Гималаи. Добрый пастырь Вовка Котляр

— …В альпинизм я пришёл лет в семнадцать. Причем на самом деле я совсем не хотел заниматься альпинизмом. Хотел дойти до третьего разряда, чему-то научиться, ну, там… работать со снаряжением, с верёвками…

— Простой интерес?

— Я бы сказал, прикладной интерес. Хотел научиться всему, чтобы потом использовать в путешествиях. У меня же не стояла цель ходить только по горам.

— То есть альпинизм как элемент путешествий?

— Да!

Перед этим в шестнадцать я сам сходил в горы. Поднялся. Постоял. Стал спускаться по кулуару… и вызвал такой камнепад… Охрененный камнепад! Чуть жив остался… И когда — весь в ссадинах, синяках, перепуганный, полуживой — я всё же спустился, то подумал: блин, наверное, надо учиться ходить по горам. (Смеётся.)

— Ага… «Наверное, есть какие-то правила для этого…» — подумал ты…

— Да-да-да! И я записался в секцию альпинизма… Но с одной целью — сходить несколько раз в походы, потренироваться, а потом… Но так вышло, что в альпинизме я застрял надолго.

Катманду

Разных столиц я видел немало. И относительно (относительно!) ухоженных европейских, и кричащих контрастом (роскошь и нищета) азиатских. Катманду стопроцентный азиат. Невысокий (не выше трёх-пяти этажей), грязный и, в общем, нищий. Возможно, если с ним познакомиться подольше и поближе, он сможет вызвать устойчивые положительные эмоции. Возможно, если посмотреть на его исторические достопримечательности, а их там достаточно, он вызовет к себе уважение, хотя, кажется, ему наплевать — уважают его или нет какие-то там белые туристы, сотни лет стоял без их уважения и ещё столько же простоит. Всё возможно. Но первое впечатление не в пользу Катманду. Типичный индийский город с пагодами, храмами, ступами, скульптурами богов, тощими коровами и калеченными нищими на улицах. На весь город несколько заасфальтированных улиц, остальные когда-то таковыми являлись, но после землетрясения 2015 года разрушены, и теперь они скорее грунтовые, и если сухо, то пыль до небес, а дождь — грязь по щиколотку.

Час пик

Впрочем, с таким подходом к дорогам, который выработался у русских чиновников, — а выработался он с незапамятных времён — нас ждёт то же. По крайней мере, за Самару я не беспокоюсь, там дороги уже почти как в Катманду, хотя землетрясений не было! (Тьфу-тьфу-тьфу. Не дай Бог!) И ещё…

А впрочем, всё! Не буду больше ворчать. Нормальный город Катманду! Нормальный! И весёлый! Говорят, травы можно достать свежей (сам не пробовал и вам этого не советовал. Якши?).

Привезли нас в единственный пятизвёздочный отель Yak&Yeti (в названии сразу обе достопримечательности, там всё называется так или эдак, или ещё по названиям известных гор). Быстрое заселение нам не грозило, не ранее 14 часов, и мы, побросав на ресепшене вещи, с нашим гидом, с нашим «пастырем», отправились в местный филиал «7 Вершин» засвидетельствовать почтение, воспользоваться бесплатным интернетом, выпить кофе, а главное, узнать: ну когда уже завтра вылет в Луклу?!! (Трекинга стартует из высокогорной деревни Лукла, куда нас должны доставить самолёты местных авиакомпаний.)

Отметившись, засвидетельствовавши, испив и отправив сообщения близким и родным (про самолёт обещали уточнить позже), мы поменяли в ближнем обменном пункте по 500 долларов на местные рупии и пошли на завтрак…

Еда в Азии — всегда игра в рулетку. Особенно для меня.

(В своих описаниях поездок я часто поминаю о неких своих проблемах с питанием. Что есть — то есть. У меня хроническое заболевание поджелудочной железы, последствия панкреонекроза. И я вынужден придерживаться диеты. Прошу заметить! Я не хвалюсь этим и не горжусь. Нечем. Сам виноват. Я хочу объяснить таким же страдальцам: ездить по миру и даже ходить в горы с заболеваниями ЖКТ можно! Слышите? Болезные мои! Можно! Если вы захотите объяснить, а вас захотят понять. Обычно понимают. На Эльбрусе понимали, на Килиманджаро понимали, в Непале тоже поняли… Но во избежание эксцессов я беру с собой детские мясные консервы «Тёма» и каши в пакетах. И в тот раз взял более тридцати банок, рассчитывая в случае необходимости смешивать их с единственным совершенно безобидным и интернациональным азиатским блюдом — «white rice», или «plain rise» — варёным без специй белым рисом.)

Владимир отвёл нас в кафе под открытым небом — в Катманду тепло, весна, больше похожая на лето, — и народ с голодухи накинулся на местные пищевые достопримечательности: сиззлер — шкварчащее на сковородке мясо с овощами, различную национальную лапшу, жареный рис со всякой всячиной, жареную со специями картошку. Ничего толком не разобрав в меню, я тяжело вздохнул и заказал белый рис и варёные яйца. Яйца принесли чищенные…

(Потом методом проб и ошибок я найду вполне для себя съедобные продукты или научусь заказывать местные, корректируя фразой «ноу спайси, ноу гарлик». Съедобными окажутся простые супы с лапшой, овощные салаты, местные варёные (их ещё иногда жарят) пельмени — момо и, конечно, хлеб. А народ будет искать истинно восточную пищу. Чтобы ух! Чтобы как огнедышащий дракон. У них это получится. Уже в горах. Когда подадут корейскую фастфудовскую лапшу, вроде «Доширака», в бумажных стаканчиках…)

К завтраку нас было четверо.

Ваш покорный слуга.

Галя Резанова.

Молодой, двадцати шести лет, юрист из Москвы Равиль (московский крещёный татарин). Парень без горного опыта и определённого рода занятий. Чтобы поехать в горы, он занял денег.

И тридцатисемилетний бывший врач, а ныне бизнесмен, из Красноярска Артём. Артём тоже в горах не бывал, но походил по туристическим тропам Сибири.

Не хватало двоих. Денис, по слухам вроде бы уже прилетел, Влада, ждали к вечеру.

Перекусив, пошли разбираться с мобильной связью.

Привыкли же жить со связью. С постоянной связью. Чтобы в любое время можно было поднести к уху аппарат и задать своим родным и близким два самых главных вопроса во Вселенной: «Ты где?» и «Можешь сейчас поговорить?». Ведь если не можешь такое спросить… то, как говорила одна девушка: «Забыла мобильный, и теперь как без трусов!».

Для стабильной связи взяли местные симки NCell. С ними обещали бесперебойный интернет в Катманду и горах. В Катманду NCell действительно обеспечил бесперебойный интернет, в горах связь была, а интернет случался, что без сомнений тоже хорошо.

Представляете, идёте вы по тропе в самых высоких горах в мире, фотографируете пейзажи и отсылаете их в Москву или какой другой город! Не с первой попытки, но всё же… Лет двадцать назад на Севере в поля даже без радиостанций выезжали. Что ни говори, прогресс налицо.

К трём заселились в наш самый лучший в мире пятизвёздочный отель. А тут и пятый объявился — Денис, тридцатишестилетний авиадиспетчер из Магадана. Турист и восходитель на Эльбрус с юга и даже, кажется, с севера. Познакомились.

Владимир объявил инвентаризацию снаряжения. Разложились.

Гид обошёл комнаты, осмотрел вещи, что-то выбраковывал, что-то назначил к приобретению в местных магазинах. По итогам нам с Галиной нужно прикупить баул на 120 литров для вещей и противоснежно-противопыльные гетры для Резановой. Отправились за ними с Владимиром (тот захотел себе какие-то модные штаны) и Денисом. Артём и Равиль не пошли, их интересовала ритуальная кремация в храмовом комплексе Пашупатинатх. Население в Катманду преимущественно индуистское, умерших сжигают. Меня после Гокарны (священного города в Индии) сие действо не привлекало вообще! Специфическое зрелище…

Горное снаряжение в Катманду приобрести легко, единственное, чего стоит остерегаться, — массовых подделок. Много их на знаменитые бренды: Marmot, NorthFace, Mammut, хотя соотношение цена/качество тех подделок вполне удовлетворительное. Штук пять магазинчиков с таким контрафактом и фирменным снаряжением мы встретили по дороге в туристическую мекку Катманду — район Тамель. А сколько их в самом Тамеле… Без проблем приобрели баул и гетры (потом оказалось — и то, и другое дрянь… но тут — уж сколько заплатили). А Владимир всё никак не мог найти подходящие штаны. То цвет не тот, фасон подходит, то фасон не подходит — ткань никудышная… И бродили мы по этим орущих продавцами, бибикающих автомобилями, мычащих коровами, ревущих мотоциклами каменно-фанерным джунглям, шарахались то от кучи вонючей грязи («там что, дохлая крыса?!!»), то от жертвенного заляпанного кровью алтаря («ой, сейчас меня стошнит!»), то от толпы местных изувеченных нищих («Господи, чем мы им можем помочь?») … Но Владимир чувствовал себя здесь как рыба в воде. Правда, штанов он так и не нашёл, но между делом привёл в кафе, где назначил встречу сотрудницам компании, с коими уже после нас ему вести группу на Айленд-Пик. Поначалу мы к встрече присоединились. Послушали хвалебные речи нашему гиду, порадовались за себя, какой он нам достался. Но потом мы с Галиной засобирались в отель. Вечерело, становилось прохладно, всё же не май месяц, надо утеплиться перед общим ужином в нашем открытом кафе. Денис остался с Владимиром. И понятное дело! Куда же он от сотрудниц? Молод, красив, интересен. Я бы тоже, если бы… Был бы лет на пятнадцать моложе, а то теперь под присмотром Галины шёл надевать штаны с начёсом, вязаную шапочку (а то лысинка простынет), пуховую куртку, чуть не написал валенки, ибо во избежание и для.

К восьми местного (в Москве 17:15) мы вновь, теперь уже полной командой, собрались в «нашем» кафе. Прибыл шестой. Двадцативосьмилетний высокий, слегка заикающийся, программист из Владимира — Владислав. Удачный Килиманджаро и две попытки Эльбруса — его послужной список. Группа в сборе! Завтра в горы…

— Знаешь… а мне понравился Володя, — зевая сквозь накатывающий сон, сообщила мне Галя в номере.

Я вздохнул… Конечно! Такие всем девчонкам нравятся. Вон какие дифирамбы сотрудницы в кафе ему пели.

— Завтра каши с утра поедим… — сухо ответил я. — А то до завтрака сдохнем.

Подъем в 4:00. В 5:30 надо быть в аэропорту. А когда завтрак — непонятно.

Так сказал Володя…

Из интервью с В. Котляром

— В армию я сначала попал в рембат, во внутренние войска. Отслужил полгода и всё время упрашивал офицеров перевести меня куда-нибудь, где мне будет интересно. Сильно хотелось в разведку. Офицеры обещали, но шло время, и ничего с места не двигалось.

— А ты физически был готов к разведке?

— Ну, во-первых, у меня были разряды по альпинизму и единоборствам… Во-вторых, перед армией я два раза в неделю бегал по 18 километров с преодолением водной преграды… И я сильно хотел попасть в настоящую армию. Но служил в рембате. В конце концов, попросил маму послать ксерокопии моих спортивных документов в штаб округа в Ростов-на-Дону. И буквально через неделю меня, раз, и перевели в отряд специального назначения «Вятич»! Это 15-й отряд, он базируется в Армавире, а там меня определили в отделение горной подготовки учебного центра «Хацавита». И я прямо сразу подписал контракт. Да…

Прослужил полгода и… разорвал. Я так жалел… Так жалел… Прямо писал рапорт и чуть не плакал.

Почему? Была, конечно, причина… Барышня на гражданке. Короче, снова отмазки! Мы уже говорили об отмазках. Надо было просто хер забить и служить дальше, но это кусок моей жизни, который привёл меня туда, где я сейчас.

В общем… разорвал я контракт и перевёлся в ОБОН (отдельный батальон особого назначения) … Но ничего там «особого» не было! Была просто армейская служба. Сегодня, когда я пишу в анкетах, что служил в спецназе, мне даже как-то неудобно. Спецназовцем я себя не считаю. Друзей-спецназовцев много. Настоящих спецназовцев. А я так… Послужил чуток. Но! Служа в армии, я впервые встал на горные лыжи. В армии я первый раз ходил на снегоступах по горам. Первый раз пробовал рыть снежную пещеру и ночевать в ней. И всё это мне нравилось. И служба меня свела с хорошими людьми. А после армии начался другой период. И было мне 20 лет…

— Так это же совсем недавно!

— Девять лет… Почти десять! Чего ж недавно?

— Ну, когда ребёнку два, то год назад вообще страшно давно…

— Хм… Согласен… Дембельнулся я, значит, и сразу появилась ответственность. Не за себя — у меня была женщина… а у неё трое детей от первого брака. А я на тот момент считал себя взрослым мужчиной и решил, что обязан взять на себя полную ответственность.

Многие говорили: «Дурачок, загоняешь себя в кабалу… света белого невзвидишь». Ошибались! Мне и до этого много раз говорили, что мои мечты — это всё нереально. «Ничего не получится», — говорили они. А когда получилось: «Ну, хорошо, сейчас женишься, и у тебя точно ничего не будет получаться». Я женился, и у меня опять что-то получалось… И всё продолжается до сих пор. Сейчас у меня молодая жена, я купил дом, землю, и мне опять говорят: «У тебя ничего не получится… Не будет ни нормального дома с землёй, ни путешествий… Ничего не будет». Посмотрим! Надеюсь, что снова всех разочарую… (Смеётся.)

День первый. Лукла (2840) — Пхактинг (2610)

— Разочарую! Ножи в ручной клади достаём и перекладываем в багаж! Трекинговые палки, ножи — всё в багаж! — командовал Володя перед регистрацией. Желающих вылететь в Луклу (и не только) вокруг была прорва.

— Как, блин, в приличном аэропорту… — ворчал Равиль, перебирая свой рюкзак и ища нож, как обычно, лежал он в самом низу.

У нас с Резановой общий баул на 30 килограмм. Утром еле всё в него затолкали. И вроде, всё нужное! Но сколько же всего?.. Я знаю, это всё нижнее бельё Резановой. Нам, мальчишкам, из нижнего что нужно? Двое трусов-неделек. На первую неделю недельку и на вторую… А женщинам и… В общем, чего только женщинам не нужно!

— Мы и багаж можем полететь разными рейсами, — объяснял суету Володя. — Тут такое часто… Там будем ждать. И, наверное, нужно доплатить. По билету только 15 килограмм на человека можно.

— Большая доплата?

— По доллару за килограмм. Кажется…

Регистрацию прошли. Багаж сдали. Нас отправили в накопитель.

— Всё… — Володя принялся открывать коробку с завтраком из отеля, — теперь ждём…

Но позавтракать не дали, объявили посадку, и мы, сложив еду обратно в коробки и рюкзаки, рванули в автобус.

Самолёты «Дорнье» (я уже и фирму такую забыл), похожие на Л—410, грузились пассажирами и багажом.

— Если сесть слева, то можно будет увидеть Эверест… — умничал кто-то из наших.

— А если справа?

— Справа?.. Справа, наверное, не увидишь Эверест.

— Логично!

— Резанова, ты неправильно села… — я брякнулся в кресло рядом со своей компаньоншей.

— Чего это?

— Ты села справа, и теперь мы не увидим Эверест… И в этом, без сомнения, будешь виновата ты!

— Ну а то кто ж, — кивнула Галина, пристёгиваясь. Что характерно, подозрительно легко согласилась. К чему бы? Сначала соглашается, а потом ночью подушкой… И ведь никуда не денешься, одноместных номеров в горах не бывает.

Загрузились, расселись, «Дорнье» раскрутил винты и начал рулёжку. Кабина пилотов открыта, видно, как они нажимают кнопки, щёлкают тумблерами, давят на педали… Вырулили на ВПП, встали на тормоз, поддали газу, прогрели двигатель… и… побежали… побежали… побежали… подпрыгнули… Летим!

— Резанова, — сквозь шум винтов кричал я, — доставай завтрак, доедать будем!

Хоть слева сиди, хоть справа, всё равно, где Эверест — никто не знал, а гид наш под равномерный гул моторов задремал, спросить не у кого. Нет-нет, сами Гималаи поднимались слева! Но какие где вершины, где Эверест, где Макалу… кто же их разберёт?

Летели минут сорок. Успели позавтракать и даже подремать. Перед заходом на посадку самолёт быстро снизился и начал выполнять резкие эволюции — прицеливался на глаз, приводов никаких нет, а полоса… Про полосу в Лукле не писал только ленивый. Я не буду.

Информация из «Википедии»:

«Аэропорт имени Тенцинга и Хиллари (до 2008 года — аэропорт Лукла) — небольшой аэропорт в городе Лукла в восточной части Непала. В январе 2008 г. переименован в честь первых покорителей Эвереста: Тенцинга Норгея и Эдмунда Хиллари.

ВПП аэропорта протяжённостью 527 метров расположена под уклоном в 12% на отметке 2860 метров над уровнем моря. Из-за сложного ландшафта все приземления выполняются с торца 06, а все взлёты — с 24. Из-за большого уклона торцы ВПП различаются по высоте на 60 метров. Торец 06 находится прямо на краю обрыва, уходящего в семисотметровую пропасть, а 24 — у подножья четырёхтысячного хребта. Перрон оборудован четырьмя стояночными площадками и вертолётной площадкой. Взлёты и посадки выполняются исключительно по VFR, так как из навигационного оборудования в аэропорту есть только радиостанция.

Благодаря своей близости к Эвересту, аэропорт пользуется популярностью среди альпинистов, начинающих восхождение из Луклы. Несколько авиакомпаний выполняют рейсы сюда из Катманду, однако, полёты здесь возможны только днём и при условии хорошей видимости. Погода в районе аэропорта непредсказуема; и её неустойчивость становится причиной частых отмен авиарейсов. ВПП позволяет принимать только вертолёты и самолёты короткого взлёта и посадки, такие, как De Havilland Canada DHC—6 Twin Otter и Dornier Do 228»

Страшно не садиться и взлетать с той полосы, страшно смотреть, как это делают другие… Любой взлёт сопровождается звучным выдохом и фразами: «Fuck!», «Ё!», «Ficken!». Вполне традиционными фразами восхищения мастерством пилотов. Не одни русские умеют материться на закат, врал Задорнов.

Сели. Выгрузились. Как предсказывал Володя, багажа нашего нет. Как в воду глядел наш мудрый гид. А в Лукле холодно. По сравнению с Катманду, холоднее и ветренее. Многие непуганые европейцы заявились в шортах и майках. Володя со словами: «Нужно представлять Россию с хорошей стороны…» — накинул свою куртку с фирменной надписью «7 SUMMIT» на плечи молодой немки. Не заигрывая, испросив разрешение у её парня, просто чтобы не замёрзла немчура бестолковая.

Багаж ждали два часа. Потом ещё час разбирались с шерпами, кто что несёт. От шерпов переговоры вёл их главный, он же второй гид нашей группы, шерпа Намгель. Остальные трое будут молчаливыми портерами…

Запутал? Шерпы — портеры, портеры — шерпы… Давайте разбираться…

Портер — по-английски «носильщик».

А «шерп», правильнее «шерпа», — название народности. В Непале их, народностей, много. Ситуация, схожая с Кавказом, когда возле гор обитает несметное количество народов и племён. И шерпы — лишь одна из них. Есть знаменитые гуркхи, есть, собственно, непальцы, есть лимбу, раи, таманги, невари и ещё косой десяток других всяких.

Раньше шерпы традиционно выполняли функции обеспечения поддержки высотных восходителей, у них хорошая природная горная акклиматизация, они способны выдержать и высокие горы, и тяжёлые грузы. Но в последнее время в качестве портеров всё больше привлекают раи. Шерпы нынче — белая кость. Но у нас в группе портеры всё же шерпы.

Около двенадцати, всё получив и обо всём договорившись, мы перешнуровали ботинки, затянули ремни, настроили по длине трекинговые палки, надели рюкзаки, и покинули, похожую на городок Дикого Запада, Луклу, начав свой путь к великой цели, к базовому лагерю Эвереста, на высоту в 5360 метров.

Не сразу мы начнём набирать высоту, а станем медленно подкрадываться, привыкая и акклиматизируясь, укрепляя мышцы ног и рук восхождениями на радиалках и переходах между базами. И всё равно акклиматизации окажется мало. Её всегда мало. А в тот первый день мы даже понизили высоту. Прилетели на 2800, а ночёвка была в трёх часах в Пхактинге, на 2610.