультатно. При этом советский лидер, желая подтолкнуть молодого президента к компромиссным решениям, не только вновь грозился подписать мирный договор с ГДР, но и пугал возможностью ядерной войны. Ввиду приоритетности вопросов о мирном договоре с Германией и о Западном Берлине, Хрущева не заинтересовали заслуживавшие внимания предложения американского президента о запрещении ядерных испытаний, к которым обе стороны вернулись уже после Кубинского кризиса.
Эскалация Берлинского кризиса со второй половины 1961 г. привела к решению советского руководства, поддержанного лидерами ГДР, закрыть границу с Западным Берлином. За одну ночь 13 августа была возведена Берлинская стена первоначально в виде проволочных заграждений, а затем и бетонных блоков. Нарастание напряженности нашло свое выражение в противостоянии 27-28 октября 1961 г. американских и советских танков у контрольно-пропускного пункта «Чарли» на пограничной линии между Западным и Восточным Берлином. Этот инцидент был крайне опасным, но после сооружения стены Берлинский кризис стал ослабевать. 8 января 1962 г. Н.С. Хрущев, выступая на заседании Президиума ЦК КПСС по вопросу о международном положении, заявил, что в сложившихся условиях необходимо на время отложить подписание мирного договора с Германией.
Однако не Германия, а удаленная от СССР на тысячи километров Куба стала катализатором самого опасного за всю историю холодной войны международного кризиса.
В Карибском кризисе, самая острая фаза которого пришлась на октябрь 1962 г., нашло отражение усиливавшееся противоборство СССР и США в Третьем мире, дополненное ядерным фактором. В 1960-е годы помощь СССР национально-освободительным движениям в странах Азии, Африки и Латинской Америки приобрела характер не только идеологической, но и официальной советской внешнеполитической доктрины. Принятое 21 мая 1962 г. на заседании Совета обороны решение о размещении на Кубе советских ракетно-ядерных систем было обусловлено в первую очередь тем, что с защитой Кубинской революции от интервенционистских планов США и с успехами социалистического строительства на острове Свободы советское руководство связывало престиж и лидерство СССР в мировом коммунистическом и национально-освободительном движениях, где в качестве основного советского соперника выступал Китай. Секретная операция «Анадырь» по доставке и размещению на Кубе в начале октября 1962 г. советских баллистических ракет средней дальности с ядерными боеголовками (Р-12 и Р-14), фронтовых крылатых ракет и тактических ракет «Луна» (боевые части двух последних комплектовались как в обычном, так и в ядерном вариантах) была призвана «сдержать» США от планов свержения правительства Кастро. Однако не менее важную роль в решении Хрущева, одобренном Политбюро, играло отставание СССР в стратегических вооружениях, желание дать почувствовать США, окруживших СССР кольцом военных баз, что значит иметь в непосредственной близости от своих берегов ядерное оружие противника.
Интересно отметить, что американская разведка не имела сведений о размещении на Кубе, помимо стратегического, тактического ядерного оружия, в то время как оно могло быть использовано в случае начала военного конфликта с применением обычных вооружений. Советская акция и жесткая реакция администрации Кеннеди в виде объявления 22 октября о введении морской блокады Кубы и приказа привести вооруженные силы США в состояние боеготовности, поставили мир на грань ядерной катастрофы. Однако политический реализм обоих лидеров одержал верх: Хрущев согласился демонтировать и вывезти советские ракеты в обмен на обязательства администрации США не трогать Кубу и ликвидировать американские ракеты в Турции.
«В Президиум ЦК КПСС. Тов. Громыко А.А.
Мне кажется, что сейчас настало время подвести некоторые итоги наших отношений с Соединенными Штатами Америки после конфликта, который возник в прошлом году в районе Карибского моря, и поразмыслить насчет дальнейших перспектив советско-американских отношений.
Вспомним, как развивался Карибский кризис. Нам стало известно, что американцы активно готовили широкое вторжение на Кубу. Надо было использовать все возможные средства, чтобы предотвратить такое нападение, сохранить революционные завоевания кубинского народа. Этого можно было добиться только поставив США перед угрозой страшной катастрофы, перед опасностью ядерной войны на территории самих Соединенных Штатов и превращения в руины американских промышленно-административных центров. Американцы должны были почувствовать, что средства возмездия находятся в непосредственной близости от них, у порога их дома. Именно это побудило нас разместить советские ракеты на Кубе. Защитить Кубу — было единственной целью, которую мы ставили перед собой.
