Помоги проекту - поделись книгой:
Сейчас знаменитая «Камчатка» — это один из музыкальных клубов Санкт-Петербурга. Конечно, Камчатка — место уникальное, но, тем не менее как и в прочих клубах, ориентированных на рок-музыку, несколько раз в неделю здесь проводятся концерты, зрители-слушатели пьют пиво, фотографируют, слушают музыку и, в зависимости от возраста и пристрастий, либо предаются ностальгии, либо просто приятно проводят время.
Нужно отдать должное Анатолию «Начальнику» Соколкову и всем тем, кто ему помогал — теперь «Камчатка», с одной стороны, мало напоминает рабочее место молодых рокеров-кочегаров, с другой, интерьер котельной в целом сохранен. В центре помещения стоит мемориальный котел, в котором Начальник и администрация Камчатки иногда готовит шашлыки, в остальном — отлично отремонтированное помещение, маленькая, уютная сцена, предназначенная для камерных коллективов, столы, лавки, аппаратура, за массивом котла — барная стойка.
Музыкальный клуб — это лучший и единственный вариант существования Камчатки. Разговоры о музее, похоже, так и останутся разговорами, ибо, при более или менее предметном подходе к, собственно, предметам — экспонатам, выяснится, что таковых в природе не существует.
Рок-музыканты поколения Виктора Цоя и даже старше — Бориса Гребенщикова, Жоры Ордановского — в большинстве своем, молодость, да и часть так называемой «зрелости» провели, будучи людьми абсолютно нищими.
Театральные актеры, писатели, инженеры, ученые оставляют после себя архивы. Спектакли готовятся достаточно долго, в процессе подготовки их задействовано масса народу и у каждого остается что-то после премьеры. Фотографии, детали костюмов, части декораций, афиши, висящие в кабинетах и гримерных. Писатели работают с черновиками, записными книжками, пишут статьи, заметки, ученые делают открытия тоже не на автобусных остановках или котельных — кабинеты, рукописи, заметки, горы бумаг, аппаратуры, оборудования.
В своей борьбе с рок-музыкой советская власть поставила молодых артистов (да и не только их) в положение людей без прошлого, людей, существующих параллельно «общественной жизни». Сложно обнаружить какие-то вещественные признаки их существования. У них не было собственных квартир, обустроенных хозяевами и хранящих их индивидуальность во всем — в выборе мебели, в цвете обоев, портьер, в портретах и картинах на стенах, в подборе библиотек — невозможны «дома-музеи» Башлачева, Цоя, Ордановского, Давыдова, Панова-Свина, Майка Науменко. У них не было, фактически, ничего, кроме дешевых стандартных заводских гитар, нескольких пластинок и десятка потрепанных книжек.
Несколько десятилетий в попытках устроить «музеи» и аукционы взгляды фанатов натыкаются на один и тот же концертный костюм Олега Гаркуши, пиджак Ляпина и кожаные штаны К.Кинчева. Это все, что осталось для «вещественного», материального мира от того времени, от отечественной рок-революции, которая и была, в общем, настоящей революцией — яростной, неистовой, с поражениями, победами, с жертвами с обеих сторон.
Когда стало возможным ездить по стране с большими концертами — опять-таки, никто не занимался собиранием архивов. Музыканты живут быстро. «Из города в город, из дома в дом по квартирам чужих друзей… Наверное, когда я вернусь домой, это будет музей», — пел Борис Гребенщиков, но «музея» как не было, так, вероятно, и не будет. И лучшим подтверждением этого факта был «уголок АКАРИУМА» на одной из выставок «Реалии русского рока» — стенд, посвященный истории группы был уставлен пустыми винными бутылками и больше на нем не было ничего.
Конечно, это гротеск, шутка, но в этой шутке есть огромная доля истины. Символист Гребенщиков очень точно передал этой экспозицией состояние дел с архивами рок-музыкантов, должных отражать период их жизни и творчества с семидесятых по девяностые годы.
