Серая Дружина-3: Расколотый меч

– Эдмус, притязания Ольги справедливы, – вмешался Йехар надлежащим суровым тоном учителя средней школы. – Ты знал, что мы не должны никому показываться, знал, что, несмотря на наложенные мороки, нам лучше не выходить из этой квартиры – и вместо того, чтобы воздать Ольге за гостеприимство должным образом, ты напился… ну, ряженки… и был, кстати говоря, весьма невоздержан во хмелю.

Эдмус только застонал сквозь сжатые зубы. Ему с трудом припоминались события четырехчасовой давности, а голова все еще ныла, несмотря на то, что средство для опохмелки мы нашли час назад. И никакой алхимии: молоко замечательно подошло.

– Да я же только вышел на этот выступ… балкон, да? Подышать свежим воздухом…

– А истерика у моей соседки снизу и у ее собачки – так, побочное действие дыхания?

Илоне просто на роду написано сталкиваться с Эдмусом. Прошлый эпизод благополучно стерли из ее памяти – так нет же, ей нужно было начать мыть окна в самый раз, когда Эдмус стоял на балкончике. Еще и музыку включила.

Спирит, который музыку любил и у которого реакция на ряженку значительно ослабила и без того слабые тормоза, незамедлительно спустился к окнам Илоны и радостно поприветствовал ее словами:

– Здравствуйте, а как там ваша собачка?

А в ответ на вопль: «А-а, кто ты такой?!» – скромно представился:

– Я Бэтмен. Как, однако, забирает это питьё…

И спасибо еще, он был под мороками, а то нервный срыв у моей соседки мог быть серьезнее. Но и видеть, как к тебе в окошко влетает пожилой респектабельный господин в солидном пиджаке и так представляется…

Ребята из отдела нейтралов, которые прибыли по тревоге, сначала полчаса покатались от смеха и только потом взялись за стирание памяти и соседке и собачке.

– «Бэтмен»! Откуда ты таких слов набрался?

– Из тел-еви-зора, который смотрел Йехар.

Странник густо покраснел и с оскорбленным видом залязгал клинком в ножнах.

– Как может защищать невинных человек-нетопырь? Да он вообще на моона похож!

Понятно. Просмотр в профессиональных целях.

Чем я гордилась втихомолку, так это тем, что даже в том нереальном кавардаке, который учинили в моем жилье остальные дружинники, мне удалось собраться более тщательно, чем в прошлый раз. Привыкать начинаю, наверное.

Я даже захватила с собой зубную щетку, отсутствие которой доставляло в прошлых двух походах массу неудобств. Чистить зубы листьями или полировать тканью – это, доложу я вам, удовольствие не из приятных. А когда я попыталась воспользоваться изобретением Веслава в этой области – мне показалось, что я набрала в рот соляной кислоты.

– Растворяет все органические вредные соединения, – помнится, пояснил тогда алхимик. – На эмаль не влияет.

Мой язык как раз чувствовал себя в ту минуту растворяемым органическим вредным соединением. Так что больше я не рисковала.

И теперь мы шли к Арке уже шагом бывалых профессионалов, игнорируя взгляды ребят из оцепления, а Йехар пытался вполголоса просчитать все, к чему мы должны были быть готовыми сразу же по прибытии в новый мир.

– Эдмус, взлетай непременно, едва окажешься там. Мы с Глэрионом будем готовы на случай нападения… ну, или темноты. Ольга! Если мы попадем в реку или болото, тебе доведется оказать нам ту же помощь, что и в прошлый раз, поэтому будь предельно внимательна. Алхимик…

– …готовься травить всех без разбору?

– Ни в коем разе, и уж мы знаем, что к этому тебе готовиться не нужно. Приготовься удержать пантеру, если вдруг Виола…

– Я гораздо лучше контролирую свои сущности теперь! – вскинулась оскорбленная триаморфиня.

– Да, но всем нам известно, как на тебя влияют переходы.

– Поэтому все – первым делом ищите глазами дерево! – напомнил спирит с сверхзаботой в голосе.

Но чем ближе была Арка, тем меньше становилось разговоров. Последним традиционно умолк Эдмус, который вслух анализировал возможность изготовления ряженки в своем мире.

Первым, как Поводырь и как тот, кто просто больше всего смыслит в путешествиях между мирами, шагнул Йехар. После – Виола, а Веслав галантно пропустил меня перед собой.

Сразу же стало ясно, что традиция не нарушена. Деревьев вокруг нас было в избытке. Арке почему-то очень нравилось выбрасывать нас именно в лесах. Хотя это был не совсем лес. Скорее, роща: деревья задумчиво шуршали листвой.

И на первый взгляд это был достаточно дружелюбный мир. Теплый, с глубоким синим небом и мягкой, чуть потускневшей травой под ногами. Стояло самое начало осени, и на деревьях уже было достаточно желтизны, но тень они отбрасывали все еще густую. Недалеко журчал ручеек. Ближе к нему россыпью на траве цвели незнакомые осенние цветы. Словом, при виде этого мира менее всего хотелось к чему-то говориться или хвататься за оружие, или хоть эмоции отрицательные испытывать.

– Не может быть.

Хотя некоторые из нас так не считали.

Йехар судорожно оперся о ствол ближайшего дерева. Вид у странника был обморочный, и на все окружающее он смотрел так, будто перед ним предстала совершенно нереальная картина, а не вполне такая миленькая полянка.

– Этого просто не может быть… столько лет…

Он сделал шаг, вытянув вперед руки, как слепой – и упал на колени в траву, сжимая ее в горстях. «Не может быть» он все еще продолжал повторять, но эти слова звучали все более и более сдавленно: светлый странник плакал.

Мы стояли рядом и молчали. Мы знали историю рыцаря и понимали: только один мир может вызвать у него такую реакцию.

Тот, в который он никогда не должен был вернуться при жизни. Несмотря на все свои странствия.

Но очевидно было, что Арке начихать и на это условие.

– Четвертое правило, – пробормотала Виола слова, которые со временем начинали уже звучать в наших устах как ругательство.

Остальное решает Арка. Нужно сказать, иногда она принимает такие оригинальные решения!

** *

Мы дали страннику десять минут, чтобы прийти в себя. Надо отдать емудолжное, он справился за пять, и, когда подошел к нам, лицо его не выражало особенного счастья. Как раз наоборот: на нем была печать задумчивой печали. Следы слез смотрелись на общем фоне очень органично.

– Ты точно уверен? – выпалила Виола, не дожидаясь извинений или пояснений.

– Я видел это место сотни лет в своих снах, – отозвался рыцарь тихо, - да, я уверен.

Кажется, он ожидал от своего мира большего при такой встрече. Или от себя.

– Значит, ты теперь Поводырь не только по Дружине?

– Да, Эдмус, да… – потом рыцарь уловил намек, встрепенулся и заговорил более живо: – Здесь недалеко должен быть дворец домина, где я когда-то был начальником стражи, и мы могли бы там узнать, что нам нужно… если, конечно, его еще не сравняли с землей время и войны.

А вот и причина того, почему Йехар не очень-то радуется возвращению домой. Он просто не знает, сколько он отсутствовал. На его счет – прошли сотни лет. А что здесь?

Да и вообще, возвращаться домой в составе Равновесной Дружины, уже одно появление которой обозначает, что мир нарвался на неприятности – как-то невесело.

Рыцарь шел по роще удивительно уверенно, как будто и не отлучался из своего мира ни на день. Ему почти не приходилось выбирать дорогу – он словно руководствовался каким-то высшим чутьем. Попутно затеял объяснять, как именно в этом мире и конкретно в этой местности обстояли дела, когда он еще не был светлым странником.

– Городов здесь крайне мало. Если не считать, конечно, Города Алхимиков за пять дней скачки… я зря это сказал?

К этому выводу он пришел, едва взглянув на заинтересованное лицо Веслава. Впрочем, алхимик скоро благополучно изобразил на лице независимость и брезгливость – мол, что мне города собратьев? Так что Йехар продолжил:

– В наши с Глэрионом времена все события, какие случались, можно было разведать у замка домина. К нему приезжали издалека для торговли или обмена новостями. Неподалеку устраивались турниры… – голос рыцаря зазвучал нездоровой мечтательностью.

Ну ладно. Судя по тому, что он говорит – нас занесло практически в типичное средневековье – с поправкой на то, что процентов десять населения обладают какими-либо магическими способностями. Большая цифра, но ничего удивительного нет: в местности, где основной транспорт – лошади, а самый сложный механизм – арбалет, автоматически прирастает стихийная магия. Впрочем, многие стихийники наверняка не подозревают о своих силах, поскольку входят в «необразованное большинство». Как в бедном крестьянине может проявиться стихия воды, воздуха или земли? Когда он пашет, что ли? Иное дело военное сословие и знать: у этих экстремальных ситуаций в жизни предостаточно.

– Мужчины в нашей стране всегда предпочитали ратную потеху иному делу. Их можно было бы счесть эталонами мужественности и благородства – и это говорю я, побывавший во многих мирах. Клинок при рождении непременно нарекается именем и считается частью своего владельца.

– То есть, тут все говорят о себе «мы»?

– Нет, мы с Глэрионом исключение в этом. Но если кто-либо будет представляться вам – готовьтесь, что вам на церемонии назовут и имя клинка.

Мы еще не успели оценить, чем грозит нам пребывание в этой сказочной стране и высказаться по этому поводу вслух, а до нас донесся хор суровых мужских голосов, выкрикнувших одновременно:

– Стоять, чужеземцы!

Захват проводился в классических жанрах фильмов о спецназе. Мгновение – и нас уже окружили серьезные ребята во внушительном количестве. В основном – воины, если судить по клинкам и копьям. Но было и несколько магов с качественными стихийными амулетами. Среди стихий преобладали вода и воздух.

Йехар выхватил клинок отработанным движением, но заговорил миролюбиво, протягивая его вперед:

– Опустите оружие. Мы не чужеземцы и не враги вам.

