Помоги проекту - поделись книгой:
И. В. Сталин отказался от рискованного десанта на Хоккайдо, но присутствием своих войск «закрепил» все территориальные претензии СССР. Г. Трумэн попытался высказать заинтересованность в Курилах, потребовав для США там американскую базу. В ответ получил очень холодное письмо из Кремля, в котором вождь обращал внимание президента, что такого рода просьбы предъявляются «либо побежденному государству, либо такому союзному государству, которое само не в состоянии защитить ту или иную часть своей территории». И добавил: «Я не думаю, что Советский Союз можно было причислить к разряду таких государств». После этого американцы вопрос об авиабазе на Курилах больше никогда не поднимали.
Среди историков шел долгий спор о том, что принудило Японию к капитуляции — атомные взрывы или советское вторжение. По понятным причинам в западной литературе доминировал американский взгляд. Советские авторы считали — и то, и другое. Современные исследования показывают, что императора и высшее чиновничество больше всего беспокоило именно советское наступление, а не перспективы американо-английской оккупации. Бывший премьер-министр К. Фумимаро писал, что надо опасаться именно «коммунистической революции», которая может последовать за капитуляцией перед СССР. Главное — спасти «кокутай». 9 августа 1945 г. император заявил, что советское вмешательство требует «прекращения войны». Во время обсуждения условий капитуляции высшее руководство Японии даже не затрагивало тему Хиросимы и Нагасаки. 17 августа, обращаясь к вооруженным силам страны и призывая их сложить оружие, Хирохито во всем обвинил «русское вторжение», а про бомбы не сказал ни слова. Американцы видоизменили принцип безоговорочной капитуляции и пообещали императорской фамилии неприкосновенность, что многих в Японии устраивало. Ни один из членов семьи императора, несмотря на причастность к военным преступлениям, не был привлечен к ответственности. США сдержали слово. У японцев были все основания опасаться советской оккупации. Со своим правосудием и мировоззрением СССР вряд ли проявил бы столько уважения к божественности императора и «кокутаю». 2 сентября 1945 г. на борту американского линкора «Миссури» был подписан акт о капитуляции Японии, который сохранял за императором его регалии. Вторая мировая война закончилась.
В 1954 г. фельдмаршал Б. Монтгомери выступал перед учащимися престижного английского колледжа в Винчестере. Там ему задали вопрос о причинах поражения нацистской Германии. «Очень просто, — быстро отреагировал полководец, — Гитлер нарушил главное правило войны». Аудитория замерла в ожидании, и Б. Монтгомери ответил: «Правило гласит — никогда не нападай на Москву». Это остроумное и лестное для российского восприятия замечание на самом деле ставит очень важный вопрос: почему разные народы и правительства воюют по-разному? Одни всеми силами сопротивляются, другие сдаются на милость победителя, а кто-то сознательно отказывается от борьбы и «напрасных» жертв, надеясь на освобождение более сильным партнером. По-видимому, причины кроются в глубокой истории, национальных традициях, культуре, психологии и социально-экономических связях внутри каждой страны.
Война — это серьезнейшее испытание для любой власти и общества. Союзники его выдержали. США сделали это с наименьшими потерями, выйдя из войны самой мощной державой, лидером капиталистического мира. Американские правящие круги пришли к пониманию, что необходимо глобальное доминирование и отказались от политики изоляционизма. Ф.Д. Рузвельт, еще недавно боявшийся спровоцировать конфликт, в 1944 г. писал У. Черчиллю во время визита последнего в Москву, что «в этой глобальной войне по сути нет ни одного вопроса, политического или военного, в котором США не были бы заинтересованы». Американцы также сформировали финансовый климат послевоенного мира. Согласно решениям Бреттон-Вудской конференции, доллар превратился в основную валютную единицу планеты, а ВТО и МВФ — в основные инструменты регулирования свободного рынка.
Итоги войны привели к резкому ослаблению влияния Франции и Великобритании. Отчасти это было связано с их неспособностью оказать эффективное сопротивление фашистам в 1939-1940 гг., но во многом это стало прямым следствием оккупации и боевых действий. Хотя какое-то время обе страны сохраняли свой колониальный статус и даже пытались его укрепить, тем не менее война нанесла сильнейший удар по всей колониальной системе. В течение ближайших 10-20 лет она была практически разрушена. Британия утратила статус мировой державы. Показательно, что призывы Черчилля к патриотизму и возрождению имперского величия не находили адекватного отклика у простых англичан. Большинство людей думали не о колониях, а том, что победа над врагом улучшит их жизнь внутри страны. Именно поэтому социально ориентированная программа оппонентов У. Черчилля на выборах 1945 г. позволила им сместить, казалось бы, непотопляемого героя войны.
Чтобы победить, союзникам надо было сокрушить главную движущую силу агрессии — нацистскую Германию. Эксперты подсчитали, что из всего военного потенциала США около 85% приходилось именно на войну против Гитлера и только 15% против Японии. Однако без участия Советского Союза одолеть нацистов в ближайшей перспективе не представлялось возможным. Поэтому Восточный фронт или Великая Отечественная война превратились в главный театр боевых действий. По численности войск, жестокости, жертвам и масштабам сражений бои на советско-германском фронте не имели аналогов в мировой истории. С 22 июня 1941 по июнь 1944 г. 93% всех людских военных потерь Германии (более 4,2 млн человек) приходились на Восточный фронт. К победному 1945 г. Красная Армия разоружила или уничтожила 607 дивизий стран Оси. Героизм советских солдат не умаляет вклада западных союзников, но к моменту высадки англо-американских войск во Франции немецкие вооруженные силы уже были ослаблены и обескровлены в тяжелейших боях на востоке Европы.
Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их союзников рассмотрела около 4 млрд актов об ущербе, причиненном советскому народу за время оккупации. Было установлено, что только прямой ущерб (потеря от прямого уничтожения имущества) составляет 679 млрд руб. (в ценах 1941 г.) или 128 млрд долл. США. Весь материальный ущерб, нанесенный Советскому Союзу за годы войны, составил 2 569 млрд рублей. СССР потерял треть своего национального богатства. Около 28 млн человек погибли на фронтах, в фашистском плену, умерли от голода и болезней. В ходе войны было разрушено 1710 городов, более 70 тыс. сел и деревень (в одной только Белоруссии — около 10 тыс. деревень), около 32 тыс. промышленных предприятий, разорено 98 тыс. колхозов, 1876 совхозов и 2890 машинно-тракторных станций (МТС). Для сравнения: потери СССР выражались в сумме 128 млрд долл., Франции — 30, Голландии — 10, Греции — 3 млрд долл. и т.д.
Советский Союз продемонстрировал беспрецедентную мобилизацию национальных ресурсов для достижения победы. Ничего подобного в истории до этого не случалось. Но заплаченная цена оказалась крайне тяжелой. СССР потерял почти шестую часть населения страны и треть всех национальных богатств. Для восполнения таких потерь требовалось приблизительно 10 лет непрерывного экономического роста. Война перенапрягала возможности экономики, социальных отношений и политического строя страны. Тем не менее, несмотря на ряд тяжелейших поражений, советский строй выдержал удар, и это привело к невиданному укреплению авторитета власти и лично И.В. Сталина. Гуманистический импульс победы и тектонические социально-политические сдвиги в мире превращали СССР в пример для других стран. Однако в самом Советском Союзе это сужало поле социальных изменений и ограничивало возможности альтернатив. В Кремле окрепло убеждение, что Победа полностью доказала преимущества социалистического строя. Поэтому целесообразность каких-либо кардинальных экономических или политических перемен долгие годы не становилась насущной задачей. Возможно, это стало одной из причин стагнации и кризиса СССР на рубеже 1970-1980-х годов. В послевоенные годы его экономика еще не исчерпала своих мобилизационных возможностей и определенного динамизма. Тем не менее механизм консервации социально-экономических проблем и их влияния на события конца 80-х годов требует глубокого анализа.
Страны Оси и консервативные элиты многих других государств прилагали колоссальные усилия в борьбе против левых и коммунистов. А. Гитлер, Б. Муссолини и японские правители объясняли свои завоевания исключительным желанием навсегда уничтожить «коммунизм». Однако именно результаты Второй мировой войны привели к невиданному распространению левых идей, особенно в Восточной Европе и в Азии. Это не всегда можно объяснить прямым влиянием Москвы. Решающую роль играли внутренние причины и противоречия, которые невозможно было разрешить одним насилием. Когда после договоренности со Сталиным Черчилль приказал расстреливать коммунистов и левых в Греции в декабре 1944 г., при этом используя силы, ранее служившие оккупантам, то это преподносилось, как наведение порядка. Захваченных в плен недавних бойцов Сопротивления англичане переправляли в концентрационные лагеря в Северной Африке. Успехи греческих левых британский премьер называл «торжеством троцкизма», хотя мало кто из противников англичан вообще имел представление о Троцком. Ни о каком нарушении демократических норм, разумеется, речь даже и не шла. Однако десятилетия спустя, без малейшего влияния из Кремля левые все равно пришли к власти в Афинах. Нечто подобное случилось в Италии, Франции, Испании и других странах.
Разгром Японии способствовал консолидации прокоммунистических, националистических и освободительных сил в Азии, особенно в Китае, Вьетнаме и Корее. Победа Компартии Китая в гражданской войне стала большим сюрпризом для Запада. Появился потенциально мощный центр силы, который постепенно превращался в доминирующий фактор мировой политики в последней четверти ХХ в.
Череда социальных катаклизмов, порожденных или стимулированных войной, не только наглядно демонстрировала, что имущим классам есть, что терять, но и бросала вызов капиталистической модели мироустройства. «Что делать тем, кто не хочет стать жертвой торжества объединенных пролетариев всех стран во главе с Кремлем?» — вопрос, сильно беспокоивший коридоры власти западных столиц. И взоры многих обращались к Вашингтону, главной, самой богатой и самой мощной силе либерального мира. Америку определенно не устраивало резкое усиление советского влияния. СССР со своими амбициями не вписывался в схему послевоенного американского доминирования. Госдепартамент США не хотел и согласованного раздела сфер влияния, полагая, что таким образом они не смогут сдержать советское проникновение в западную сферу через местные левые партии. Поэтому очень быстро американские стратеги пришли к политике повсеместного «сдерживания Советов» и противодействия им по всем вопросам. Одновременно создавались военные кордоны и базы вдоль его границ. По сути «сдерживание» превратилось во всемирную экспансию капитализма. Таким образом, политический климат Европы и Азии под влиянием войны изменился кардинально.
Как показало развитие событий, рассуждения о быстром загнивании и крахе капитализма оказались несколько преждевременны. Рыночная экономика проявила свои скрытые возможности и способность адаптироваться к стремительно меняющимся условиям. Существенное значение имело то обстоятельство, что под влиянием войны крупный капитал отказался от узко национальных интересов, перейдя к более тонким способам управления, контроля и извлечения прибыли. Заимствовались также наиболее важные социальные достижения социалистического лагеря — бесплатное здравоохранение и образование, пенсионная система, равенство полов, рас и пр. Учитывая опыт Первой мировой войны, Запад отказался от наказания проигравших стран. Наоборот, им была предоставлена необходимая помощь, что быстро привело к немецкому, японскому, а затем и итальянскому экономическому «чуду». Все это усиливало интеграционные процессы, в которые вовлекались страны и регионы, не принимавшие активного участия в боевых действиях.
Только шесть европейских стран (Ирландия, Португалия, Испания, Швеция, Швейцария и Турция) избежали прямых последствий от военных сражений. Тем не менее и на них война оказала влияние, отголоски которого проявляются десятилетия спустя. Швейцарские банки и промышленность (приборостроение, оптика и пр.) активно использовались нацистами, за что стране пришлось расплачиваться многочисленными судебными тяжбами, исками и компенсациями. Нейтралитет Швеции компрометировали ее тесные торговые связи с Германией, что успешно позволяло последней избегать британской блокады. Более 2 млн немецких солдат за годы войны пользовались шведским транзитом. Вместе с тем обе страны, пусть и непоследовательно, принимали беженцев от нацистского произвола. Формально нейтральная Португалия поддерживала союзников. Азорские острова служили важной базой для авиации англо-американцев. Режим Ф. Франко во всем поддерживал страны Оси, но действовал осторожно. Это помогло ему пережить войну, а затем медленно деградировать на фоне развивающейся Европы. Сюрпризом для историков стали рассекреченные британские документы. Оказывается, с санкции кабинета премьер-министра испанским генералам и политикам давали взятки, чтобы они не позволили каудильо выступить на стороне рейха. А он и не собирался. Испания являлась поставщиком ценного сырья и заправляла топливом немецкие подводные лодки. Несмотря на сильное давление, Турция всеми силами старалась сохранить нейтралитет. Лишь в конце войны 23 февраля 1945 г. Стамбул уступил и символически объявил войну Германии. Антибританские настроения в Ирландии не позволили использовать порты страны для конвоев, но английские корабли могли в них ремонтироваться. 42 тыс. ирландцев добровольно служили в армии, а почти 200 тыс. работали на промышленных предприятиях Соединенного Королевства.
И за пределами политико-экономической сферы трудно найти такую область жизнедеятельности, на которую бы не повлияла Вторая мировая война. Некоторые авторы скептически относятся к столь «варварской» форме технического прогресса. Они полагают, что человечество в любом случае сделало бы те открытия, которые «появились» во время войны. В принципе для такой точки зрения есть весомые основания. Многие изобретения действительно появились в мирное время. Однако нельзя отрицать того факта, что мощная концентрация организационных, финансовых и научных усилий, вызванная требованиями войны, позволяла в кратчайшие сроки максимально быстро «утилизировать» имевшиеся знания и внедрить их в жизнь. Конечно, в первую очередь это касалось военной области. Появление радаров, новых типов связи, управляемых мин и ракет, первых компьютеров, синтетических материалов, реактивных двигателей, новых сплавов и взрывчатых веществ, средств для ведения химической и бактериологической войны (и защиты от них), развитие криптографии и картографии, ультразвуковые установки, антибиотики — это далеко не полный перечень «новинок» войны, совершенно изменивших мир. И все же «главное» изобретение, потребовавшее коренного пересмотра устоявшихся военно-политических представлений, — это появление атомной бомбы.
Около 55-60 млн жизней заплатило человечество за избавление от Гитлера и его союзников. Изобретение ядерного оружия превращало любую последующую глобальную войну в бессмысленное действо, поскольку позволяло «допобеждаться до смерти», т.е. до полного уничтожения жизни на земле. Уже в 1945 г. это было понятно сотням ученых. С некоторым опозданием к аналогичным выводам пришли и политики. Соответственно единственный способ решения межгосударственных споров — это отказ от применения оружия массового поражения. Организация Объединенных Наций, созданная победителями по итогам войны, часто критиковалась за свою громоздкость и недостаточную эффективность. В западной литературе ее не раз сравнивали с «дискуссионным клубом». Однако несмотря на несовершенство, ООН, несомненно, способствовала сохранению хрупкого мира, по крайней мере, вплоть до конца ХХ в.
Мир во второй половине ХХ века
Холодная война и биполярный мир
Вторая мировая война оставила глубокий след во всех областях жизни человечества, включая и систему международных отношений. Одним из ее важнейших результатов было перераспределение силы и влияния между государствами на мировой арене. Страны, игравшие ведущую роль в определении судеб мира до войны, были либо разгромлены, как Германия, Япония и Италия, либо ослаблены, как Великобритания и Франция. На обломках прежней многополярной и европоцентристской системы международных отношений, существовавшей в предвоенные годы, отмеченной конкуренцией между несколькими влиятельными игроками, теперь утверждали свои позиции две державы, чей потенциал и возможности возросли многократно, — Советский Союз и Соединенные Штаты Америки. Эти две державы, преисполненные решимости использовать открывавшиеся перед ними перспективы расширения собственного влияния в мире и воплотить в жизнь свои универсалистские концепции его построения, заполнили возникший в результате войны вакуум и способствовали формированию в первые послевоенные годы биполярной структуры международных отношений, известной как Ялтинско-Потсдамская система.
Название этой новой системы международных отношений весьма условно и связано с решениями, касающимися послевоенного мироустройства, достигнутыми на конференциях лидеров СССР, США и Великобритании в Ялте (4-11 февраля 1945 г.) и в Потсдаме (17 июля — 2 августа 1945 г.). Эти решения заложили основу взаимодействия между государствами после окончания войны и повлияли на характер такого взаимодействия. Однако они намечали лишь общие контуры межгосударственных взаимоотношений, впоследствии испытывавших влияние целого ряда факторов, связанных с развитием ситуации в мире. Среди этих факторов были геополитическое соперничество великих держав, конфликт идеологий, реформа и реконструкция мировой экономической системы и национально-освободительное движение.
Биполярность Ялтинско-Потсдамской системы, обусловленная соперничеством между СССР и США за влияние в послевоенном мире, не была симметричной. Соединенные Штаты, как самая крупная в экономическом отношении и самая богатая держава, на долю которой после окончания войны приходилось около половины мирового промышленного производства, около трети мирового экспорта товаров и более половины всего золотого запаса, обладали неоспоримо большими возможностями для обеспечения своего лидерства на международной арене. Советский Союз, экономике которого во время войны был нанесен значительный ущерб, уступал США во многих отношениях. Однако имеющийся экономический потенциал, закаленная в войне мощная армия и, не в последнюю очередь, моральный подъем, связанный с решающим вкладом страны в победу над фашизмом, обеспечили ему одну из ведущих ролей в послевоенном мире. Кроме того, присутствие частей Красной Армии в большинстве стран Восточной Европы, а также в Восточной Германии и в восточной части Австрии служило для советского руководства дополнительным средством обеспечения влияния в мире после 1945 г.
Несмотря на кажущуюся стабильность биполярной послевоенной системы международных отношений с ее двумя центрами силы — СССР и США, которые уравновешивали друг друга, она таила в себе зародыши конфликта. Этот конфликт был обусловлен как внутренними, системными противоречиями, так и действием внешних факторов, связанных с динамикой мирового развития в первые послевоенные годы. К числу последних можно отнести экономическую разруху и политическую нестабильность в большинстве стран Европы и Азии, вызванные войной. Что касается внутренних предпосылок конфликта, то они были следствием характера системы, основанной на соперничестве двух сверхдержав, стремившихся к получению преимуществ за счет расширения сфер влияния, увеличения числа союзников, совершенствования оружия и средств его использования, что в конечном итоге вело к дестабилизации ситуации в мире, проявляющейся в постоянно вспыхивавших то тут, то там международных кризисах и локальных конфликтах, каждую минуту грозивших перерасти в новую большую войну.
В целях предотвращения подобной опасности в конце Второй мировой войны на Сан-Францисской конференции (25 апреля — 26 июня 1945 г.) была создана Организация Объединенных Наций. Но она оказалась недостаточно эффективным инструментом предотвращения международных конфликтов. Вместо того чтобы служить мощным средством согласования противоречивых интересов разных стран, с развертыванием холодной войны ООН сама стала ареной соперничества держав, полем пропагандистских сражений, источником осуждающих, но часто бессильных резолюций и в конечном счете неудавшейся попыткой создания всемирного правительства.
Ядерное оружие, испытанное в июле 1945 г. и примененное Соединенными Штатами в войне против Японии для бомбардировки японских городов Хиросимы и Нагасаки (6 и 9 августа того же года), усиливало элементы соперничества, свойственные Ялтинско-Потсдамской системе. Возможности, предоставляемые этим оружием в военной сфере и в области дипломатии, при отсутствии действенного контроля за его производством и распространением, делали его желанным приобретением соперничавших держав. В результате в 1949 г. об обладании атомной бомбой заявил СССР, в 1952 г. — Великобритания, в 1960 г. — Франция, в 1964 г. — КНР, в 1974 г. — Индия, в 1998 г. — Пакистан, в 2006 г. — КНДР. Распространение ядерного оружия, с одной стороны, вело к нестабильности в международных отношениях, поскольку широко использовалось для угроз, шантажа, как средство обескровливания соперника в гонке ядерных вооружений и подрыва его моральных и материальных ресурсов. С другой стороны, гонка обычных и ядерных вооружений сопровождалась ростом сомнений относительно целесообразности применения военной силы в отношениях между сверхдержавами и их союзниками. Достижение к концу 1960 — началу 1970-х годов стратегического ядерного паритета между США и СССР, НАТО и Организацией Варшавского Договора (ОВД) укрепило противоборствующие стороны в понимании того, что использовать стратегическое оружие для достижения политических и военных целей бессмысленно. В условиях сохранявшейся возможности нанести ответный ядерный удар военная сила становилась средством «ядерного сдерживания» потенциальной агрессии, а состояние биполярной системы международных отношений стало характеризоваться термином «конфронтационная стабильность». В то же время в локальных военных конфликтах, с использованием обычных вооружений, их участники, в том числе и сверхдержавы, по-прежнему применяли военную силу в политических целях, хотя дамоклов меч ядерного оружия и тут ограничивал масштабы конфликта.
Характерной чертой послевоенной системы международных отношений являлось существование сфер влияния или сфер интересов, отражавших стремление Соединенных Штатов и Советского Союза к обретению гарантий безопасности собственной территории и к достижению преимуществ в соперничестве друг с другом. Державы насаждали угодные им режимы в других странах, оказывали давление, заигрывали и угрожали в целях приобретения союзников и создания альянсов. В результате большинство стран Европы и Азии тяготели к одному или другому полюсу или оказывались втянутыми в ту или иную группировку государств, возглавляемую каждой из сверхдержав, которые постепенно сформировались в форме двух военно-политических блоков, или двух лагерей — социалистического и капиталистического.
Важной составляющей складывавшейся биполярной системы международных отношений являлся ее конфронтационный характер. За годы, прошедшие с момента введения в политический и научный оборот далеко не точного термина «холодная война» (после опубликования под этим названием в 1947 г. американским журналистом и политологом У. Липпманом сборника очерков «The Cold War: A Study in U.S. Foreign Policy»), данное понятие подвергалось различным интерпретациям, прежде всего под воздействием событий на мировой арене. Однако до сих пор, несмотря на то что холодная война отошла в прошлое и ее изучение приобретает все более академический, а не политический характер, несмотря на участившиеся заявления в СМИ и даже в научных дискуссиях о возврате к холодной войне или же о «новой» холодной войне, в мировой историографии не существует единого мнения, что же представлял собой данный феномен.
В целом все разнообразие мнений о сути холодной войны можно свести к нескольким общим подходам. Первый объединяет весь спектр мнений, так или иначе следующих в русле концепций «политических реалистов», которые склонны интерпретировать холодную войну как продолжение традиционных конфликтов великих держав в борьбе за власть. При этом исследователи акцентируют внимание на различных сторонах геополитического противоборства сверхдержав, выделяя, например, в качестве основных причин холодной войны их борьбу за сферы влияния, или же обеспечение сторонами своих национальных интересов с преимущественной опорой на геополитику. Эти исследователи принимают во внимание и идеологические различия сторон, но лишь в качестве дополнительного фактора усиления напряженности.
Другим, наиболее распространенным, является подход, в котором холодная война рассматривается преимущественно как соперничество двух различных социально-политических систем, т.е. капиталистической и социалистической, демократической и тоталитарной/авторитарной. Среди представителей такого (можно сказать «межсистемного») подхода имеются сторонники датировки начала конфронтации по линии Восток-Запад с 1917 г., с момента появления первого в мире социалистического государства. Однако те исследователи, которые связывают холодную войну с результатами Второй мировой войны, принимают во внимание тот факт, что выход социализма за рамки одной страны и становление мировой системы социализма реализовались в первые послевоенные годы, когда при поддержке СССР в Восточной Европе пришли к власти коммунистические режимы, а в 1949 г. после победы Коммунистической партии Китая в гражданской войне была провозглашена Китайская Народная Республика. Эти исследователи обращают внимание и на усиление коммунистических и социалистических партий, принимавших активное участие в движении Сопротивления, и на подъем левых настроений в странах Европы и Азии в первые послевоенные годы, вызванный разрухой и тяжелым экономическим положением, что наряду с высоким авторитетом СССР как страны, внесшей основной вклад в победу в войне, усиливало притягательность социалистической модели развития. Однако в условиях перехода от сотрудничества в рамках антигитлеровской коалиции к холодному миру, а затем к холодной войне данные объективные факторы интерпретировались на Западе как начало коммунистической экспансии, которая требовала решительного ответа.
Среди сторонников рассмотрения холодной войны как противоборства двух антагонистических систем отсутствует единство мнений по поводу основных факторов конфронтации. Если обратиться к точке зрения такого известного американского историка как Дж. Гэддис, которую он изложил в своей работе 2005 г. «The Cold War: A New History», то он связывает переход в 1945 г. от сотрудничества Большой тройки к недружественным отношениям бывших союзников, прежде всего с тем, что после окончания Второй мировой войны отпала необходимость проводить совместную политику и на первый план вновь вышла несовместимость социально-экономических и политических систем. Продолжая свои размышления о том, что представляла собой холодная война, Гэддис, в частности, подчеркивает, что это было не только геополитическое соперничество или гонка ядерных вооружений, но «соревнование» систем, которое должно было дать ответ на важный вопрос, как наилучшим образом организовать человеческое общество. К подобному определению сути холодной войны приходит и давний оппонент Гэддиса М. Лефлер. Он проводит мысль, что это была «борьба за душу человечества», за отстаивание противоположными системами собственного образа жизни.
В то же время еще один известный зарубежный исследователь холодной войны О.А. Вестад в книге 2007 г. «The Global Cold War: Third World Interventions and the Making of Our Times» рассматривает данный феномен сквозь призму противоборства США и СССР в «третьем мире». Он полагает, что конфронтация сверхдержав была обусловлена стремлением навязать развивающимся странам капиталистическую (свободный рынок) или социалистическую (плановая экономика) модель модернизации.
Наряду с этими двумя подходами существует еще одна точка зрения, в основном разделяемая политологами и близкая к «системному» подходу в теории международных отношений. Ее сторонники считают, что холодная война представляла собой специфическую систему (или подсистему) международных отношений — Ялтинско-Потсдамскую, — которая создавала и поддерживала миропорядок, а не разрушала его, в отличие от состояния современной системы международных отношений, в которой наблюдается резкий всплеск региональных конфликтов. Представители этого подхода рассматривают холодную войну как одну из основополагающих характеристик биполярной международной системы. При этом подчеркивая, что хотя в основе международных противоречий «чаще всего лежали геополитические устремления», внешне советско-американское соперничество приобрело форму политико-идеологического противостояния. Причем некоторые из этих исследователей полагают, что термин «холодная война» может быть применен только в отношении самого острого периода конфронтации — 1948-1962 гг. В дальнейшем противостояние прерывалось разрядкой и продолжалось в более умеренной степени.
Не разделяя точку зрения относительно отождествления холодной войны с самой системой международных отношений, необходимо подчеркнуть, что она была неразрывно связана с биполярной структурой послевоенных международных отношений. Вместе с тем ответ на вопрос, что являлось первичным — начало холодной войны и превращение многополярной международной системы в биполярную или же наоборот, — представляется довольно сложным. Тем более, что о новых фундаментальных трудах «The Cambridge History of the Cold War», «The Oxford Handbook of the Cold War» предлагается рассматривать холодную войну в контексте глобальной истории XX в.
Таким образом, начавшаяся холодная война со всеми своими закономерностями явилась важным системообразующим фактором. Раскол Европы и мира на два противоборствующих военно-политических блока институализировал биполярную структуру международных отношений и наполнял ее конфронтационным содержанием. Это отражалось на международной деятельности государств, как входивших в противоборствующие блоки, так и нейтральных. Холодная война влияла на механизм функционирования биполярной системы, придавая ей так называемую «конфронтационную стабильность», но за счет опасения развязывания глобальной войны в ядерный век.
Холодная война является феноменом именно послевоенной истории, хотя политико-идеологическое противостояние двух противоположных социально-политических систем берет свое начало с Октябрьской революции 1917 г. Послевоенная конфронтация возникла в процессе создания нового миропорядка на последних этапах и после окончания Второй мировой войны, превратив союзников по антигитлеровской коалиции в непримиримых противников. «Родовым» признаком холодной войны, в корне отличавшим послевоенную конфронтацию от всех предыдущих конфликтов, стало наличие ядерного оружия у ее главных участников, вызвавшее к жизни небывалую гонку вооружений. Развернувшиеся еще в годы Второй мировой войны в Германии, США и СССР (который в 1942 г. возобновил свои ядерные исследования в ответ на секретные атомные разработки западных союзников) работы по созданию атомной бомбы и баллистических ракет были работами над оружием, предназначенным не для текущей, а для будущей войны.
Несмотря на то что в годы холодной войны происходили локальные вооруженные конфликты, человечеству удалось избежать полномасштабной «горячей» войны. Главными средствами ведения холодной войны являлись идеологические кампании, пропаганда и контрпропаганда, а также подрывная деятельность. В США в 1950 г. было создано Управление ведения психологической войны, которому были подчинены ряд специальных служб (ЮСИА и др.). Советская система пропаганды подчинялась Главному Управлению пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) и внешнеполитическим отделам ЦК, которые одновременно курировали пропагандистскую деятельность Информационного бюро коммунистических и рабочих партий (Коминформа). Эта система дополнялась государственными и общественными организациями (Совинформбюро, «Международная книга», ВОКС и др.), а также вузами, начавшими после войны подготовку журналистов-международников.
Холодная война имела политическое, идеологическое, военное, экономическое и социально-культурное измерения. Ее можно определить как конфронтационную, но не доходящую до прямого вооруженного конфликта модель взаимоотношений государств, принадлежавших к различным социально-политическим системам, в условиях наличия ядерного оружия и противостояния в глобальном масштабе двух военно-политических блоков во главе с СССР и США. Эти блоки включали не только многосторонние региональные группировки (НАТО, ОВД — в Европе; АНЗЮС, СЕАТО — в Тихоокеанском и Азиатском регионах; СЕНТО — на Ближнем и Среднем Востоке и др.), но и двусторонние альянсы, а также неформальных союзников, втянутых в орбиту соперничества сверхдержав.
Как уже отмечалось, важным итогом Второй мировой войны явилось выдвижение на авансцену мировой политики Советского Союза и Соединенных Штатов Америки. На фоне ослабевающего влияния Великобритании и Франции именно СССР и США становились эпицентрами событий, связанных с обострением международной напряженности.
По мере продвижения Красной Армии осенью 1944 г. на территорию стран Восточной Европы усиливалось беспокойство западных союзников относительно укрепления позиций СССР в данном регионе и послевоенной политики СССР в отношении этих стран. Во время визита У. Черчилля в Москву 9-18 октября 1944 г. и его бесед с И.В. Сталиным было заключено известное процентное соглашение о разделе сфер влияния на Балканах, одним из центральных вопросов (в его обсуждении принимали участие и представители Польского правительства в Лондоне, и Польского Комитета Национального Освобождения, ПКНО) был вопрос о границах и будущем правительстве Польши. Исходя из собственных интересов, Великобритания поддерживала эмигрантское правительство в Лондоне, а советское руководство, стремясь к созданию на западных границах СССР дружественной
Польши, было настроено всячески содействовать сформированному в Москве в июле 1944 г. ПКНО, который позднее был преобразован во Временное польское правительство в Варшаве. В ходе московских переговоров Черчилля вопрос о Польше остался нерешенным, и обсуждение его было продолжено на Ялтинской конференции. В результате острых дискуссий западные союзники согласились с реорганизацией не признаваемого ими Временного польского правительства на более широкой основе с включением в него демократических деятелей как в самой Польше, так и поляков за границей, и с проведением после создания правительства национального единства свободных выборов. Было также принято решение о том, что восточная граница Польши должна была проходить по линии Керзона. Однако недовольство руководства Великобритании тем, как решался польский вопрос, послужило одной из причин разработки в мае 1945 г. английским Штабом объединенного планирования военной операции против СССР под кодовым названием «Немыслимое». Как свидетельствуют рассекреченные в Лондоне в 1998 г. документы, общеполитическая цель операции — «навязать русским волю Соединенных Штатов и Британской империи», — напрямую касалась Польши, однако не исключалось, что ограниченная операция примет характер тотальной войны, в которой главным противником Запада становился Советский Союз. Начало операции планировалось на 1 июля 1945 г., но сомнения военных специалистов в ее успехе и отрицательное отношение к ней США окончательно похоронили эти планы, инициатором которых был Черчилль. Тем не менее благодаря разведданным советское руководство знало о подобных идеях, что усиливало подозрительность И.В. Сталина в отношении враждебности западных союзников, особенно Великобритании.
Начавшиеся в процессе мирного урегулирования на Ялтинской и Потсдамской конференциях столкновения союзников по вопросам политического устройства в странах Восточной Европы, а также оккупационной политики в Германии постепенно дополнялись другими разногласиями, что проявилось на сессиях Совета министров иностранных дел (СМИД) в 1945-1947 гг. и в ходе Парижской мирной конференции 1946 г.
Первое открытое противостояние СССР и США касалось иранского вопроса, вынесенного в январе 1946 г. на обсуждение Совета Безопасности только что созданной и начавшей свою работу ООН. Как свидетельствуют документы, причины Иранского кризиса 1945-1946 гг., вызванного задержкой вывода советских войск из Северного Ирана, которые находились там по Англо-советско-иранскому договору 1942 г., и поддержкой автономистского движения в Иранском Азербайджане коренились не в идеологии, а в столкновении геополитических (важное стратегическое положение) и экономических (запасы нефти) интересов сверхдержав на Ближнем и Среднем Востоке. Советское руководство стремилось на равных вступить в обозначившееся к концу войны соперничество великих держав в этом регионе за сферы влияния и энергоресурсы. Одновременно с Иранским кризисом обострилась ситуация в Турции в связи с территориальными претензиями СССР и политическим давлением на турецкое правительство в целях пересмотра Конвенции о проливах Босфор и Дарданеллы, подписанной в Монтрё в 1936 г., и заключения нового двустороннего советско-турецкого соглашения о черноморских проливах с предоставлением СССР военно-морских баз в Восточном Средиземноморье. Здесь против советских планов расширить зону своих политических и стратегических интересов выступили США, заявившие об угрозе миру и взявшие на себя функции гаранта международной безопасности. Не ограничившись дипломатическими контрмерами, США прибегли к демонстрации силы, отправив в апреле 1946 г. под благовидным предлогом к берегам Турции крейсер «Миссури».
Два знаковых события в генезисе холодной войны: известная речь Черчилля в Фултоне 5 марта 1946 г. о «железном занавесе» и необходимости англо-американского сотрудничества перед лицом советской «угрозы» и провозглашение «доктрины Трумэна» 12 марта 1947 г. об экономической и военной помощи Греции и Турции со стороны США (вместо сложившей с себя это бремя Великобритании) имели прямую связь с конфликтом интересов сверхдержав в Иране и Турции.
В целом можно констатировать, что, хотя Иранский кризис как международная проблема исчерпал себя в мае 1946 г. с выводом советских войск, его последствия были шире региональных рамок. Был ли Иранский кризис началом холодной войны? На этот счет существуют различные точки зрения. И в зарубежной, и в российской историографии имеются сторонники концепции, что холодная война началась в 1945 г. и не в Европе, а на Среднем Востоке. В связи с этим следует подчеркнуть, что специфика Иранского кризиса состояла в том, что в нем доминировала геополитика. Он был наиболее ярко выраженным случаем борьбы великих держав за свои сферы влияния внутри еще существовавшей антигитлеровской коалиции. Те историки, кто полагает, что в происхождении холодной войны преобладали геополитические причины, как правило, ссылаются на Иранский кризис, хотя при этом не считают его точкой отсчета холодной войны. Действительно, в 1945-1946 гг., несмотря на усилившиеся противоречия между союзниками и оживление идеологических клише в высказываниях политических лидеров, дипломатов и в пропаганде, еще не был исчерпан потенциал сотрудничества, оставались еще нерешенными многие проблемы послевоенного мирного урегулирования, в общественном сознании не сложились образы нового врага, не выявилась осевая линия противоборства (между СССР и США) в складывавшейся Ялтинско-Потсдамской системе международных отношений. Все это сформировалось к 1947-1948 гг. и было связано с «доктриной Трумэна», «планом Маршалла», созданием Коминформа и формированием блоковой политики.
Центром холодной войны стала Европа. Острую реакцию Запада вызывала продиктованная интересами безопасности и идеологическими соображениями политика СССР по консолидации своей «сферы влияния» в Восточной Европе посредством создания системы двусторонних договоров с этими государствами (включая статьи о военной помощи). Что же касается действий СССР в тех регионах, которые считались (следуя «процентному соглашению» Черчилля и Сталина, а также логике ялтинских решений) «сферой влияния» Запада, т.е. в Западной Европе и на Балканах, где шла гражданская война в Греции (1945-1949), то эти действия были крайне осторожными, чтобы не дать лишний повод западным державам обвинить Советский Союз в пособничестве коммунистам.
В российской и зарубежной историографии не существует консенсуса относительно того, когда началось формирование Восточного блока. На сегодняшний день в российской историографии имеются два основных подхода. В соответствии с первым, для И.В. Сталина распространение коммунистической власти за пределами советских границ было одновременно и «фактором усиления безопасности», и расширением «сферы социализма». Сталин и советское руководство изначально были нацелены на советизацию стран Восточной Европы. Однако учитывая негативную реакцию западных союзников на политику СССР в регионе и желая продолжить сотрудничество великих держав в целях получения экономической помощи для восстановления разрушенного войной народного хозяйства, а также в целях обеспечения своего равноправного участия в мировых делах, с конца войны и до начала 1947 г. проводили политику «растянутой» советизации, т.е. постепенного усиления роли компартий в государственном устройстве этих стран. Сторонники другого подхода исходят из того, что поскольку внешняя политика СССР базировалась на концепции создания сфер влияния или «географической безопасности», то в политике советского руководства в Восточной Европе первоначально доминировали интересы обеспечения национальной безопасности. Главной целью советского руководства являлось создание по периметру западных границ СССР «пояса безопасности» из дружественных ему государств. Сторонники этого подхода не отрицают влияния внешнего, т.е. советского, фактора как важнейшего регулятора процессов в регионе, однако они придают большое значение и внутриполитическим причинам роста влияния компартий к 1947 г., подчеркивая, что укрепление позиций СССР было связано в том числе с возрождением у восточноевропейских народов страха перед «германской угрозой» по мере разрушения антифашистской коалиции и активизации деятельности западных держав по созданию западногерманского государства.
В целом обе группы российских историков полагают, что с 1947 г. начался поворот к форсированной советизации Восточной Европы и отстранению от власти представителей либеральной демократии, крестьянских и социалистических партий. Важную роль в происходившем процессе демонтажа концепции «национальных путей» к социализму и установления фактически полной коммунистической монополии власти в регионе сыграл Коминформ.
Разделяя утвердившуюся в историографии точку зрения, что Коминформ стал важным инструментом в консолидации Восточного блока, в то же время следует отметить его тесную связь с коммунистическим движением в целом, прежде всего западноевропейским. В Коминформ помимо восточноевропейских вошли две самые крупные западноевропейские компартии — Франции и Италии, — что было тесным образом связано с развертыванием холодной войны во взаимоотношениях СССР со странами Запада и преследовало двойственные цели: консолидации советского контроля над странами Восточной Европы и мобилизации компартий Западной Европы на противодействие «плану Маршалла» и поддержку внешнеполитического курса СССР.
В отличие от других войн холодная война не имеет точной даты своего начала. Ее вызревание заняло несколько лет, начиная с конца Второй мировой войны. Однако в 1947 г. произошел ряд важных событий, внесших существенный вклад в раскол Европы на два блока и в идеологическое обоснование разворачивавшейся конфронтации. 28 февраля 1947 г. Великобритания направила в госдепартамент США дипломатические ноты, в которых уведомляла о невозможности продолжать оказывать экономическую и военную помощь Греции и Турции. Ввиду важности, с точки зрения геополитики, Восточного Средиземноморья и стремления не допустить возможность победы коммунистов в гражданской войне в Греции, что могло повлечь за собой вовлечение этой страны в орбиту советского влияния, США решили взять на себя функции Великобритании в регионе. 12 марта, выступая на совместном заседании обеих палат Конгресса, президент Г. Трумэн заявил о необходимости выделить на оказание помощи Греции и Турции 400 млн долл. на период до июня 1948 г. Однако это выступление, получившее известность как «доктрина Трумэна», далеко выходило за региональные рамки. Оно выражало глобальные обязательства новой сверхдержавы, поскольку прокламировало «политику поддержки Соединенными Штатами свободных народов», а также «необходимость выбора» между «альтернативными образами жизни», тем самым являясь и своеобразным предостережением Советскому Союзу, который уже рассматривался в качестве противника.
Если реакция советского руководства на провозглашение «доктрины Трумэна» была довольно сдержанной и сводилась к рекомендациям начать кампанию по разоблачению экспансионистского характера американской политики в Турции и на Балканах, то инициатива государственного секретаря США Д. Маршалла вызвала жесткий ответ.
Провозглашенная Маршаллом в его речи 5 июня 1947 г. в Гарвардском университете программа экономической помощи Европе, пострадавшей от войны, не исключала участия восточноевропейских государств и Советского Союза. Однако «план Маршалла», являясь важной составляющей американской концепции обеспечения европейской безопасности через экономический подъем и социально-политическую стабилизацию стран Западной Европы, включая западные оккупационные зоны Германии, был изначально нацелен на ослабление экономического и политического влияния СССР в Восточной Европе, вовлечение данного региона в орбиту влияния США и других стран Запада. Эта подоплека, ставшая известной советскому руководству из разведданных, наряду с марксистско-ленинской интерпретацией программы помощи как орудия смягчения очередного кризиса капитализма, а также неприемлемость для советской системы предоставления данных о состоянии национальной экономики и других условий получения помощи, сыграли свою роль в утрате со стороны СССР первоначального интереса к предложению США. Советская делегация, прибывшая в Париж на специально созванное 22 июня — 2 июля 1947 г. совещание министров иностранных дел, отказалась от участия в реализации программы. Под давлением советского правительства страны Восточной Европы и Финляндия заняли ту же позицию.
План экономической помощи Западной Европе и неприкрытое объявление Западу идеологической войны, выразившееся в деятельности Коминформа, обозначили раскол Европы на два блока.
Наконец, в 1947 г. обеими сторонами были сформулированы идеологические доктрины холодной войны. С американской стороны это была доктрина «сдерживания» коммунизма, обоснование которой содержалось в «длинной телеграмме» в Госдепартамент (от 22 февраля 1946 г.) советника посольства США в Москве Дж. Кеннана и в его известной статье «Источники советского поведения», которая была опубликована под псевдонимом «Mr. Х» в журнале «Форин афферс» в 1947 г. Советская доктрина раскола мира «на два враждебных лагеря» («антидемократический» и «антиимпериалистический», или «демократический») окончательно выкристаллизовалась после принятия «доктрины Трумэна» и «плана Маршалла». Она была изложена в докладе А.А. Жданова «О международном положении» на совещании девяти коммунистических партий в Польше осенью 1947 г. (во время работы которого и был учрежден Коминформ), хотя тезис о двух лагерях присутствовал в его выступлениях уже в 1946 г.
Наряду с формированием Восточного блока активно развивался процесс консолидации стран Запада. 17 марта 1948 г. пятью европейскими государствами: Великобританией, Францией, Бельгией, Нидерландами и Люксембургом был подписан Договор об экономическом, социальном и культурном сотрудничестве и коллективной обороне. В качестве главного инициатора военно-политической интеграции западноевропейских стран выступал министр иностранных дел лейбористского правительства Великобритании Э. Бевин. Его речи 20 и 22 января 1948 г. в британском парламенте и в Гарварде (США) положили начало серии переговоров в феврале — марте с Францией и странами Бенилюкса (под этим названием 13 марта 1948 г. был заключен экономический союз между Бельгией, Нидерландами и Люксембургом) о создании Западного союза. Камнем преткновения всего переговорного процесса была проблема включения в текст Договора формулировки о том, что новый союз будет направлен против агрессии со стороны Германии как об этом было заявлено в Договоре о взаимопомощи между Великобританией и Францией, подписанном 4 марта 1947 г. в Дюнкерке. Однако несмотря на сохранявшиеся (прежде всего, со стороны Франции) опасения относительно Германии, главной целью политической и военной консолидации стран Западной Европы становилось противодействие идеологической, политической и потенциальной военной агрессии Советского Союза. После длительных дискуссий заявление о намерении противодействовать возможному возобновлению германской агрессии было внесено в преамбулу Брюссельского договора.
Тем не менее тактический ход с упоминанием германской агрессии не мог изменить негативную реакцию советского правительства, которое рассматривало Брюссельскую конференцию во взаимосвязи с проходившим в Лондоне в несколько этапов (23 февраля — 1 июня 1948 гг.) сепаратным совещанием США, Англии и Франции по германскому вопросу с участием стран Бенилюкса. В коммюнике Лондонского совещания от 6 марта, принятом по завершении работы его первого этапа, прямо говорилось о необходимости тесного сотрудничества в сфере экономики между возрожденной Германией и странами Брюссельского пакта. Поэтому в опубликованной в газете «Правда» статье «Западный союз и конференция в Брюсселе» подчеркивалось, что брюссельские переговоры были лишь прикрытием решений совещания в Лондоне о включении Западной Германии в создаваемый при закулисном участии США военно-политический блок.
Как известно, основные принципы послевоенной политики в отношении побежденной Германии были зафиксированы в документах Ялтинской и Потсдамской конференций. В соответствии с этими постановлениями Германия была разделена на четыре оккупационные зоны (советскую, американскую, британскую и французскую), а город Берлин — на четыре соответствующих сектора. Для осуществления совместной оккупационной политики четырех держав был создан верховный орган — Контрольный совет. Однако в условиях нарастания напряженности между бывшими союзниками и столкновения их интересов в реализации политики оккупации германский вопрос все труднее поддавался совместным решениям на сессиях Совета министров иностранных дел (СМИД) в 1945-1947 гг. В то же время постепенно начали осуществляться акции, усугублявшие обособление западных и восточных зон оккупации. Для согласования экономической политики в западных зонах Великобритания и США 2 декабря 1946 г. приняли решение об объединении их зон оккупации в единую — Бизонию, что явилось определенным шагом на пути к сепаратизму западных зон. 30 июня 1946 г. состоялось закрытие границы между западной и восточной зонами. Попытки урегулировать германский вопрос в 1947 г. на Московской (март — апрель) и Лондонской (ноябрь — декабрь) сессиях СМИД закончились безрезультатно.
Принятое 1 июня 1948 г. коммюнике по итогам лондонских переговоров по Германии в целом свидетельствовало об одобрении шестью западными государствами идеи создания независимого западногерманского государства. В этом документе выражалось согласие на участие трех западных зон Германии в «плане Маршалла», а также на создание Тризонии, т.е. объединения французского сектора оккупации с Бизонией. Были достигнуты соглашения о создании Международного контрольного органа по Руру (без участия СССР) и о правомочности решения Франции об отделении Саарской области до окончательного урегулирования этого вопроса посредством проведения референдума. Принципиально важным явилось соглашение о подготовке Основного закона (конституции) Западной Германии. Эти соглашения западных держав не могли не рассматриваться советской стороной как нарушение Потсдамских соглашений, стремление вывести решение германского вопроса из-под союзного контроля четырех держав и ускорить создание самостоятельного западногерманского государства. Они спровоцировали резкую реакцию СССР, приведшую к первому Берлинскому кризису (июнь 1948 — май 1949 гг.).
Берлинский кризис был первым конфликтом великих держав в условиях усиливавшейся холодной войны. Непосредственным поводом к обострению ситуации послужила начавшаяся 18 июня 1948 г. сепаратная денежная реформа в западных частях Германии и введение особой валюты для Западного Берлина, что, как подчеркивалось в официальных советских нотах, требовало предпринять защитные меры для поддержания нормальной экономической ситуации в советской зоне оккупации. В связи с этим 24 июня 1948 г. Советская военная администрация в Германии (СВАГ) ввела запрет на транспортное сообщение между западными зонами оккупации и районом большого Берлина. Но как показывают рассекреченные архивные документы, хотя денежная реформа и оказала свое воздействие на введение «блокады Берлина», решающую роль здесь сыграло стремление советского руководства оказать давление на Великобританию, Францию и США с целью приостановить исполнение лондонских решений по созданию западногерманского государства до встречи четырех держав и выработки ими соглашения по Германии.
Предпринятые СССР шаги вызвали ответные жесткие меры. США организовали «воздушный мост» для снабжения населения Западного Берлина. Эскалация Берлинского кризиса не привела к военному конфликту. Обе стороны хорошо осознавали степень риска большой войны. С советской стороны, несмотря на дипломатические протесты, не было предпринято попыток с помощью военной силы приостановить полеты военно-транспортной авиации западных держав над советской зоной оккупации. Американское руководство отвергло предложения военных кругов о привлечении танков для сопровождения транспортных грузов в Западный Берлин. Тем не менее впервые США открыто прибегли к политике «ядерного устрашения». В июле 1948 г. на военную базу в Великобритании была переброшена группа американских бомбардировщиков Б-29, способных нести на борту атомные бомбы. Наряду с дипломатическими переговорами эта демонстрация силы внесла свою лепту в ослабление кризиса. 12 мая 1949 г. введенные транспортные ограничения были сняты, окончательное урегулирование Берлинского кризиса произошло на последней сессии СМИД в Париже (23 мая — 20 июня 1949 г.). Однако западные державы не отказались от своего курса на создание сепаратного западногерманского государства. Одновременно с прекращением блокады Берлина военные губернаторы трех западных зон одобрили подготавливавшуюся с сентября 1948 г. конституцию Западной Германии. Этот день, 23 мая, стал днем образования Федеративной Республики Германии. После ратификации Основного закона ландтагами западногерманских земель и проведения выборов в бундестаг 20 сентября 1949 г. было сформировано правительство Федеративной Республики Германии. 7 октября того же года в Восточной Германии было провозглашено создание Германской Демократической Республики. С образованием двух германских государств, ориентированных в своей политике на Западный и Восточный блоки, раскол Европы стал еще более очевиден.
Берлинский кризис усилил тенденцию к военно-политической интеграции стран Западной Европы и значительно облегчил осуществление плана Э. Бевина (которого активно поддерживал его французский коллега Ж. Бидо) усилить европейскую безопасность путем прямого вовлечения США в широкий военно-политический союз. Вашингтон не мог не откликнуться на западноевропейские инициативы, тем более что они уже обсуждались и совпадали с американской концепцией европейской безопасности — созданием экономически сильной и сплоченной Европы, опиравшейся на доктрину «сдерживания» коммунизма.
Официальные переговоры в Вашингтоне с участниками Брюссельского пакта начались в разгар Берлинского кризиса 6 июля 1948 г. При выборе подходящего момента для переговоров во внимание принимались два главных соображения: принятие американским Конгрессом 11 июня 1948 г. резолюции сенатора А. Ванденберга и советский фактор (поскольку инициаторы переговоров преждевременно не хотели вызвать нежелательную реакцию со стороны СССР). Что касается резолюции Ванденберга, то она окончательно порывала с традициями изоляционизма и впервые в американской истории санкционировала участие США в мирное время в военно-политическом союзе за пределами Западного полушария. Ядром будущей Организации Североатлантического Договора (НАТО) становился Брюссельский пакт. Подписание 4 апреля 1949 г. десятью западноевропейскими государствами (Великобританией, Францией, Бельгией, Нидерландами, Люксембургом, Исландией, Норвегией, Данией, Италией, Португалией), США и Канадой Договора о Североатлантическом союзе наглядно символизировало оформление западного военно-политического блока.
Успешное испытание Советским Союзом атомной бомбы 29 августа 1949 г. и ликвидация американской монополии в области ядерных вооружений внесли принципиально новый компонент в конфронтацию между Востоком и Западом. США не могли уже разрабатывать планы ведения атомной войны против СССР без опасения ответного ядерного удара.
Овладение СССР атомным оружием не только придало новый импульс гонке ядерных вооружений (в 1952 г. США испытали термоядерное устройство мощностью 10 мегатонн; в августе 1953 г. СССР первым создал водородную бомбу мощностью 200-400 килотонн, которая могла транспортироваться самолетом; в феврале 1954 г. США взорвали свою водородную бомбу мощностью 15 мегатонн и т.д.), но одновременно проложило путь к созданию механизма взаимного «ядерного сдерживания». Первоначальные опасения, что противник может спровоцировать большую войну в случае применения ядерного оружия в локальном конфликте (как это могло произойти в связи с обсуждением администрацией Трумэна возможности бомбардировок КНР во время войны в Корее, 1950-1953 гг.), постепенно трансформировались в осознание невозможности одержать победу в ядерной войне, что и играло роль сдерживающего фактора в эскалации международных кризисов. Таким образом, ядерный фактор превращал холодную войну в длительный «холодный мир» в мировом масштабе, несмотря на наличие «горячих точек» в отдельных регионах.
Начало Корейской войны 25 июня 1950 г. оживило опасения относительно возможности военного конфликта вокруг разделенной Германии. Ввиду этой опасности, с 1951 г. начинает активно формироваться армия НАТО во главе с генералом Д. Эйзенхауэром. Одновременно был ускорен процесс ремилитаризации Западной Германии и ее вовлечения в западные военно-политические союзы. Принципиальные решения по этим вопросам были приняты на совещании министров иностранных дел США, Англии и Франции в сентябре 1950 г. в Нью-Йорке и на Брюссельской сессии Совета НАТО в декабре того же года.
Под влиянием этих событий усилилась военная консолидация стран Восточной Европы и СССР. В начале января 1951 г. в Москве был создан Военно-координационный Комитет для обеспечения восточноевропейских армий необходимым военным снаряжением и для решения всех вопросов, связанных со специализацией союзников СССР в производстве некоторых видов вооружений. Его главой был назначен заместитель Председателя Совета Министров СССР Н.А. Булганин, затем его сменил министр Вооруженных Сил с февраля 1950 г. — Военный министр А.М. Василевский. В начале мая 1951 г. на территории Болгарии, вблизи с границей Югославии впервые были проведены широкомасштабные учения стран Восточной Европы под объединенным советским командованием. Тем самым в 1951 г. был сделан значительный шаг на пути к созданию Организации Варшавского Договора (ОВД), который был подписан 14 мая 1955 г.
К началу 1950-х годов холодная война стала реальностью. Она затронула не только межблоковые отношения, но и ситуацию внутри блоков. В западноевропейских странах она подтолкнула интеграционные процессы, которые, как уже было сказано, начались с военной интеграции. Однако создание в апреле 1951 г. шестью странами (Францией, ФРГ, Италией, Бельгией, Нидерландами и Люксембургом) Европейского объединения угля и стали (ЕОУС), а в 1953 г. — Общего рынка участников ЕОУС заложило фундамент под экономическую интеграцию Западной Европы. Тем не менее советское руководство оценивало ЕОУС с точки зрения восстановления военно-промышленного потенциала ФРГ и приспособления ее экономики к планам НАТО.
Наглядным примером продолжавшейся, наряду с экономической, военной интеграции явились планы создания (в 1950-1954 гг.) Европейского оборонительного сообщества (ЕОС). Они так и не были реализованы из-за отказа Франции 30 августа 1954 г. ратифицировать договор о ЕОС. Но продолжал свое существование Брюссельский пакт, модифицированный в соответствии с Парижскими соглашениями 1954 г. в Западноевропейский союз (ЗЕС), членом которого стала ФРГ, таким путем вошедшая в НАТО.
Влияние холодной войны на советский блок выразилось в отказе сталинского руководства от доктрины «национальных путей» к социализму в странах Восточной Европы, усилении там репрессивного аппарата, массовых чистках в армии и партийных рядах в 1948-1949 гг. Целью этой политики являлось укрепление позиций лояльных советскому руководству коммунистических лидеров, структурирование Восточного блока и его экономики (чему способствовало создание в 1949 г. Совета экономической взаимопомощи, СЭВ) по советскому образцу. Особую роль в этом процессе играла кампания борьбы с «титоизмом», которая была результатом советско-югославского конфликта, вспыхнувшего весной 1948 г. и приведшего к изгнанию Югославии из социалистического лагеря. Несмотря на восстановление советско-югославских отношений в июне 1955 г., югославский пример освобождения от диктата Москвы являлся долгосрочным дестабилизирующим фактором в Восточном блоке.
В Советском Союзе начавшаяся конфронтация значительно облегчила задачу подавления с помощью создаваемого пропагандой образа внешнего врага и нагнетания угрозы новой войны, либеральных настроений, возникших в результате победоносной войны. Конфронтация способствовала консолидации советского общества и стабилизации сталинского режима. Взяв старт с известных постановлений 1946 г. о журналах «Звезда» и «Ленинград», «Ленинградского дела» 1948 г., кампании борьбы с космополитизмом 1948-1949 гг., борьба с инакомыслием в начале 1950-х годов завершилась «Делом врачей», прекращенным только после смерти Сталина.
Поскольку в первые послевоенные годы главные события холодной войны разворачивались в Европе, усиление конфронтации между СССР и США первоначально оказывало очень незначительное влияние на ситуацию в Азии. Решения Ялтинской конференции установили две сферы влияния в регионе. Соединенные Штаты пользовались исключительным преимуществом в регионе Тихого океана, в том числе в Японии и на Филиппинах. Их западные союзники, в частности Великобритания и Франция, предпринимали усилия по возвращению своих бывших колоний и восстановлению утраченных во время войны позиций в Южной и Юго-Восточной Азии в условиях нарастания национально-освободительной борьбы местного населения против иностранного господства.
Советский Союз, укрепив свое положение на Дальнем Востоке вследствие приращения собственных территорий за счет южной части Сахалина и Курильских островов, отторгнутых от Японии в соответствии с соглашением, достигнутым в Ялте, а также добившись признания Китаем независимости своего давнего союзника — Монгольской Народной Республики, имел возможность оказывать влияние на развитие событий в Маньчжурии и в Северной Корее, где на заключительном этапе Второй мировой войны находились части Красной Армии, а также в остальном Китае, охваченном гражданской войной между Гоминьданом во главе с Чан Кайши и Коммунистической партией Китая (КПК), возглавляемой Мао Цзэдуном.