Конечно, завезти ракеты и установить их хотелось втайне, хотя у нас не было уверенности, что это удастся сделать. Мы послали наших военных, чтобы они заранее ознакомились с местностью и выяснили, возможна ли скрытая постановка ракет. И военные, побывавшие на Кубе, доложили, что для этого имеется полная возможность. Однако такое заключение оказалось несостоятельным; противник обнаружил ракеты и обнаружил их довольно скоро.
После этого разразился кризис. Известно, как он протекал и чем завершился. В результате переписки с президентом США была достигнута договоренность о взаимных обязательствах сторон — мы согласились вывезти стратегические ракеты с Кубы, а президент США дал слово не вторгаться и удерживать своих союзников от вторжения на Кубу. Позднее мы вывезли с Кубы также бомбардировщики ИЛ-28.
Но все-таки надо признать, что мы должны были пойти на удаление с Кубы ракет, хотя и получили в компенсацию обязательство американцев о невторжении. Правда, обязательство это такое, которое не гарантируется ничем, кроме угрозы с нашей стороны, что если будет совершено вторжение на Кубу, то мы со своей территории можем нанести удар ядерным оружием по США.
Окружение Кеннеди и журналисты, которые группируются вокруг него, видимо, получили указание от президента США разрекламировать такой исход Карибского кризиса, как выигрыш политики Кеннеди, достигнутый благодаря его личным качествам, его бесстрашию, и как отступление Советского Союза перед твердостью и натиском Соединенных Штатов Америки. Сам президент Кеннеди, однако, в своих публичных выступлениях не изображал дело таким образом и заявлял, хотя и с определенными оговорками, о своем намерении придерживаться взятых обязательств».
И хотя механизм взаимного ядерного сдерживания сыграл свою роль в Кубинском «ракетном кризисе», последний как раз заставил политиков и аналитиков задуматься о пределах гонки ядерных вооружений в целях «ядерного сдерживания», а также об изъянах самого принципа «ядерного сдерживания». В результате 5 августа 1963 г. СССР, США и Великобритания после трудных переговоров подписали Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космосе и под водой (в трех средах), к которому могли присоединиться другие страны. 17 октября 1963 г. на Генеральную Ассамблею ООН была вынесена совместная советско-американская резолюция о запрещении вывода на космическую орбиту ядерного оружия. Она была одобрена ООН. Эти шаги проложили дорогу другим принципиальным международным и двусторонним советско-американским договоренностям в области сокращения гонки ядерных вооружений, которые в целом легли в основу процесса разрядки.
В начале 1950-х годов значительные усилия Советского Союза были направлены на укрепление отношений с Китайской Народной Республикой. Москва поддержала КНР в сентябре 1954 г., когда китайская артиллерия начала обстрел прибрежных островов Кемой и Мацзу, принадлежавших Тайваню. В следующем месяце в Пекин на празднование пятилетия провозглашения КНР отправилась советская делегация во главе с Н.С. Хрущевым. Тогда же Москвой было принято решение о возвращении под контроль Китая советской военной базы в Порт-Артуре и Китайской Восточной железной дороги (КВЖД), что должно было символизировать господство принципов равноправия и уважения в отношениях между двумя странами. В апреле 1955 г. Москва дала согласие на оказание помощи Китаю в создании атомного оружия.
Несмотря на эти шаги, предпринятые советской стороной с целью обеспечить сотрудничество с КНР и приобрести в лице Китая надежного союзника в конфронтации с США, ситуация в советско-китайских отношениях, при внешних проявлениях дружбы и симпатий руководителями обеих стран, оставалась сложной. Китайское руководство сдержанно восприняло секретный доклад Н.С. Хрущева на ХХ съезде КПСС, развенчивавший культ личности Сталина, усматривая в нем опасность для формировавшегося в самом Китае в это время культа Мао Цзэдуна.
