Поймай здоровье в сети

Привычки и образ жизни имеют над нами огромную власть. Между прочим, от них на 40 % зависит качество жизни и уровень здоровья. Остальные 60 % делят: семейная предрасположенность к заболеваниям – 30 %, экологические и социальные факторы – 20 % и качество оказания медицинской помощи – 10 %. Поэтому так важно формировать правильные привычки в детстве, когда мозг ребенка еще пластичен – тогда-то его и нужно приобщать к здоровьесберегающим технологиям. Благодаря Сети есть шанс, что подрастающее поколение не попадет в привычные порочные круги. При этом есть риск, что дети найдут другие порочные круги, где IT-зависимость станет сродни наркомании.

10

«Большой брат» и «Мисс Эвристика»

Мы говорили о концепции сетевого здоровьесбережения как о профилактике заболеваний. А в этой главе предлагаю обсудить роль медицинских учреждений в развитии цифровых технологий HealthNet. Health – здоровье, Net – Сеть. По-русски звучит смешно – вроде «Нет здоровью!»

Как мы уже знаем, пользователи со здоровьесберегающим мышлением осознанно и на постоянной основе делятся личными данными о состоянии своего здоровья с реальным или виртуальным лайф-коучем. Непрерывный трек об организме человека поступает с его смартфона. Кстати, любопытный факт: с ростом популярности персональных фитнес-трекеров, медицинских устройств с подключением к интернету, имплантируемых и иных датчиков, собирающих информацию в режиме реального времени, человек за всю жизнь создает в среднем более миллиона гигабайт данных о своем здоровье. Это сравнимо с 300 миллионами книг!

Еще один источник информации о нас с вами – медицинские карты. Их заводят в каждом медучреждении, в которое бы мы ни пришли. И худо-бедно эти карты как-то ведутся. Согласитесь, было бы очень удобно сделать их электронные версии. Это экономило бы время как врачу, так и пациенту: больше не нужно было бы рассказывать историю своих болезней и прививок с самого детства или судорожно вспоминать, на какие препараты аллергия. Представьте, пришли вы на прием к стоматологу, а у того на мониторе сразу высветилось предупреждение: мол, такой-то анестетик не использовать из-за индивидуальной непереносимости.

Несмотря на то что идея классная, практически нигде в мире до сих пор не удалось осуществить интеграцию медицинских карт на государственном уровне.

Единственный регион, где подобная инициатива увенчалась успехом – Рон-Альп во Франции. Там создали работающую систему обмена медицинскими данными между клиническими центрами. Хотя Правительство Франции тоже пытается добиться подобного результата в масштабах всей страны, пока не получается. Дело в том, что такой локальный успех был достигнут благодаря более эффективному способу решения задачи: клиники региона использовали не административный ресурс, а просто договорились между собой, исходя из нужд пациентов.

Еще одна система интеграции медицинской информации – страхование. Здесь в обязательном порядке осуществляется трекинг клиента с его спектром медицинских услуг. Понятно, что пациент не может пойти в любую клинику, его направляют в определенные медицинские учреждения – и вслед за ним придут деньги страховой компании. В предлагаемый страховой компанией пакет медицинских услуг уже заложена стоимость усилий по консолидации данных о пациенте. Платная страховая медицина дорогая не потому, что «три шкуры» надо содрать (хотя такой момент тоже имеется), а потому что в стоимость лечения включена стоимость сетевой интеграции данных.

В России есть примеры сотрудничества сетей коммерческих клиник и операторов сотовой связи, объединивших усилия для реализации проектов по обработке в электронном виде информации из медицинских карт пациентов. Но оказалось, что перевести отношения пациентов и врачей в область сетевого здоровьесбережения административным, волевым или финансовым решением невозможно. Это многолетняя деятельность, требующая изменения логики мышления со стороны всех участников – в данном случае, больного и врача. Причем в таком формате взаимодействия они оба выпадают из системы здравоохранения. Когда государство пытается выстраивать взаимоотношения с врачом как с функциональным придатком системы здравоохранения, это и есть самый конфликтный момент и корень проблемы. Тогда уж и пациент, получающий на прием к врачу талончик, по которому может прийти к доктору в лучшем случае через две недели – такой же придаток. Классический пример прямолинейных решений, опасность которых мы уже обсуждали.

Так вот, некоторые российские клиники и операторы сотовой связи пытаются перевернуть привычную модель «врач-пациент» с ног на голову. Застраховавшего свое здоровье человека через конкретные шаги внутри системы здравоохранения начинают мягко подталкивать к сфере сетевого здоровьесбережения. И шаг № 1 здесь – создание электронной медицинской карты, которую оплачивает пациент.

При рассмотрении взаимоотношений «врач-пациент» в сетевой здоровьесберегающей среде первый вопрос, который возникает у клиента: «А могу ли я поделиться своими данными, и не сделает ли это меня уязвимым?» Сразу включается боязнь «Большого Брата». Лично мое мнение: иллюзия «Большого Брата» – не более, чем способ оправдать свое бездействие. Поэтому не приплетайте сюда «Большого Брата»: он и так все знает, и от этого никуда уже не деться – даже если засесть в лесу «под корягой» без девайсов и гаджетов. Поверьте, информация о состоянии здоровья нужна, прежде всего, вам самим.

После того как человек начинает делиться личными данными о состоянии своего здоровья, они становятся доступны для большего количества докторов. В итоге он получает second opinion (второе мнение – англ.). Довольно-таки выгодная для пациента вещь. Он понимает, что это приносит ему пользу, а значит у него закрепляется такая привычка. Пациент сознательно открывает доступ к своим данным, а не держит их в медицинской карте как великий секрет. Все мы знаем, что карты в поликлиниках имеют свойство теряться. Это как хранить сбережения «под матрасом».

Так вот, через некоторое время в такой здоровьесберегающей системе у врача появляется возможность принимать персонализированное решение в лечении пациента. Специалист получает информационно обоснованную возможность отходить от стандартов оказания медицинской помощи. А ведь сегодня никто по закону не имеет на это право. В тот момент, когда доктор назначает препарат, по его мнению, нужный пациенту, но не входящий в стандарты оказания медицинской помощи, он становится преступником. А если вдруг с человеком что-то случится, врач сразу попадет под уголовное преследование. Вот эту ситуацию нужно исключить. Как?

