В современном мире, со всей его техникой и системами контроля, крайне вредно звонить из заведомо известного противнику места. После такого полезно менять телефоны и номера, иначе в любых последующих разговорах будет как минимум три участника.
А насчет школы — всего лишь вскрыл перекрытие, добираясь до сервера со школьными отметками. Ну, переборщил немного, но стена ведь не несущая… Тем более все потом аккуратно зашпатлевал обратно, а свидетелей ночного происшествия не было. В общем, если бы не «восемь» по русскому, образовавшегося из-за ошибочной прибавки «пяти с плюсом» к «тройке», никто бы и не догадался.
Машина вильнула к тротуару на остановке, притормозив так, чтобы остатки телефонов можно было метко бросить в корзину с мусором, и резко дернула с места, под визг шин вклинившись во второй ряд.
Разумно удержался от комментария вождения, спасая язык. Глянул назад — один из джипов тут же прижался к остановке, на пару секунд опередив молодого человека в шортах и майке, первым разглядевшего ценный хлам. А вот второй джип, уже догнавший нас в медлительном потоке, продолжил преследование. Один — это, конечно, не два, но сбросить такой хвост у Тони мастерства не хватит. Так что пусть себе ползет следом. Скоро эта проблема решится сама собой. Через четыре дня, если быть точным.
— Что у нас сегодня по графику? — перевел я разговор.
— Тебя бросает девушка.
— Отлично, — откинулся я на спинку, с некоторой обескураженностью постучав пальцами по коже сиденья. — Информация достоверная?
— Мы, между прочим, не просто так «А»-класс! «А» — аналитика! — важно заключила сестра.
— Ну, вы только восьмой… — усомнился я.
— Тебе ее финальную речь дать почитать? Гарантирую совпадение на восемьдесят процентов! Спорим? — азартно повернулась Тоня.
— На дорогу смотри.
— Ой!.. — пискнула она, притормаживая перед безликим микроавтобусом мелкой фирмочки по ремонту сельхозтехники.
А потом и вовсе вдавила педаль тормоза, когда машина впереди встала. Резко прозвучал клаксон нашего авто под неодобрительные слова Тони.
— Чтобы такого я от тебя не слышал. Дома язык с мылом помоешь, — одернул сестру и на всякий случай отцепил свой ремень безопасности.
— Но… — заканючила она.
— Кольца активируй сейчас же, — оборвал я, заметив, как распахнулась откатная дверь фургончика.
Капризы кончились моментально, а от Тони по салону повеяло волной Силы, еще не оформившейся в видимую форму защитных щитов, но уже готовую принять любой удар.
— Отбой… — выдохнул я напряжение, стоило разглядеть парня, шагнувшего на асфальт.
Как-то неправильно на него лето действует. Солнышко, витамин «Д» — это я понимаю, но если сравнить нынешнего Артема Шуйского с тем щуплым пареньком, которым он был в день нашей первой встречи, выходило, что распирает его раза в полтора за год. В общем, если быть объективным, Артем не шагнул из минивэна, а выкарабкался из него. Стянул с себя.
А затем жизнерадостным прямоугольным объектом, два метра диагональю, зашагал к нашей машине, распугивая машины со второй полосы.
Был он одет в пеструю майку, будто сшитую из государственного флага какой-то африканской республики, снятого собственноручно с флагштока перед тамошним правительством. Две разросшиеся пальмы ног прикрывали белоснежные шорты, а сандалии казались разорванными внутренним давлением кедами. Ну и конечно же улыбка, искренняя и чистая, чтобы горожане от такой харизмы не стали разбегаться в разные стороны.
— Превед, медвед.
— Привет… — споткнулся он заготовленной фразой и наклонился к окошку. — Ты почему трубку не берешь?
— Здравствуйте, — ангелочком пропела Тоня.
— Привет! — отреагировал на нее Артем, ослепив отраженным от зубов солнечным светом. — У тебя сегодня крутой водитель, а?
— Ага. Правила соблюдает, посередине дороги не встает.
— Слушай, мы тебя еле в городе отыскали, — с укоризной отреагировал он. — Всех постовых подняли, чуть ли не план «Перехват». A y тебя вон телефон вызовом мерцает. Почему не отвечаешь?
