Чем Меньше Родину Мы Любим, Тем Больше Нравимся Врагу

Сергей Шведов

Чем Меньше Родину Мы Любим, Тем Больше Нравимся Врагу

фантастическая быль

Если бы не толстый слой пушистой сажи и запах жжёной тухлятины, этот плац для построения личного состава в круге первом мог показаться царством утренней свежести и прохлады для тех, кто отбывает извечное наказание в нижних стратах. Это ж предбанник перед резиденцией самого Люцифера, поэтому ни о какой магме или металлолитейном потоке тут не могло быть и речи.

«Сам» ненавидел грязь, копоть и гарь. Обожал белоснежные скатерти и накрахмаленные кружевные салфеточки у подголовника кресла. Он ещё помнил свои райские кущи класса люкс на небесах. Посему его ярко освещённые личные апартаменты с белоснежными панелями и потолком с хрустальной люстрой были оборудованы кондиционерами и освежителями воздуха, а все входы, а выходы оснащены герметичными шлюзами. Жаль только вот что комнатные цветы не росли в ядовитой атмосфере преисподней.

Ослепительная вспышка предзнаменовала появление Чёрного Властелина во всём белом. Он панически боялся при переходе поле-вещество любой вирусной или бактериальной заразы, поэтому и являлся в огне асептической вспышки, убивающей всё живое.

Люцифер, весь в белом, вышел из шлюзовой камеры, прижимая к носу носовой платок, надушенный ароматами божественной амброзии. Он-то мог себе позволить бешено дорогую контрабанду из райских садов.

-- Отделение, равняйсь! Смирно! -- скомандовал чёрт-вахмистр.

Почерневшие до прокопчённых мумий грешники строем в одну шеренгу просто блаженствовали в предбаннике у приёмной Сатаны, как на прохладной веранде у моря. Широколопастные вентиляторы гнали воздух с поверхности до самых глубин преисподней. Вовсе не для того чтобы облегчить вечные муки осУжденных. Просто даже жаропрочная сталь несущих конструкций не выдерживала продолжительной эксплуатации при предписанной по технологии температуре. Балки и швеллеры пускали усталостные трещины, гнулись и ломались. Приходилось останавливать установки для мучений грешников на профилактический ремонт. Менять изношенные агрегаты и несущие конструкции. То есть нести издержки, входить в непредвиденные траты.

Но никуда не денешься! Нужно держать марку фирмы. Свободный рынок, конкуренция и либеральная экономика – разве не адские изобретения? Вот и приходится пускаться во все тяжкие, а то сожрут конкуренты и не подавятся. А конкуренты, они, как черти, из вечной пустоты являются.

Вахмистр, командир отделения хиви, добровольных помощников сил зла из сонма обречённого на муки вечные спецконтингента, дрожал от предстоящего разноса и гнева Темнейшего. Но не хотел терять столь вышколенных палачей и садистов, которых «Сам» обязательно пустит в расход, если уж вызвал на плац. Поэтому лихорадочно соображал, как отвести гнев главкома сил зла от личного состава его подразделения.

-- Подлюки! Князь тьмы сегодня в самом пугающем обличье, -- прошептал вахмистр-конвоир грешникам. – Ведите себя перед ним подобострастно и с трепетом, а то вас распылят в вакууме да ещё и мне из-за вас на погонах лычки срежут.

По маленькой шеренге грешников пронёсся трепет, как по осиновой роще в безветренный денёк. На этот раз Князь тьмы явился в белоснежной форме обергруппенфюрера СС, с косой чёлкой на весь лоб и квадратными усиками под носом. С красной нарукавной повязкой и в портупее при кобуре. Один вид его вгонял в панический страх. Он постукивал себя стеком по голенищам высоких сапог. Сам он никогда не объезжал строптивых драконов, но любил пощеголять в кавалерийских галифе.

-- Властитель Тьмы! Группа провинившихся грешников доставлена по вашему приказанию, -- доложил вахмистр визгливым фальцетом.

-- Кого ты мне привёл?

– Ваше темнейшество, группа добровольных помощников сил зла для изощрённых терзаний литературных творюг построена! – с паническим отчаянием повторил вахмистр.

-- Кого ты привёл, спрашиваю? Это же прогоревший шлак... Вольно, рецидивисты. Вы и перед отцом греха и лжи умудрились согрешить... Ну, кто первый отважится оправдаться?

-- Мы!

-- Замятин! – просипел вахмистр. -- Отвечать строго по уставу!

-- Виноват, – тут же поправился грешник. – Я, мой фюрер!

-- Что я слышу? Ты понизил меня в звании.

-- Виноват, мой Люцифер! – уже дрожащим голоском извинился грешник.

-- Ты какое получил задание от меня?

-- Обгадить русский народ, мой Люцифер!

-- А ты обгадил какой-то общественный строй западных космополитов, придурок!

-- Я был при жизни всей душой и телом на Западе, мой фюр... мой Люцифер!

-- Ты вляпался в либерально-политические заморочки, какие я подбрасываю время от времени западным левакам. Простым людям нет никакого дела да «-- измов»... – Люцифер сорвал с плеча грешника испачканную дёгтем липучку-ленту, отметку «хиви», добровольца зла. -- В общий котёл его!

Два прислужника тьмы с красными повязками на рукаве поволокли блеющего, аки агнец перед закланием, штрафника.

-- Я всегда презирал русских, мой Люцифер! Я умел писать качественную литературу даже по-английски! Я в душе англоман!

Но голос его уже стих за раскалёнными воротами из низкосортной стали.

Главковерх всемирного зла вперил васильковые очи в очередную бледную тень.

-- Мой Люцифер! Признаюсь, я сплагиатил сюжет у Замятина, виноват. Но мой опус написан на уровне диккенсовской прозы!

-- Тебе что задали?

-- Обгадить русского человека.

-- И где в твоём романе русские?

-- Пленные перед казнью на площади.

-- Ты обозвал их евроазиатами, не сочиняй мне, сочинитель.

-- Да. Но я ещё до того показал всему миру пропасть, куда скатится человечество, если воспоследует русскому миропорядку. Мой «Скотный двор» был написан, когда едва лишь зарождались колхозы.

-- Ну и что?

-- Я показал всем людям доброй воли, что колхозы – путь в никуда. Под конец повестушки фермой управляет умелый хозяин из-за океана.

-- Ложь-дешёвка! Непрофессионально. Ты показал всё тот же западный миропорядок, который навязали русским леваки-интернационалисты англосаксонского толка.

-- Тогда почему среди нас нет Хаксли? Он тоже нёс богохульную ахинею.

-- Ахинею, говоришь... Этот заучка, племянничек философа, слишком много нахватался софистики у любимого дядюшки. Подсунул мне для цензуры черновик романа, где главных героев зовут ЛенИна и Маркс. Ну я и повёлся на философическую разводку.

-- А как вы оценили его роман потом?

-- Гнусный пасквиль на дьявольский либерализм с биологической сегрегацией сословий.

-- Почему же вы его не наказали для острастки других?

-- Мне из преисподней никак дотянуться до райских небес. На нём не было греха. Он не обманул людишек, а зло посмеялся над ними... На общую сковородку этого, -- приказал властитель Зла. – Да заткни ему рот, чтоб не хрюкал по-свинячьи! Пусть уж лучше на сковородке пошкварчит.

Когда приговорённого уволокли, Люцифер вытащил из строя за бороду высоченного, худого и согбенного крючком грешника:

-- Солжи-ка мне правду, орангутанг козлобородый.

-- Я написал, что большевики перебили хребет русскому народу.

Громовой хохот Люцифера едва не вызвал землетрясение.