Один из вариантов – информировать пациента, чтобы тот начал разделять с врачом ответственность за принятие нестандартных решений. Тогда человек становится «суперклиентом» – ячейкой общества, вокруг которой развиваются сетевые здоровьесберегающие технологии HealthNet. Это и будет «Здоровье 3.0» или Health 3.0. Таким образом, мы видим эволюцию от стандартизированной медицины Health 1.0, где вся ответственность ложилась на врача, через персонализированную Health 2.0, где доктор получает возможность отклониться от стандартов с учетом индивидуальных особенностей пациента, к версии 3.0, где специалист принимает решения с учетом особенностей личностного восприятия человеком проблем, связанных с его здоровьем.[9]

Получается, шанс добиться интеграции медицинской информации есть в сферах, где можно обеспечить дополнительное финансирование – например, страховые взносы. Но у какого количества наших граждан имеется дополнительное медицинское страхование в коммерческих центрах надлежащего уровня? Да практически ни у кого, за исключением экспатов и топ-менеджеров богатых компаний. За рубежом то же самое: большинство людей полагаются на систему обязательного медицинского страхования – то есть на тот минимум, который дает им государство. Но в этой программе не заложены средства на интеграцию информационных потоков данных об одном человеке. То есть поставить клизму – деньги есть, а записать, кому, когда и зачем это сделано – нет. Соответственно, в системе обязательного медицинского страхования на бесплатной основе (где мы не вкладываем деньги в информационную составляющую проблематики) труд по сбору информации, по-видимому, так или иначе нужно перенести на информированного пациента или «суперклиента».

Законодательством предусмотрено, что медицинское учреждение должно выдать пациенту всю информацию, сгенерированную в ходе его обследования и лечения. В реальности же нам на руки дают в лучшем случае краткую выписку. Чтобы добыть остальные данные, необходимо приложить определенные усилия. Получить же информацию по прошествии трех лет, когда она уже сдана в архив, практически невозможно. На первый взгляд, кажется, что это просто недоработки на местах: стоит министру здравоохранения прикрикнуть, как все тут же станет «как надо». Увы, проблема намного глубже.

Прежде всего, для чего нужны медицинские карты? В нынешнем виде они мало помогают как врачу, так и пациенту. Их целеполагание – контроль и оптимизация внутренних процессов государственной системы. В здравоохранении собирается информация для ответов на вопросы из разряда статистических: например, сколько «Дипроспана» потребляется в год? Это важная информация, поскольку данный препарат дотируется государством, и нужно правильно сформировать бюджет на следующий год. То есть медицинские карты нужны для статистики. Судьба конкретного пациента – на втором месте. Получается, что медицинские информационные системы для государства являются статистически обезличенными, зато на основании их данных всегда можно устроить разборки в суде. Предположим, пациент придет с информацией о своем диагнозе в другое медицинское учреждение и получит там второе мнение от еще одного специалиста. А вдруг оно не совпадет с первым? Это веское основание для обращения в судебные органы по причине неправильно поставленного диагноза и неверно назначенного лечения.

Поэтому у медицинских учреждений нет большого желания передавать куда-либо личные данные своих пациентов. Врач оказывается в ловушке: «Все, что вы зафиксируете в карте, может быть использовано против вас».

Вот почему никакой стране не удается объединить медицинские информационные системы на государственном уровне. Предполагаю, и никогда не получится – из-за некорректной логики самой идеи. В момент, когда речь идет об объединении данных, пользователю врачебных услуг необходимо принять осознанное решение: ему следует допустить, что сгенерированная медицинским учреждением информация может оказаться неполной и недостоверной. Разделяя ответственность с государством в концепции сетевого здоровьесбережения, пациенту придется разделить, прежде всего, этот тип ответственности. Тогда он и превратится в «суперклиента».

Большие Данные – продукт несовершенства человека. Мы с вами не роботы, и нам свойственно допускать ошибки. Пример подобной модели – социальные сети, где авторы не несут ответственность за то, что пишут. Пользователю, по сути, никто не может предъявить претензии. В этом отношении показательна попытка запретить Telegram (очень популярный сегодня мессенджер). Важно не то, где люди общаются – будь то Telegram, Instagram, Facebook. Важно другое – о чем они пишут. Получилось, что государство возмутилось: а почему небо синее? И вывесило табличку: «Граждане-террористы, Telegram не пользоваться». Мол, идите в другие мессенджеры, а лучше разработайте свой. Линейный подход всегда опасен для конструктивности.

Нестандартный для медицинских учреждений способ раскрытия персональных данных – получение информированного согласия пациента о том, что сведения о его диагнозе и лечении являются научными, экспериментальными и не могут быть использованы в судах. Заверить такое согласие можно электронной подписью – сделав всего один клик и поставив галочку. В этот момент пациент становится менеджером своих данных и соглашается с тем, что они переводятся в формат Big Data, в результате чего больше не принадлежат медицинскому учреждению и не относятся лично к человеку. Из-за маленьких данных можно устроить судебные разбирательства с врачом, а из-за больших вы никому не можете предъявить претензии. Допустим, на Amazon из трех предложенных книг вы выбрали одну. После чего вам посоветовали дополнительную подборку, в которой не оказалось ни одной интересной для вас книги. Бессмысленно же писать петицию руководству сайта и требовать компенсацию – дескать, не то предложили. Если в здоровьесберегающей сфере нашей жизни будет так же, можно будет говорить о Больших Данных.

Существует ошибочное мнение, будто ценность Больших Данных – в накоплении их глобального объема тем или иным способом. Это выражается в слогане «Bigger Data – Better Health»: «Чем больше данных, тем лучше здоровье». На самом деле важен не столько объем, сколько возможность применения этой информации для противостояния прямолинейным решениям. Которыми, в частности, грешит наша конвенциональная медицина, продолжающая управлять современным обществом по старинке, осуществляя действия, вроде бы направленные на улучшение ситуации, но в реальности приводящие к ее ухудшению. Технологии Больших Данных призывают к неочевидным, творческим, эвристическим решениям. Помните, как Архимед выскочил из ванны с криком: «Эврика!», что означало: «Нашел!»

Спустя почти две тысячи лет в нашем лексиконе появилось слово «эвристика». Это интуитивно созданные, необъяснимые рациональным образом статистические модели. Их смысл заключается в том, что информация, полученная по одному поводу, эластично проецируется на совершенно другую проблему. Из-за того, что эвристические данные субъективны по своей сути, их сложно обосновать для органов государственной власти. Это базовое противоречие должно быть решено – только тогда мы выйдем на цифровые технологии здоровья в Сети.

Еще одна причина, из-за которой не удается достичь интеграции медицинских данных – у человечества нет абсолютной совместимости в Глобальной сети. Каждый портал сконструирован как бог на душу положит. Несмотря на существование определенных общих стандартов, никто не спешит делать сайты по строгим канонам – наоборот, каждый старается выглядеть оригинальным. Тем не менее при поиске в интернете нам попадаются разные сайты – то есть каким-то образом нам все равно подгружают общую информацию. Например, в США есть несколько интернет-компаний – образно говоря, «Google для медицинской информации», которые не требуют от своих клиентов образцового порядка. Мол, как ведете записи внутри медучреждения «А», так и ведите. А внутри учреждения «Б» вести записи будут по-своему. Но когда придет пациент, наблюдавшийся в обеих клиниках, ему найдут всю его историю болезни и сгенерируют нужный пакет данных. Однако этот пакет будет носить эвристический (вероятностный) характер.

Проще говоря

Есть такое слово «эвристика». Я сам его плохо понимаю. Это что-то из статистических методов решения сложных задач. В дебри лезть не будем, попробуем проще. Кар-шэринг – типичная эвристическая модель. Можно ездить на своей машине – тогда ты точно знаешь, где ее припарковал. И со 100 %-ной вероятностью там ее и находишь (если не эвакуировали). А можно пользоваться кар-шэрингом. То есть ездить на чужих автомобилях, по случаю оказавшихся рядом. Но ведь поблизости ни одной машины может и не случиться? Может! Это и есть эвристика. При всех своих недостатках (машины нет, ехать не на чем) эвристические системы в эволюционном плане более устойчивы. Почему? Потому что они дешевле.

Реплика журналиста

Читатель подумает: а причем тут здоровье и медицина?

При обсуждении сетевых технологий часто слышишь отголоски историй о «Большом Брате». Чей это «брат» доподлинно неизвестно, но так и должно быть, поскольку под этим термином подразумеваются спецслужбы всех стран. ЦРУ, КГБ, Моссад, МИ-6 (Джеймс Бонд)! Их задача – внимательно наблюдать за гражданами и выявлять неблагонадежных. То есть ранняя диагностика зарождающегося теракта, переворота, путча, чего угодно, что унесет многие жизни. В этом отношении «Большой Брат», по сути, продвигает ловлю в Сети – такую же, как и в вопросах сбережения здоровья.

«А как же частная жизнь?» – спросите вы. Никак. В XXI веке ее неприкосновенность будет доступна лишь узкому кругу очень богатых людей. Подсев на Сеть, как на повседневный наркотик, мы все оказались под электронным «колпаком».

Метод сетевой ловли требует Больших Данных. Правда, неизвестно, какие именно факторы поведения человека в конечном итоге могут сигнализировать о зарождении у него плохой мысли, которую он начал реализовывать. Это может быть статистика его звонков, самые частые запросы в Сети, встречи в гостиницах, информация на страничках в социальных сетях. Естественно, в обществе создается глухой и неосознанный протест против «Большого Брата», сующего свой нос не в свое дело и препятствующего свободе нашего волеизъявления и мышления. Но, опять же, истерия больше подогревается журналистами и параноиками – обычный человек на это практически не обращает внимания.

Байка от академика

В XX веке выявление злоумышленников строилось на совместном поселении в гостинице. Если N невзаимосвязанных людей появлялись одновременно в гостиницах несколько раз подряд, ФБР брало эту группу лиц в разработку. Тут действовали «большие» данные: все гостиницы сдавали информацию обо всех постояльцах «куда следует». Сейчас то же самое делается намного проще – анализом платежей с кредитных карт. К огромному сожалению, и злоумышленники стали учитывать сей факт.

Посудите сами: заняться подрывной деятельностью достаточно сложно, да и 99,999 % людей это несвойственно. Поэтому тот факт, что за нами кто-то наблюдает, остается для нас таким же невостребованным, как и если бы за нами никто не наблюдал. Поверьте, уважаемые читатели, мы никому не нужны. Я понимаю, эту истину сложно воспринять, поскольку в какой-то степени она принижает человека. Все мы уверены, что кому-то да нужны. Мы просто не готовы принять свое одиночество, ведь по природе своей люди – животные социальные. Поэтому изо дня в день мы пользуемся Instagram и Facebook, где общаемся, делимся своей жизнью с другими пользователями и чувствуем себя с ними «в контакте». Так работают социальные сети, так же работает и «Большой Брат», который, в свою очередь, использует социальные сети для того, чтобы нас охранять. На таком же принципе построено сетевое здоровьесбережение – вы имеете дело с индивидуальными угрозами для своего клочка «шагреневой кожи здоровья» и делитесь важной личной информацией о состоянии здоровья. Последняя причисляется к Большим Данным и может быть использована для формирования персональных траекторий, связанных со здоровьесбережением. Человек сам становится для себя «Большим Братом», чтобы в зародыше выявлять и пресекать «молекулярные теракты» по отношению к своему организму.

11

Здоровьесбережение в большом городе

Москвичи наверняка заметили и ощутили на себе активное развитие сетевой городской инфраструктуры. Расширились зоны для прогулок, появились велодорожки и стало значительно больше точек проката велосипедов – теперь они есть почти у каждой станции метро. Такое благоустройство радует пешеходов и гостей столицы, но порой раздражает автомобилистов: в центре города негде стало припарковаться, да и парковка существенно подорожала. Несмотря на это, многие граждане все равно не отказываются от машин и предпочитают стоять в пробках, лишь бы не сталкиваться со сложностями общественного транспорта.

Оптимизация городской инфраструктуры является в неявной форме навязываемой населению здоровьесберегающей технологией. В тот момент, когда ты вынужденно оставляешь автомобиль и начинаешь перемещаться по городу на общественном транспорте, тебе волей-неволей приходится больше двигаться, а не просто сидеть за рулем. Тот, кто ценит свое время и заботится о здоровье, заранее планирует маршрут так, чтобы как можно быстрее добраться до пункта назначения и при этом некоторые участки пройти пешком. Проблема лишь в том, что при ускорившемся ритме жизни позволить себе это можно далеко не всегда. Поэтому роль сетевых технологий пока лишь вспомогательна: ты отмечаешь участки пути, которые тебе могли бы понравиться, в специальном здоровьесберегающем приложении, а задача электронных систем с искусственным интеллектом – найти для этого время в рабочем графике определенного дня.

Мы уже говорили об эффекте «лабораторной мыши в клетке»: когда изо дня в день мы движемся по одной и той же траектории, это негативно сказывается на нашем психическом здоровье и приводит к возникновению депрессивных расстройств.