– Йехар? – в ответ в рядах воинов началось движение, и очень скоро мечи и копья придвинулись гораздо ближе к нам, чем было до того. Маги начали один за другим приводить амулеты в состояние готовности.

– Любят же тебя дома, – шепотом заметила Виола, приподнимая арбалет.

– Оставьте оружие, говорят вам! – голос странника загремел командирскими нотками. – Кайхим? Что дворцовая стража нынче делает вне дворца?

– Защищает подъезды ко дворцу, – холодно донеслось в ответ. – Так ты, значит, приполз назад… через два года!

Йехара шатнуло.

– Всего два года?! – прошептал он.

– Уже два года, – поправили его. Говорил один из воинов, крепкий, с загорелым обветренным лицом и в прочной кольчуге, на которой виднелись знаки отличия. – Что это с Глэрионом?

– Пылает, – сказал странник, успокаиваясь и окончательно опуская клинок. – Вы воюете с кем-то?

Ему не ответили. Оружие чуть приподнялось, а маги перестали делать пассы над амулетами, показывая, что сейчас мы где-то в состоянии опасного нейтралитета. Но взгляды не стали менее вызывающими и менее напряженными.

– Я никого не предавал и никуда не сбегал, что бы Стэхар не говорил обо мне, – отчеканил наш рыцарь, глядя начальнику стражи в глаза. – Меня едва не убили, предательски заманив в западню, а после мне пришлось… странствовать.

– Правдоподобно, – бросил стражник тоном, говорящим, что он не поверил ни единому слову.

– Как бы то ни было, мы идем во дворец. Не хватайся за оружие, Кайхим, ты не мог сразиться со мной даже до того, как я постранствовал по мирам. Впрочем, вы можете проводить нас под конвоем, если подозреваете в чем-то…

– Знаешь, у них такие лица, будто они подозревают нас в жутком преступлении: что мы с тобой, – пробормотала я.

Никто не услышал, но мои слова подтвердились разнокалиберными подозрительными взглядами в нашу сторону:

– Твои друзья?

Ой-ёй… похоже, если Йехар ответит «да» – нас прямо тут в прах развеют…

Ответ скитальца по мирам удивил и нас, да и его соотечественников тоже. Он закатал рукав, показывая знак Арки, и просто сказал:

– Они, как и я, призваны в Дружину.

И сразу стало понятно, что все знают, о какой Дружине речь: кольцо вокруг нас расступилось. Взгляды из вызывающих стали почтительными, а кое-где мелькал и страх. Ну, им же невдомек, что у нас в совокупности сил – хорошо если на одного магистра магии.

Исключая Эдмуса, но он на моей памяти воспользовался стихией любви всего два раза, и обстоятельства были самыми форс-мажорными.

– Большая честь, – задумчиво проговорил главный патрульный. – Вы будете допущены во дворец. Не сомневаюсь, вас примут. Но прежде вам нужно назвать себя, чтобы я мог о вас доложить.

Как минимум двое из нас закатили глаза. Формальности… формальности…

– Ольга, – сказала я затем, на всякий случай демонстрируя свою метку. – Уровень мастерства – ученик, стихия – вода.

Едва ли, конечно, у них те же измерения уровней, но он понял. Только в глазах отразилось колебание – ученик это как? Но вопроса не задал, и светлая или темная я – не спросил. Может, увидел, а может – понял по названию стихии, вода никогда не поддерживала темных магов… Нобольше вопросов не последовало, только вежливый поклон со стороны стражи.

Вперед шагнул Веслав – и вот на этом моменте все сразу начало оборачиваться трагически. Меч мелькнул у нашего алхимика перед самым его носом, и звякнул, отраженный клинком Йехара.

– Ты с ума сошел, Кайхим! – рявкнул наш предводитель, прокручивая меч в руке, – Собираешься поднять руку на одного из Дружины?

– Он из тьмы! – прошипел глава стражников, опять поднимая меч. Мы снова оказались в частоколе артефактных клинков и кинжалов.

– Он призван Аркой! Веслав, стоять! – это было не лишним, потому что бутылочка с подозрительной на вид жидкостью уже оказалась в руке алхимика. – Спрячь, они не враги нам!

Причем, при этом он к Веславу стоял спиной. Тот пожал плечами с долей удивления и спрятал пузырек в карман.

– Он… – не желал успокаиваться Кайхим.

– Арка стирает цвета, - сказал Йехар уже спокойнее. – Не имеет значения, к какой стороне он принадлежал до того как его призвали.

Рядом хмыкнула Виола. Да уж… а схватки с Веславом по каждому поводу, причем, схватки, которые сопровождаются воплями: «Так может поступать только темный»? М-м, короткая память у некоторых борцов со злом…

– Я не могу его пропустить, – уперся глава стражников. – Темный колдун…

– Алхимик, – процедил Веслав, который терпеть не мог, когда его уникальный дар мешали с рядовой магией. Он попытался шагнуть вперед, но Йехар чуть расставил руки, показывая, что этого делать не следует.

– Все равно кто.