В 1958 г. Пекин инициировал политику «большого скачка», целью которой было ускорение экономического развития страны и уменьшение ее зависимости от других стран. Провал этой политики, результатом которой стал охвативший Китай голод, унесший жизни почти 30 млн человек, вызвал критику внутриполитического курса Пекина со стороны советского руководства. Эта критика получила дальнейшее развитие в связи с внешней политикой КНР. В августе 1958 г. Пекин без предварительного согласования с Москвой возобновил обстрел прибрежных тайваньских островов, что привело к нагнетанию напряженности не только в регионе, но и во всем мире. Более того, Мао, который полагал, что СССР добился преимущества в гонке вооружений с США, подвергал советское руководство критике за недостаточную, с его точки зрения, решительность по отношению к Соединенным Штатам, которые он осмеивал, называя «бумажным тигром».
Критика Мао Цзэдуном усилий Н.С. Хрущева по нормализации отношений с США, а также шаги китайского руководства, приведшие к нарастанию противоречий между КНР и Индией и жестокому подавлению восстания в Тибете в 1959 г., вызвали рост озабоченности в Москве. Следствием этого было приостановление Н.С. Хрущевым в августе 1959 г. сотрудничества с КНР в области создания атомного оружия. По мере дальнейшего расхождения во взглядах на международную ситуацию между советским и китайским руководством свертывалось сотрудничество и в других областях, пока в июле 1960 г. Москвой не было принято решение об отзыве из КНР всех советских военных и технических советников.
1960-е годы прошли под знаком войны во Вьетнаме. Уже в начале десятилетия положение прозападного режима на юге Вьетнама, несмотря на всемерную поддержку, оказываемую ему Соединенными Штатами, оказалось под угрозой в связи с расширением масштабов борьбы, которую вели против этого режима силы ФНОЮВ, возглавляемые коммунистами при поддержке из Ханоя. США реагировали на растущую угрозу со стороны партизан Вьетконга (так называли ФНОЮВ на Западе) отправкой в Южный Вьетнам все возрастающего числа своих военных советников. Если в 1961 г., на момент прихода к власти президента Дж.Ф. Кеннеди, их насчитывалось здесь около 600 человек, то к моменту его гибели в ноябре 1963 г. это количество превысило 16 тыс. Однако ни экономическая, ни военная помощь США режиму в Сайгоне не принесла желаемых результатов. Правительство Южного Вьетнама, сотрясаемое внутренними противоречиями, утрачивало контроль над все большим числом провинций страны, где власть переходила в руки партизан.
В целях предотвращения окончательной победы коммунистов в Южном Вьетнаме президент США Л. Джонсон в марте 1965 г. принял решение направить в эту страну регулярные войска (к 1968 г. Соединенные Штаты довели число своих вооруженных сил на юге Вьетнама до 535 тыс. человек). Одновременно с этим Вашингтон начал бомбардировки территории ДРВ, откуда, по убеждению администрации США, осуществлялось снабжение южновьетнамских партизан всем необходимым для ведения антиправительственной войны. Несмотря на предпринятые усилия как военного, так и экономического характера, американцам не удалось подавить вооруженную борьбу против южновьетнамского режима.
Сдерживающим фактором американского вмешательства в войну во Вьетнаме была угроза конфликта с СССР и коммунистическим Китаем. Обе страны, рассматривая ДРВ как своего союзника, оказывали Ханою разностороннюю помощь и поддержку. СССР, например, поставлял различные виды вооружения, включая средства ПВО для защиты от налетов американской авиации, направлял во Вьетнам своих военных советников и организовал обучение в советских военных учебных заведениях кадров для вьетнамской народной армии (ВНА). Китай также предоставлял военную и экономическую помощь Северному Вьетнаму, в частности разместив в северных районах ДРВ свои воинские части. В условиях советско-китайских разногласий обе страны соревновались друг с другом в том, кто продемонстрирует большую верность союзническому долгу.
Однако сознавая опасность вьетнамского конфликта для стабильности в мире и угрозу его перерастания в прямое столкновение между СССР и США, советское руководство предпринимало усилия для поиска путей дипломатического урегулирования ситуации в Индокитае. Эти усилия в условиях тупика, в который постепенно зашли Соединенные Штаты, не сумевшие военными мерами разрешить проблему Вьетнама, а также растущей непопулярности войны в американском обществе, подготовили почву для начала мирных переговоров между США и ДРВ в Париже в мае 1968 г.
Пришедшая к власти в США в ноябре того же года республиканская администрация Р. Никсона взяла курс на так называемую «вьетнамизацию» войны, т. е. вывод своих войск из Вьетнама и передачу ответственности за ведение боевых действий в руки самого южновьетнамского режима. Этот курс был частью новой стратегии Соединенных Штатов, предусматривавшей разрядку напряженности в отношениях с Советским Союзом, сближение с Китаем, усиление контроля над гонкой вооружений и сворачивание прямого участия США в конфликтах в Третьем мире.
Успех данной стратегии не в последнюю очередь зависел от состояния отношений между СССР и Китаем. К концу 1960-х годов конфликт между этими двумя бывшими союзниками по социалистическому лагерю вылился в вооруженные столкновения на советско-китайской границе, грозившие опасностью полномасштабной войны. В этой ситуации как Москва, так и Пекин рассматривали нормализацию отношений с США как важное средство давления друг на друга. Для СССР разрядка в советско-американских отношениях, помимо всего прочего, давала возможность избежать опасности конфликта на двух фронтах. Для КНР сближение с Соединенными Штатами служило своего рода гарантией против советской агрессии, а также обеспечивало Пекину достойное место в мировом сообществе, в том числе и в результате приема в члены ООН.
Однако и американская администрация ожидала дивидендов от игры на противоречиях между Советским Союзом и Китаем. Р. Никсон и его советник по национальной безопасности Г. Киссинджер, являвшийся главным исполнителем планов американского президента в отношении двух коммунистических держав, прежде всего надеялись путем сближения с СССР и КНР лишить Северный Вьетнам его могущественных союзников и тем самым завершить вьетнамский конфликт на условиях, выгодных для США. Несмотря на усилия, предпринятые Вашингтоном в этом направлении, потребовалось целых четыре года, прежде чем участникам переговоров в Париже удалось прийти к соглашению об условиях окончания войны и о полном выводе американских войск из Вьетнама. К этому моменту в войну оказались втянуты Камбоджа и Лаос, количество жертв со стороны США выросло до 59 тыс. человек, а авторитет страны в мире упал.
Разрядка рубежа 1970-х годов была совершенно новым этапом в развитии международных отношений. Пытаясь охарактеризовать ее специфику, некоторые исследователи подчеркивают, что это был перерыв в холодной войне, но в то же время разрядка не стала концом конфронтации, которая приобрела к этому времени глобальный характер. Как полагал ветеран советской дипломатии посол А.Ф. Добрынин, находившийся в самом центре событий, связанных с разрядкой во взаимоотношениях СССР и США, это был уникальный период в послевоенной истории двух сверхдержав, «прорыв к их новому качеству». «События тех лет, — писал он в своих мемуарах, — хотя и не означали прекращения холодной войны, но все же привели к беспрецедентному улучшению отношений между нашими странами». Учитывая имеющиеся точки зрения, разрядку 1970-х годов можно определить как длительное ослабление международной напряженности и развитие кооперационных начал в межгосударственных отношениях двух противоположных социально-политических систем на принципах мирного сосуществования и создания договорно-правовой основы сотрудничества.
Разрядка формировалась под воздействием многих факторов. Важную роль, как уже говорилось, сыграл страх перед ядерной войной. Подготовленный Комитетом по разоружению и одобренный ООН Договор о нераспространении ядерного оружия был открыт для подписания 1 июля 1968 г. в Москве, Вашингтоне и Лондоне (вступил в силу 5 марта 1970 г.). Подписавшие его ядерные государства обязались не передавать неядерным государствам ядерное оружие, контроль над этим оружием, а также не содействовать приобретению данного оружия неядерными странами. Этот договор зафиксировал монопольное положение ядерных держав и ограничил возможность распространения ядерного оружия, хотя и не перекрыл ее полностью (Индия, Пакистан, а затем и Израиль, хотя последнее официально не подтверждено, создали собственное ядерное оружие).
Кроме того, на рубеже 1970-х годов происходило дальнейшее изменение соотношения сил между США и СССР. США постепенно теряли стратегическое превосходство, что диктовало необходимость поиска договоренности с СССР. Администрация президента Р. Никсона предложила доктрину «достаточности» по проблемам вооружений.
В подходе брежневского руководства к проблеме войны и мира также произошли некоторые подвижки по сравнению с годами правления Н.С. Хрущева. Следует подчеркнуть, что принцип мирного сосуществования всегда присутствовал в числе доктринальных основ советской внешней политики, но толковался он по-разному. В первые годы холодной войны в советских идеологических установках превалировал тезис, что третья мировая война, даже с использованием атомного оружия, приведет к гибели лишь капиталистического строя. Например, в архивных документах В.М. Молотова конца 1940 — середины 1950-х годов содержится ряд высказываний о превращении третьей мировой войны в гражданскую. В свете данного идеологического подхода И.В. Сталин усматривал в мирном сосуществовании лишь короткую «передышку». При Н.С. Хрущеве постулат о гибели империализма в третьей мировой войне официально не был пересмотрен. Прозвучавший в выступлении Г.М. Маленкова 12 марта 1954 г. тезис о том, что новая мировая война при ее современных средствах означает «гибель мировой цивилизации» вызвал резкую отповедь Политбюро. Известный «Манифест Эйнштейна-Рассела» (обнародован 9 июля 1955 г.), призывавший ученых вместе выступить с оценкой опасности для человечества разработки оружия массового уничтожения, и аналогичные высказывания западных политологов интерпретировались советским руководством как страх перед гибелью капитализма.
Однако сохранение этой догмы, равно как и понимание под мирным сосуществованием специфической формы классовой борьбы (СССР не отказывался от поддержки национально-освободительной борьбы, продолжения идеологической конфронтации), не помешали Н.С. Хрущеву сделать определенный шаг вперед, провозгласив на XX съезде мирное сосуществование в качестве официальной доктрины советской политики во взаимоотношениях с капиталистическими государствами. При этом советский лидер не исключал возможности длительного сосуществования стран Востока и Запада с различными идеологическими и политическими системами.
Что касается эпохи Л.И. Брежнева, то начиная с XXIV съезда КПСС (1971) из партийных документов был исключен тезис о гибели капитализма в третьей мировой войне. Таким образом, восприятие разрушительных последствий ядерной войны было очищено от идеологических постулатов и стало более реалистичным. К тому же гонка ядерных вооружений требовала колоссальных средств и перенапряжения советской экономики. Достижение к началу 1970-х годов примерного стратегического паритета СССР и США открывало дорогу к переговорам.
Не менее значимую роль в движении сверхдержав к нормализации двусторонних отношений сыграли усилившиеся центробежные тенденции в Западном блоке. Следуя провозглашенной президентом Франции генералом Ш. де Голлем доктрине «независимости» этой державы от США, Франция не только резко выступила против плана администрации Дж.Ф. Кеннеди относительно создания многосторонних ядерных сил в рамках НАТО и подписала с ФРГ в январе 1963 г. двусторонний договор о политическом и военном сотрудничестве («Елисейский договор»), но в феврале 1966 г. вышла из военной организации Североатлантического блока. Франция первой из западноевропейских стран приступила к налаживанию отношений с СССР и его союзниками в Восточной Европе. В 1966 г. состоялся обмен визитами Ш. де Голля в Москву и Председателя Совета министров СССР А.Н. Косыгина в Париж, во время которых был подписан ряд важных соглашений, в том числе о консультациях по европейским и международным проблемам для содействия разрядке международной напряженности. Они получили дальнейшее развитие в ходе визита в СССР нового президента Франции Ж. Помпиду в октябре 1970 г.
Важное значение имела также «новая восточная политика» правительства В. Брандта. 12 августа 1970 г. в Москве между СССР и ФРГ был подписан договор, в котором содержалось положение о нерушимости западной границы Польши по Одеру и Нейсе и границы между ФРГ и ГДР, а также содержалось обязательство участников договора содействовать интересам мира и безопасности. 7 декабря были подписаны договоры между Польской Народной Республикой и ФРГ об основах взаимоотношений. Важное значение имело заключение 3 сентября 1971 г. четырехстороннего соглашения СССР, США, Великобритании и Франции по Западному Берлину. Эти договоры являлись существенным вкладом в обеспечение европейской безопасности и политику разрядки.
С 1973 г. наметилось потепление во взаимоотношениях СССР с младшим партнером США — Великобританией. Визит премьер-министра лейбористского правительства Г. Вильсона в Москву в феврале 1975 г. способствовал подписанию нескольких принципиальных политических и торгово-экономических соглашений.
Поездка по западноевропейским странам Р. Никсона в феврале 1969 г. показала, что в интересах укрепления атлантического партнерства американской администрации необходимо учитывать превалировавшие в Европе настроения в пользу нормализации советско-американских отношений и политики разрядки, которые сопровождались требованием прекратить войну во Вьетнаме. Растущая политическая самостоятельность западноевропейских стран на фоне успехов экономической интеграции, усиление Японии и Китая, вовлечение в мировую политику стран Третьего мира размывали биполярную конфигурацию послевоенных международных отношений. Политологи даже заговорили, впрочем несколько преждевременно, о «многополярности» мира и даже об окончании холодной войны в связи с разрушением биполярной модели.
В Восточном блоке также наблюдались дестабилизирующие тенденции, что нашло свое наиболее яркое выражение в «Пражской весне» 1968 г.: попытке демократических преобразований в Чехословакии, начатых группой коммунистов-реформаторов во главе с А. Дубчеком. Однако в действие была введена так называемая «доктрина Брежнева», которая, опираясь на принцип социалистического интернационализма, оправдывала вмешательство в дела той или иной страны «социалистического содружества» при угрозе существовавшему там социалистическому строю. В августе 1968 г. СССР и его союзники по ОВД (ГДР, ПНР, Болгария и Венгрия) осуществили военное вторжение в ЧССР. В результате этой акции в странах Центральной и Восточной Европы была на время законсервирована советская модель социализма. Но события в Чехословакии вызвали не только возмущение общественности в странах Запада. Грубое использование силы против мирных реформ дало толчок диссидентскому движению в СССР и других странах «социалистического содружества». Это в конечном итоге служило дальнейшему расшатыванию Восточного блока. Был нанесен и ущерб престижу СССР в глазах зарубежных компартий как раз в тот момент, когда советско-китайское соперничество за идейно-политическое лидерство в мировом коммунистическом движении заметно обострилось.
С точки зрения вызревания процесса разрядки, события в Чехословакии первоначально также имели негативный эффект. Из-за «чехословацкого кризиса» были отложены советско-американские переговоры по ограничению стратегических наступательных вооружений (ОСВ), которые намечались на конец 1968 г. Вместе с тем, несмотря на резкие заявления протеста относительно военной интервенции в Чехословакию, страны Запада не намеревались отказываться от курса на разрядку, надеясь, что он будет содействовать реформам в Восточной Европе.
Последующая нормализация взаимоотношений между Москвой и Вашингтоном дала мощный импульс начавшейся в Европе разрядке. Однако, как вполне справедливо писал в своих мемуарах Г.А. Арбатов, «перестройку международных отношений надо было начинать с перестройки мышления, прежде всего своего собственного». Советским лидерам, начиная с Н.С. Хрущева, крайне трудно было следовать реалистическому курсу в политике и одновременно пытаться найти компромиссы между старыми и новыми идеологическими догмами. И хотя Л.И. Брежнев был настроен в пользу переговоров, некоторые члены Политбюро, несмотря на очевидные успехи в европейской разрядке, опасались, что данная политика будет противоречить внешнеполитическим принципам марксизма (в их понимании). Кроме того, годы холодной войны отрицательно повлияли на способность и готовность представителей Министерства обороны и военно-промышленного комплекса и даже МИДа вести на равных с американцами диалог по сложным проблемам ограничения стратегических наступательных вооружений. Иными словами, советское руководство непросто шло к решению о встрече в верхах с президентом Р. Никсоном, который, несмотря на то что в новой американской администрации было сильно влияние доктрин холодной войны, в своей инаугурационной речи в январе 1969 г. заявил о необходимости перехода от «эры конфронтации» к «эре переговоров».
Вместе с тем советское руководство поддержало предложение Никсона, сделанное через посла А.Ф. Добрынина в одной из его первых бесед с президентом в феврале 1969 г., о создании конфиденциального канала прямой связи между Белым домом и советскими лидерами для неформального обсуждения наиболее важных вопросов советско-американских отношений, а также кризисных международных ситуаций (на Ближнем Востоке, в связи с индо-пакистанским конфликтом 1971 г., эскалацией военных действий во Вьетнаме и др.). Публикация уникальных документов переговоров по каналу «Добрынин — Киссинджер» показывает, какое важное значение в подготовке разрядки в советско-американских отношениях играли эти доверительные дипломатические контакты.
Поделиться книгой: