Когда ангелы спят

— Не. Это далеко слишком…

— А ты откуда знаешь? — вдруг удивился я. — И вообще, откуда ты взялась в том зале? Небось, следом шла?

— Очень надо! — раздосадовано взбрыкнулась подружка. — Случайно набрела.

— Случайно? Допустим… Как бы то ни было, за одеждой надо вернуться. Действительно далековато, но там ещё сумка с кучей барахла. И до конца ночи ещё далеко.

— Не знаю, заметил ты или нет, — Ло рассердилась, — но в данный момент ангелы не спят! Да у них просто облава на нас! Причём именно в тот день, когда в Чертог сунулись все разом. Может, ты так стукнулся головой, что уже ничего не соображаешь, но убираться отсюда нам нужно как можно скорее.

Ло была права. В Чертоге творилось что-то чудовищное. Однако нагишом идти к гнезду тоже не хотелось.

Инстинктивно я нагнулся к своей икре, но обнаружил, что нож мой остался там же, где и все остальные вещи.

— Дай мачете, — попросил я.

Взяв протянутое оружие, я подошёл к одному из гобеленов и срезал его так высоко, как только мог дотянуться.

— Как ты пользуешься этой штуковиной, — пробурчал я, с трудом прорезая в получившемся куске ткани дыру для головы. — Жутко неудобно.

— Для того чтобы рубить хвосты всяким умникам, в самый раз, — огрызнулась Ло.

Приведя себя в не то чтобы приличный, но по крайней мере пристойный вид, я отдал подружке мачете, и мы двинулись в сторону лаза.

Места были хоженые и спокойные. Бесчисленные подсобные помещения у самых внешних стен, довольно много выходов. Тем не менее в одной из комнат мы наткнулись на мужчину в бессознательном состоянии. Он сидел на полу, облокотившись спиной о стену. Его волосы не были забраны в хвост, как принято у мужчин, а наоборот — коротко стрижены. Из свежих ссадин на ноге по каплям сочилась кровь.

Мне он сразу же не понравился. Он был чист и опрятен, но тем не менее при взгляде на него почему-то возникало ощущение, что незнакомец несколько месяцев жил в канализационных тоннелях. Ло же, напротив, глядела с нескрываемым интересом.

Я присел рядом с ним и потряс за плечи. Незнакомец с трудом открыл глаза.

— Что случилось? — спросил я.

Незнакомец медленным кивком головы показал на дверь в соседнюю комнату. Заглянув туда, я обнаружил захлопнувшуюся ловушку. Парню повезло, он успел проскочить под захлопывающейся дверцей.

Я вновь повернулся к нашему новому знакомому и протянул ему руку:

— Подняться можешь?

Незнакомец кивнул и ухватился за мою кисть потными пальцами.

— Я Дик, — представился я, — это Ло. Мы оба из Путо.

— Адриан из Вырия.

— Вырий — это одна из восточных нор?

— Да, это на востоке. Хорошо, что я вас встретил. Эту часть Чертога я совсем не знаю.

— Мы у самого выхода, — уже на ходу пояснил я, — но нам стоит поспешить…

За всё время нашей беседы Ло не проронила ни слова. Когда же мы пробрались через длинный и узкий лаз наружу, в спасительную темноту ночи, она вдруг разговорилась, расспрашивая Адриана о восточных гнёздах и о сегодняшних похождениях по Чертогу.

Возвращаться к Путо мы не стали: учитывая возможную облаву, самое разумное было спрятаться в ближайшей норе. Уже на подходе к Ситану у меня вновь закружилась голова, и я подотстал. Сладкая парочка даже не обернулась, увлечённая беседой. Когда я добрался до норы, ведущей к гнезду, они уже успели обменяться краткими новостями с местными обитателями.

Последствия облавы до конца были ещё не ясны, но уже был очевиден грандиозный масштаб этих последствий. Добычи у вернувшихся было мало, многие, как и мы, предпочитали спрятаться в ближайшей норе, а не возвращаться домой, поэтому кто смог выбраться из Чертога, а кто пропал там, оставалось неизвестным. К тому же последние из спасшихся должны были добраться к гнёздам не раньше утра. Всюду царил переполох, местные расспрашивали прибывающих о последних событиях. Чужих должно было оказаться гораздо больше, чем гостевых комнат, и Амито Фо, управлявший Ситаном, пытался заблаговременно решить эту проблему за счет помещений самого разного назначения. Со складов туда в спешном порядке перетаскивали постели и самую необходимую утварь.

В этой суматохе я потерял Ло и Адриана. Совсем маленькая девочка показала мне мою комнату, довольно уютную и просторную. Усталый и разбитый, я опустился на мягкую постель, расстеленную на полу, и сразу же заснул.

* * *

Я стоял посреди бескрайнего луга. Мягкая высокая трава простиралась вдаль, насколько хватало глаз. На поверхности глубокого небо плавали дремлющие облака.

Глядя на них, я осознал внезапно, что мир перевёрнут, опрокинут, словно чашка, и что настоящий низ там, в небесах, среди облаков. И что я чудом удерживаюсь вниз головой на бескрайнем потолке, покрытом свисающими вниз травинками. Чудо кончилось, ноги мои оторвались от земли, и тело помчалось вниз, в головокружительную бездну неба.

Головокружение и тошнота, подступившая к горлу, заставили меня проснуться. Я сел на постели, дожидаясь, пока комната прекратит своё вращательное движение.

В коридорах было по-дневному тихо. Все спали в своих комнатах в ожидании ночи — времени, когда события развиваются.

В углу раздался шорох, я резко обернулся.

Удивительно стройная и юная девушка глядела по-детски беззащитными глазами. Я вспомнил глаза андроида, разглядывавшие меня из полумрака, и вздрогнул:

— Ты зачем здесь? — я смутно помнил её. Кажется, её звали Бетти.

Бетти не ответила. Несколькими движениями она сбросила с себя одежду, подошла и опустилась на колени рядом со мной. Её ладони протянулись ко мне. В моей памяти прозвучал щелчок смыкающихся конечностей соблазнительной ловушки, и я инстинктивно отстранился. Девушка удивлённо наклонила голову и спросила, расстроенно и немного обиженно:

— Почему?

Я глядел на её наготу и никак не мог отделаться от ощущения, что передо мной обтянутая резиной кукла. Идеальные полусферы груди, идеально плоский живот, идеальные обводы бёдер… Живой человек просто не мог быть таким.

Существовал единственный способ это проверить.

Я поднял руку и медленно поднёс её к самой коже девушки. Одного её вздоха было достаточно, чтобы расширившаяся грудная клетка ткнулась в мои пальцы. Но Бетти затаила дыхание. А может, и не дышала вовсе.

Эта мысль добавила мне решимости, и подушечки моих пальцев коснулись её тела. Девушка легко вздрогнула, а я почувствовал настоящую живую плоть. Мир обрёл ясность, и ясность эта лишила меня рассудка. Я стремительно обхватил руками такое живое, подвижное, тёплое человеческое тело, я прижимался к нему телом своим и жадными глотками упивался естественностью чувств. Бетти, удивившись столь резкой смене моего настроения, замерла на несколько секунд, а затем тоже обхватила меня своими мягкими и нежными руками. Волны ощущений захлестнули моё сознание, и я погрузился в их сладостные глубины. Мои губы отыскали губы девушки, обхватили их на мгновение и отстранились, потом коснулись опять. Я погружался в чужое естество, полностью потеряв себя. Ладони скользили не переставая по шёлку кожи от спины до бёдер. Струящееся в моих руках тело отвечало на каждое мое движение, откликалось на малейшее касание. Раздвинув колени, она сидела на коленях моих, давая возможность нашим телам скользить друг по другу. Её запах вызывал воспоминания об утреннем дожде. Светлые длинные волосы метались по плечам, путались в моих пальцах. Один из воздушных локонов ухитрился приникнуть к нашим губам в мгновение поцелуя.

Неожиданно Бетти, словно блестящая верткая рыбка, высвободилась из моих объятий и одним движением откинулась на спину, представая вся перед моим взором. Я стоял на коленях меж её раздвинутых ног и наблюдал за взбудораженным дыханием, сложным ритмом поднимавшим и опускавшим её грудь. Мои ладони ласково коснулись её коленок, пальцы пробежали по бёдрам к лобку…

Шаги в коридоре не смогли проникнуть в моё сознание, но заставили меня повернуть голову и посмотреть на дверь. В дверь постучали.

— Не открывай, — попросила Бетти.

Тем не менее причин не открыть у меня не было. Я ласково погладил её колени, поднялся на ноги, на ходу заворачиваясь в гобелен, и открыл дверь.

На пороге стояла абсолютно голая девушка и при этом ничуть не стыдилась своей наготы. Огненно-рыжие волосы были заплетены в бесчисленное множество тонких косичек, которые своими кончиками при каждом движении головы касались её плеч. Я открыл было рот, но не нашелся что сказать. Единороги с гобелена не менее изумлённо глядели на неё.

По правде говоря, мне следовало бы удивиться гораздо раньше, но раньше было не до того. Впрочем, сейчас было не до того тоже.