Вмешательство СССР в события гражданской войны в Китае было минимальным. Советское руководство провозгласило главным принципом своей политики в отношении Китая полное невмешательство в его внутренние дела, что было закреплено в советско-китайском договоре о дружбе и союзе, подписанном 14 августа 1945 г. Оно поддерживало идею переговоров между Гоминьданом и КПК по урегулированию их отношений. Та помощь, прежде всего экономическая, которая оказывалась КПК Советским Союзом, не могла решающим образом повлиять на исход гражданской войны.
Руководство Соединенных Штатов также не рассматривало борьбу между националистами и коммунистами в Китае через призму противостояния в холодной войне. Хотя оно и было заинтересовано в сохранении в Китае власти Гоминьдана, вероятность победы коммунистов рассматривалась скорее как следствие развития внутренней борьбы, нежели результат влияния со стороны Советского Союза. В связи с этим администрация Г. Трумэна первоначально не исключала возможности признания нового коммунистического руководства Китая и установления с ним дипломатических отношений.
Однако провозглашение в октябре 1949 г. Китайской Народной Республики и подписание между СССР и КНР Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи (14 февраля 1950 г.) знаменовали собой трансформацию в регионе прежней системы международных отношений, унаследованной от Второй мировой войны, что влекло за собой изменение политики Советского Союза и Соединенных Штатов. Американское руководство пересмотрело свою позицию в отношении Японии, сделав ставку на превращение ее в главную опору американского влияния в Азии. Если первоначально в этой стране США руководствовались намерением реформировать японское общество путем очищения его от элементов, ответственных за развязывание войны, и обеспечения его демократизации и демилитаризации, то в новой ситуации основной акцент делался на восстановление японской экономики и политическую стабильность. Это имело следствием реабилитацию старой элиты и прежних государственных институтов, которые рассматривались как необходимое условие установления стабильного политического и экономического порядка.
Изменилось отношение американских лидеров и к национально-освободительному движению, развертывавшемуся в Юго-Восточной Азии, которое все больше рассматривалось с точки зрения перспектив роста советского влияния в регионе. В Индонезии, бывшей колонии Нидерландов, США оказывали давление на колониальные власти, стремившиеся вернуть контроль над страной, в пользу передачи управления националистам во избежание радикализации движения за независимость в этой стране. Во Вьетнаме, стоявшем перед выбором между поддержкой освободительного движения во главе с коммунистами и продолжением французского колониального господства, Соединенные Штаты пытались найти третий путь, предоставляя материальную помощь Франции в ее войне за сохранение своих колоний в Индокитае и одновременно оказывая давление на Париж в пользу поддержки им вьетнамских националистов антикоммунистического толка.
Об изменении политики Советского Союза на Дальнем Востоке свидетельствовало полученное к 1950 г. одобрение И.В. Сталиным планов вторжения на Юг и объединения Северной и Южной Кореи под властью коммунистов, вынашиваемых северокорейским лидером Ким Ир Сеном. Победа коммунистов в гражданской войне в Китае, успешное испытание в Советском Союзе атомной бомбы, экономические проблемы, с которыми сталкивался Запад в конце 1940-х годов — все это, по-видимому, воспринималось советским руководством (а вместе с ним и китайским, которое также поддержало намерения северокорейского лидера) как изменение глобального баланса сил в свою пользу. При этом Сталин и Мао были обеспокоены возрождением Японии и перспективами усиления американского военного присутствия в регионе. Поэтому контроль над всем Корейским полуостровом рассматривался ими как гарантия обеспечения безопасности собственных позиций в Северо-Восточной Азии. Заручившись поддержкой союзников, северокорейские войска 25 июня 1950 г. перешли демаркационную линию, разделявшую Корейский полуостров по 38-й параллели на советскую на севере, и американскую на юге, зоны оккупации, и начали вторжение на территорию Южной Кореи.
Хотя к тому времени СССР и США уже вывели свои войска с Корейского полуострова, американское руководство восприняло нападение северокорейцев как испытание решимости Запада противостоять коммунистической агрессии в любой части света. Убежденная в необходимости отстоять независимость Южной Кореи, администрация Трумэна, получив одобрение ООН, направила свои вооруженные силы на помощь терпящему поражение южнокорейскому режиму. Поддержка ООН стала возможной вследствие бойкота советскими представителями заседаний Совета Безопасности из-за заявленного ими протеста против отказа большинства стран-членов этой международной организации от признания Китайской Народной Республики и ее приема в члены ООН.
В результате вступления США в войну в Корее и решительных действий американских войск под командованием генерала Д. Макартура первоначальные успехи северокорейской армии сменились ее отступлением к концу октября 1950 г. вплоть до границы с Китаем, что создало угрозу самому существованию Корейской Народно-Демократической Республики (КНДР). В этих условиях Москва, которая оказывала помощь северокорейскому режиму, поставляя ему вооружение, направляя в КНДР своих военных советников, но воздерживаясь от прямого участия в военных действиях, прибегла к давлению на руководство КНР с тем, чтобы убедить его направить на помощь Ким Ир Сену свои вооруженные силы. После некоторых колебаний, сознавая опасность, возникшую в связи с выходом американских войск на границу с Китаем и неминуемым падением северокорейского режима, Мао Цзэдун дал согласие на участие «китайских добровольцев» в боевых действиях на стороне северных корейцев. Всего в Корею было направлено до 10 дивизий Народно-освободительной армии Китая (НОАК).
«Мы считаем продолжение сопротивления бесперспективным. Китайские товарищи отказываются участвовать в военном отношении.
В этих условиях Вы должны подготовиться к полной эвакуации в Китай и/или в СССР. В высшей степени необходимо вывести все войска и военную технику. Выработайте детальный план мероприятий в этой связи и неукоснительно следуйте ему. Потенциал для борьбы с противником в будущем должен быть сохранен».
«Передать Ким Ир Сену следующее:
“После колебаний и ряда временных решений китайские товарищи наконец приняли окончательное решение об оказании Корее помощи войсками.
Я рад, что принято наконец окончательное и благоприятное для Кореи решение.
В связи с этим рекомендации известного Вам совещания китайских и советских руководящих товарищей нужно считать отмененными. Конкретные вопросы, связанные с выступлением китайских войск, придется Вам решать совместно с китайскими товарищами.
Необходимая техника для китайских войск будет поставлена из СССР.
Желаю Вам успехов”».
«По договоренности с китайскими товарищами на территорию Маньчжурии выводятся корейские резервы Народной Армии для будущих боев: девять пехотных дивизий, офицерское училище, учебно-танковый полк, авиадивизия с учебно-авиационным полком; шесть боевых дивизий будут доукомплектовываться и готовиться на территории Кореи <....>.»
Вступление Китая в войну в Корее и увеличение масштабов советской помощи КНДР существенно повлияло на последующий ход войны на Корейском полуострове. После упорных боевых действий линия фронта стабилизировалась к весне 1951 г. 27 июля 1953 г. было заключено перемирие между воюющими сторонами, разделительной линией между Северной и Южной Кореей вновь стала 38-я параллель. Корейская война унесла жизни 5,5 млн человек.
Война в Корее знаменовала собой превращение холодной войны в глобальное противостояние. Она способствовала милитаризации конфликта и усилению конфронтации. В то, что начиналось как соперничество между Востоком и Западом, двумя группировками стран, двумя «мирами», возглавляемыми соответственно Советским Союзом и Соединенными Штатами, за влияние на Европейском континенте, теперь все больше вовлекались регионы, располагавшиеся далеко от Европы, — в Азии, Африке и Латинской Америке, за которыми закрепилось название «Третий мир». Борьба в Третьем мире за политическую независимость, экономическую справедливость, расовое равенство и культурное признание отныне стала важным источником международной напряженности и конфликтов.
Непосредственным следствием войны в Корее стало изменение взаимоотношений между Соединенными Штатами и Японией. Заключенный в сентябре 1951 г. Сан-Францисский мирный договор положил конец состоянию войны между двумя странами и полностью восстанавливал японский государственный суверенитет. Были также подписаны отдельные соглашения, гарантировавшие безопасность Японии, дававшие США право иметь военные базы на ее территории и обеспечивавшие Вашингтону контроль над островами Рюкю. К 1960-м годам американская военная база на Окинаве, крупнейшем острове архипелага, стала главным опорным пунктом присутствия США в регионе.
Поделиться книгой: