Конкретные формы фашизма видоизменяются в зависимости от обстоятельств времени и места, но для всех них общее одно: в фашизме буржуазия, потрясенная кризисом капитализма, стремится противопоставить социализму новую идеологию и новые государственные формы, которые связали бы духовно и физически революционный пролетариат и отсрочили бы на неопределенный срок гибель буржуазного общества.
Но для укрощения и подчинения буйного и греховного „мирового города“ необходимы реальные силы. Эти реальные силы международный фашизм ищет и находит в „деревне“ и „провинции“, по терминологии Шпенглера, т.-е. в крестьянстве и мелкой городской буржуазии.
Появление на политической арене крестьянства в качестве активной, а во многих случаях даже решающей силы составляет характерную особенность послевоенной эпохи, хотя было бы ошибкой отрицать, что оно подготовлялось всем предшествующим войне ходом экономического развития. Но война и в этом процессе, как и в ряде других, сыграла роль искусственного возбудителя и ускорителя.
Десятки миллионов крестьян, вырванные из деревенских изолированных гнезд, были брошены в империалистические армии, приучились к взаимному общению, приобрели навыки в пользовании техническим аппаратом современной культуры, телеграфом, телефоном, радио, ознакомились с жизнью других городов, поняли свою силу и значение организации, усвоили, наконец, полезные для них выводы той демагогической пропаганды, которую вели воюющие правительства, чтобы подорвать государственный механизм противника.
Деревня пробудилась, как сказочный великан, и повсюду потребовала удовлетворения своих нужд и признания своих прав. Послевоенная экономика, когда разоренный и обескровленный город, казалось, уступил деревне первенствующее место в обладании хозяйственными ценностями, подвела прочный фундамент под политическое движение деревни.
Содержание крестьянского движения отличается сложностью и туманностью вследствие различия составляющих его элементов. В деревне до сих пор можно встретить, на-ряду с оформленными течениями буржуазного индивидуализма и либерализма, анархические и даже коммунистические течения типа средневековых утопических сект, вместе с определенными тяготениями беднейшей части крестьянства и сельского пролетариата к пролетариату промышленному. Единственное, что выделялось с полной отчетливостью в хаосе крестьянского потока, это — требование земли и, в качестве необходимого условия земельной реформы, требование усиления политической роли крестьянства в буржуазном государстве.
Крупная буржуазия учла крестьянскую тягу к земле. Волна аграрного законодательства в пользу крестьян прошла по всей Европе. Даже английский парламент вотировал ассигновки на вспомоществование фермерам, чтобы, по выражению Ллойд-Джорджа, укрепить наиболее устойчивый и благонадежный класс современного общества. Вместе с тем, в области государственного устройства проведены были повсюду широкие формально-демократические реформы.
Этот социальный компромисс дал возможность крупной буржуазии ослабить натиск крестьянского моря и направить его по иному руслу — против „разрушителей“ буржуазного благополучия, против рабочего класса.
При описании фашистских организаций (фашио — союз) очень много говорится об участии в них студентов и бывших военных, оказавшихся после войны в трудном материальном положении. Некоторые писатели готовы из видной роли этих элементов в фашистском движении сделать выводы об ограниченности социальной базы фашизма. Между тем, нельзя забывать, что и студенчество и бывшие военные для определения их социально-политического веса должны быть выяснены со стороны своего классового происхождения. Среди европейских, а в особенности скандинавских студентов число „крестьянских детей“ весьма значительно. Не менее значительно и число крестьян среди категории бывших военных. Без этой связи с кулаческими элементами крестьянства кучка учащихся юношей и отставных офицеров никогда не могла бы создать международное движение.
К сожалению, статистики социального состава фашистских союзов в нашем распоряжении не имеется. Но кое-какие данные все же показывают, откуда вербуются фашистские армии.
На третьем конгрессе итальянских фашистских организаций в ноябре 1921 года были собраны сведения об общественном положении участников фашистских союзов. При всей неполноте этих данных, они рисуют небезынтересную картину.
Заводчиков и фабрикантов | 4.269 |
Лиц либеральных профессий | 11.661 |
Торговцев | 13.878 |
Землевладельцев | 18.084 |
Учащихся | 19.783 |
Промышленных рабочих | 23.418 |
Служащих государственных и частных | 23.703 |
Сельско-хозяйственных рабочих | 33.847 |
Всего | 148.643 |
Социальные разряды этой таблицы не всегда исчерпывающе точны. Землевладельцами, например, могут быть собственники различного классового типа. В свою очередь, сельско-хозяйственными рабочими в Италии являются и крестьяне, владеющие усадебным клочком земли. Тем не менее, общее понятие о составе фашистов приведенные цифры могут дать.
Если мы сведем указанные разряды в три основные группы, то получим следующую таблицу:
59.131 | |
37.581 | |
51.931 |
Таким образом „деревня“ даже по весьма несовершенным статистическим данным поставляет более трети живого инвентаря фашистской армии. Если бы можно было выяснить, сколько учащихся принадлежит по происхождению к крестьянству, и сколько торговцев (а в скандинавских странах, например, огромное большинство деревенских лавочников входит в фашистские союзы) является сельскими торговцами, то процент участия деревни в фашистском движении значительно возрос бы.
Но и этого еще недостаточно для определения степени участия „деревни“ в фашистском движении. Фашистские союзы по своему назначению боевых дружин могут привлекать только наиболее активные элементы населения. С этой целью они до последнего времени отказывались превращаться в политическую партию и вербовали своих членов в различных партийных группировках.
Но за ними и вокруг них располагаются более пассивные граждане, энергии которых хватает на участие только в легальной политической партии. Поддержка таких элементов была необходимым условием успеха фашистов. И здесь приходится отметить, что немаловажную поддержку фашистам оказали те итальянские партии, которые связаны с крестьянством: группа Бономи, окрашенная правосоциалистическими красками, и народившаяся после войны, но быстро выросшая в большую политическую силу партия итальянских народников (католики). Последняя партия, давшая министров в первый фашистский кабинет, вербует своих сторонников преимущественно среди религиозно-настроенного крестьянства и ведет столь демагогическую пропаганду, что ее левые представители именуются даже „черными революционерами“[22].
Идеи этой партии, проповедуемые ее теоретиками Стцуро и Меда, неоднократно повторялись в речах Муссолини и других представителей фашизма.
Крестьянско-кулацкий характер носят и фашистские организации в прибалтийских государствах.
„В Латвии в 1919 году организовалось нечто вроде маленькой армии, носящей название „самооборона“. В состав этой армии вошли, главным образом, земельные собственники как мелкие, так и более крупные. Каждая местная группа „самообороны“ баллотирует своих членов; начальники также избираются, но высшее начальствование в каждом уезде сосредоточено в руках местного уездного начальника.
Принцип латвийской „самообороны“ таков: „Если хочешь сохранить свою землю и свое достояние, то участвуй в их защите с оружием в руках“. Подобно фашистам, здешние „самооборонцы“ стоят за порядок, за твердую власть и активно противодействуют всяким коммунистическим проявлениям.
Всего в настоящее время, согласно официальным данным, организация насчитывает семьдесят тысяч вооруженных членов. Цифра почтенная, если принять во внимание, что всего в Латвии около полутора миллиона жителей, а регулярная армия имеет всего 28 тысяч штыков[23].
Такая же организация самообороны существует и в Эстонии. Наиболее старая фашистская организация, возникшая еще летом 1917 года, — финляндская охранная гвардия, шюдскор, опирается на крестьян-собственников.
В Венгрии, Баварии, Польше, Чехо-Словакии, Юго-Славии, во Франции, Испании, Швейцарии фашизм питается также крестьянско-кулацкими соками. Даже американский фашизм гнездится на фермах и в мелких городках.
Таким образом социальная база фашизма и состав ее активных групп выясняется с полной отчетливостью. Он — порождение крестьянско-кулацкой стихии, которая притягивает к себе мелкобуржуазные элементы городского населения: служащих государственных учреждений и частных предприятий, учащуюся молодежь, часть интеллигенции.
Разнородный и пестрый состав фашистского движения, свойственная мелкой буржуазии изменчивость взглядов и сосредоточение фашистской энергии на отрицательных и разрушительных задачах и служат достаточным объяснением того, что фашизм до сих пор не имеет ни строго очерченной идеологии, ни даже точно сформулированной программы. Однако это отсутствие не означает безжизненной пустоты.
В различных заявлениях фашистских вождей и в их практической политике намечается, пока в общих, но достаточно четких линиях, то русло, в которое направляется новое движение.
Прежде всего, фашизм резко и решительно отвергает философский и исторический материализм. Дино Гранди, один из теоретиков движения, говорит, что фашизм „представляет собой духовное возмущение нынешнего поколения против вырождающегося материализма“. По его мнению, война снесла до основания все историко-философские концепции прежнего времени и на их месте создала целый ряд новых идеалистических течении.
Сущность нового идеализма заключается в отрицании механического понимания истории, внушаемого марксизмом и материализмом, в осуждении материалистического индивидуализма и либеральной буржуазии и в стремлении примирить религиозное сознание с потребностью человека в беспрестанном духовном совершенствовании и свободном анализе всего существующего. Другой теоретик фашизма Горголини, восхваляя своего вождя, заявляет: „его социализм скорее всего приближается к индивидуализму, волюнтаризму или спиритуализму, но ни в коем случае не к марксистскому социализму“.
Возрождение идеализма с его возвышенными и вечными принципами, представляющими в действительности фальшивую идеализацию реальных отношений буржуазного общества, необходимо фашистам для восстановления „религии нации“, религии, поколебленной развитием классовой борьбы пролетариата. Испытанная теория господствующих классов о национальном единстве, причинившая столько зла человечеству в период мировой войны, фанатически проповедуется фашистами. „Масса должна представлять собой единое целое с нацией, сливаясь с ее историей“, — говорит Муссолини. Из этого следует, конечно, что масса, слившаяся с нацией, должна отказаться от защиты своих интересов, т.-е. от классовой борьбы. Классовая борьба, по словам Церболио, „вреднейшее заблуждение, проповедуемое коммунистической партией… объяснение процесса общественной жизни при помощи непрекращающейся классовой борьбы, на самом деле, является лишь возвращением к варварскому семитическому примитивизму“. Арийская мудрость фашистов противопоставляет классовой борьбе сотрудничество классов.
Конгресс фашистских профессиональных союзов в ноябре прошлого года принял программу, сущность который сводится к следующим положениям. Общественные классы должны склониться перед нацией. Место борьбы классов должно занять соперничество индивидуальностей и сотрудничество различных классов. Важное значение капитала установлено. Капитализм не может быть уничтожен. Забастовки, в особенности в предприятиях общественного пользования, недопустимы. Диктатура пролетариата, как власть одного класса, безусловно отвергается.
Эти открытия фашизма не содержат ничего нового. Религия нации, религия духа, сотрудничество классов, мирное разрешение экономических споров между рабочими и хозяевами, — все это давно известные, давно испробованные и давно брошенные за негодностью рецепты социального знахарства. В области основного социального вопроса нашего времени, в области борьбы труда и капитала, фашизм не выдвигает таким образом ни одной идеи, которая отличала бы его от обычного социал-реформизма. Эта беспомощность и бледность социальной мысли еще раз показывает, что фашизм является не пролетарским движением. Яркость и оригинальность фашизма обнаруживаются только тогда, когда он подходит к социально-политическим проблемам крестьянства и мелкой буржуазии.
Послевоенное движение крестьянства имело целью перераспределение земельной собственности от землевладельца к земледельцу. Брожение же разоренной войной мелкой буржуазии было вызвано стремлением возвратить утраченный уровень благосостояния и подняться вверх по социальной лестнице. Обнищание средних классов обостряло до ненависти их негодование на всевозможных спекулянтов и разбогатевших выскочек. Колебание цен и дороговизна жизни, жилищный кризис и недостаток товаров, обесценение бумажных денег, — все это приписывалось злой воле и отсутствию национальной солидарности в высших слоях буржуазии. С другой стороны, революционное движение пролетариата, угрожавшее частной собственности, вызывало в мелкой буржуазии страх и раздражение. Единственным спасением от всеобщей разрухи казалась сильная государственная власть. Но буржуазная государственность, построенная на правовом принципе, превращенная в сложную парламентскую машину, отчасти не могла разрешить наболевших вопросов, отчасти разрешала их слишком медленно и вообще обнаруживала недостаточную приспособленность к боевым задачам времени. Фашизм впитал в себя все недовольство и все политические иллюзии мелко-буржуазной массы, которая считала причиной испытываемых ею бедствий расслабленность старого государства и негодность старой правящей касты.
„Итальянская буржуазия, — говорил Муссолини, — имела свои заслуги. Теперь она должна сойти со сцены… В Италии не было и нет недостатка в программах спасения. Но ей не хватает настоящих людей и необходимой воли. Мы — новые люди, и мы сумеем управлять новой Италией… Фашизм должен обновить конституционный режим… Отныне все становится ясным. Мы уничтожим все социалистические и демократические надстройки. Мы будем иметь государство, которое станет выполнять свою природную задачу: оно будет представлять не партию, а весь коллектив нации, брать под свое покровительство всех, ополчаясь против тех, кто посмеет покуситься на его безусловный суверенитет. Но для этого необходимо усилить его. Государство, которое в течение 50 лет не сумело организоваться и укрепиться, не сумело дать отпор социалистическому засилию, которое живет и действует среди вечных колебаний и проявлений слабости, обречено на гибель. Такое государство рушится и падает подобно опереточной декорации. Никакая политика немыслима, если государство не проникнуто духом жизни, сознания и силы“.
Новые люди не должны останавливаться перед насилием. „Насилие, примененное в необходимых случаях, безусловно является освобождающим насилием“. Законность, которая окружается пышным внешним почетом в буржуазном обществе, не стесняет фашистов. „Никакие бюрократические уловки, — пишет, например, секретарь одного из боевых союзов провинциальному коммунальному управлению, которому фашисты, вопреки всем законам, приказали подать в отставку, — не смогут ни помешать, ни даже задержать на время осуществление намеченной программы оздоровления. Мы относимся с большим почтением к закону, но в то же время, в своих стремлениях к справедливым целям, мы не останавливаемся перед нарушением его, если он не действует достаточно быстро и успешно“.
Вообще, законность применима только к законопослушным гражданам. „Государство, — поясняет Церболи, — обязано охранять права всех граждан, независимо от их убеждений, но если находятся граждане, которые хотят свою свободу и свое равенство использовать для уничтожения государства, то они из граждан государства превращаются в воюющих с ним врагов“.
На войне же все законы отменяются, и с врагами все средства хороши.
Провозглашая эти принципы, фашизм не только на деле, но и формально отвергает правовые основы буржуазно-демократического государства и заменяет их единственным началом целесообразности. Такое откровенное обнажение классовых задач буржуазного государства вполне совпадает с практикой фашизма. Как известно, особенностью фашизма является организация общественных классовых военных отрядов, и затем прямое действие этих отрядов для достижения поставленных целей. Как вооруженная сила, фашисты и проводили свои решения от подавления стачки, устранения социалистов из коммунального управления, закрытия коммунистических газет и организаций вплоть до захвата власти в Италии.
Неизбежным следствием методов прямого действия вооруженной рукой является отрицание формальной демократии и парламентаризма и стремление к диктатуре, как к наиболее полному воплощению действительно сильной и решительной власти.
Парламент для крепкого крестьянства и мелкой буржуазии — оторванная от жизни говорильня, сборище политических торгашей, бесплодная борьба непримиримых интересов, бесконечная оттяжка неотложных жизненных законов. Наоборот, диктатура, — во-первых, быстрое законодательное разрешение всех проблем в пользу определенного класса, во-вторых, привлечение к непосредственному участию в осуществлении власти вместо старых кастовых бюрократов новых „мелких“ людей из различных провинциальных закоулков, возможное развития активной власти на местах, которая будет в состоянии заменить мертвые юридические споры правовой демократии живой политической борьбой за интересы своего класса.
Поэтому международный фашизм, повсюду стремясь, в первую очередь, к диктатуре, ставит вопрос о „коренной“ реорганизации государства путем усиления исполнительной власти, сужения прав парламента, создания на-ряду с ним национальных экономических советов, и даже изменения самой избирательной системы в смысле превращения ее в „представительство интересов“ экономических и трудовых групп.
Фашизм, несмотря на его позднее выступление на исторической сцене, достиг уже как социально-политическое явление известной зрелости. В Италии он захватил власть и крепко держит ее уже около полугода. Еще более продолжительный период фашистского господства наблюдается в Финляндии, где еще с половины 1918 года власть находится в руках фашистов.
Этот опыт дает довольно ясное представление о судьбах фашизма и показывает, во что превращается попытка буржуазии создать, при помощи кулацко-крестьянской стихии, новые государственные формы классовой власти, которая обеспечила бы стране мирное сотрудничество производительных классов и уничтожила революционно-пролетарское движение.
Буржуазия, несомненно, на некоторое время спасает себя от непосредственной опасности ловким компромиссом с деревней.
Урезанные аграрные реформы в пользу мелких собственников и привлечение представителей мелкой буржуазии к участию в государственной власти поднимает кверху еще один слой буржуазной массы. Это до поры до времени восстанавливает неустойчивое равновесие буржуазного общества. Но никакой новой государственности буржуазия не создает. Все атаки итальянского фашизма на парламентаризм заканчиваются, повидимому, простым ограничением парламента и усилением правительства по типу дореволюционного германского рейхстага, где министерство зависело не от парламента, а от императора. В Финляндии попытка создать фашистскую монархию окончилась неудачей, так как крестьянство не пошло дальше фашистской республики.
Повидимому, идея буржуазной диктатуры вообще принадлежит в настоящее время к числу реакционных утопий, так как буржуазия не может дать крестьянству ничего, кроме мелких уступок и демагогических обещаний. Восстановить же экономическое положение средних классов и удовлетворить все нужды крестьянства значило бы найти выход из современного кризиса капитализма.
Такого выхода буржуазия не знает. Попытка же осуществить на деле демагогические лозунги фашизма привела бы не к диктатуре буржуазии, а к диктатуре крестьянства, что совсем не привлекает капиталистов.
Таким образом, крестьянская стихия не является такой силой, опираясь на которую буржуазия могла бы итти до конца в своей борьбе против пролетариата.
Вместе с тем, современное состояние пролетариата, в свою очередь, не допускает диктатуры буржуазии в виде длительного государственного строя. Роль пролетариата в производстве, его организованность и сознательность исключают возможность устранения пролетариата, как самостоятельной политической величины, из числа факторов, определяющих судьбы государства.
Беспощадное уничтожение рабочего класса фашистской армией в 1918 году не могло уничтожить революционного пролетарского движения в Финляндии. Не уничтожают его ежедневные преследования фашистского правительства в настоящее время. Коммунистическая армия Финляндии непрерывно возрастает.
Диктаторские стремления буржуазии вызваны намерением террористическими средствами подавить рабочее движение. Но террор достигает цели только тогда, когда он является оружием в руках класса, творящего новую жизнь, а не в руках умирающего и обреченного класса. Для буржуазии эпоха социального творчества закончилась, и попытка установления буржуазной диктатуры не даст ничего, кроме бессильных потуг.
Союз буржуазии с крестьянством, без которого не может быть фашизма, также подвержен превратностям. В Финляндии крестьянская партия (аграрии), несмотря на ее кулацкий характер, в последние годы голосует в сейме за уменьшение государственных ассигновок на содержание фашистских организаций.
При таких условиях фашизм не способен надолго сохранить связь и сцепление своих составных частей. Крестьянство в тех местах, где оно через свои кулацкие элементы связывается с крупной буржуазией и идет на поводу у нее, перерастет фашизм. Оно сыграет свою роль в судьбах революционного движения ближайшей эпохи.
Но фашизм, как попытка буржуазии создать новую государственность, не имеет будущего.
Фашизм в Германии
Гейнца Мёллера
Современное международное наступление капитала происходит как раз в период распада капитализма, в период кризиса, который, неся с собой попеременно то успехи, то поражения пролетариату в его революционной борьбе, давая капитализму более или менее длительные передышки, в общем итоге скрывает в себе семена его неизбежной гибели. Этот кризис распада капитализма определяет собою как сущность, так и формы наступления капитала. Капиталистические правительства не в состоянии ни обеспечить капитализму мир, ни дать ему прочные политические основы для действительного возрождения, для длительного оздоровления хозяйства; напротив, они вынуждены бросаться в новые авантюры, все обострять присущие империализму противоречия, вызывать новые войны, одним словом — потрясать экономические и социальные устои капитализма, толкая его все ближе и ближе к пропасти.
Задача теперешнего наступления капитала — создать, в период этого процесса разрушения, возможность передышки для капитализма ценой страшного обнищания рабочего класса и путем безудержного террора.
В чем же отличие его от прежних наступлений капитала?
Теперь уже оказывается недостаточно ни чисто экономических средств угнетения (локауты, организованное понижение заработной платы, террор против профессиональных союзов и революционных партий), ни исходящих от централизованного правительства политических мер (исключительные законы, ограничение нрава стачек и союзов, цензура, классовая юстиция, применение военной и полицейской силы и т. д.). Теперь кроме всех этих прежних методов борьбы выступает на сцену
Организация эта, получившая по примеру Италии название фашизма, финансируется крупной буржуазией, но обнаруживает тенденцию стать самостоятельной, превратившись в своего рода бонапартизм. Подобные организации возникают во всех странах, где до крайности обострился экономический и политический кризис капитализма, где его существованию все более и более угрожает возрастающая революционность рабочих масс; и по мере того, как это потрясение капиталистического строя усиливается, расширяется и углубляется, принимая международный характер, фашизм становится господствующей формой наступления капитала в международном масштабе. Таким образом международный фашизм, это оружие капитала, является характерным продуктом соотношения сил в этой отчаянной борьбе капиталистического порядка на жизнь и на смерть.
В настоящее время на пути международной контр-революции стоят две революционных твердыни, и на них-то сильнее всего направлен ее натиск, так как они представляют наиболее серьезные препятствия для длительного успеха наступления капитала. Первое из этих препятствий — Советская Россия, скала, непоколебимо воздвигающаяся среди контр-революционного моря, о которую до сих пор с позором разбивались все налеты капитала. Второе препятствие — Германия; она, — несмотря на неудачи революционных попыток последних лет, — вследствие ужасного экономического положения и растущего революционизирования пролетарских масс, является очагом революционных столкновений, исход которых будет иметь огромное, решающее значение не только, для немецкого капитализма и немецкой революции, но и для международной схватки капитала с трудом. Крепость и несокрушимость Советской власти обусловлена прежде всего революционной силой и стойкостью русских рабочих и крестьян. Но в то же время ясно, что эти последние факторы самым тесным образом связаны с судьбами революционной борьбы немецкого и международного пролетариата, с успехом или неудачей наступления капитала в капиталистических государствах. Поэтому развитие фашизма в Германии имеет чрезвычайно важное значение для Советской России и для всего Интернационала, так как именно в Германии прежде всего должны произойти решающие битвы.
Оправившись от первого приступа страха после бурного начала немецкой революции в ноябре 1918 г., последовавшего за крушением германского империализма, контр-революция в Германии приступила к собиранию и организации своих кадров. Следуя призыву социал-демократического правительства к подавлению движения революционного авангарда, белая гвардия собрала свои силы для выполнения кровавого дела. Оно было закончено: пролетариат обескровлен, вожди революционного движения были убиты или брошены в тюрьмы, и вскоре монархические „спасители“ республики стали в ней хозяевами. Социал-демократический министр Носке принял дальнейшие меры для подготовки неограниченной военной диктатуры: он ввел осадное положение, послал войска в Бремен, Гамбург, Мюнхен. В марте 1920 г. произошел Капповский путч, первая крупная попытка устранения из правительства социал-демократических лакеев, сослуживших свою службу реакции,
Контр-революция извлекла надлежащий урок из своего неудавшегося путча и изменила свои методы собирания сил и подготовки к бою. Если до тех пор, опьяненная своими военными успехами, она готовилась лишь к непосредственному и немедленному захвату власти и ринулась к ней в Капповской авантюре, славно бык на красный платок, не заботясь о социальных устоях своего будущего военного господства, то поведение пролетариата и широких слоев мелкой буржуазии во время Капповского путча научило ее, где и как должна она пытаться обеспечить себе эти устои. В Капповской авантюре реакция упустила из виду, что одного недовольства широких масс политикой социал-демократической партии Германии еще недостаточно. Массы нужно систематически организовать для контр-революции. Этот урок послужил затем стимулом к организации Оргеша в национальном масштабе, гвардии штрейкбрехеров, к сближению с немецко-национальной партией и немецкой народной партией, к тактике устройства собраний бывших фронтовиков, на которых монархические генералы вербуют себе сторонников. На этих собраниях старательно нащупывается настроение деклассированных масс и путем провокаций (покушений) выясняются силы противника.
Под влиянием поражения немецкого империализма в мировой войне и вызванного им банкротства монархической системы, на сторону революционного пролетариата перешли не только очень широкие слои пролетарских масс, прежде безразличных в политическом отношении, но также и значительная часть мелкой буржуазии. Эти массы, проникнутые демократическими иллюзиями, ожидали от социал-демократического правительства ликвидации реакции и радикального улучшения своего экономического положения, одним словом — осуществления демократических и социалистических идеалов социал-демократии. В первые месяцы революции эти массы, всецело рассчитывая на ожидаемое ими исполнение обещаний социал-демократии, позволили разгромить революционный авангард, созвать национальное собрание, упразднить советы рабочих и солдатских депутатов; таким образом, вместо ликвидации основ контр-революции, получилась ликвидация революционных основ, и естественно, вопросом самого ближайшего будущего стало восстановление реакционного милитаризма в его наиболее диктаторской и кровавой форме. Дальнейшим следствием было уничтожение немногих завоеваний революции, восстановление буржуазии в прежних правах, восстановление прежнего реакционного государственного аппарата, хотя и под республиканско-демократической этикеткой (для надувательства народных масс). Естественно, что при этом вместо ожидаемого радикального улучшения экономического положения пролетариата и обедневших слоев мелкой буржуазии, вместо ожидаемой экспроприации лиц, нажившихся на войне, и социализации производства наступило быстрое ухудшение положения трудящихся масс, невероятнейшее обогащение капиталистов благодаря системе ростовщичества, оставившей далеко позади ростовщичество, пышно расцветшее во время войны.
Это банкротство социал-демократической политики и республиканского парламентаризма превратилось в сознании мелкобуржуазных и полупролетарских масс и политически-безразличных слоев пролетариата в банкротство социалистически-революционных теорий. Насколько быстро в первые месяцы революции эти массы стали вспомогательной армией пролетариата в его борьбе против крайней контр-революции, настолько же быстро указанная политика социал-демократии оттолкнула большую часть их в лагерь реакционеров. Контрреволюция, продолжая легальным и нелегальным путем свою подготовку к действиям, воспользовалась этим настроением разочарования. Эти массы послужили материалом для комплектования кадров организаций Оргеша, для организации при помощи государства гвардии штрейкбрехеров (она получила название technische Nothilfe, „технической скорой помощи“), в этих массах вели свою разлагающую работу старые генералы — Людендорф, Гинденбург и т. д.
По временам нетерпеливое стремление контрреволюционных слоев к выступлениям достигает высшего предела, происходят убийства — Эрцбергера, Ратенау, но всякий раз пролетарские массы осаживают эти вспышки. Бурное развитие фашизма в Италии, увенчавшееся в конце концов победой и захватом Муссолини власти, служит прекрасным и бодрящим примером для германского фашизма; политика выжимания соков из населения, практикуемая социал-демократически-буржуазными коалиционными правительствами, подвиги французской оккупации вздымают волну национализма, и немецкий фашизм выступает на сцену в своей современной форме, грозящей опасностями не только немецкому пролетариату, но и революционным интересам мирового пролетариата.
Страшное обнищание и быстро растущая пролетаризация слоев мелкой буржуазии, банкротство социал-демократической политики реформ, опасность национального раздробления и австризации и стремление крайней реакции к достижению прежней власти — вот основы и источники немецкого фашизма в его современной форме. С другой стороны банкротство социал-демократической политики реформ содействовало, естественно, все большему освобождению пролетариата от демократических иллюзий, прояснению сознания и революционизированию широких слоев рабочих масс. Верхи тяжелой индустрии хорошо понимали, что при современном экономическом и политическом положении Германии это растущее революционизирование пролетарских масс вскоре может смести в революционных боях все их ухищрения. Поэтому они направляли и направляют все свое внимание на то, чтобы, пользуясь фашистскими способами действия, внести разложение в ряды этой революционной армии.
В настоящее время в Германии имеются две фашистских организации:
Предательская политика вождей профессиональных союзов в деревне вскоре привела к тому, что значительные массы сельско-хозяйственных рабочих вышли из профсоюзных организаций, в которые они вступили в первое время после революции; благодаря этому в
Конечно, как Национально-социалистическая партия, так и Великогерманская партия свободы представляют собою лишь
Французская оккупация Рура, как это и можно было предвидеть, довела национализм мелкой буржуазии до белого каления, благодаря чему фашизм за последнее время мог развить особенно лихорадочную работу. Так как широкие рабочие массы нельзя было поймать на удочку этого национализма, то фашисты неотступно пытались и пытаются путем организации провокаторских банд вызывать конфликты с оккупационными войсками и комиссиями Антанты, а среди рабочих возбуждать нужное им настроение. С другой стороны, своими лозунгами они указывают своим приверженцам единственный возможный в настоящее время путь с некоторой надеждой на успех активно проявить их бьющую через край и ищущую выхода энергию. Этот выход — не в войне с Францией, но в безудержном терроре против революционных рабочих. „
В Баварии, как и вообще в Южной Германии, фашизм при своих вооруженных выступлениях и провокационных попытках встречает совершенно открытое покровительство правительства и его органов. Особенно характерно проявилось это во время уже упомянутого съезда Национально-социалистической партии в Мюнхене, где осадное положение, объявленное якобы ввиду фашистской опасности, фактически, наоборот, послужило для охраны фашистов. Вооруженные парады и демонстрации фашистских штурмовых отрядов происходили беспрепятственно под охраной полиции и рейхсвера, тогда как контр-демонстрации коммунистов и социалистов были запрещены. В Южной Германии и особенно в Баварии у Национально-социалистической партии имеются очень тесные связи с высшими должностными лицами в министерствах, руководящих органах полиции и с генералами рейхсвера.
Такие же связи есть у нее в значительной степени и в Восточной Пруссии и Померании, несмотря на наличность социал-демократически-буржуазного коалиционного правительства. Лишь в самые последние недели коммунистическая пресса сделала разоблачения о заседаниях представителей министерства рейхсвера и прусского правительства, на которых состоялось соглашение относительно дальнейшей нейтральной и даже благосклонной политики по отношению к бандам Оргеша.
Даже в государствах с социал-демократическими правительствами, как напр. в Саксонии и Тюрингии, фашисты в течение некоторого времени могли продолжать свое наступление почти без помех со стороны правительственных органов, направлявших все свое внимание на противодействие выступлениям рабочих. За последнее время, под давлением возмущённых масс рабочих, правительства начинают менять свою тактику, и брошенный коммунистами лозунг
Резюмируя, можно сказать, что фашизм в настоящее время представляет для Германии большую опасность, могущую в скорости привести к взрыву, особенно вследствие продолжающейся французской оккупации. Верхи тяжелой индустрии и главари фашизма пока еще не считают момент подходящим для решительного удара, но нетерпение штурмовых отрядов достигло огромных размеров, и главари фашизма, по временам, как это случилось, напр., во время выступления фашистов в Мюнхене в конце января, вынуждены бывают уступить. Это приводит к раздорам между фашистскими организациями и партиями тяжелой индустрии, в особенности в Баварии с баварской народной партией; конечно, раздоры эти временные, в сущности, мнимые, и не могут отклонить приверженцев фашизма от их плана непосредственной борьбы за власть. Для тяжелой индустрии было ясно, что при таком положении вещей фашистский путч вызовет ожесточеннейший отпор со стороны пролетариата, и от национального единого фронта не останется и следа. По временам и по другим поводам возникали трения с католической баварской народной партией, так как фашизм, понимая, что старая форма церкви уже не в состоянии больше служить орудием одурачивания масс, стоит на стороне новой церкви —
Дружно действующие вожди фашизма и рейхсвера — по большей части все одни и те же лица, ведущие закулисную работу — за последнее время неоднократно делают попытки возродить прежний эйнвонервер (обывательское ополчение) и отряды вольных корпусов [Freikorpsbände]. Так совсем недавно началась вербовка в вольный корпус „Fridericus Rex“ и в бригаду Вейпфеля. Правда, эта нелегальная гвардия официально запрещена правительствами, но ни вербовка в нее, ни ее организация и снаряжение не встречают препятствий.
Немецкий фашизм находится в тесных сношениях с фашистскими организациями в Чехо-Словакии, Немецкой Австрии, в особенности в Тироле, с Венгрией Хорти, а также и с контр-революционными русскими организациями.
Коммунистическая партия вела и ведет энергичную борьбу против фашизма как в первый период его развития, так и против теперешней его формы. Всякий раз, когда обострившееся положение толкало рабочие массы на уличные выступления, как это было при Капповском путче в 1920 г. или мартовских событиях в 1921 году, после убийства Эрцбергера и Ратенау, коммунисты боролись за вооружение пролетариата и за разоружение буржуазии. И всякий раз главари социал-демократии вступались в качестве спасителей буржуазии и помогали ей справиться с революционным движением. Но неоднократные поражения немецкой революции послужили в то же время важными этапами в подготовке к окончательной ее победе. В этих боях рабочие массы все более и более освобождались от своих демократических иллюзий, закалялись, приобретали выучку и воспитывались в предвидении будущих беспощадных схваток, в этих боях сплачивался и укреплялся авангард пролетариата, привлекал к себе все больше доверия и симпатии и таким образом в повседневной борьбе подготовлял боевое ядро пролетариата. Тогда как социал-демократия в своем отношении к фашизму держится предательской, трусливой и беспомощной политики, а сидящие в правительстве социал-демократические вожди не препятствуют организации и подготовке фашистов и даже, наоборот, пользуются полицией против оборонительного движения пролетариата, коммунистическая партия решительно борется с фашизмом в тесном единении с широкими слоями социал-демократических же рабочих масс. Она всячески старается не допускать фашистов на фабрики и заводы, призывает рабочих организовывать пролетарскую самооборону — в целях контр-выступлений против фашистов, для срывания их собраний, — и всеми средствами мешать их подготовке. Таковы способы ее борьбы с террористическими действиями фашизма. В атом ее поддерживает значительная масса рабочих. В то же время путем интенсивной просветительной работы среди пролетарских и мелко-буржуазных слоев она вскрывает и разоблачает идеологические корни фашизма и противопоставляет ему идеологию коммунизма. В противовес бесстыдной игре фашизма на националистических настроениях, она указывает массам рабочих, служащих, чиновников и выбитым из колеи слоям мелкой буржуазии единственный путь не только улучшения их экономического положения, беспощадной борьбы с системой ростовщичества и подкупа, но и сохранения национального единства в борьбе с империализмом. Рабочие массы все более и более начинают понимать, что успешная защита этого единства возможна лишь в теснейшем союзе с Советской Россией, с революционным пролетариатом всего мира и с революционными колониальными и полуколониальными странами.
Как раз в последние месяцы, когда под влиянием французской оккупации обстоятельства сложились очень благоприятно для фашистского движения, коммунистической партии удалось вызвать энергичное оборонительное движение со стороны пролетарских масс. Национальный единый фронт, — эта кулиса для беспрепятственного продолжения фашистской подготовки к гражданской войне, — за который так горячо ратовали и верхи тяжелой индустрии, и вожди социал-демократии, в течение нескольких дней
Немецкий пролетариат все более усваивает уроки прежних поражений немецкой революции, все более учится на кровавом опыте борьбы итальянского пролетариата с фашизмом. Коммунистическая партия, совместно с этими массами будет продолжать ожесточенную борьбу с фашизмом как в практической, так и в идеологической области. Наличность фашистской опасности, с одной стороны, крайнее обострение экономического и политического положения, в связи с жестоким обнищанием пролетарских масс, прогрессирующим их революционизированием и усилением оборонительной борьбы пролетариата, с другой стороны, дают основание думать, — что скоро противники столкнутся в решительной борьбе.
С того времени, когда были написаны предыдущие заключительные строки нашей статьи, положение обострилось еще больше. Организованное немецкой буржуазией и правительством Куно, выражающим интересы тяжелой индустрии, сопротивление рурской оккупации с самого начала вовсе не ставило себе целью развернуть все национальные силы для серьезной оборонительной борьбы, а имело в виду, воспользовавшись угаром национализма, подчинить немецкий пролетариат руководству тяжелой индустрии, а затем взвалить на его плечи все последствия капитуляции. В настоящее время это сопротивление уже с совершенной очевидностью становится
Правда, и само правительство со всевозможной настойчивостью борется с коммунистами; правда, и вожди социал-демократии, в целях подготовки коалиции со Стиннесом, по мере сил стараются доказать буржуазии, что они прекрасно понимают необходимость преследования коммунистов. Но при растущей симпатии широких социал-демократических масс к Коммунистической партии, при их враждебности политике коалиций и ясно выраженном уклоне в сторону обострения классовой борьбы помощь социал-демократии оказывается для буржуазии уже недостаточной. Было время, когда весь буржуазный фронт в Германии прятался за спины социал-демократических вождей, которые пытались под вывеской демократии и республики помешать рабочим массам в их дальнейшем движении по пути революции. Но то было в первой фазе германской революции, и с тех пор обстановка коренным образом изменилась. В то время вождям социал-демократии удалось одурачить рабочих демократией. Но для пролетариата урок этот не прошел даром: он кое-чему научился, и поэтому в настоящее время фашизм — скрыто или явно — является якорем спасения для
За последние месяцы немецкий фашизм продолжал неуклонно расти и развиваться. Ему удалось значительно сконцентрировать и объединить свои силы, влив в крупные организации более мелкие объединения. Самую сильную позицию теперь, как и прежде, он занимает в Баварии. Тут положение уже не похоже на положение в Италии до захвата власти Муссолини:
Далее, важными опорными пунктами фашизма являются Пруссия и Вюртемберг. Здесь национально-социалистическая партия (баварская организация фашизма с Гитлером ко главе) запрещена, в Пруссии она запрещена даже под новым названием „Немецко-народная партия свободы“. Но все эти запрещения — одна комедия. Фашизму отлично живется под отеческим оком обоих правительств и под покровительством их органов. Прусское правительство совсем на днях специальным обязательным постановлением запретило пролетарскую самооборону и предписало полиции самым строгим образом противодействовать всяким попыткам организации рабочими пролетарских оборонительных отрядов, формируемых в противовес фашистским штурмовым отрядам.
Как же обстоит дело с оборонительным движением пролетариата? В Саксонии под давлением Коммунистической партии и пролетарских масс, несмотря на отъявленный саботаж правых верхов социал-демократии, удалось образовать лево-социал-демократическое правительство, на известных условиях поддерживаемое коммунистами. Первое из этих условий — организация общей самообороны в предприятиях при участии Объединенной с.-д. партии и Коммунистической партии. Правда, после образования правительства, именно этот пункт соглашения подвергся ожесточенным нападкам со стороны правых верхов Объединенной с.-д. партии, в руках которых все еще находится партийный аппарат Саксонии. Но массы возмущены этим саботажем и совместно с коммунистами организуют свои отряды самообороны. Сходное положение наблюдается и в Тюрингии, лишь с тем различаем, что тогда как в Саксонии лево-социал-демократическое правительство не саботирует организацию отрядов самообороны, в Тюрингии саботаж верхов Объединенной с.-д. партии поддерживается и усиливается саботажем социал-демократического правительства. Но Коммунистическая партия со все возрастающим успехом мобилизует массы, что доказывает густая сеть организаций самообороны почти по всей Тюрингии и Саксонии.
В остальных частях Германии самооборонческому движению приходится бороться с большими трудностями, так как на-ряду с ожесточенным сопротивлением со стороны Объединенной с.-д. партии и реформистских вождей профдвижения ему приходится выдерживать жестокие преследования правительств; но и тут, особенно в Баварии, несмотря на сильный террор, самооборонческое движение быстро растет.
Однако, по сравнению с силами фашизма, в настоящий момент самооборонческое движение еще слабо, в чем не следует, впрочем, видеть доказательства предстоящей верной победы фашизма. Социальная сила пролетарского самооборонческого движения
Коммунистической партии в Германии и революционному рабочему движению вообще грозят в дальнейшем еще большие преследования. Буржуазия попирает ногами знамя демократии и готовит свирепую и грубую диктатуру над пролетариатом. Таким путем, путем усиления эксплоатации и гнета, она хочет взвалить на плечи рабочих масс экономические последствия своей капитуляции перед Пуанкаре. Но и пролетариат прекрасно понял урок „демократии“, и грядущему суждено быть свидетелем не только грубой диктатуры буржуазии, не только террора фашистских банд, но и мощного революционного оборонительного движения пролетариата под руководством Коммунистической партии.
Фашизм в Австрии
Никодим (Лондонский)
Австрийский фашизм находится пока еще в стадии первоначального накопления сил, но он уже успел выявить весьма характерные признаки все больше и больше растущей смелости хищного зверя.
Возникновение австрийского фашизма фактически можно считать с момента падения Венгерской советской республики.