Девушка сделала шаг вперед и оказалась неимоверно близко от меня. Слегка асимметричное личико со смеющимися глазами глядело немного снизу. Я вновь открыл рот, но незнакомка вдруг приникла ко мне, обхватила шею руками и поцеловала меня долгим поцелуем. Голова уж в который раз предательски закружилась.

— Привет, Элли! — раздался голос за моей спиной.

Элли прервала поцелуй, взглянула вглубь комнаты, улыбнулась, и ответила:

— Привет, Бетти!

Меня выпустили из объятий, и я оказался один в окружении холодного влажного воздуха. Элли обогнула меня и прошла вглубь комнаты. Я растерянно наблюдал, как она опускается на колени рядом с Бетти.

— Иди сюда, — Элли позвала меня рукой.

Я закрыл дверь, подошел к постели и сел на неё, всё ещё в недоумении разглядывая обнаженных пришелиц. Они тоже глядели на меня и улыбались.

— Ничего не понимаю… Мир всё-таки опрокинулся?

— Опрокинулся, — согласно кивнула Бетти. — Ты против?

Не успел я ответить, как Элли стремительно приблизилась ко мне, сдернула с меня самодельную одежду и весело констатировала:

— Он не против!

В следующий момент её жаркое, почти обжигающее тело приникло к телу моему. Присоединившаяся к нам Бетти принесла успокоительную свежесть и прохладу.

Я обнимал и ласкал обеих. Одна неистовым огнём поглощала меня, другая дрожала при каждом касании. Тонкие косички барабанили в мою грудь, длинные светлые волосы ручьями струились по моей коже. Их тела двигались под моими ладонями настолько замысловато и по-разному, что мое представление о пространстве рассыпалось, обнаружив свою несостоятельность. Право и лево, верх и низ перестали существовать. Две девушки были теперь пространством, заключая в себе весь мир.

В пылу наших игр чуть поджившая корочка пореза на моей шее содралась, и яркие капельки крови разбились о смуглую кожу Элли, находившейся в этот момент подо мной. Бетти тут же пришла на помощь, слизав своим язычком алый пунктир, протянувшийся от ключиц Элли к ложбинке между её грудей, а затем припав губами к моей шее, заживляя рану и утихомиривая встрепенувшееся воспоминание боли. В благодарность я поцеловал её лоб, мягкими касаниями губ спустился к сияющим глазам и, наконец, встретился с её губами, почувствовав на своём языке вкус собственной крови.

Жаркое тело Элли выгибалось при каждом моём движении. Клокочущий огонь передавался мне, я двигался всё неистовее, я жалел, что у меня только две руки, не в силах обхватить одновременно её всю. Меня разорвало бы на части, если бы не Бетти, прижимающаяся своим телом к моей спине, целующая её, спасительным умиротворением превращая бурю в негу, и напоминающая, что кроме восхитительного пылающего ада внизу существует не менее восхитительный рай.

Мы проснулись оттого, что по коридору промчался человек с криком:

— Облава!

Я высвободился из объятий девушек и сел. Элли тоже села, протирая кулачками глаза. Бетти перевернулась на спину и сладко потянулась. Затем обе девушки встали, улыбнулись мне. Бетти оделась. Элли завернулась в простыню. Бетти чмокнула меня в левую щеку. Элли в правую.

— Увидимся, — сказала Бетти.

— Увидимся, — сказала Элли.

И обе выскользнули за дверь.

Я попытался вновь осмыслить произошедшее, но осознав, что времени на это у меня опять нет, рассмеялся.

Встав, накинув гобелен (так и не успел поменять его на нормальную одежду; теперь придется так ходить неизвестно сколько, на потеху всем), я свернул постель и вышел в коридор.

Вокруг царила естественная для облавы суматоха.

Когда-то, когда я был ещё совсем маленьким, облава сопровождалась не суматохой, а паникой. Железные двери, прикрывающие вход в нору, не могли противостоять огненным мечам херувимов. Оттого норы делались узкими, даже человек пролезал туда на четвереньках, а ангел застревал. Ангелы пускали в нору особой породы псов, те довольно быстро взламывали двери, и общее время на эвакуацию составляло десятка минут.

Потом Алхимик, не нынешний, а ещё прежний, придумал обрушивать во входной коридор тонны земли в том случае, когда дверь не открывалась, а была взломана. Нора закупоривалась намертво. Проходы теперь можно было делать высокими, в полный человеческий рост. А времени на то, чтобы собраться и спокойно уйти тайными ходами, было не менее нескольких часов. К тому же в большинстве случаев ангелы решали не раскапывать засыпанный проход, и, вернувшись, мы находили жилище нетронутым.

Не медля, я включился в процесс эвакуации, перенося то, что нельзя забрать с собой, в Тайник. На самом деле Тайник был не таким уж и тайным. Вход в него засыпался, вещи, которые находились в нём, не представляли никакого интереса для ангелов, что гарантировало его неприкосновенность. В то же время нам эти вещи были нужны, и это являлось залогом того, что мы их откопаем.

Покончив с Тайником, каждый из нас взвалил на себя свою часть поклажи, и отправился к запасному выходу. Пролезая через отверстие, пахнущее свежеразрытой землёй (последние метры запасного хода прокапывались только во время эвакуации), я инстинктивно зажмурился от яркого солнечного света. По одному мы выбирались на поверхность на границе рощи и бесконечных лугов. Запах цветов, свежего воздуха, яркий свет, бесчисленные звуки наполнили меня радостным возбуждением.

Многие из людей не любят солнечный свет. Днём снаружи они чувствуют себя беззащитными, некоторые просто впадают в панику или замирают в ступоре, боясь пошевелиться. Мне же дневной мир кажется восхитительным, и его опасности только придают ощущениям насыщенность. Особенно сейчас, в предвечерние часы, когда низкое солнце не столь ослепительно, когда тени длинны и воздух прохладен и когда дневные бабочки сверкающими облаками возвращаются на луга, чтобы в покойной безмятежности проспать всю ночь. Они похожи на ангелов, и не только крыльями и дневным образом жизни. Мне порой кажется, что, несмотря на свою громоздкость и неуклюжесть, ангелы так же хрупки и изящны, как эти крохотные создания.

Нам предстояло пересечь луга и укрыться в норе на той их стороне. Судя по направлению, выбранному Амито Фо, мы шли к Элизиуму. Высокая мягкая трава доставала почти до груди, путалась в ногах и пыталась забраться под мою импровизированную одежду. Усталые бабочки сыпались с небес дождём лепестков и засыпали у самых наших лиц. Запах цветов проникал через ноздри в голову и полностью заполнял её, перемешиваясь с мыслями и впечатлениями.

Я пытался найти в веренице людей Ло или моих ночных подружек, но, видимо, они были далеко. Зато неожиданно я наткнулся на Мишеля — старого знакомого по посиделкам. Он ухмыльнулся по поводу моего внешнего вида, мы перебросились несколькими малозначащими фразами.

Неожиданно меня дернули за волосы. Я остановился и обернулся.

Рядом стояла Ло и улыбалась совершенно идиотским образом.

— Я слыхала, у тебя была весёлая ночь? — осведомилась она, приблизив своё тело максимально близко к моему и задумчиво водя пальчиком по вышитому на гобелене ангелу. Я не успел ответить, как она резко отстранилась и продолжила:

— А я тоже не скучала. Знаешь, Адриан — отличный парень!

Я только открыл рот для ответа, как Ло уже обогнула меня и невероятно быстро скрылась среди идущих людей.

— Значит, сегодня ночью у тебя тоже были гости? — понимающе покивал Мишель, когда мы вновь отправились в путь.

— Ага. Это что, массовое явление? Я ничего не понимаю…

— А ты погляди вокруг. Ничего не замечаешь?

Из-под наших ног выпорхнула стая радужных птиц и, лавируя между бабочками, понеслась прочь. Белоснежный жираф, оконтуренный ослепительно-красной полоской солнечного света, повернул на шум свою голову и посмотрел на нас большими и мудрыми, как у индрика, глазами.

— Кажется, — пробормотал я, — вокруг слишком много женщин.

— Скорее слишком мало мужчин… Знаешь, вчера вернулись только трое мужчин из каждых десяти. Все остальные попали в ловушку, с которой и ты, как мне известно, столкнулся. Мир изменился, Дик. На десять женщин теперь приходится по трое мужчин.

— Понимаю, — задумчиво согласился я. — Ловушек-андроидов для женщин не было…

— Нет, не понимаешь. Были там и андроиды-мужчины. Просто в такую ловушку попалась только одна девушка.

Я открыл рот.

— Но почему?

— Наверное, — пожал плечами Мишель, — у них лучше интуиция.

Солнце коснулось горизонта, и трава затрепетала сияющими струнами, когда мы вышли к Элизиуму.

Хотя мне и надоело моё нелепое облачение, я понимал, что сейчас беспокоить кого бы то ни было по поводу костюма крайне неуместно. Тем не менее меня окликнул сутулый мужчина, вручил свёрток с одеждой, поспешно кивнул на слова благодарности и умчался. Я выбрал самый тёмный тупик, в котором никого не было, скинул с плеч гобелен и начал одеваться.