— Я тебя в последний раз видел два года назад, — повернулся я по направлению движения машины и добавил холодно: — И ты был очень занят для меня.
— Максим! — Крыша «опеля» жалобно простонала от возмущенного движения руки Артема. — Дался тебе этот момент!
— Это был очень важный хоккейный матч, и ты должен был стоять на воротах!
— Да я в эти ворота еле влезал!
— Ты был идеален для этой миссии, — согласно кивнул я. — Без тебя мы чуть не проиграли.
— Так, стоп! — поднял он руки. — Но не проиграли ведь, верно?
— Да, без тебя.
— Так в чем дело?!
— Вы тоже справитесь без меня.
— Да там твой родственник в аэропорт приехал! — воскликнул Артем, теряя терпение. — Рухнул с неба на взлетку без разрешения, попробуй его выкинь теперь, «виртуоза» чернобородого! У нас аврал, эвакуация! Сорок рейсов возвращены, две тысячи человек кое-как устроили по всем гостиницам!!!
Мимо, объезжая нас, пытались прислушиваться к экспрессивной речи другие водители, но неведомо откуда взявшийся регулировщик быстро оживил движение. Даже двух наших попутчиков на джипах тоже прогнали вперед.
— Грустно вам… — покачал я головой.
— Да он тебя требует, Максим! Тре-бу-ет! У меня в княжестве!!! — чуть ли не рычал Артем, от гнева сжав ладони в кулаки.
— Совсем грустно. Сочувствую.
— Да есть в тебе хоть капля понимания?! — посмотрел он хмуро, вновь кладя лапищу свою на крышу машины. Сталь ощутимо прогнулась, но убирать руку он не стал.
Я бы, наверное, предложил ему присесть, если бы хотел. Но ведь раньше была дружба, а стало «я занят» и «я очень сильно занят», быстро сменившееся в «Артема нет» голосом камердинера. Отец говорил что-то про его статус, а по мне так статус друга — он всегда выше.
— А ты мне прикажи, — холодно предложил я ему.
Вообще, может. На его земле живем, хоть и присягу не давали. Под его защитой стоит дом. Правда, я спас ему жизнь, но за это они уже откупились парой построек и княжеским самолетом с бесконечным топливом.
— Ты сам-то как? — после паузы и досадливого закусывания губы спросил он.
— С универом не получилось. На работе проблемы. Девушка бросает. Тонь, точно бросает?
— Ага.
— Вот. Как выпускной? — не дал я ему время проявить эмоции.
— Да там… — махнул он рукой, глядя на дорогу. — В лес пошли, до родников. Все клещей наловили — слезы, сопли, истерика, предсмертные признания в любви. Никакой водки не надо, полный комплект. Вообще по лесу ходить не умеют. А у вас?
— Ресторан хотели нанять, так в последний час решили на теплоходе. Удачно вышло — на первом этаже здания в тот вечер сберкассу грабили, в зале людей постреляли.
— Да, слышал. Ищут гадов, обязательно найдут.
Я чуть наклонился вперед, выглядывая черные джипы. Недалеко, возле магазинной парковки перед поворотом стоят.
— Остается пожелать удачи.
— С университетом помочь? — искренне, как показалось, спросил Артем.
— Нет, в Москву поеду. Три дня, чтобы документы подать. Успеваю.
— А может, и правильно, — согласился он. — Я бы, веришь, сам махнул. От этого всего, — указал он на город. — Хотя бы лет на пять.
— Сложно это, дорого, — посочувствовал уже искренне.
Ведь его бизнес — размером в княжество. И тут даже не две тревожных трубки вводить надо, а даже не знаю, как и быть.
— Но у тебя же получилось? — неожиданно произнес Артем.
— У меня в аэропорту не сидит непонятно кто.
— Ой, не трави душу… Ладно, сами разберемся, — вздохнул он. — Извини, что попытался тебя в это дело втянуть. Я ведь понимаю…
Для Артема вовсе не секрет, что у меня есть только одни родственники — те, что живут в моем доме. Иные, кто считают меня своим вне моей воли, мне чужие. И мне все равно, что они там хотят.
Но, откровенно говоря, любопытно, для чего нужно делать из нашей встречи шоу на всю страну. Даже настолько любопытно, что…
— Артем.
— А? — повернулся к нам уже отошедший к своей машине парень.
Мелькнула на секунду надежда. А может, просто вера в меня.
— Заеду в аэропорт на пару минут.
— Спасибо!
— А вы не могли бы этих дяденек не пускать за нами? — похлопала ресницами Тоня, указывая Артему на джипы.
— Это кто? — сурово вопросил Артем, прицениваясь к объектам. — Обижают? Хамят?
— Трогать не надо, — пресек я самодеятельность сестры. — Люди на службе, документы в порядке.
— Как они появились — Максим дельфинов к Шуваловым отправил, — все же поделилась горестью сестра. — В школу через секретный ход ходим.
— Максим? — внимательно посмотрел на меня Шуйский.
— Это не проблема, — успокоил я его. — Верь мне.
— Допустим, — осторожно кивнул он.
— Удачи, — попрощался я, велев Тоне выруливать за город, к аэропорту.
— Мы закроем дороги всем, кроме вас, — наклонился напоследок к окошку Артем и шагнул вбок, занимая для нас вторую полосу.
Вышло очень удобно. По эффективности регулирования движения, пожалуй, я бы поставил его в рейтинге на первое место, прямо перед бетонным блоком. Потому что если кто-то врежется в бетонный блок, тот не даст сдачи.
— Максим, — тихо спросила сестра, когда мы проехали парковку магазина и черные внедорожники снова пристроились за нами. — А все-таки кто это?
— Это те, кто уже упал, но отчаянно пытается вылезти из закрытой банки.
ГЛАВА 3
Громада международного терминала застыла в конце длинной дороги, будто не приближаясь, несмотря на мелькавшие по сторонам столбики километровых отметок. Вокруг — скошенное поле травы, редкие ленты высоких деревьев, останавливающих разогнавшийся ветер. На трассе никого, кроме нас, — преследователей остановил блокпост на повороте. Те, как я успел заметить, пытались отмахнуться от постовых красными корочками, но вместо этого дорогу им заградил БТР охранения, встав на все три полосы движения к аэропорту, а документы унесли на проверку. Ничего незаконного, в самом деле — свяжутся с отделением внутренней стражи в княжестве, проверят, извинятся и, козырнув, пожелают счастливого пути. Но к этому времени мы вернемся.
Тоня выжимала максимум из машины, уронив стрелку спидометра вправо, но скорость ощущалась так себе. Наверное, если открыть окна, то ворвавшийся ветер подсказал бы, каково это — под две сотни километров в час, однако я запретил. Да и погода изрядно испортилась, собираясь грозовыми тучами над головой.
— Снижай скорость, — попросил я, заметив первую каплю дождя, тонкой полоской разлетевшуюся по дверному стеклу.
Машина послушно сбросила газ. И, будто дождавшись этого, силуэт аэропорта скачком стал ближе. Много стали и зеркального стекла, ныне тусклого из-за нависавших над ним темных облаков. Силуэты самолетов, крошечных на фоне терминала, пустые прямоугольники гостевых парковок, алые капли пожарных машин и «скорых». Некоторое скопление автомобилей у самого входа, заехавших по бордюру прямо к стеклянным дверям.
— Нам к ним? — скорее утверждая, произнесла Тоня, глянув на меня в центральное зеркало.
Подтвердил ей коротким кивком, бросив взгляд на «рабочий» телефон, выключенный после недавнего разговора. Сложно удержаться и не включить, вновь встав в центр всех решений и ответственности. Тут даже не работа, не бесстрастные цифры, отсчитывающие прибыли и убытки на расчетных счетах, а ощущение заботы за выстроенное самим собой. Наверное, с некоторых пор действительно избыточное. Справятся, выдержат, пойдут дальше и шагнут на новую высоту, иначе какой из меня руководитель, если бы все дышало только одновременно со мной, думало только моими мыслями. Надеюсь, через пять лет мне достанется гордость за них, а не сожаление, что выбрал не тех и поставил не на то. Уверен, что будет только гордость.
Кризисный телефон тоже молчит, Шуйские уже в курсе. Артем, конечно, не хозяин тут всему — над ним есть отец. Но решают и думают они семьей, высказывая свой гнев и свое «я» за всех вместе. Если позволить себе немного гордыни, вполне может получиться, что именно из-за меня Артем упросил отца не вышвыривать нежданного гостя, всякий раз пытаясь ко мне дозвониться. Просто потому, что тот приехал ко мне.
А они могут вышвырнуть кого угодно, скорее даже должны были так сделать для поддержания своего статуса и чести. Несмотря на то что в результате, скорее всего, придется отстраивать новый терминал. «Виртуоз» стихии огня — это очень много солнца, разлитого по бетону взлетных полос, по этажам терминала, по его крыше и в воздухе вокруг. Солнца, что не радует мягким теплом и бежевым светом, но плавит до черной пыли. Эту стихию практикует Амир, названый брат моего биологического отца. Других чернобородых виртуозов я среди той семьи не помню. Разве что дед решит сменить облик, как он это умеет… Но тогда Шуйским действительно лучше договариваться.
Так получилось, что своего отца я не знаю вообще, а деда — единственного, с кем из рода знаком лично, — впервые встретил четыре года назад, когда тот устроился в нашу семью преподавателем, под чужим именем и личиной. Невысокий старик с умными глазами и располагающей улыбкой, бороздами импозантных морщин на лбу и длинными пальцами пианиста, он представлял собой образец честности и профессионализма, компетентности и еще десятка восхваляющих слов, благодаря соответствию которым ему передали заботу о доме (вместе с повышением оклада) и стали пускать за общий стол, внимательно прислушиваясь к советам.
После ряда важных событий в моей жизни я выяснил, что мое желание называть его дедом совпадает с реальностью, данной от рождения. То, что он может быть частью довольно известной фамилии, не тревожило — ведь в цепочке родства той семьи больше тысячи человек, и она точно не обеднеет, если дед станет частью нашей.
Узнал же я, кто он на самом деле, тремя месяцами позже, после его стремительного отъезда «по делам». Узнал из новостной передачи.
Надо сказать, деду очень шел строгий костюм с серебряным шитьем, мрачным алым гербом у сердца и тяжелой золотой цепью на груди. Пожать руку старому князю Юсупову, «вернувшемуся из долгого путешествия», выстроилась целая очередь из желающих, умудряясь даже при солидном росте заглядывать снизу вверх в глаза не самому высокому человеку в поисках его внимания и милости. А говорили, что он погиб давным-давно…
Передачу в нашем доме смотрел не я один.
Этим же вечером все его вещи в доме были собраны отцом и высланы в ближайшее представительство Юсуповых, вместе с запиской о расторжении контракта, тщательно подсчитанной суммой полагающихся отступных и требованием никогда более не появляться на пороге нашего дома.
Моя нынешняя семья стала таковой пять лет назад. Хорошая семья из папы Михаила, отличного мастера-ювелира и великого сердца человека; веселых и никогда не унывающих сестер-близняшек Тони и Кати, начинающих аналитиков и автокаскадеров; самого лучшего на свете брата Федора, настоящего и будущего гения артефакторики. Одновременно с этим моя семья очень скромна и вовсе не требует от мира чего-то особенного. Счастье для них — просто в том, чтобы не падали с неба снаряды, а соседние дома не горели в огне. Нет семьи более жизнерадостной и веселой, чем мои новые родичи.
Пять лет и два месяца назад те снаряды, которых боится Федор, которые снятся по ночам сестрам и которые разрушили старый дом отца, посылались по приказу князей Юсуповых.
Только вот в те времена «могиле» деда уже было два десятка лет, и никакие новостные издания, даже самые желтые, не сомневались в его смерти от старости. Выходит, не было его вины в той войне? Семья считала иначе, а я теперь — часть семьи.
На следующий день дед стоял у калитки за воротами, не замечая льющегося с небес дождя и заходящейся громом грозы. В том же самом костюме, виденном по телевидению, перед черным лимузином с распахнутой задней дверцей, он требовал от отца меня. Было не похоже, что просто поговорить.