Только в девяностые музыканты начали приобретать недвижимость, дорогие или дешевые машины, хорошую одежду, обрастать вещами и сувенирами, захваченными во время очередных гастролей или вакаций. Но это уже совсем другая история — видеоклипы, статьи в крупнотиражных изданиях, фильмы и книги, хроники записи альбомов, коллекции и все, что полагается иметь людям респектабельным и имеющим какое-то отношение к искусству, у современных музыкантов, так или иначе, наличествует. Во всяком случае, для будущих музеев потенциальные экспонаты уже есть.
После Виктора Цоя не осталось практически ничего, кроме фотографий (преимущественно, любительских), нескольких совершенно дилетантских видеоклипов, снятых Лен ТВ, фильма «Игла» (остальные — «Рок», «Йахха» и «Конец каникул» странным образом канули в небытие) и юношеских рисунков, которые родственники ни в какой музей никогда и не отдадут. Да и недостаточно десятка разноцветных кусков ватмана для музея. Какое они имеют отношение к характеру Цоя, к тому, за что его любят сотни тысяч молодых и не слишком уже молодых людей?
Единственное и главное, что оставил нам Виктор — его песни, его музыка, записанная на пленку и перенесенная на CD. Музыка, известная всем, кто вообще слушает музыку — любую. И это главное. Мистическим образом сложилось так, что «земной», «бытовой» Витя Цой все больше уходит из памяти даже тех, кто знал его очень близко. Он продолжает существовать лишь в своих песнях — и это, возможно, лучшее, чего может желать художник. Ничего лишнего, ничего из того, что мешает воспринимать его творчество. Искусство в чистом виде.
Оставлять «Камчатку» законсервированной, сохранившей изначальный облик советской котельной было бы бессмысленно и неверно. Одна из тысяч грязных, неприспособленных для работы людей вонючих дыр, которых в достатке по всей стране — и действующих, и заброшенных. Никто из работающих в восьмидесятые годы в «Камчатке» — из тех, чьи имена сейчас известны всем, так или иначе интересующимся современным искусством — не работал там из любви к работе кочегара. Уют, о котором столько говорено, был, да, но уют этот заключался в том особенном микроклимате, которые создавали люди, сидящие в «Камчатке», играющие на гитарах, поющие, пьющие, пишущие и рисующие в «Бортовом журнале», свободные люди в несвободной стране. Нет этих людей — остаются грязные стены, уголь и железные котлы.
«Камчатка» живет сейчас музыкой. Музыкой, которая звучит в душе каждого, заходящего в подвал на улице Блохина и той, которая звучит в маленьком, чистеньком и уже по-бытовому уютном клубе. Вряд ли в те годы, когда котлы еще горели, кидающие в них уголь музыканты могли желать большего. И то, что на «Камчатке» всегда звучит музыка — лучшая память о Вите и лучшая дань уважения и любви к нему со стороны коллег, друзей, поклонников, всех тех, кто заходит в подвал, с которым связано столько событий, историй, легенд и воспоминаний.
Ранней осенью 1986 года лидер группы КИНО Виктор Цой и известный коллекционер и продюсер Сергей Фирсов устроились работать кочегарами в котельную на улице Блохина, 15. Этот момент можно считать рождением общественнокультурного явления, имя которому — «Камчатка».
Само подвальное помещение Котельной как нельзя лучше соответствовало понятию «андеграунда» с его спецификой «подземного смеха». Как известно, именно с этим помещением связаны такие имена, как Александр Башлачев, безвременно ушедший российский бард и поэт, оказавший поразительное влияние на отечественную рок-культуру, в том числе и на известных рок-музыкантов, таких как Юрий Шевчук, Вячеслав Бутусов, Константин Кинчев, Святослав Задерий, Дмитрий Ревякин (КАЛИНОВ МОСТ), Александр Холкин, Алексей Хрынов (Полковник), Сергей Чиграков (ЧИЖ и Ко); Виктор Цой, чье творчество до сих пор будоражит умы как молодого поколения, так и более зрелых людей; Святослав Задерий, основатель групп АЛИСА и НАТЕ!; Олег Котельников, культовый художник (картины которого имеются в различных музеях мира, начиная с Русского музея и заканчивая Now York Metropoliten Museum), кинооператор, актер, мультипликатор, прозаик, дизайнер, музыкант (песни его сочинения входят в репертуар известных рок-групп, таких, как АЛИСА, КОЛИБРИ, ПЕПСИ и др.), поэт и многолетний организатор выставок разного плана, увлекавшийся в последнее время современной японской культурой; Сергей Курехин, джазовый композитор (чью шуточную песню на стихи известного саксофониста Владимира Болучевского под названием «Сельва» исполнял Виктор Цой) и пианист, игравший в свое время в составе группы АКВАРИУМ, организовавший грандиозный многолетний проект под названием ПОПУЛЯРНАЯ МЕХАНИКА, в котором слились воедино все мыслимые и немыслимые музыкальные и другие жанры (джаз и рок, фольк-мор и классика, советская эстрада и западная поп-музыка, классический балет и перфоманс, шоу актеров «параллельного кино»), вплоть до участия в сценическом действе животных и современных боевых машин; Олег Гаркуша, бессменный шоумен группы АУКЦЫОН, автор многих текстов этого коллектива, недавно выпустивший свои мемуары и многие другие, оказавшиеся символами новой культуры.
Кочегарами на Камчатке были многие музыканты и люди, так или иначе причастные к рок-культуре, такие как Сергей Фирсов, «отец-основатель» Камчатки, известный в свое время на весь Советский Союз пропагандист и коллекционер отечественной рок-музыки, чьи архивы до сих пор являются бесценными, продюсер и администратор многих рок-групп; Виктор Бондарик, бас-гитарист группы АУКЦЫОН; Андрей Машнин, известный поэт и лидер группы МАШНИН-БЭНД, работающий в настоящее время литературным редактором журнала «Пятое Колесо», Александр Мартисов, известный звукорежиссер, работавший на концертах и в студии с группой АКВАРИУМ и другими известными коллективами, в настоящее время звукорежиссер студии звукозаписи «Добролет», Андрей Орлов (Дрон), экс-барабанщик панк-группы ЮГО-ЗАПАД, в настоящее время барабанщик группы БЕАБУШКИ; Евгений Титов (Титя), экс-басист культовой панк-группы АВТОМАТИЧЕСКИЕ УДОВЛЕТВОРИТЕЛИ, лидер группы БЕЛОМОРКАНАЛ, много и плодотворно работавший на телевидении и в кино; Дмитрий Винниченко, бас-гитарист, работавший во многих коллективах (ТОКИО, ВНЕЗАПНЫЙ СЫЧ, НАРОДНОЕ ОПОЛЧЕНИЕ и др.), ставший музыкантом с подачи Виктора Цоя и бывший учеником Игоря Тихомирова, басиста группы КИНО; Святослав Задерий, основатель группы АЛИСА, лидер группы НАТЕ!; Константин Белявский, администратор группы АУКЦЫОН; Константин Кадышев, автор-исполнитель, погибший 15 марта 2002 года; Олег Львов (Оливер), бывший известный горьковский панк, работавший в Горьковском рок-клубе, входивший в административную команду группы ЧИЖ и Ко; Игорь Ря-тов, фотограф и художник, создавший фото-художественную композицию «33 Цоя», утерянную в 1991 году после выставки «Реалии русского рока», посвященной 10-летию Ленинградского рок-клуба и которую автор намеревается восстановить на стенах Камчатки.
Частыми гостями на Камчатке были безусловно в первую очередь Марианна Игоревна Цой, в то время одна из самых талантливых администраторов Ленинградского рок-клуба; Рашид Нугманов, кинорежиссер, выпускник курса Сергея Соловьева, снявший фильмы «Йах-ха» и «Игла»; Андрей Шаталин «Шаттл», гитарист группы АЛИСА и его жена Олеся Троянская, обладавшая безукоризненным блюзовым голосом; Андрей Столыпин (Максик), художник, а теперь глава продюсерского центра «Best Presents»; упоминавшиеся выше Сергей Курехин и Олег Гаркуша; музыканты группы КИНО Юрий Каспарян и Игорь Тихомиров; Янка Дягилева, рано ушедшая из жизни, очень талантливая поэтесса и исполнительница; музыканты группы ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА; Леонид Федоров, лидер группы АУКЦЫОН; Натали Минц (Франция), организатор участия групп КИНО, АУКЦЫОН и ЗВУКИ МУ в международном фестивале в Париже. Позднее она организовала сведение и мастеринг «Черного Альбома» КИНО во Франции. Бывала здесь Джоанна Стингрей, американская певица и продюсер, выпустившая в свое время ставшую скандально известной грампластинку «Красная Волна» в Соединенный Штатах с записями четырех самых популярных групп Ленинградского рок-клуба, включая группу КИНО, ставшая позднее женой гитариста группы Юрия Каспаряна; музыканты первого состава группы НАТЕ!
Среди многочисленных гостей можно отметить художников всемирно известной теперь группы «Митьки» (от Дмитрия Шагина до Алексея Митина); Аркадия Высоцкого, сына известного артиста Владимира Высоцкого, актера и сценариста; режиссеров так называемого «параллельного кино» (немое черно-белое кино на 16 мм пленке) от Евгения Юфита (Юфы) до Евгения Кондратьева (Дебил); музыкантов горьковской группы ХРОНОП; известную исполнительницу а lа фольклор Инну Желанную (г. Москва); лидера группы АКВАРИУМ Бориса Гребенщикова; музыкантов группы АЛИСА; популярного рок-журналиста Андрея Бурлаку; представителя известного английского музыканта и продюсера Брайана Ино Пола Гадфри; редактора рок-газеты «Иванов» Сергея Степанова (г. Тула); Михаила Фанштейна, экс-басиста группы АКВАРИУМ, ставшего позднее ее директором, а в настоящее время являющегося исполнительным директором международного фестиваля неформального и авангардного кино «Дебошир Фильм»; бас-гитариста и певца Виктора Сологуба (СТРАННЫЕ ИГР, СТАНДАРТ, ИГРЫ, ПОП-МЕХАНИКА, DEADУШКИ); Светлану Данилишину и Нину Барановскую, которые были в то время представителями администрации Ленинградского рок-клуба; журналистов рок-журнала «РИО»; музыкантов различных питерских групп, чей перечень занял бы очень много места; питерского кинодокументалиста Алексея Учителя со своей творческой группой; питерских рок-фотографов Наташу Васильеву, Диму Конрадта, Валерия Потапова; представителей различных рок-клубов страны от Новосибирска до Харькова; теле, радио и кинодокументалистов разных стран, представителей 5-го канала Лен. ТВ и ТНТ, постоянного хроникера Камчатки; Евгения Павлова, знаменитого барабанщика (РОССИЯНЕ, НОКАУТ, СКОРАЯ ПОМОЩЬ, ГРУППА ЮРИЯ ИЛЬЧЕНКО, РОК-Н-РОЛЛ СИТИ) и многих других.
Одним из соединяющих факторов стало появление рукописного журнала, получившего впоследствии название «Время топить». Служивший вначале для обмена служебной информацией между сменными кочегарами, он постепенно превратился в конгломерат документально-художественного отображения как творческой жизни отдельных кочегаров и их друзей, так и событий, происходящих в котельной и за ее пределами. На страницах журнала оставили свои автографы как кочегары, практически все, без исключения, обычно в рабочее время, так и гости, в том числе Борис Гребенщиков, Джоанна Стингрей, Андрей Столыпин, Инна Желанная, Натали Минц, Пол Гадфри, Дмитрий Шагин, Олег Гаркуша и многие, многие другие. Стихи, тексты песен, прозаические миниатюры, анекдоты, пародии, карикатуры, графика, зарисовки с натуры, цитаты из различных источников — вот неполное содержание 20 с лишним томов на всем протяжении существования Камчатки. Ярким примером может служить шутка, вызванная просмотром фильма «17 мгновений весны»: ЦЕНТР — ЮСТАСУ.
АССА Е-Е!
ГУСТАВ.
Уже в течение первого сезона (1986–1987 гг.) в котельной была сформирована и начала там же свои репетиции группа НАТЕ! Был снят короткометражный фильм Йах-ха!" с Виктором Цоем в главной роли. Известный кинодокументалист Алексей Учитель искал и нашел понимание и поддержку обитателей Камчатки в попытке осмыслить такое явление, как русский рок, в результате чего появился первый фильм на эту тему — "Рок". Появился он, во многом, благодаря тому, что директором стала по приглашению Алексея учителя Марианна Цой. Одно время с завидным постоянством происходили вечеринки, называемые Башлачевскими четвергами, на которые приходило довольно много гостей послушать песни и рассказы, на которые Александр Башлачев, будучи журналистом по образованию, был горазд.
Так котельная Камчатка стихийным образом превратилась в творческую лабораторию, здесь звучали новые песни разных авторов, обсуждались грядущие выступления ПОП-МЕХАНИКИ, прослушивались новые альбомы разных групп, планировались квартирные и концертные выступления, обсуждались разные аспекты творческой жизни, как музыкантов, так и других представителей андеграунда. Был даже создан Клуб Народной Космонавтики, члены которого ратовали за всенародное избрание космонавтов для новых полетов. Время от времени Котельная превращалась в редакцию популярного тогда самиздатовского журнала "РИО", главным редактором которого был известный и поныне журналист Андрей Бурлака, привлекший тогда группу молодых журналистов для регулярного освещения интенсивной рок-н-ролльной жизни, как в Питере, так и в других городах.
После гибели двух легендарных кочегаров Камчатки — Александра Башлачева (17 февраля 1988 г.) и Виктора Цоя (15 августа 1990 г.) Котельная Камчатка стала центром паломничества огромного количества людей, в основном, молодежи из разных городов и весей, практически со всей территории бывшего теперь Советского Союза. То паломничество продолжается и по сю пору. Так невольно Котельная Камчатка приобрела статус мемориала.
22 июня 2002 года силами скульптора Степана Мокроусова и Котельной Камчатка была открыта памятная доска с горельефом, посвященная 40-летию со дня рождения Виктора Робертовича Цоя при финансовой поддержке Дмитрия Игнатьева, Председателя Правления ПН "Ленстройматриалы". Это событие широко освещалось средствами массовой информации — телевидением (16 общероссийских и петербургских каналов) и печатными изданиями.
Различные воспоминания о концертах КИНО и всевозможных встречах с ее непосредственным лидером Виктором Цоем со слов друзей и очевидцев.
Первые два года учебы мы почти не дружили, а потом создали свою группу — тут все началось! Я, собственно, и учил Витю играть на гитаре. Так как на бас-гитаре всего четыре струны, мы подумали, что ее Цою будет проще всего освоить. Мы купили за 40 рублей в комиссионке бас-гитару.
Однажды решили создать клуб любителей томатного сока. Купили большую банку и тут же "распили". Все, говорим. Вино, пиво пить больше не будем! Но после целой банки нам стало плохо. Еще помню случай: Витька проголодался и начал есть из банки варенье, а банка разбилась, огромный кусок стекла отлетел и Цой его проглотил. Начал харкать кровью, я насмерть перепугался. Но ничего, все обошлось.
Однажды, помню, какой-то тип Рыбе нунчаками голову пробил, так Витьку как ветром сдуло. Я же обидчика кирпичом отогнал. Когда страсти улеглись, Витькино исчезновение всех развеселило. "А Цой-то где? Нету!" А потом догадался позвонить, он уже дома был.
Он был молодым человеком, внешне, как все. Что касается его отношений с сокурсниками, то никаких инцидентов не помню, ни драк, ничего… Предводителем его было назвать нельзя. Как одевался? Такие высокие сапоги и свитер… черный. Булавки, рваные штаны и т. п. — этого на нем не было. Тонкая шея, очень хрупкий — в общем, не спортсмен. Длинноватые черные волосы. Нацмен — у нас таких не было.
Не знаю, как он вел себя на переменах, а на уроках — слушал. Витю никогда не выгоняли из класса, в общем, он не был шпаной. Что такое шпана? Сидит, развалившись, что-нибудь скажешь, а ему все равно. А конспект Цоя можно было привести в качестве примера, он все-все записывал.
Злостным прогульщиком никогда не был. Тогда он был уже взрослым человеком, и отношение к учебе у него было серьезное. Я не классный руководитель, чтобы считать его прогулы и пропуски, но все мои задания выполнялись им очень четко, не было инцидентов, чтобы он одно не сделал, другое…
Он слушал и в то же время постоянно что-то рисовал. У него на последней странице конспекта были какие-то лица, абстракции, люди… И вот, смотрю я как-то — у него уже не в тетради, а на полуватмане, моя во-о-от такая голова… Я гляжу на него и улыбаюсь. А он мне не в глаза смотрит, а на облик, и сам рисует, рисует. Ну, я и думаю: дам ему дорисовать, никто ведь из 36 человек так хорошо и много не рисует. А Цой это умел от Бога.
Портрет этот Цой подарил Людмиле Владимировне, а когда начался ажиотаж с "КИНО", рисунок, конечно же, превратился в ценность. В этом портрете — очень много от профиля автора: волевой, прямой взгляд, выдающийся вперед подбородок…
Со второго полугодия второго курса у них начался диплом, сплошная практика и ученики почти не бывали в лицее. И все, Витю я почти не видела. Хотя после окончания училища приходил — ведь он в нашем ансамбле работал. Приводил каких-то ребят. Цой играл, но чтоб я видела в нем выдающегося музыканта?.. Ну, мальчишки и мальчишки. Тогда эти ансамбли были во многих школах и ПТУ.
Он был очень талантливым. И если бы проучился все 4 года — был бы хорошим специалистом в нашей области, но поскольку у него появился другой интерес… Откуда я знала, что у него будет совершенно другая стезя?
Потом он исчез из лицея, и вдруг мы видим: "Боже мой, Виктор Цой в ДК имени Горького?!" Он со своим ансамблем выступал. Так мы все сбежались на концерт. Я пришла и сидела в административной ложе, слушала и удивлялась, что это Цой. Такой молодой, а пел проникновенные и правильные вещи…
Рыба, Цой, Базис. Все из соседних дворов. Вот это и есть первое КИНО — вспоминает Миша Дубов. — Мы все там жили: Витебский, Типанова, Космонавтов. Свинья жил на Космонавтов. Помню, он привел ко мне Цоя, а с ним Артемий Троицкий пришел — босиком, бородатый, с портвейном, и еще толпа панков. Моя матушка в ужас пришла. Витька был волосатый, в булавках, в галстуке, говорил, что он хип-панк. Свинья представил его Троицому: Вот Цой, послушай его песни.
В десятиметровую комнату пятнадцать человек набилось, все киряли, а Витька взял гитару и запел — "Мои друзья всегда идут по жизни маршем".
С Витей мы знакомы с девятого класса. Я жил тогда на Петроградской, а учился рядом с Сенной площадью, в 1-й Петербургской гимназии вместе с его друзьями. Была такая группа "Палата № 6". Мой друг и одноклассник Максим Пашков сочинял для нее музыку и тексты.
Тогда еще Витя не писал ни музыки, ни текстов. Но много рисовал. Специально ничего не показывал, но когда я приходил к нему домой, он тогда жил у Парка победы на Московском проспекте, то всюду — на стенах, на мольберте, даже на полу лежали его рисунки. Не заметить их было просто невозможно.
