Поцелованный морем [СИ]

— Хорошо, Бен. Пойдешь со мной?

— Куда? — спрашивает он, оторопев.

— На пляж, конечно же. Проследишь, чтобы я в воду не полезла, — и вроде бы есть в этом легкая насмешка, но все же сказанное звучит на удивление искренне.

Ах, ну раз так…

— Хорошо, — соглашается он осторожно.

Бен догоняет ее, и они продолжают идти рядом друг с другом. В этом нет ничего необычного, но он все равно начинает волноваться.

Что бы такого спросить?

— Я тебя сегодня видел, — начинает он невпопад. — Днем, в столовой.

— В какой именно? — беззаботно уточняет она.

— А сколько ты обошла?

— Все, — звучит довольный ответ. — Ты знаешь, что можно куриное мясо в бекон заворачивать и запекать?

— Что? — не понимает он.

— Это называется рулеты.

— А, ну да, наверное…

— Очень вкусные. Тебе бы такое понравилось?

— Не знаю, — признается он. — Вряд ли. Я не люблю бекон.

Они добираются до пляжа. На подходе, в самой узкой части тропинки между песчаными наносами, ветер дул так сильно, что немного песка умудрилось попасть ему в глаза и в рот.

— Ух! Смотри!

Они останавливаются перед длинным пологим спуском по сыпучему песку к линии пляжа, и она указывает вперед и вниз, где даже в свете неполной луны, скрывающейся то и дело за набегающими облаками, можно увидеть яростно разбивающуюся у прибоя и широко разливающуюся по берегу волну.

Ветер неистово треплет их волосы и шумит в ушах. Теперь, чтобы слышать друг друга, они почти кричат.

— Пошли вдоль! — предлагает он, указывая на деревянную дорожку, наколоченную вдоль наносов, параллельно линии пляжа. Ему не хочется приближаться к воде, даже чтобы помочить ноги. Лучше уж так, не снимая ботинок.

И они идут: она впереди, он за ней, стараясь не отставать, но и не дышать в затылок. Общаться так невозможно, но она словно и не собирается с ним заговаривать. Просто гуляет сама по себе. А он — ее безмолвный преследователь.

Они уходят достаточно далеко от центрального пляжа, когда Бен различает вдалеке огонь и слышит спорящую с ветром громкую музыку.

Молодые люди: парни и девушки, — некоторые, кажется, моложе его лет на десять, — смеются, стоя и даже танцуя вокруг огня.

— Эй, иди к нам! — зовет один из них его спутницу, первую попавшую в отсвет костра.

Впрочем, и его появление совершенно не заботит компанию. Их тут человек двадцать пять — есть, где затеряться.

Девушка с удовольствием берет в руку предложенное ей пиво, и он тоже послушно принимает свою бутылку.

Их никто ни о чем не спрашивает, будто это в порядке вещей, и они просто окунаются в чужое тепло и веселье.

Рей нравится пиво — она пьет короткими, но частыми глотками, с радостью впитывая в себя любой смех, раздающийся поблизости, любую улыбку, несдержанный пьяный вскрик или откровенный танец, затеянный самыми нетрезвыми.

Бен, будто ее угрюмое отражение, как обратная сторона луны — темная и безрадостная, молча тянет свое пиво, пряча все эмоции, не воодушевляясь ничем из увиденного.

Его заботит только то, как девушка начинает льнуть к его плечу по мере того, как испаряется пиво из ее бутылки.

Сначала она просто склоняет голову, будто хочет взглянуть на все под другим углом. Потом упирается виском ему в плечо. Затем он чувствует, как она переносит на него вес своего тела, взявшись для равновесия за предплечье. И в конце концов одной рукой она обхватывает его за талию и прижимается крепче, отчасти повиснув на нем.

Его рука тут же обнимает ее за плечи — это кажется таким привычным, будто он сотню раз проделывал такое именно с ней.

На них никто не обращает внимания. Никто не видит, как он старается не шевельнуться лишний раз — ведь тогда она может решить, что ему неудобно, и отстраниться. Никто не обращает внимания на его частое дыхание. И уж совершенно точно никто не слышит, как громко стучит в груди сердце, будто собирается сейчас вовсе оставить его.

Их легко принять за пару, вдруг думает Бен. Они пришли вместе, и они обнимаются, как и другие парочки здесь. И девушка так запросто жмется к нему…

А потом она приподнимается на цыпочки и шепчет ему на ухо: так близко и так горячо, что он чувствительной к таким вещам ушной раковиной ловит прикосновение ее влажного дыхания и легкие, случайные касания губ, когда те произносят:

— Пошли в воду.

Он тут же опускает взгляд, чтобы увидеть ее лицо. Она смотрит на него осоловело и с улыбкой.

— Ты пьяна! — кричит он ей в ухо, изо всех сил противясь тому, чтобы припадать к ее коже и шептать.

Она еще раз поднимается и, к его полному смятению, оставляет на его щеке мягкий, влажный поцелуй. А потом разрывает объятья, ставит свою пустую бутылку на песок у ног и, ничего не говоря, будто забыв про него, идет к прибою.

Из всколыхнувшегося секундами ранее возбуждения его бросает в объятья беспокойства и смутного страха.

Сначала он медлит — смотрит ей в спину, пытаясь убедить себя, что это шутка и ей хватит ума не лезть в воду. На трезвую голову хорошему пловцу такое еще может сойти с рук, но не ей и не в состоянии пусть и легкого алкогольного опьянения.

Поэтому чуть погодя Бен кидается за ней, уже успевшей скрыться от света костра и оказаться в нескольких метрах от лижущей песок волны. Та, разбившись вдалеке, раскатывается как можно дальше, будто сожалея, что не может затопить собой весь песчаный берег.

Кричать бесполезно — он спешит, намереваясь схватить ее за руку, но тут она оборачивается и с улыбкой и легким прищуром поджидает, пока он приблизится.

— Так ты пойдешь со мной?

Бен качает головой и берет ее за запястье, надеясь удержать. Но вместо того, чтобы вырваться и продолжить путь к воде, она приближается к нему, обнимает и целует в шею.

— Прошу, искупаемся!

— Пошли отсюда, — говорит он, но ничего не предпринимает, оставаясь недвижимым. Эти поцелуи такие трепетные и знакомые, и он скован ими.

Море дышит так близко, что соленые брызги оседают на его лице.

— Прошу…

Она отстраняется и тянет его за руку, и мольба в ее взгляде и голосе заставляет его уверенность растаять. Ему хочется обрадовать ее. И они могут не заходить глубоко. Лишь ровно настолько, чтобы волны накрывали их по пояс, не выше. Так еще можно будет выстоять.

— Обещай, что не скроешься из виду. Что я тебя не потеряю.

— Конечно! — обернувшись, кричит она и сильнее тянет его вперед.

У того места, где песок становится мокрым, Бен останавливается, скидывает обувь и одной рукой загибает штаны, второй продолжая держаться за нее. Он почему-то боится отпустить ее ладонь.

И вот еще несколько шагов, и накатившая прохладная вода лижет ступни, а потом спешит убраться, чтобы через несколько секунд разлиться по новой.

Бен в тревоге останавливается.

— Я не пойду! — кричит он.

Она оборачивается, смотрит на него с хмурым упреком во взгляде, словно он ее подвел. Потом бросает его руку и широким уверенным шагом спешит вперед, будто наперекор ему.

— Стой!

Он не двигается с места, вода вымывает песок вокруг его ног, заставляя те увязать в нем.

— Если не хочешь, я пойду одна! — доносится до него с ветром.

Разбивающаяся волна кипит уже у ее колен, еще несколько шагов — и другая толкает в грудь, заставляя остановиться и выровняться. Потом она поворачивается к морю спиной, к нему — лицом, делает еще несколько шагов назад, глядя ему в глаза, и третья волна, поднявшаяся выше прежнего, накрывает ее с головой, и она исчезает.

Бен вздрагивает, в ужасе выдыхает и сам кидается вперед. Волны толкают его назад, обратное течение, напротив, влечет в море. Пена щедрыми горстями бросается в лицо, когда он ступает все глубже и рыщет руками в накатившей по грудь волне. Следующая волна бьет прямо в лицо.

Вдруг сразу несколько рук подхватывают его под мышки сзади и тянут обратно.

— Совсем сдурел! — ревет мужской голос над ухом. — Жить надоело?!

— Достали идиота?! — раздается женский голос с берега.

Его бросают на песок, и, утерев ладонью лицо, он садится и указывает обреченно на море:

— Там… девушку унесло…

— Что? — переспрашивает один из тех, кто его тащил.

Бен неуверенно поднимается; он весь мокрый, и его трясет на сильном ветру. Как от холода, так и от потрясения. Он оглядывает своих спасителей. Это те самые ребята, которые угостили их пивом. Двое парней стоят перед ним, их девушки смотрят на него издалека, испуганно и недовольно.

— Девушку унесло, — глухо повторяет он.

— Ты видел? — с недоверием спрашивает один из них.

— Да. Ту, которая со мной была.

— Оставьте его! — кричит одна из девушек. — Он напился!

И, ничего не ответив, молодые люди уходят прочь.

— Не лезь больше в воду! — кричат они ему через несколько метров.

Бен тяжело дышит, бросает один взгляд на них, а потом оборачивается и смотрит на продолжающие атаковать берег волны.

И ее нигде нет.

А ведь она обещала.

4

Он больше не подходит к воде.

Всю ночь он бродит вдоль пляжа, глядя на волны. Эти странные часы до раннего рассвета наполнены апатией, глубокой тоской и рвущим изнутри чувством пустоты.

Сегодня тот самый день.

Солнце, ласковое поутру и не слепящее пока что глаз, поднимается из-за моря, широкой золотой полосой расплескивая свой свет над горизонтом.

Он находит ее на одном из песчаных холмов, присевшей возле одиноко растущего куста с мелкими бледно-зелеными листьями.

Одежда на ней влажная, а мокрые волосы распущены и подставлены первым солнечным лучам.

Она не удивляется ему, и Бен молча поднимается по наносу и усаживается рядом, потирая усталое лицо.

При свете дня они ясно видят друг друга, и он замечает брошенный ею на его руки взгляд. Но она ничего не говорит, даже если и понимает.

— Это нечестно, — говорит он опустошенным голосом.

— О чем ты?

— Ты обещала, что я тебя не потеряю.

— Конечно, нечестно, — просто соглашается она, с удовольствием подставляя лицо еще таким робким солнечным лучам.

В тишине и молчании они встречают этот рассвет.

— Скажи мне, Бен, — вдруг говорит она. — Чем ты занимаешься? Что важного у тебя в жизни?

Он берет некоторое время на раздумье. Не рассказывать же ей о работе или о том, как сходит с ума его родня, каждый по-своему? А если о важном…

— В основном, пытаюсь избавиться от прошлого.

Он чувствует, как его руку, упирающуюся в песок, накрывает ее ладонь.

— Я помогу, — произносит она торжественно и с тихой радостью в голосе, и он может только смотреть в искрящиеся внутренним светом ореховые глаза и безоговорочно верить каждому ее слову.

Да. Она всегда помогала.

Поэтому он поднимается и дрожащими пальцами начинает расстегивать рубашку, с решимостью глядя на убегающую по синей воде к горизонту дорожку веселых солнечных бликов.