Фантастика восьмидесятых - причины кризиса

Переслегин Сергей

Фантастика восьмидесятых - причины кризиса

Переслегин C. Б.

Фантастика восьмидесятых: причины кризиса

- Часть 1.

Феномен псевдофантастики

"...Каждый год издательство "Молодая

Гвардия" открывает сотни новых имен... Это

лучшие авторы, прошедшие через жесткую

творческую конкуренцию."

"Известия" 30. 7. 87.

Обернулся к первому и стало иначе:

Для увидевшего вторую образину

Первый - воскресший леонардо да винчи"

В. Маяковский. Данная статья посвящена негативным явлениям в советской фантастике, как-то: расцвету серости, торжеству вторичности, доходящей до плагиата и автоплагиата, нашествия идейной, научной, технической, наконец, литературной безграмотности. Более всего нас будут интересовать истоки деградации литературы. Чтобы отыскать их, мы совершим подробную и в чем-то даже увлекательную экскурсию по произведениям писателей - "молодогвардейцев", изучим творчество таких корифеев, как владимир щербаков, борис лапин и дмитрй де-спиллер, не обойдем вниманием и других, менее известных, но столь же талантливых авторов.

Этот обзор станет отправной точкой нашего исследования.

Глава 1

Псевдолитературу в нашей стране выпускают крупносерийно. Мы захлебнемся в обилии материала, если как-то не классифицируем его. Вот почему я начинаю с систематики, хотя подобная работа скучна и к тому же во многом случайна по своему содержанию.

Можно выделить три уровня псевдофантастики. Верхний я называю халтурой, употребляя этот термин без уничижительного оттенка. К нф-халтуре относятся произведения, талантливые хотя бы по одному критерию. Как правило, они хорошо читаются. (Особенно, если не знать оригиналов.) Халтура включает в себя удачные перелицовки чужих произведений и упрощенничество, для которого характерно навязчивое стремление автора выхолостить исследуемую им проблему.

Наконец, самые яркие образцы псевдолитературы я отношу к уровню паталогий. Надо сказать, что в отличие от серых книг, эти книги читать интересно, как интересно смотреть на уродцев в кунсткамере. Паталогии совершенно непредсказемы.

На этом уровне встречаются книги литературно беспомощные, безграмотные, наконец - с идейными извращениями.

Сразу отметим водораздел между халтурой с одной стороны, серостью и паталогией - с другой. Халтура часто талантлива, поэому ее трудно отнести к псевдолитературе, тем более, что вряд ли найдется фантаст, который хотья бы раз в жизни не отдал ей дань. Халтурой зачитываются: по университету ходят распечатки с Саймаковским "Братством талисмана" - упрощенным переложением Толкиена, в библиотеках - очереди на Стивена Кинга, Крапивин, автор знаменитой "Голубятни" получает премию за "Детей синего фламинго", где используются мотивы "Дракона", а "Перевал" К. Булычева ценят едва ли не выше "Льда и пламени" Р. Бредбери.

Относя к "негативным явлениям" большую часть творчества Булычева и Ларионовой, всего Ярославцева, Балабуху, Шаха, многое из написанного Бабенко и Геворкяном, я заслуживаю упрека в узости, доходящей до фанатизма. Сразу оговорюсь поэтому, что считаю развлекательную халтуру не только. Естественной, но и необходиой. Она выполняет важные общественные функции, обеспечивая отдых читателей, а иногда и облегчая им социальную адаптацию. Проблема заключается в возникновении антиотбора - ситуации, при которой удается публиковать лишь низкосортные произведения. Халтура начинает определять качество фантастики в целом, и тогда рождается паталогия - уродливая карикатура на нее. В условиях восьмидесятых годов расцвет халтуры и нашествие паталогий слиты воедино. Эти два процесса и определили деградацию советской фантастики.

Глава 2

итак, мы, наконец, переходим к обзору. Разумеется, нельзя охватить в одном исследовании весь поток макулатуры, изданной в последнее десятилетие. Мы рассмотрим лишь самые яркие произведения и начнем с научно и технически безграмотных.

"Химик вагранян был лучшим гимнастом в экипаже. "Солнце" он крутил на турнике так, что с ним на земле сравнились бы немногие. Но тут он обжег руку, две недели не подходил к снарядам. Наконец, выздоровел, прибежал в спортивный зал, прыгнул с разбега на турник и... Упал с криком. Мускулы у него порвались на руках, не выдержав возросшей массы тела." (1)

Приходится привести извинения за то, что я вышел из хронологических рамок повествования, процитировав рассказ, опубликованный еще в шетидесятые годы. Меня оправдывает лишь его недавнее переиздание, - притом в книге, адресованной школьникам. Да и жаль исключать из рассмотрения самый яркий пример "релятивистской фантастики".

Как известно, специальную теорию относительности проходят сейчас в средней школе. Каждый десятикласник обязан знать классическую формулировку постулата Энштейна: не существует такого физического эксперимента с помощью которого можно отличить покоющуюся систему отсчета и систему, движущуюся относительно нее равномерно и прямолинейно.

В нашем случае покоящаяся система отсчета связана с землей. Равномерно (почти) и прямолинейно относительно нее двигается корабль-астероид. Так что, если жуткие мучения испытывали астронавты, то как же чувсвовали себя земные старики, женщины, дети?

Остается лишь радоваться, что из всей теории относительности в память Г. Гуревича запвло лишь "увеличение" массы на субсветовых скоростях. О "сокращении" поперечных размеров он, видимо, ничего не слышал, иначе на страницах "функции шорина" мы бы прочли леденящий душу рассказ о том, как огромная сила медленно сплющивала космонавтов и их корабль...

Непонимание программного принципа относительности - беда не только Г. Гуревича, но и патриарха советской фантастики А. Казанцева. В романе "Сильнее времени", литературные достоинства которого мы здесь обсуждать не будем, автор следующим образом решает знаменитый "парадокс близнецов": "Ученым ХХ века было невдомек, что во всей вселенной нет силы, способной разогнать землю до субсветовой скорости." (Цитировано по памяти.)

Это уже уровень старика хоттабыча. Александру казанцеву невдомек, что учеными ХYII века была открыта относительность движения - нет никакой разницы - разгонять землю или корабль.

Сразу внесем необходимые уточнения. Фантастическое произведение, разумеется, не учебник по физике. Почти все авторы используют в своем творчестве нуль-транспортировку, разную деритринитацию, плоскоту, аннигиляторы Танева и иные средства сверхсветовой навигации. Никто за это не обвинит их в безграмотности. Право писателя - строить и обосновывать (или не обосновывать) свою собственную физику, в которой действуют иные, не известные сегодняшней науке законы. К релятивистским паталогиям я отношу лишь те случаи, когда автор прямо ссылается на теорию Энштейна и, утверждая, что действует в ее рамках, допускает грубейшие ошибки.

Паталогии, обычно, носят комплексный характер: они одновременно и безграмотны, и слабы литературно, и содержат идеи, мягко говоря - странные.

"Фнукция Шорина" тому наглядный пример. Из всех героев этого густонаселенного произведения запоминается лишь сам герман Шорин. Чем? Фанатизмом, доходящим до крайности.

"В больничной палате, куда переселилась добрая треть экипажа, Аренас созвал совещание.

Лететь вперед или вернуться?

- Вперед! Сказал Шорин. Мы долетим до первой планеты и сменим воду.

Но вернуться можно было за год, а лететь вперед предстояло почти четыре года, и никакой уверенности не было, что у Альфы есть планеты, что там можно достать воду. И дома ждали надежные врачи, а впереди были неизвестность и самостоятельность.

Три солнца, десятки планет, на какой-нибудь есть разум, на какой-нибудь умеют лечить лучевую болезнь, - убеждал Шорин.

Было решено возвратиться. Тридцатью двумя голосами против одного."

Кстати, обратите внимание на предложенный Г. Гуревичем способ решения спорных вопросов - голосование. То есть, если бы Шорину удалось собрать большинство, звездолет полетел бы дальше, и больные погибли. Причем, голосовавшие против продолжения экспедиции рисковали бы жизнью вопреки своему желанию. Гуманно для людей будущего... Впрочем, побережем иронию. Расследуя творчество Б. Лапина, мы убедимся, что мир Г. Гуревича действительно гуманен - по крайней мере, относительно.

Продолжим разбор "фантастической безграмотности". Наша следующая тема - логические ошибки.

Мир фантвстического произведения может быть сколь угодно сложным, невероятно далеким от нашей реальности. Он может даже оказаться нестабильным до иррациональности, правила превратятся в исключения, а исключения станут правилами. Порядок в созданную пером писателя вселенную вносит его воля через посредство законов логики.

Логик довольно много. Математическая, она же логика аристотеля. Диалектическая. Художественная, или логика образов. Психологическая. Зазеркальная логика Кэрролла. Сартровская. Наконец, детская.

К счастью, авторы паталогий не знают о таком богатстве возможностей. Они пытаются строить свои произведения лишь на основе обыднной логики. Нередко эти попытки оказываются безуспешными. Возникающие ошибки я делю на локальные и глобальные. Примером локальной ошибки может служить "Монополия на разум" М. Пухова. (2)

М. Пухов, выпускник МФТИ, специализируется на чистой научной фантастике. Во многих его рассказах главное - это научная загадка, которая, к сожалению, иногда оказывается не только весьма прозрачной, но и безграмотной.

Не все ошибки М. Пухова доступны для нашего анализа. Так, в первой главе упомянутой "Монополии..." Описана черная дыра, мало похожая на физический об'ект, предсказанный в 1916 году Шварцшильдом. Но доказать недостоверность научной информации, сообщаемой читателю М. Пуховым, я могу лишь приведя здесь большой отрывок из "Гравитации" Д. Уиллера, что, разумеется, неприемлимо. Если бы из "Монополии на разум" можно было взять хоть что-нибудь, кроме информации, безграмотность в столь сложном вопросе я бы простил.

Во второй части рассказа допущена другая ошибка - чисто логического типа. Автор изобрел машину времени, не нарушающую постулат причинности. Перемещаясь на неделю в прошлое, она одновременно на семь световых дней смещается в пространстве. Так что, вмешаться в свое прошлое нельзя.

А если все-таки можно? Давайте включим машину дважды. Поскольку в пространстве нет выделенных направлений, перемещения будут независимыми. Тогда суммарно машина меньше сместится в простанстве, нежели во времени (ведь сумма двух сторон треугольника всегда больше, чем третья сторона.), И оживут классические парадоксы хронофантастики.

Ошибка не очень прозрачна и вполне допустима для автора-гуманитария. Но со стороны бывшего физика она, на мой взгляд, означает глубокое неуважение к читателю. М. Пухов не удосужился сделать элементарную проверку пришедшей ему на ум фантастической идеи. Впрочем, возможно, пухов просто доверился французскому геологу Ф. Корсаку, который предложил данную модель машины времени лет на двадцать раньше. (См. Ф. Корсак. "Бегство земли".)

Значительно чаще, чем чистые логические ошибки, характерные для М. Пухова, встречаются нарушения психологической логики: сначала пропадает мотивация поступков персонажей, затем теряется всякая последовательность в сюжете. Так возникают "мании".

Для произведений этого типа характерен воинствующий антиимпериализм. Их сюжет стандартен и может быть рассказан в трех предложениях. Что-то открыли или построили. Капиталисты хотят забрать себе или уничтожить. Герои побеждают капиталистов.

Вся "антиимпериалистическая фантастика" восходит к одному первоисточнику - "Гиперболоиду инженера Гарина" А. Толстого. На мой взгляд и эта книга не является шедевром, переложения же в лучшем случае просто бездарны.

Я употребил термин "мания". В психиатрии он означает навязчивое желание, обычно, либо неосуществимое, либо бессмысленное.

Советские инженеры строят метро из Москвы во Владивосток. Долго строят. Им упорно мешают империалистические разведки. К сожалению, остается неясным, к чему этот невероятно дорогой проект нам и чем он так досадил мировому империализму. По-моему, пытаясь уничтожить тоннель на ранней стадии строительства, запад действует из чистого альтруизма.

В реальной жизни, увы, капиталистические державы в наши грандиозные начинания не вмешиваются. Примером тому ленинградская дамба, пришедшая в реальный мир со страниц печально знаменитого романа А. Казанцева.

Большинство "маниакальных произведений" было написано в тридцатые годы. Но и в наше время этот тип паталогий не умер, примером тому может служить повесть В. Корчагина "Конец легенды". (3) Прийдется разобрать ее подробно - у Корчагина достаточно безграмотностей всех видов.

Трансатлантический лайнер, на котором плывет в США советский ученый, натыкается на мину, оставшуюся со времен войны. Гигантский корабль тонет почти мгновенно, не успевая даже подать сигнал бедствия. Спасаются лишь четыре человека.

Так бывает? Бывает. Только очень редко: последний пропавший без вести пассажирский трансатлантик - "SITY O GLASCOW" исчез в 1854 году. Ну да простим это автору, тем более, что эпизод с катастрофой он придумал не сам, а позаимствовал у А. Беляева. (А. Беляев. "Чудесное око".)

Герои добирбются до острова. Там происходит первая ссора, в ходе которой советский ученый доказывает преимущества социализма. В дальнейшем, он занимается этим регулярно - примерно раз в десять страниц.

Остров оказывается плавучим. Это - огромный кусок пемзы, который без руля и ветрил болтается в океане. Он уносит героев на юг. А почему на юг? Гольфстрим идет на северо-восток, преобладающие ветры дуют в том же направлении, что определяется кориолисовой силой, то есть, вращением земли.

Однако, остров плывет на юг. Робинзоны ссорятся как по личным, так и по политическим вопросам.

Юрий Крымов влюбляется в прекрасную аборигенку Hорму, жертву волчьих законов капитализма. Брат отца Hормы спровоцировал пари и оставил семью на острове, зная, что он блуждающий. Его дьявольский план был прост. За год убить брата радиоактивными часами, потом найти остров по сигналам радиомаяка, спасти Hорму, жениться на ней и завладеть наследством. Отец Hормы действительно умер, и мать тоже, а вот радиомаяк сломался.

Поставим, однако, два вопроса. Во-первых, как умер отец? От лучевой болезни? Но излучающий точечный об'ект быстро вызывает из'язвление кож и, поэтому часы пришлось бы снять - просто от боли. Но, предположим, план удается, брат похоронен на острове. А часы? Норма взяла бы их с собой, как память об отце. И что же делать с этой радиоактивной уликой?

Опереточное злодейство на уровне пародийного фильма "Великолепный". Помните? "А зубы у крысы пропитаны цианистым калием."

А теперь второй вопрос. Почему остров не был запеленгован в те дни или часы, когда работал радиомаяк? Ведь действие происходит в северной атлантике - вокруг десятки, сотни судов и самолетов, спутники, система противолодочного патрулирования.

В подобные технические тонкости В. Корчагин вдаваться не захотел. Ему было важнее продемонстрировать преимущества советского образа жизни.

Выяснив тайну острова, немцы решают продать его американскому правительству для создания военной базы. Крымов и Hорма считают, что их долг - помешать зловещим планам империалистов. Рискуя жизнью, советский ученый уничтожает остров.

Эта "героическая" борьба лишена смысла, поскольку никакой стратегической ценности плавучий кусок пемзы не представляет. Ставить на нем военную базу - все равно, что размешать ракеты на айсбергах.

Сравнение небезосновательно, только устойчивость плавучего острова длжна быть еще меньше, чем у айсберга. Героям очень повезло, что осторв не перевернулся. Впрочем, еще раньше он должен был разломиться на части - пемза, как конструктивный материал, отличается хрупкостью, а остров был не только большим, но и пустотелым...

Закончим на этом перечисление корчагинских нелепостей. Приведу лишь отрывок из послесловия к книге:

"...Разве мало таинственного и непонятного осталось на земле? Разве мало легенд, связанных с редкими геологическими явлениями, ждет своего н_а_у_ч_н_о_г_о об'яснения? Об этом и повествует н_а_у_ч_н_о-фантастическая повесть "конец легенды"". (3)

Во второй части статьи нам предстоит разобраться, почему книга В. Корчагина была опубликована.

Локальные логические ошибки распространены настолько широко, что уже считаются простительными. Реже встречаешь нарушение глобальной логики повествования. Пожалуй, здесь вспоминается прежде всего кинофантастика. В "Молчании доктора Ивенса" ни один поступок командира инопланетного корабля не следует мз предыдущего. Совершенно необ'яснимо поведение героев "Акванавтов". Впрочем, этот фильм, снятый по повести С. Павлова, представляет собой коллекцию разнообразных паталогий - идейных, сюжетных, логических, даже антуражных. Начать хотя бы с завязки: возлюбленная главного героя, батиандра, человека-амфибии, способного дышать водой, разбивается на мотоцикле с бензиновым двигателем. Хорошо еще, что не в двуколке.

Однако, видеопаталогии - тема отдельной статьи. Вернемся к литературе. Данный раздел я хочу закончить, представив читателю неопубликованное пока произведение - "Тахиону" Т. Голубевой.

Пересказывать эту повесть не берусь, так как пересказ подразумевает, что некоторая логическая поледовательность в повествовании существует.

Планета покрыта океаном. На цепочке осторвов есть разумная жизнь. На континенте обнаружены ее следы, относяшиеся к далекому прошлому. Тайфун должен стереть архипелаг с лица земли. Но не стирает. Загадка.

На островах власть принадлежит колдуну, который живет вечно и недружелюбно настроен к землянам. На материке нашли странное смертоносное растение. Оно мгновенно прорастает из спор.

На архипелаге живут необыкновенные животные - тахи. Планетяне их очень чтут.

Ученики колдуна умирают молодыми. Еще одна загадка.

Теперь перечисляю разгадки.

Таха, ощущая какую-либо угрозу, отправляет весь остров в прошлое, где угрозы не было, а затем возвращает обратно. При переброске люди ощущают головную боль, а на время пребывания прошлом у них почему-то исчезает цветовое зрение.

Растение обладает огромной жизненной силой, его споры дают бессмертие. Колдун посылает за ним учеников.

Растения привезли и поселили на планете космические миссионеры, представители древней галактической цивилизации, верящей в бога.

С вашего разрешения, я оставляю этот бред без комментариев.

Глава 3

В данной главе речь пойдет о произведениях, авторы которых совершенно не владеют литературным инструментарием. Они просто не умеют писать.

"Каждые сорок лет космолетчики запирались в антианнигиляционные капсулы, переводили корабль на субсветовую скорость и там, в беззвездном и бесцветном засветовом антимире, где все наоборот, возвращали себе молодость. А тем временем корабль проскакивал очередной межгалактический вакуум, и перед глазами обновленных людей вспыхивали новые звезды, возникали новые миры, ждущие исследователей.

Сто тысяч лет прошли как один год." (4)

"Весь экипаж "Валентины" проснулся от глубокого анабиоза. И все, кто оказался свободным от вахты, собрались в кают-компании. Огромное помещение заполнилось почти до отказа. Шутки, смех, звучали не умолкая. Люди были радостно возбуждены, как всегда бывает, когда в близкой перспективе возвращение на pодную землю.

- Теперь пойдем в трехмерном пространстве. Не люблю я эти заковыристые нуль-переходы.

- Верно. То ли дело - по старинке, под фотонными парусами, правда?

- Теперь - прямым курсом к Солнечной, - слышались отовсюду голоса.

Экипаж "Валентины" уже успел вчерне ознакомиться с окрестным пространством, изучить показаня приборов, полученные пока экипаж был погружен в глубокий сон.

- Необходимо обследовать получше эти небесные тела, - сказала Анга, старший астробиолог." (4, 5)

Понравилось?

Сейчас я должен об'яснить, почему эти отрывки наглядно демонстрируют литературную беспомощность авторов - В. Рыбина и В. Михановского. В наше время все приходится доказывать. Ведь шаблонность могут назвать традиционностью, неумение писать интересно - философичностью и глубиной, отсутствие характеров - типизацией, полный идиотизм сюжета и исходной посылки - оригинальностью и самостоятельностью.

Игра словами - занятие очень увлекательное. Но в литературе презумпция невиновности не действует. Произведения, о которых пойдет речь в этой главе, безоговорочно осуждены читателями. Они осуждены даже спекулянтами, ибо представляют собой редчайший образец - научную фантастик, на которую в стране нет спроса.

Для тех, кому все же требуется обоснование, задам единственный вопрос: есть ли в текстах В. Михановского и в. Рыбина хотя бы один неожиданный образ, нетривиальное сравнение? Фотонные паруса? Было. Они использова - лись М. Пуховым, а ранее - братьями Стругацкми.

Достаточно? Или нужно еще доказывать, что люди никогда не говорят так, как герои В. Михановского, что фраза: "необходимо обследовать получше эти небесные тела" напоминает бородатый анекдот про вежливого прораба, намекающего напарнику: "разумно снять с моей ноги это бревно, которое вы на нее уронили."