Кстати, из тех времен у меня сохранилась одна тетрадка, и которой сочинена и нарисована история вымышленного государства. Где все персонажи наши общие знакомые. Рисовал ее Максим Пашков по большей части. Возможно, есть в ней рисунки и Цоя. Но какие именно, теперь уже не разобрать. Но мот совершенно точно: на этой странице нарисован Виктор и надетом на голову двурогом шлеме…
Другую картину мне Витя просто подарил, нравилась она мне очень. А еще одну, на которой дома и улицы изображены, и у него выменял. Витя сам себе шил рубашки и джинсы. А я вот, например, шить не умел. Максим тоже. Мы что-то кроили из чего-то. У меня были две перчатки. Одна красная, другая черная. Тонкие такие, лайковые. Они женские были, но их растянули в мокром виде и обрезали кончики пальцев. Вите они жутко нравились и он все их цыганил у меня. А я все думал, что бы такое равноценное получить взамен. У него как раз стояла в работе картина и я махнул. Вот эту середину, треугольник, он при мне забил. Но все же особенно мне дорога картина, подаренная Виктором. Я не случайно вспомнил о ней, оформляя обложку видеошколы игры на гитаре…
…я помню такой эпизод, когда они выступали на квартире у Володи Левитина — это тоже был один из членов подпольной мафии, была такая большая квартира, как раз очень удобная, возле Ленинградского вокзала. И там выступал дуэт: Цой и Рыба. Причем они как бы даже нарочно оделись в такие неоромантические костюмы, какие-то у них были такие чуть ли не жабо кружевные. В общем я помню, что это производило впечатление крайнего мажорства на самом деле.
А в это время у Свиньи были как раз гастроли, и с этих гастролей его вместе с басистом Нехорошим занесла нелегкая в эту квартиру, и он тут же принялся выяснять отношения с Цоем, как-то над ним начал издеваться, обзывать мажором. Но поскольку Свинья был довольно-таки пьяный, то там у них получился такой не очень приятный эпизод. Цой подошел, похлопал его по щеке со словами: "A-а, ты все дерзаешь, ну дерзай дальше".
В результате у него чуть не произошло столкновение с человеком, приставленным охранять Свинью, поскольку он все время попадал во всякие истории. И мы договорились тогда, что со Свиньей будет специальный человек ходить, двухметрового роста, по кличе Лелик.
Я думаю, что Цою угрожала очень большая опасность, несмотря на знание карате, потому что Лелик воспринял это как нападение на Свинью…
Первый раз я общалась с Виктором Цоем на дне рождения Севы Гаккеля, виолончелиста из Аквариума, 19 февраля 1983 года. Сева тогда работал сторожем в каком-то ПТУ, ему исполнялось 30 лет, и он пригласил всех ночью к себе на работу. Это было после концерта в Рок-клубе, где играли КИНО и АКВАРИУМ.
Помню огромный холл, много народу. Много знакомых, Гребенщиков, какие-то иностранцы, я только что купила новый крутой фотоаппарат "Зенит" (до этого у меня была "Смена"), стоял здоровенный стол с бутылками, хлебом и колбасой на бумаге, и я все время всех фотографировала. Потом оказалось, что у меня порвалась пленка в самом начале, и я только зря вспыхивала целый вечер вспышкой.
И там был Цой. Я уже знала его песни, у меня была кассета, и я все время слушала, потому что мне нравилось слушать, как он поет. Ну и мы немножечко поболтали, он был в белой рубашке. Мой муж сказал, что ему нравится песня про электричку, а Цой сказал, что ему тоже нравится, и что вообще, у него любимая группа — КИНО. Как приходит домой, так сразу включает магнитофон и начинает его слушать. Ха-ха.
С тех пор я фотографировала Цоя везде, где только видела. И он был рок-звезда. Сразу, с самого начала, независимо от зарплаты кочегара и всего остального. Крутым нельзя стать, крутым можно только быть. Цой был крутым изначально, всегда.
30-летие Севы Гаккеля. Юбилей отмечался в рок-клубе, где играли "Аквариум" (БГ, Дюша, Сева, Фан, Петр, Болучевский, Курехин, Ляпин) и "Кино". Перед концертом с БГ и Цоем там же в рок-клубе была проведена беседа. Разговаривал с ними представитель КГБ, курирующий ленинградский рок. Смысл беседы заключался в предостережении музыкантов от различных сценических вольностей. Разумеется, беседа вызвала обратное действие — концерт прошел на грани истерики, будто бы музыканты играли в последний раз. После этого состоялся банкет в техникуме, который сторожил Сева.
В 1982 году я жил на улице Композиторов в доме 5, в 531 квартире, а в соседней жила Оля Максутова. У меня была двух, а у нее трехкомнатная квартира. Моя жена появлялась в доме редко, а у Оли родители работали на Севере. Мы быстро познакомились — в результате на двоих получилось пять комнат, две ванны и два туалета. Одиночество нам скрашивали многочисленные друзья и знакомые, их количество неудежимо росло. Одним из них был Владик Шебашов, который и предложил Оле, учившейся вместе с ним на одном курсе в институте культуры, сделать домашний концерт группы КИНО. Оля не знала как быть и поручила решение этого вопроса мне.
Владик проявил организаторские способности: набрал слушателей и снял с них по пять рублей — два для музыкантов и три на вино. Большая комната у Ольги была пустой — там все и происходило.
Владик с вином пришел заранее и расставил на полу по периметру комнаты через метр по две бутылки сухого и по два плавленых сырка. Концерт прошел очень мило. Было около 25 человек. Играли Цой с рыбой. Им помогал еще один их приятель — устраивал перкуссии. Мой сосед сверху — Саша Арсеньев, офицер КГБ в запасе, по моей просьбе сделал магнитофонную запись. К моему великому сожалению, запись получилась очень плохой и была впоследствии стерта. Цой с Марьяной уехали домой, а рыба остался у нас жить еще три дня.
На следующие концерты я уже сам приглашал музыкантов и собирал аудиторию. Еще разок пели у Оли Цой с Рыбой. Перкуссиониста не было, зато Рыба пришел на костылях, так как был со сломанной ногой и опять остался на три дня.
Потом у Оли играл Майк, а все следующие квартирники происходили уже у меня.
Летом 1983 года, на следующий день после праздника Белых Ночей, у меня играл Цой. Записывал его Коля Иванов, специально для этого приехавший со своим магнитофоном ("Астра-209"). Присутствовали — Серега Васильев, Наиль Кадыров (басист "Зоопарка" в будущем), Леша Ионов ("Почта"). Была Кэт, ныне ударница группы ВИНО, Гарик Кайдалов, который в те времена собирал все материалы по русскому року.
На этом концерте именно он, сидя с Наилем на полу в коридоре, создавал перкуссию по пустым бутылкам и громко требовал "Транквилизатор" для галерки, что прослушивается в записи.
В конце 1983 года состоялся замечательный концерт Майка с Цоем. На третьей гитаре играл Наиль. Табуреток не хватило, и Наиль сидел на перевернутом ведре. Присутствовали всякие именитые люди типа Коли Васина и Гены Зайцева. Был Шебашов и, по-моему, Птеродактиль. Да и вообще, народу набилось немало. Ваня Сидоров записал концерт на магнитофон "Нота". Где-то в начале концерта вы услышите бурные аплодисменты, при этом Майк говорит Цою — "Это не нам хлопают". А хлопали человеку, вошедшему в комнату с авоськой, полной бутылок водки.
Квартира после концерта выглядела, как после похода Мамая по Бородинскому полю — белый линолеум приобрел противоположный окрас. Вокруг валялись окурки и пепел (стекол, правда, не били). Обилие пустых бутылок этот бардак несколько компенсировало — они с трудом, но сдавались. Надо сказать, что в половине случаев я доплачивал музыкантам из своих денег (они работали, как сейчас говорится, "на гарантии"). Приходило много своих — знакомых и друзей, по большей части считавших, что им платить не надо. Я излишней строгости в сборе денег не проявлял. Майк с Цоем иногда делали скидку в пять-десять рублей, войдя в положение.
После этого знаменитого концерта Майк вместе с Цоем играли еще один раз — Майк, правда, был нетрезв, кажется, ни в одной песне текст до конца не вспомнил. Наиль с ними-тогда не играл, запись тоже не получилась. По отдельности Майк с Цоем играли у меня еще несколько концертов. Играл Майк и на одном их трех прощальных концертов — квартира была разменена и я переезжал в коммуналку на Лиговский проспект.
Поделиться книгой: