Как быстро закончилась ночь

Оливер наблюдал, как женщины обсуждают платье. Он не собирался ехать на гала-вечеринку в субботу, но, если Люси будет там, он обязательно появится в музее.

Платье, которое выбрала Люси, оказалось довольно дорогим. Но Харпер была права: Люси должна произвести хорошее впечатление на своем первом мероприятии. Оставалось надеяться, что она вступит в права наследования и ей не придется беспокоиться о деньгах.

Продавщица и курьеры ушли. Харпер отправилась по делам. Оливер продолжал восседать на диване, но Люси решила, что он уйдет, когда она переоденется и вернется.

Надев джинсы и любимый свитер, Люси вошла в комнату и обнаружила, что Оливер сидит на прежнем месте.

– Я не понимаю, почему ты здесь, – заявила она.

Оливер улыбнулся и встал:

– У меня были дела в этой части города, но потом я увидел грузовик из магазина одежды и подумал, что Харпер у тебя.

– Но Харпер уже ушла, – заметила Люси. – А ты все еще здесь. Ты хочешь задать мне новые вопросы? Или на этот раз ты решил проверить меня на детекторе лжи?

Он прошелся по широкому марокканскому ковру, засунув руки в карманы брюк.

– Ты голодна?

– Что?

– Пора обедать. Я проголодался. Если ты голодна, я приглашаю тебя на обед.

Она слишком долго обдумывала его предложение, потом выпалила:

– Ладно. – Если он приехал только для того, чтобы раскрыть ее темные секреты, ему это не удастся. Но она позволит ему накормить ее обедом. – Я только возьму пальто.

Они молча вышли на улицу. Хотя они не говорили, не прикасались и даже не смотрели друг на друга, Люси отчетливо осознавала его физическое присутствие. Ей все труднее становилось игнорировать его даже самые незаметные движения или жесты.

Люси почти успокоилась, когда они вошли в более многолюдный район, и ей пришлось держаться позади Оливера. Расстояние помогало ей успокоиться. Так было, по крайней мере, до тех пор, пока Оливер не заметил, что она от него отстала. Не колеблясь, он взял ее за руку и потянул к себе. Ее ладонь покалывало от его прикосновения, заставляя ее тело трепетать, словно Оливер хотел сделать нечто большее, чем просто не потерять ее в толпе.

Люси ожидала, что он отпустит ее, как только она догонит его, но он крепко держал ее за руку, пока они не пришли в ресторан, в котором она никогда не бывала.

– Тебе нравится корейское барбекю? – спросил Оливер, наконец отпустив руку Люси.

Она заглянула в окно и пожала плечами, а потом нарочно засунула руку в карман.

– Я не знаю. Но я готова его попробовать.

Оливер улыбнулся и открыл дверь ресторана.

Их провели в конец зала за столик с грилем, установленным в центре стола. Им вручили меню. Люси быстро поняла, что корейское барбекю – приготовление мяса на столе. Они заказали напитки и мясо. Оливер предпочел красное вино, а Люси – газировку.

Она провела по джинсам рукой, которую по-прежнему покалывало от прикосновения Оливера. Ей надо избавиться от этого ощущения. Люси должна быть настороже, независимо от того, как покалывает ее руку, или как Оливер ей улыбается. Все происходящее может быть частью его плана по лишению ее наследства Элис. Люси не верила, что он просто хотел отвести ее на обед из вежливости.

Официант принес им напитки и поставил на стол шесть мисок с овощами, рисом и другими продуктами, которые она не узнала. У одного из продуктов были щупальца.

– Можно задать тебе вопрос? – спросила Люси, когда официант ушел.

– Конечно. – Оливер взял бокал с вином.

– Я прожила в квартире с Элис более пяти лет. Харпер была единственным членом семьи, которая ее навещала. Почему ты не приходил к своей тетушке?

Оливер кивнул и уставился на деревянный стол. Он насторожился, и Люси стало любопытно, о чем он думает. У него был точно такой же взгляд, когда он изучал ее. Ей стало неуютно, особенно после поцелуев на балконе, но по-прежнему нравилось наблюдать, как он подбирает нужные слова.

– Тетя Элис не любила гостей. Она относилась ко всем, кто приходил к ней в гости, как к королевским особам, но в душе она их ненавидела. Я скучал по ней, и я хотел с ней увидеться, но знал, что это ее рассердит так же, как и выход из квартиры. Поэтому я отправил ей компьютер, и мы каждый день переписывались по электронной почте.

– Ты общался с ней ежедневно? – Она не понимала, почему не знала об этом. И почему она не догадалась, что Элис сторонится людей? Она ни разу об этом не говорила.

Оливер кивнул:

– У тети Элис был трудный характер, хотя мало кто об этом знал. Раз ты задала мне вопрос, я тоже тебя спрошу. Что ты на самом деле знаешь о моей тете?

Люси открыла рот, чтобы ответить, а потом поняла, что ей нечего сказать.

– Мы с ней обе любили искусство. Ей нравилась китайская кухня. Она пила горячий чай со сливками и одним кусочком сахара. – Пауза. – Теперь я осознаю, что она никогда со мной не откровенничала. Она ни разу не говорила о своей семье или о своем детстве. Я не знаю, работала ли она когда-нибудь, была ли замужем. Я правда не знала о том, что она написала завещание. Мы не обсуждали подобные вопросы.

– Тетя Элис никогда не выходила замуж, – начал Оливер. – Мой отец однажды сказал мне, что она любила одного парня в сороковые годы. К сожалению, во время Второй мировой войны его отправили на фронт, где он погиб. После него она ни с кем не встречалась. Мой отец постоянно знакомил с ней состоятельных мужчин, надеясь заключить сделки или укрепить деловые связи, но тетя отказывалась. Она не забыла свою первую любовь.

Люси откинулась на сиденье стула и нахмурилась:

– Это ужасно. Над кроватью висит старая черно-белая фотография солдата. Должно быть – это его портрет.

Оливер кивнул:

– Похоже, она привыкла к одиночеству, а когда случилось все остальное, она просто решила, что лучше быть одной.

– Что ты имеешь в виду под «когда случилось все остальное»?

– Я говорю о теракте 11 сентября 2001 года. Он по-разному повлиял на каждого жителя Нью-Йорка. Тетя была потрясена. Она собиралась в центр города на встречу с финансовым консультантом. Потом она включила новости и поняла, что происходит. Если бы она пришла на встречу на час или два раньше, то оказалась бы в Северной башне Всемирного торгового центра, в которую влетел первый самолет. Она так испугалась, что больше не выходила из своей квартиры.

От удивления у Люси отвисла челюсть. Все это время она тыкала пальцем в Оливера и членов его семьи, упрекая их в том, что они не навещали Элис. Но выяснилось, что Люси совсем не знала Элис. Конечно, она задавалась вопросом, почему Элис никогда не покидала квартиру, но считала, что невежливо ее об этом спрашивать. У некоторых людей может внезапно развиться агорафобия.

– Какой она была до этого? – внезапно спросила Люси.

Оливер улыбнулся, острые черты его лица смягчились.

– Она была веселой. После смерти моей матери мой отец иногда оставлял меня и Харпер с Элис, пока работал. Она водила нас в парк или зоопарк. И художественные галереи, конечно. Она никогда не беспокоилась о том, что мы испачкались или намусорили. Мы считали ее лучшей тетей в мире. Взрослея, мы стали понимать, что она постепенно замыкается в себе. С годами ей становилось неуютнее в городе. Я думаю, теракт одиннадцатого сентября стал последней каплей. Она решила, что безопаснее оставаться дома. И со временем она полностью закрылась от мира.

– Почему?

– Из-за страха, наверное. Странно, потому что она казалась мне самым бесстрашным человеком. Мне интересно, какой она была до гибели ее жениха. Какой бы она стала, если бы создала семью? Избегала бы она людей? Я не знаю. Мне было неприятно, что она стала затворницей.

Официант принес поднос с мясом и начал готовить первую порцию на гриле, фактически заставляя Люси и Оливера закончить разговор. Люси была этому рада. Новости об Элис расстроили ее. У ее бывшего работодателя была веская причина не говорить о своем прошлом. Она потеряла свою любовь и решила провести оставшуюся жизнь одна. Люси не знала, то ли Элис была невероятно романтичной, то ли просто оплакивала своего жениха. Судя по тому, по какому сценарию развивалась жизнь Люси, она тоже могла остаться одинокой.

Повар ловко перевернул мясо и положил готовые порции им на тарелки. Как только повар ушел, они начали обедать, и Оливер положил на гриль несколько сырых ребрышек.

Люси смотрела на него, пока он ел, думая о том, как они общались после смерти Элис. Ей стало немного совестно. Да, он решил доказать, что она мошенница, но что он знал о ней? Ничего. И она ничего не знала о нем. И об Элис. Но очевидно, что Оливер искренне заботился о своей тете. Он не смог бы притвориться, будто любит свою тетушку, говоря о ней.

– Оливер, я хочу извиниться.

Его рука с вилкой замерла на полпути ко рту.

– Извиниться за что?

– За то, что сурово осуждала тебя. И всю твою семью. Все эти годы я сердилась, думая о вас. Иногда я видела, как Элис сидела в кресле, разглядывая семейные фотографии, и мне становилось не по себе от того, что ее никто не навещает. Она казалась такой одинокой, и я думала, что все ее бросили.

Люси покачала головой, на ее щеках выступил румянец. Подняв голову и посмотрев Оливеру в глаза, она заметила, что он смягчился, и все ее страхи улетучились. Она не ждала от Оливера терпения и понимания.

– Поэтому я пришла в ярость, когда прочли ее завещание. Родственники Элис, появившиеся после ее смерти, походили на кровожадных акул. Теперь я понимаю, что Элис сама стремилась к одиночеству. Прости за те ужасные слова, которые я тебе наговорила.

Оливер внимательно посмотрел на нее, потом улыбнулся и отправил порцию мяса в рот.

– Я тебя понимаю, – произнес он, прожевав. – По-моему, мы все виноваты.

Его взгляд стал почти умоляющим. Оливер не собирался извиняться за то, что обвинял Люси. Но он решил признать, что, возможно, тоже судил ее слишком строго. Это не означало, что он отзовет своих адвокатов, но, вероятно, он больше не появится в квартире Элис, чтобы высказывать претензии Люси.

– Итак, мир? – спросила Люси, поднимая бокал с газировкой, и затаила дыхание. Она радовалась возможности покончить с боевыми действиями, но беспокоилась о том, что произойдет между ней и Оливером, когда ничто не помешает их сближению. Ситуация становилась довольно опасной, но Люси жаждала, чтобы Оливер ответил ей согласием.

Оливер улыбнулся и чокнулся с ней бокалом:

– Мир.

Глава 6

– Добро пожаловать, мистер Дрейк! Как приятно, что вы посетили нас сегодня.

Оливер вошел в Музей современного искусства и остановился у стола членов комитета, который организовал благотворительную акцию. Старушка, которая встала, чтобы поздороваться с ним, выглядела знакомой, но он не мог ее вспомнить.

– Я очень сожалею о вашей тете, – сказала она. – Она была ценным покровителем музея и мира искусства.

Он вежливо кивнул:

– Спасибо.

Подойдя к столу, за которым молодой волонтер регистрировал гостей, Оливер наклонился к нему и спросил:

– Мисс Кэмпбелл уже приехала?

– Она здесь. – Юноша просиял. По-видимому, его привел в восторг наряд Люси.

– Спасибо.

Оливер поднялся по короткой лестнице в атриум второго этажа, где проходила основная часть мероприятия. На верхней площадке лестницы стоял официант с большим серебряным подносом; он предложил Оливеру шампанское, и тот взял бокал.

В центре широкого открытого зала с высокими белыми стенами находилась большая пирамидальная скульптура. Оливеру было стыдно признаться, что он не был в этом музее после его реставрации несколько лет назад. Сотни человек ходили по залу, разговаривали и потягивали напитки. В углу зала играла музыкальная группа, но пока никто не танцевал. На дальней стене располагались специальные экспонаты для аукциона по сбору средств для Высшей школы музыки и искусства Ла-Гуардиа.

Оливеру не пришлось долго искать Люси в толпе. Его внимание немедленно привлекло ее красное платье, которое выделялось на фоне черных, коричневых и белых нарядов гостей. Волосы Люси были уложены в элегантную прическу; она надела блестящие украшения и накрасилась.

Она выглядела как женщина, которую Оливер просто не мог игнорировать. Ему сразу захотелось пересечь зал и подойти к ней. На месте его удерживало только желание продлить ожидание.

Ему нравилось наблюдать за ее разговором с парой гостей о большой картине Моне на стене. Оливер был уверен, что Люси пока его не заметила. Увидев его, она изменится: насторожится и затаит дыхание. А сейчас она потягивает шампанское, улыбаясь и разговаривая с молодыми людьми, которые часто бывали на других городских мероприятиях.

Наконец Люси осталась одна. Она прикусила губу, выглядя неуверенной без собеседников. Оливер прошел через толпу гостей в ее сторону.

Когда их взгляды встретились, Оливеру показалось, что его ударило током. Люси широко улыбнулась, когда он подошел ближе. Она явно испытала облегчение, увидев знакомое лицо. Он понимал, что среди стольких незнакомцев она теряется.

– Добрый вечер, мисс Кэмпбелл! – сказал он с широкой улыбкой. – Сегодня ты потрясающе выглядишь.

Люси покраснела:

– Спасибо. Я не ожидала, что ты придешь. Я не помню, чтобы ты бывал на мероприятиях, которые я посещала от имени твоей тетушки. Я думала, ты не любишь искусство.

Оливер пожал плечами. Он не собирался говорить о том, что пришел на гала-вечеринку только для того, чтобы увидеться с Люси.

– Меня всегда приглашают, но обычно я занят. Сегодня у меня выдалось свободное время, поэтому я надел смокинг и приехал.

Она одобрительно оглядела его дизайнерский смокинг, а потом смущенно отвернулась, чтобы посмотреть на экспонаты в зале.

– Ты видел вещи, выставленные на аукцион? – спросила она. – Среди них есть действительно прекрасные образцы, которые ты мог бы добавить в свою личную коллекцию.

– Я не хочу, – ответил он. В тот момент, когда Оливер увидел Люси, его вообще перестали интересовать экспонаты.

Оливер провел Люси на другую сторону атриума, где находилось примерно двадцать пять картин и скульптур для аукциона.

– Некоторые экспонаты сделаны студентами, а некоторые пожертвованы местными художниками. Эти дети очень талантливы.

Оливер знал, что в этот момент он может отпустить ее руку, но он этого не сделал. Ему нравилось чувствовать ее близость.

– Тебе не хотелось стать художником?

– О нет. – Люси нервно усмехнулась. – Я люблю разглядывать картины, но рисовать я не умею. Посмотри сюда. – Она указала на большую картину Манхэттена и панораму Бруклинского моста. – Чем дольше изучаешь эту картину, тем больше она привлекает.

Оливер подошел ближе к полотну, пытаясь понять, чем отличается эта картина от всех остальных, что продаются на городских улицах. Но потом понял, что изображение не нарисовано, а выложено из миллионов крошечных сердечек. Только издалека становилось понятно, что цветные сердечки составляют образ города.

– Художница любит Нью-Йорк, – продолжала Люси. – Картина практически кричит об этом. Цветовая палитра, которую она выбрала, цвет неба… Все это составляет очень сбалансированный образ.

– Похоже, она действительно тебе нравится. Ты должна купить ее, – предложил Оливер. Отчасти он ждал, когда она начнет тратить деньги его тетки. Он наклонился, чтобы посмотреть на стоимость картины. – Начальная ставка меньше десяти тысяч долларов. Если эта художница хотя бы наполовину так талантлива, как ты думаешь, а ей всего семнадцать лет, однажды эта картина будет стоить втрое дороже. Это отличное вложение денег.

Люси рассмеялась, и он понял, как ему нравится ее смех.

– Ты такой же корыстный, как Харпер, – сказала она. – Вы подсчитываете цыплят, которые, возможно, никогда не вылупятся. У меня нет денег. Только небольшие сбережения за последние пять лет. Но я не стану их тратить на картины, потому что через несколько недель мне, вероятно, негде будет жить.

Оливеру стало очень стыдно. Он лишил Люси возможности наслаждаться.

– А что бы ты сделала, если бы эти миллионы были в твоем распоряжении прямо сейчас? – спросил он.