Стеклянные дети

– Я болею, – сказала Билли, открыв дверь.

– Да знаю. Я подумал, что тебе скучно, вот и зашёл. Можно на минутку?

– Конечно. – Билли улыбнулась.

Они устроились на террасе. Аладдин качался в гамаке, Билли села подальше от него.

– Сколько вы ещё будете жить на лодке? – спросила она.

– Пока не начнётся школа, до следующей недели.

Они помолчали.

– Ничего не случилось в последние дни? – спросил Аладдин. – В смысле – в доме?

Билли покачала головой. Нет, всё было спокойно. А потом рассказала, что мама солгала ей.

– Она тебе не верит, – предположил Аладдин. – Поэтому и солгала.

– Знаю. Так что надо торопиться. Мы должны узнать о доме больше, пусть мама поймёт, что он опасен.

Она вспомнила, что рассказывал про Вильму Андромедссон тот учитель. Что Вильма слышала стук в окно, а ей никто не верил.

– Если всякие ужасы видят только дети, убедить маму ни за что не получится, – сказала Билли.

Аладдин не ответил – он смотрел на что‐то у неё за спиной.

– Смотри, – прошептал он.

Билли обернулась. Через прихожую можно было увидеть гостиную. Аладдин указывал на свисавшую с потолка лампу. Она мерно раскачивалась взад-вперёд, точно как Билли видела раньше. И хотя стоял день‐деньской, Билли испугалась так же, как тогда ночью. Солнце зашло за тучу, и Билли покрылась гусиной кожей.

Она больше не сомневалась. В доме водится призрак. И он не оставит их с мамой в покое, пока они не уедут.

Глава девятнадцатая

Краска слой за слоем отходила от дома. Одна синяя чешуйка падала на землю за другой, и жёлтые пятна на стенах всё увеличивались.

– Ничего не понимаю, – сказала мама, когда они с Билли обходили дом, рассматривая пятна.

Билли выздоровела, а летние каникулы кончились. Она была рада, что снова начались занятия. Теперь надо было проводить в доме только вечер и ночь, и жить Билли стало повеселее. Хотя вечера и ночи бывали просто жуткими.

Мама позвонила Юсефу, не может ли он прийти осмотреть пятна. Билли думала, что дом стряхивает с себя краску, потому что не хочет, чтобы его перекрашивали. С краской выходило так же, как с жильцами: дом избавлялся от них.

Аладдин и его родители перебрались в дом. Аладдин пошёл в школу в Охусе, так что они с Билли виделись уже не так часто. Но каждый вечер перезванивались.

– Мы должны узнать о доме как можно больше, – твердил Аладдин. – Сейчас прекращать поиски нельзя, надо обязательно убедить твою маму, что в доме опасно.

Дом в Кристианстаде ещё не продали, и Билли надеялась, что они докопаются до тайны дома в Охусе прежде, чем кто‐нибудь купит их старый дом. Тогда им с мамой не останется ничего, кроме как переехать назад. Когда она сказала об этом Аладдину, он явно опечалился.

– Я буду приезжать к тебе в гости, – пообещала Билли. – Часто!

Но «приезжать» всё‐таки не то же самое, и Билли это понимала. Если она уедет из Охуса, то потеряет Аладдина, а если останется, то отдалится от своих прежних приятелей. И так уже Симона стала относиться к ней по‐другому.

– Может, приедешь как‐нибудь после школы в Охус? – спросила однажды Билли. – Мама разрешит тебе заночевать у нас.

Симона фыркнула:

– Неужели у тебя найдётся минутка для меня? Ты же всё время только с Аладдином.

– Это не так, – обиделась Билли. – Просто этим летом столько всего произошло! И потом, ты уезжала на несколько недель.

Всё же Симона перестала дуться и в конце первой школьной недели, в пятницу вечером, приехала к Билли.

– Что случилось с краской? – изумлённо спросила она, когда они въехали на участок и Симона увидела дом.

Билли пообещала всё ей объяснить. Потом они сидели на террасе, и Билли рассказывала обо всём, что произошло. Рассказала и о том, что они с Аладдином делали, когда Симона уехала домой.

– Ой, вот бы мне тогда быть с вами, – сказала Симона. – Какая у тебя жизнь интересная.

На этот счёт Билли была не согласна с подругой. Ей‐то события казались скорее страшными, чем увлекательными.

– И до чего вы докопались? – Симона откусила от булочки с корицей, на которую уже было нацелилась Билли.

– Мы решили пойти в библиотеку в Кристианстаде и спросить, где можно найти информацию о старых домах.

Это была идея Аладдина.

– В библиотеку? – спросила Симона. – Вы разве ничего не нашли в интернете?

– Мы искали-искали – и ни до чего не докопались, – призналась Билли. – Мне кажется, тут всё вертится вокруг слишком старых дел, такое трудно раскапывать.

– Если вы поедете в библиотеку, я с вами, – решительно сказала Симона.

Она не хотела снова остаться не у дел, а Билли обрадовалась её компании. Симона была любимой подругой, и Билли не хотелось её терять. С неё и нынешних проблем было предостаточно.

Но проблемы всё‐таки множились. Всё началось, когда Симона в субботу уехала домой. У мамы болела голова, и днём она прилегла. Билли осталась одна с Юсефом, который приехал, чтобы взглянуть на краску.

– Старые дома следует беречь, – заметил он. – А прежние жильцы, кажется, дом не очень‐то берегли. Посмотри сюда. – И он показал Билли облупившуюся краску. – Перекрашивать дом до бесконечности невозможно. Рано или поздно придётся всю краску снять и начать с нуля.

Начать с нуля. Именно этого дом и не хотел. – Вам бы стоило стребовать часть денег за дом, – продолжал Юсеф. – Прежние владельцы должны были предупредить вас насчёт краски.

Билли обрадовалась. Вдруг ошибка окажется так велика, что мама захочет получить назад все деньги, а не часть? Тогда они смогут снова вернуться в дом в Кристианстаде.

Потом к Билли заглянул Аладдин, и они сели играть с Юсефом. Мама не смогли присоединиться к ним – она лежала в постели.

– Что с ней? – спросил Аладдин.

– Голова болит, – объяснила Билли.

Юсеф явно встревожился.

– По-моему, не только голова, – сказал он. – У неё и температура поднимается – совсем как было у тебя, Билли.

Из-за маминой болезни Билли разнервничалась. Она вообще часто нервничала с тех пор, как умер папа. Юсеф приготовил ужин, но мама отказалась от еды. В десять вечера Аладдину пора было домой, и он пообещал позвонить на следующий день. Билли собралась спать.

– Если хочешь, я останусь, – сказал Юсеф. – Если ты волнуешься за маму.

Билли засомневалась. Где он будет спать? В гостевой всё ещё полно вещей.

– Я могу лечь на диване. – Юсеф понял, почему она не отвечает.

Вообще‐то Билли хотелось, чтобы он уехал домой. Но в то же время что‐то говорило ей, что она может пожалеть, если откажется от его предложения.

– Я принесу простыни, – сказала она.

Около полуночи она всё ещё лежала и читала, хотя была уже полусонная. Каждый раз, когда она пыталась отложить книжку, мысли в голове начинали носиться по кругу. Билли снова стала думать о словах, которые кто‐то написал на рисунке в гостевой комнате. «Прекрати искать». Но Билли продолжала копаться в том, что произошло много лет назад. А вдруг из‐за её упрямства случится какое‐нибудь несчастье?

Билли, наверное, всё же уснула, а когда проснулась, была ещё ночь, но дом гудел от разных звуков. Кто‐то застонал, и мужской голос произнёс:

– Осторожней, лестница узкая!

Билли пулей вылетела из комнаты. Двое мужчин что‐то несли вниз по лестнице. Уже через секунду Билли поняла, что это носилки, а на носилках лежит мама. Юсеф поймал Билли и крепко обнял её – девочка порывалась бежать за носилками.

– Пусти! – крикнула она.

– Ничего страшного не случилось, – сказал Юсеф, но Билли по его голосу поняла, что он напуган. – Просто у твоей мамы так разболелась голова, что мне пришлось вызвать скорую помощь. Я не мог сам отвезти её в больницу – тогда ты осталась бы дома одна. Да и твоя мама бы этого не хотела.

Билли заплакала. Теперь призрак получил, что хотел. Мама заболела, ей придётся отправиться в больницу. А вдруг она не выздоровеет? Кто тогда позаботится о Билли?

Глава двадцатая

– Менингит, – объявил врач Билли и Юсефу.

Билли так испугалась, что взяла Юсефа за руку. Он крепко сжал её ладонь.

– С ней всё будет хорошо? – спросила Билли.

– Конечно. Но ей надо будет побыть в больнице. Очень, очень хорошо, что вы так быстро приехали. Если бы вы прождали ночь, всё было бы гораздо хуже.

– Сколько она пробудет в больнице? – спросил Юсеф.

– Сложно сказать. Нам нужно понаблюдать несколько дней, понять, как она себя чувствует.

Врач посмотрел в свои бумаги и спросил:

– Она последнее время часто болела?

И Билли, и Юсеф покачали головой.

– Значит, просто не повезло. – Врач пожал плечами. – Жаль, но и такое случается.

Билли хотелось крикнуть, что мамина болезнь – это вовсе не «просто не повезло». Мама заболела, потому что они живут в опасном доме. Но теперь этому конец. Как только Билли вернётся домой, она позвонит Аладдину и Симоне. Надо выбираться из дома, пока не произошло что‐нибудь ещё более ужасное.

– Мы должны кому‐нибудь позвонить или вы позаботитесь о девочке? – спросил врач Юсефа и посмотрел на Билли. – Насколько я понял, вы просто друг семьи.

– Мы сообразим, что делать, – сказал Юсеф. – Не надо никому звонить.

Юсеф и Билли уже всё обсудили, когда ехали на машине в больницу. Они позвонят бабушке с дедушкой – может, те смогут приехать и побыть с Билли.

Им разрешили недолго посидеть с мамой, а потом они уехали обратно в Охус.

– Нам надо поспать хоть немного, – сказал Юсеф.

Только теперь Билли поняла, что ужасно устала. Ощутив, как тела касается прохладная простыня, она расслабилась и закрыла глаза. Последнее, что она услышала, прежде чем заснуть, – это скрежет птичьих когтей по крыше.

Бабушка тоже болела, так что они с дедушкой не могли приехать и присмотреть за Билли.

– Ничего серьёзного, – сказала бабушка, – обычная простуда с температурой. Но нам сейчас лучше не встречаться с тобой и мамой. Вдруг я её заражу и ей станет ещё хуже.

С этим Билли была согласна. Поэтому Юсеф перебрался к ним (он спал на диване) на время, пока мама в больнице. Прибежал, запыхавшись, Аладдин: его родители просили передать Билли, что будут рады, если она поживёт у них, но она предпочла остаться дома. Юсеф по утрам отвозил её в школу, а после обеда она шла к маме в больницу. Юсеф после работы тоже приезжал туда.

Аладдин навещал Билли каждый вечер.

– Пора нам в библиотеку, – сказал он; мама к тому времени лежала в больнице уже три дня. – Дальше ждать нельзя.

– Поедем завтра, – решительно объявила Билли.

– Надо понять, почему краска отваливается, – сказал Юсеф, когда они как‐то вечером сели ужинать. – Точнее, почему она отваливалась раньше. Сейчас она как будто перестала отслаиваться. Надо пригласить сюда кого‐нибудь, кто разбирается в малярном деле.

Билли промолчала. Сначала краска отслаивалась, потом перестала. Билли больше не слышала ни стука, ни других звуков по ночам, не обнаруживала больше посланий в гостевой комнате, хотя вставала и ходила проверять две ночи подряд. Дом словно затаил дыхание и выжидал.

– Как тебе там с Юсефом? – спросила мама, когда Билли вечером разговаривала с ней по телефону. Голос у мамы был слегка усталый и встревоженный.

– Нормально, – сказала Билли. – Но лучше ты выздоравливай поскорее.

– Солнце, я стараюсь изо всех сил!

И правда, врач сказал, что маме уже лучше и она скоро сможет вернуться домой. Он несколько раз повторил Билли, как плохо могло бы всё обернуться, если бы маму не привезли в больницу. Билли пыталась представить себе, какой стала бы её жизнь, если бы мама тоже умерла, но думать об этом было слишком больно. Если бы мама умерла, Билли осталась бы совсем одна в целом мире.

Глава двадцать первая

Здание библиотеки в Кристианстаде было прямоугольным, с большими плитками на стенах. Билли с Симоной встретились с Аладдином на автобусной остановке и прошлись до библиотеки пешком. Здешняя библиотека была больше, чем в Охусе, но казалась Билли не такой уютной.

– Вон кто‐то сидит, давайте спросим у него. – Аладдин указал на какого‐то парня, который разбирал книги.

Над столом парня висела табличка с надписью «Информация». Заметив ребят, парень явно обрадовался.