Это факт

Человеку в XXI веке, по большому счету, угрожает всего две опасности: депрессия и инфекции. Спасение и от того и от другого, возможно, кроется в сетевых технологиях.

Наличие автоподстраиваемой вариативности на уровне маршрутов – дополнительная возможность психологической разгрузки жителя мегаполиса. То есть что-то у него меняется – он не ездит на работу всегда одной и той же дорогой, появляются элементы новизны. Человек способен сам импровизировать, но в большинстве случаев ему надо подсказать, поскольку он элементарно боится поехать другим путем и опоздать. Причем доходит до курьезов: изо дня в день в определенное время в троллейбусе ездит один и тот же микросоциум. Возникает эффект «дежавю»: вот девушка в шапке с помпоном, она всегда сидит у окна и читает книгу; молодой человек стоит и играет в смартфоне; а вот мужчина в сером пальто раскрыл свежую газету. Застывшие сюжеты с одними и теми же персонажами повторяются постоянно. Причина очевидна: всем этим людям нужно быть на работе к точному времени.

Следующий момент, который, вероятно, будет введен по мере развития сетевых здоровьесберегающих технологий – гибкие графики. Из-за своего атавистического желания видеть подчиненных на рабочих местах, допустим, в 8:45, руководство компаний создает неоправданную нагрузку на транспортную сеть. К тому же это негативно воздействует на психическое здоровье сотрудников, моделирует «эффект крысы» – когда человек без особой надобности оказывается запертым в пределах своих маршрутов.

Между тем если работодатель пойдет навстречу сотрудникам и начнет применять в своей деятельности здоровьесберегающие технологии (допустим, в дополнение к гибким графикам, организует бесплатный тренажерный зал), он автоматически будет осуществлять профилактику раннего профессионального выгорания подчиненных, способствовать сохранению их здоровья и укреплению иммунитета. Это значит его работники перестанут часто болеть. Так он получит для себя реальную экономическую выгоду или не получит, если продолжит организовывать труд в жестких рамках. К примеру, есть проект на три года, и за это время надо выжать из сотрудников все соки, а потом забрать свою прибыль и уехать в Лондон – вот типичный пример работодателя с антиздоровьесберегающим мышлением.

Создать удобную для работы экосистему, где программы с разрешения работодателя начинают смещать графики, изменять маршруты людей, чтобы психологически разгрузить их, и не забывать о терренкурах (запланированных пеших прогулках) – суперзадача, имеющая непосредственное отношение к цифровому здоровьесбережению. Такая система способна функционировать только интегрированно – как приложение «Яндекс. Пробки» или такси Uber. Бессмысленно привлечение лишь одного человека, нужен массовый подход. Иначе однажды все горожане столкнутся в одном и том же вагоне в метро и не смогут в него даже войти, если система не разведет разными путями. Искусственный интеллект должен вовремя предупредить о высокой загрузке и порекомендовать пройти остановку пешком, но при этом точно построить маршрут – как пройти, чтобы не плутать.

Пешие прогулки – одно из мощнейших профилактических средств от всех заболеваний. Вещь общеизвестная, но не применяется: мысль о том, чтобы вечером выйти из дома и пойти гулять, для современного человека кажется странной (если он, конечно, не «собачник»). Поэтому надо встроить в жизненный ритм запрограммированный пеший маршрут – терренкур. Здесь нет цели именно гулять, главное – добраться до нужного места, но и пройтись придется. Но надо учитывать и сопутствующие обстоятельства. Например, если терренкур запланирован по набережной, а там уже два часа мертвая пробка, нет смысла совершать прогулку в экологически неблагоприятной обстановке. Лучше проехать на метро и пройтись на другом отрезке маршрута.

Сам человек увидеть это не в состоянии, и тут ему на помощь должна прийти система, которая видит «умный» город. Так, на портале transport.mos.ru в режиме реального времени уже доступна информация о многих стыковках общественного транспорта. Я бы еще добавил к этому понимание того, что человек может передвигаться самостоятельно – тогда система заработает в режиме сетевого сбережения здоровья.

Иногда недоразумение происходит даже с такси Uber: стоишь на одной стороне Садового кольца, а машина едет с другой, и водителю приходится ехать лишние три километра, чтобы развернуться. Приложение пока не учитывает, что я элементарно могу перейти дорогу. Думаю, для его разработчиков это очевидно, и они над этим работают: мы перемещаемся вдвоем – и машина, как транспорт, и я, как пассажир (могу перейти на другую сторону, выйти из другого выхода метро). Только нужно получать четкий инструктаж. Конечно, следуя таким маршрутам, вряд ли совсем удастся избежать их повторения. Однако существенно разнообразить повседневную жизнь – можно.

Кстати, помните, не так давно многие были помешаны на подсчете пройденных за день шагов? Так вот, это из той же области. Одно дело, когда ты целенаправленно идешь с шагомером, чтобы набрать нужное количество шагов. И совсем другое, когда благодаря системе ты видишь, что без отрыва от рабочего расписания и напряжения мозга на тему, где бы и когда бы походить, все равно набрал нужное количество шагов – так сказать, в ходе трудовых будней.

Какие тут возникают сложности? Мы должны учесть, что Россия – зимняя страна. Поэтому в холодное время года у людей старше 60 лет, совершающих терренкуры по оледеневшим улицам, повышается риск сломать шейку бедра. С другой стороны, само по себе увеличение количества пеших прогулок и вход с таким багажом (а не с застоем кровообращения в органах малого таза из-за сидения за рулем в пробках) в более старший возраст – это профилактическая мера. Гололед же надо чистить. Если система не справилась – движение общественного транспорта парализовано, и город застрял в пробках, – об этом можно узнать уже в первой новостной ленте в 9 часов утра. Значит, надо снимать людей с маршрута и объявлять выходной. Иначе последствия обойдутся работодателю (в конечном счете государству) в 10 раз дороже, чем все, что сотрудник мог бы сделать, добравшись до офиса. Это и есть система гибкого управления рабочим временем.

То, что мы с вами обсудили, имеет одну и ту же основу: сетевые технологии здоровьесбережения позволяют индивидуализировать жизненную траекторию конкретного человека, а в перспективе, – предоставить ему персонального наставника, который о нем позаботится. В досетевую эру такое было невозможно, а сейчас мы с вами уже не замечаем, что у нас в смартфоне включен GPS с геопозиционированием и мы одновременно сидим в разных мессенджерах (WhatsApp, Viber, Skype). Нам уже привычно то, что гаджет знает все о нашем местонахождении в прошлом и будущем. Таким же дежурным для нас должно стать и здоровьесберегающее мышление.

Уже в краткосрочной перспективе для города станет жизненно важным использование «умных» транспортных систем и переход к концепции «мобильность как услуга», объединяющей в себе все виды транспорта в рамках общей программной платформы. Транспортные технологии станут более адаптированы и персонализированы под потребности горожан. Одно из самых известных транспортных приложений подобного формата сегодня – Google Maps.

12

Next – поколение сетевого здоровьесбережения

Сегодня российская система образования прививает здоровый образ жизни как универсальное средство для всех. В школах есть предмет под названием ЗОЖ: детей учат общепринятым основам гигиены, формируют привычку заботиться о своем здоровье и осуществлять профилактику различных заболеваний. Однако при этом, увы, не учитывается, что те проблемы со здоровьем, которые возникнут у ребенка по мере взросления, будут исключительно его личными, сугубо индивидуальными. Получается, ему вроде бы загрузили в голову всю необходимую информацию о том, как уберечься от заболеваний, но самому важному подходу – как сберечь свое здоровье – не научили.

Задача школьного образования – перейти от массовой пропаганды здорового образа жизни к образовательной траектории сетевого здоровьесбережения. В ее основе должно лежать обучение школьников базовым навыкам работы с цифровыми технологиями накапливания данных о себе. По сути, это информационная гигиена, которая должна стать такой же ежедневной привычкой, как чистить зубы или мыть руки. Тогда ребенок будет постоянно, изо дня в день, собирать информацию о себе и увеличивать свое цифровое облако – личную страховку от возможных проблем со здоровьем в будущем. Сложно, муторно, но не невозможно. Таким образом, сетевые здоровьесберегающие технологии прочно войдут в жизнь ребенка и смогут вовремя предупредить его о сжимании клочка шагреневой кожи здоровья. В более зрелом возрасте накопленная информация (в виде индивидуального QR-кода здоровья) будет крайне важна для работы искусственного интеллекта типа Dr. Watson – для снижения рисков заболеваний и точной постановки диагноза.

И родители, и учителя должны помочь подрастающему поколению приучиться в режиме онлайн пестовать свой «аватар здоровья». В каждый момент он должен быть в достаточной степени детализирован, чтобы его «понимали» информационные системы – только тогда они смогут работать с конкретным человеком. Система оценок на таких здоровьесберегающих уроках должна зависеть от информативности создаваемого учеником в Сети образа личного здоровья.

В этом контексте возникла аналогия с тем, как в послевоенной Германии справились с проблемой грязных улиц. Народ бросал на тротуары огрызки, окурки, фантики и прочий мусор. Тогда учителя в школах обратились к детям и попросили: если ученики увидят подобное поведение на улице, следует указать прохожему, что так делать нельзя. То есть школьники поменялись ролями с родителями и встали на позицию взрослого. Для многих детей такая социальная функция оказалась довольно важной. Предположительно, подобное можно сделать и с «аватаром здоровья». Как вариант, дети будут не столько вкладываться в свой аватар, сколько следить за тем, чтобы родители регулярно обновляли профиль в Сети.

Так ребенок станет сетевым менеджером здоровья. Это типичный сетевой маркетинг – рекрутировать не только близких родственников и друзей, но и вовлечь в сетевое здоровьесбережение посторонних людей. Можно разработать специальную систему бонусов и поощрений для тех, кто привлечет больше последователей.

Это – та самая увлекающая составляющая, мотивирующая активность позиции маленького гражданина. Хочу уточнить, что дети, о которых я говорю, – это школьники 10–13 лет. Надеюсь, они не станут рабами автомобилей (ведь сегодня машина теряет свою популярность даже среди взрослых). Верю, что они будут активно использовать иные средства передвижения – велосипеды (как обычные, так и электрические), самокаты, гироскутеры, сегвеи. Таким образом, поколение с сетевым здоровьесберегающим мышлением уже будет сопряжено со включающей терренкуры транспортной инфраструктурой нового образца. Поколение Next будет готово к работе по гибкому графику, связанному с особенностями перемещения по мегаполису, у него будет сформирована привычка регулярно достраивать свой «аватар здоровья».

В следующие 10–15 лет произойдет кардинальная смена общественного понимания вопросов сетевого здоровьесбережения. Случится такая же революция, как при изобретении сотовых телефонов. В них никто не верил, а они появились и стали неотъемлемой реальностью нашей с вами жизни.

Резюмируя вышесказанное о системе образования, повторюсь: ее задача – выработать у детей привычку все время рисовать и дополнять свой уникальный аватар здоровья, дать им возможность почувствовать свою общественную значимость как сетевых менеджеров здоровья, создать для этого систему мотивации в виде различных бонусов и поощрений. И это будет стратегией «win-win» (обоюдная польза), когда выигрывает каждый. Потому что такая специфическая вещь как здоровье в информационном плане является интеллектуальной собственностью. Сама по себе она неинформативна, но в тот момент, когда ты вошел в мир с остальными 10 миллионами людей, твои данные заработают, и ты получишь свой кусочек пользы.

Можно подумать и о вовлечении медицинских учреждений – чтобы люди, которые берегут свое здоровье, накапливают и делятся ценной информацией о нем, имели дополнительные привилегии. Это позволит им получать медицинскую помощь экспертного класса не за деньги, а за то, что они собрали и поделились информацией о своем организме. Новое поколение врачей готово к этому. А финансировать реализацию такого крупнейшего в мире клинико-ориентированного исследования могут, например, частные инвесторы, как в ранее рассмотренном проекте 100 К Wellness.

13

Кто кого «хакнет»

Хочу предупредить: то, о чем мы пишем в этой книге, не нужно путать с другим набирающим популярность трендом – биохакингом. Бум на это направление в России начался после того, как молодой предприниматель Сергей Фаге поделился в интернете личным опытом «взлома» своего организма (https://vc.ru/future/26886-personal-biohacking). Уже более пяти лет он занимается экстремальным апгрейдом данных ему от природы физических и ментальных возможностей, пытается достичь совершенного уровня здоровья. Высокоинтенсивные тренировки, персональная система питания и голодания, современные БАДы и лекарства в бессчетном количестве, – его верные помощники на пути к лучшей версии себя. Каждый день Сергей с помощью гаджетов, различных тестов и анализов мониторит, как функционирует его организм. В планах биохакера дожить как минимум до 120 лет.

Поживем – увидим. Мне сразу вспомнился товарищ А.А. Богомолец (основоположник российской и украинской школы патофизиологии, эндокринологии и геронтологии), который докладывал И.В. Сталину о разработанных им технологиях против старения. По легенде, Богомолец создал секретную антивозрастную сыворотку, которая была доступна только правительственным деятелям. Тем не менее сам ученый умер в возрасте 65 лет, опровергнув сим фактом все свои наработки по обретению вечной молодости. Кстати говоря, Сергей Фаге вовсе не первопроходец в области биохакинга. Более 10 лет назад вышел роман Юрия Никитина «Трансчеловек», главный герой которого и был самым что ни на есть биохакером. Не исключаю, что Фаге мог позаимствовать у него свой жизненный сценарий.

Вообще, люди всегда мечтали и продолжают утопично грезить об универсальной «кремлевской» таблетке. Что проще – проглотил волшебную пилюлю и омолодился. Бесспорно, в критических ситуациях лекарства помогают. Но они не могут быть драйвером жизненного пути человека. Это противоречит логике жизни, логике медленной моды. Поясню. Идея в том, что наша жизнь, по понятиям физики элементарных частиц, – это медленная мода (mode – англ., режим). Мы с вами живем постепенно и вынуждены жить изо дня в день. Наше существование растянуто во времени – как правило, на 70, 80, 90 лет. Внутри медленной моды совершаются флуктуации – то есть нас выбивают из нее какие-то внешние обстоятельства, а затем мы опять возвращаемся в медленный режим. Лично мое мнение: чем[10] больше таких выбиваний из колеи жизни и возвращений, тем значительнее сокращается ваша медленная мода. Как же случается вывести жизнь из медленного привычного ей режима в быструю моду?

Приведу простой пример. Школьник решил стать отличником. Сидит ночами, корпит над учебниками, грызет гранит науки. Он пытается сделать быструю моду – как можно скорее добиться результата. Если кто-то ему скажет, что у него все получится только лет через 10, он бросит это неблагодарное занятие. А если будет уверен, что станет отличником буквально через пару месяцев – на ЕГЭ, то точно вложится в достижение поставленной цели целиком и полностью. Мы с вами так устроены: у нас мотивация в быстрых модах, нам надо все здесь и сейчас. Пошел себе вечером в бар после работы, выпил, отвлекся от будничных проблем – вот вам пример быстрейшей моды по выводу себя из стресса. При этом мало кто задумывается, что вот эта сегодняшняя «быстрая мода» приведет к сокращению длинной, того самого персонального клочка «шагреневой кожи», ресурса здоровья.

По этим же принципам живет биохакер – он хочет «хакнуть» свой организм, чтобы получить быстрый результат за счет коротких мод. И не понимает, что жизнь – это медленная, длительная мода. По сути, он впадает в крайность, это перфекционизм, доведенный до фанатизма. Что никогда хорошо не заканчивается. К тому же у биохакера нет объективных инструментов для оценки – делает ли он свой организм более или, наоборот, менее совершенным.

В логике сетевого здоровьесбережения жизнь и так нередко подкидывает изнашивающие стимулы, и наша задача – фиксировать их и постоянно следить за своим клочком «шагреневой кожи».

Приведу еще один пример, который наверняка будет очень понятен женской аудитории. Глянцевые модные журналы регулярно информируют нас о fashion-тенденциях новых сезонов и заставляют сегодня покупать туфли-лодочки на высоком каблуке, завтра – на танкетке, а послезавтра – балетки. Если представить, что сперва у вас есть туго набитый деньгами мешок (пусть, образно, это будет ресурс здоровья), то в погоне за сиюминутной, короткой модой и дорогими брендами вы останетесь с «похудевшим» пустым – то есть со скукожившимся клочком «шагреневой кожи здоровья». Получается, Сергей Фаге – модник, и он рискует в какой-то момент обнищать, то есть быстро исчерпать свой ресурс здоровья. В таком контексте здоровьесбережение – это классика, она вне времени и подразумевает рациональное избегание опасных коротких мод в пользу длинной.

Известный факт: большую часть жизни каждый из нас проводит на работе. И термин «профессиональное выгорание» тоже у всех на слуху. Я, например, предполагаю, что продвинутый работодатель должен ориентироваться и видеть, что сотрудник «впадает» в короткую моду – то есть у него сильное отклонение от здоровьесберегающей траектории. Тогда, если для вас важно долгосрочное существование ценного кадра, лучше отпустить его с работы. Особенно это показательно в науке: мы не можем подготовить высококвалифицированного научного сотрудника за два года, в него нужно вкладываться. Но, если в 35 лет он перегорел, а в 40 – серьезно заболел, то все ваши вложения обесцениваются. Та же проблема ярко выражена у людей опасных профессий, вынужденных постоянно пребывать в стрессе. Например, атомщики изо дня в день работают в психологически экстремальных условиях. Чтобы обучить опытного атомщика, нужно потратить 15 лет – через столько времени ему, как специалисту, можно доверять. А он к этому моменту уже выгорел, и у него начались проблемы со здоровьем. В итоге у вас есть профессионал, неспособный работать.

В частности, как раз поэтому «Росатом» может быть одним из заказчиков разработки технологий молекулярного «селфи». Его руководители заинтересованы в предупреждении поломок здоровья у сотрудников, достигших профессионализма и… возраста 45–50 лет. На работе вы все время находитесь в короткой моде. Кто вам покажет, что вы вышли из длинной? Что вам делать, когда это произошло? Возвращаться обратно как можно скорее. Как снова попасть в длинную моду?

Один из способов сделать это в рабочем процессе – саббатикл, когда сотруднику раз в 10 лет дают отпуск на год и при этом он получает среднюю заработную плату. Делай, что угодно, только не работай. Человек должен найти собственный стимул, мотивацию. Помните, я рассказывал, как тестировал здоровьесберегающую технологию Welltory? Так вот, даже просто подключение специальной ушной клипсы для замера показателей медитативным образом переводит тебя в длинную моду.

Кстати, я считаю, что мои коллеги по биологическим наукам не найдут биомаркер старения. Потому что такой биомаркер – априори короткомодовый: вы сегодня сдали кровь и узнали свой биологический возраст. Мое мнение – истинный биологический возраст человека не может быть одномоментным ответом, он должен быть результатом длительных наблюдений. Это совокупность параметров, растянутых во времени, в динамике. Чем ближе ты к длине моды своей жизни, тем более твой цифровой образ информативен с точки зрения сохранения этой моды. Ты как бы перекачиваешь свою длинную моду в информационное пространство, чтобы мониторировать, идет ли она в длинном режиме или тебя «выбило» в короткий. Развивая предположение: тот, кто смог наработать себе практики возвращения в длинную моду, собственно, и есть трансчеловек или биохакер. А не тот, кто ест таблетки горстями.

Еще одна длинномодовая вещь – вера. Ты веришь в свою моду, в то, что жизнь – длинная мода. Мы медленно развиваемся. Не так, что вчера родился, а завтра уже стал членом-корреспондентом РАН. Нам сама жизнь подсказывает, что мы находимся в медленной длинной моде. Это просто понять, но сложно осознать, ведь позиция нормального человека – «какое мне дело, что со мной будет через 20–30 лет?»

Вот еще наглядный пример из спорта – есть спринтеры и стайеры. Спринтер выложился на короткой дистанции. На жизнь это не похоже. В жизни мы стайеры. Если кто-то не сможет правильно распределить эту нагрузку самостоятельно, то, когда Сеть начнет «зеркалить» наш цифровой образ, искусственный интеллект дает подсказку. Сможете использовать эту подсказку, чтобы войти в режим стайера – получите жизненные преимущества.

Есть такое ощущение, что 70 и 80 лет – это не тот момент жизни, на котором она должна заканчиваться. В зрелую продуктивную фазу мы входим в 50–60 лет, потом выходим на пенсию и к 70 годам имеем разнообразие недугов. Из-за этого возникает дисбаланс: старшее поколение начинает давить на молодое в финансово-экономическом плане. Это проблема цивилизационного характера. Поэтому наша задача – распоряжаться жизнью как стайер, а не как спринтер. По крайней мере, стараться чередовать эти стили.

Если говорить обо мне, я по жизни спринтер. Все, чего добился – результат спринтерского забега. Мои друзья говорят: «Лисица, ты живешь не во благо, а вопреки». Ответственность и работоспособность – вот качества спринтера. С течением жизни выдавать результат становится все сложнее, требования и ожидания окружающих людей не меняются, а то даже и возрастают. Мне понадобились 40 лет жизни, чтобы понять: я совершил глупость. И теперь не в состоянии выменять спринтерство обратно – как главный герой О. Бальзака не может растянуть свой клочок шагреневой кожи. Я продолжаю получать задачи, но быстрым забег у меня уже не получается, кайфа от того, что еле-еле выполнил очередной спринтерский норматив не испытываю, а отменить забеги не могу.

Действительно, спринтерство в жизни – это возможность быстро, с самоотдачей сделать важную работу, способ достичь результата и подняться куда-то повыше по карьерной лестнице. Однако цена, которую заплатишь, несоизмеримо выше того, что получишь.

Спринт всегда основан на том, что я сейчас выложусь, а потом отдохну. А длинная мода жизни не предполагает отдыха, ты просто должен функционировать в режиме стайера. Впереди ждут только болезнь и смерть, но чем дальше человек отодвигает этот финиш, тем более полной оказывается его жизнь. Сейчас это наполнение может дать техногенная вера в применимость определенных принципов организации информации по отношению к индивидуальности человека.

Работа цифровых здоровьесберегающих технологий HealthNet сопряжена с длинной модой, вы должны в нее верить. Можно сказать, это техногенная вера. И главное здесь не то, что вы сделали свои молекулярные селфи или изо дня в день едите таблетки, а, прежде всего, предпринятое вами умственное усилие – brain fitness, – направлено на сохранение длинной моды за счет избегания нежелательных эксцессов с использованием сетевого искусственного интеллекта.

14

Сеть здоровья

Подводя итоги, приходится признать: несмотря на существование концепции ловли цифрового здоровья в Сети, удобного и технологичного решения с вирусным компонентом для повсеместного распространения пока не найдено. С чем можно сравнить наши беседы из этой книги? Пожалуй, с рассуждениями о том, для чего нужен Интернет, когда у тебя всего один компьютер. И вот ты фантазируешь: а что было бы, если бы я его соединил со вторым, а тот – с третьим? Цивилизация уже была в такой ситуации – я сам еще застал доинтернетовскую эпоху Веб 1.0. И могу сказать: мысли и гипотезы о том, как это все будет работать, совершенно не отражали того, что получилось в реальности. Вышло намного круче, чем могли себе представить люди, использовавшие борд-систему BBS (Bulletin Board System), чтобы созваниваться по модемам и передавать друг другу файлы между компьютерами. Все это было настолько топорно, что этим могли заниматься только отдельные фанаты-гики.[11]

Современное общество находится в шаге от того, чтобы возник интернет здоровья. Все к этому идет: электронные медицинские карты, технологии метковой идентификации объектов (RF-ID), интернет вещей (Internet of Things) и интернет медицинских вещей (Internet of Medical Things).

Информация о человеке все больше и больше засасывается в электронное пространство. Теперь смартфон знает о нас больше, чем мы сами. Именно в Сети – за счет огромного количества информации о действиях, произведенных за определенный промежуток времени, – раскрывается наш индивидуальный психотип. Вдобавок здесь можно наблюдать динамику изменения и анализировать причины. Все находится в информационной среде и может быть подвергнуто системному эвристическому анализу.

Что значит эвристический анализ? Эвристика не сможет ничего сказать определено, но, с долей вероятности, будет давать, скорее, правильные советы, чем неправильные. В тот момент, когда вы кликаете на интересующие вас сайты, ваша индивидуальность «подгружается» в Сеть. Там ваш цифровой образ улавливает электронная система искусственного интеллекта и возвращает вам ответ в формате здоровьесберегающего контента. Происходит это благодаря конвергентным технологиям, разрабатываемым междисциплинарной командой профессионалов: программистами, специалистами по коммуникациям, маркетологами, аналитиками, психологами, социологами, копирайтерами, пиарщиками. Собственно говоря, подобные команды и являются основным капиталом корпораций вроде Google, Facebook, Amazon.

Технические науки предоставляют исключительно платформу. Во-первых, мы имеем канал оперативной связи с каждым человеком, чего за 10 тысяч лет развития современной цивилизации никогда не было. Во-вторых, созданы облачные системы, где можно накапливать цифровые образы людей. В-третьих, фиксируется намерение самого человека, который укрепляет на себе датчик или загружает приложения на свой смартфон. Это обеспечивают «айтишники». Дальше в работу включаются специалисты по обработке информации – аналитики данных. Они улавливают интересующие пользователей тренды. С последними начинают работать маркетологи, социологи, психологи. Именно они ищут пути и способы достучаться до сердца каждого конкретного человека и потом воплотить в электронной программе лайф-коучинга. Как в анекдоте – если сердце закрыто, нужно стучать в печень.

Сегодня создалась ситуация, когда нет технических преград для создания «цифровых я» большинства людей. С другой стороны, вопрос – как использовать такую возможность? Зачем человеку создавать аватар своего здоровья? Ответ таков: стимулом развивать свой цифровой образ является возможность визуализировать личный клочок «шагреневой кожи» здоровья. Определить индивидуальный спектр факторов, влияющий на размер этого клочка, найти собственную траекторию замедления старения.

Следующий шаг, который нужно сделать, – создать интеграционные платформы для здоровьесберегающего контента. Я уверен, что это осуществят, опять же, такие монстры, как Google, Yandex-здоровье. Скорее всего, именно они объединят профили пользователей (как мы уже сейчас видим это в социальных сетях) и многочисленные здоровьесберегающие приложения. Кстати, Google запустил такой проект, где человек сам может вносить свои здоровьесберегающие данные – Google Health. Но потом закрыл. Почему идея не пошла? Это было не технологично: предлагалось перепечатывать информацию из своей медицинской карты в электронную. Это оказалось сложно и никого не заинтересовало.

На мой взгляд, самостоятельно собирать в дневник данные о своем здоровьесбережении занятие муторное. Классический пример – холтеровские датчики. Для врачей-кардиологов это реальная проблема. Они назначают пациентам суточное мониторирование ЭКГ, а народ приходит без записей, которые просто лень делать. И ничего странного тут нет. Обычному здоровому человеку не свойственно внимательное наблюдение за собой. Общеизвестен факт, что и больной пытается забыть о своей болезни. Постоянное напоминание о том, что он болен (даже если это всего лишь однократный прием таблетки утром), – уже некий фактор, сбивающий человека с позитивного жизненного ритма.

Хотя все же один человек реализовал идею сбора данных о себе на протяжении существенного периода своей жизни. Стивен Вольфрам, создатель сервиса искусственного интеллекта Wolfram/Alpha, с 1977 года собирал все, что он написал когда-либо на компьютере. Таким образом он мониторировал жизненную траекторию и даже пытался предсказать свое будущее. Однако этот пример является исключением из правил.

Все же почему до сих пор нет платформ-интеграторов? Чтобы пользователь мог поделиться целостной информацией о себе, ему нужно гарантировать безопасность этих данных. Они должны быть обезличены – и даже тогда нельзя допустить, чтобы в них кто-то забрался и исказил. Вот для этого сейчас и разрабатываются технологии блокчейн, которые гарантируют, что данный кусочек информации достоверен и не был несанкционированно изменен. В каком виде данные ввели, такими они и будут до конца веков. К ним может добавляться дополнительная информация, что-то может достраиваться, но меняться – нет.

Во-вторых, нужна электронная цифровая аутентификационная подпись, встроенная в смартфон. Пока мы с вами не можем поставить ее в режиме онлайн, чтобы передать данные в облако. В данный момент она дорогая и представляет собой отдельную специальную сим-карту. Поэтому все ждут технологическое решение по снижению себестоимости электронной цифровой подписи. Активно в этом направлении работают крупные сотовые операторы.

Отсутствие блокчейн-технологий и сетевой цифровой подписи являлись реальными технологическими тормозами создания цифровых образов. Теперь эти препятствия устранены.

К тому же назревает создание совершенного искусственного интеллекта. За последние 10 лет возникло глубинное нейросетевое обучение, имитирующее интеллектуальное мышление человека. В США реализуется огромнейший проект Brain. Ученые изучают строение мозга и способы имитации умственной деятельности, чтобы передать искусственному интеллекту элементы интуиции и предвидения. Пока ИИ прекрасно справляется с поддержанием беседы в call-центрах. Искусственная система и кашляет, и фыркает, и «мямлит» – то есть настолько тонко имитирует человека, что способна удержать клиента «на связи» до момента соединения с оператором.

Но чтобы и дальше обучать искусственный интеллект, должно накопиться большое количество цифровых образов людей. Это произойдет по мере того, как человек станет переходить в Сеть и создавать свой цифровой аватар – например, так, как это делается в здоровьесберегающем сервисе Welltory и подобных ему (отдельная задача – как сопрячь агрегаторов данных).

Это challenge – вызов, который стоит перед человечеством. И я уверен, он будет решен в обозримом будущем.

Хочется добавить, что здоровьесберегающая личность, или self health made man это не чеховский человек в футляре, пытавшийся себя от всего оградить – от плохой погоды, простуды, общественного мнения. Люди от природы созданы так, что должны сталкиваться с различными внешними воздействиями, входить в стресс и адаптироваться к нему. Живя под стеклянным колпаком, можно точно так же потерять здоровье, как и в сверхстрессе. Задача здоровьесбережения в обретении баланса, динамического равновесия; увидеть размер своего личного клочка шагреневой кожи здоровья, реально оценить ситуации риска и время возвращения в гомеостаз, что позволяет технология молекулярного селфи – молфи. К сожалению, из-за высокой цены позволить себе сделать молфи-анализ могут не все желающие. Ведь данные обрабатываются не автоматически, а специалистом-биоинформатиком. Поэтому задача следующего этапа развития технологии молфи – значительное снижение стоимости одного анализа, создание Co-brain, мозга, который думает не вместо, а вместе с человеком. Идея Co-brain родилась в нашей стране и развивается в Сколково. Здесь когнитивные технологии, имитирующие людское сознание, уже используют в обработке молекулярных профилей организма человека.

Тем не менее пока сетевое здоровьесбережение не получается довести до людей. Никто не увидел, как на этом можно сделать бизнес. Почти как в фильме «Джек Восьмеркин – «американец». Главный герой Яков выращивал табак и делал из него сигары, но они не находили спроса среди односельчан. А затем местный кулак забрал у него все сигары, перемолол и стал продавать по спекулятивной цене в виде табака – под маркой «Махорка американская». И к нему сразу выстроилась огромная очередь. Поэтому важно найти правильный формат ведения бизнеса в интересах здоровьесбережения. Но это уже вопрос не к науке…

P.S. 120 лет тому вперед

Пока писалась эта книга, в Китае заработала компания iCarbonX (проект «Время») – Глобальная сеть сбора данных об организме каждого человека. Удивительно, насколько идеи цифрового здоровьесбережения витают в воздухе. Текст короткого рекламного ролика iCarbonX и функционал мобильного приложения Meum полностью отражают идею этой книги. Не сочтите за плагиат, но лучшей концовки не придумаешь: