Поцелованный морем [СИ]

Марина Буторина

ПОЦЕЛОВАННЫЙ МОРЕМ

1

Дорога и дома дышат жаром.

Изнывающий от зноя курортный городок встречает его недвижимостью чисто выметенных улиц, вонью с ближайшей помойки и провинциальной аляповатостью магазинных вывесок и реклам.

Но он здесь ненадолго — все это терпимо.

А если выйти из машины и обойти главную улицу, то можно увидеть манившее его еще с трассы своими синими, сверкающими проблесками за полями и редким подлеском море.

И вот оно.

Необъятное, огромное, как небо. Неспокойное, с заметными издалека пенящимися бурунами, что с такого расстояния кажутся почти ласковыми, но он знает, что если спуститься на берег, то волны окажутся сильными, способными в прибое сбить с ног даже его. А уж унести ребенка им — ничего не стоит.

Бен возвращается к машине, забирает с пассажирского сиденья портфель с документами и направляется вниз по улице, туда, где, если верить навигатору, находится столовая, в которой его уже ждет По.

Жара. Нестерпимая жара. Он уже тоскует по прохладе родного края, по его тенистым хвойным лесам, по дождливому лету.

Походя, Бен осматривается по сторонам, обращая внимание на то, как все устроено, и на людей.

Южане никогда не вызывали у него симпатии и тем более доверия. Шумные, наглые, медлительные и до чертиков ушлые.

И По не исключение.

Такой же хитро щурящийся по одному ему ведомой причине, разваливающийся на сиденье, будто ему тяжело держаться прямо, и без умолку болтающий обо всем, кроме дела, смуглый, чернявый наглец. Не говоря уже о том, что он выторговал у их фирмы самые лучшие условия для договора. Черт бы драл его безупречно подвешенный язык.

— Мне нужно завизировать все в офисе. Он в городе. Завтра скатаюсь, и к вечеру он будет уже у тебя.

— А сегодня никак? — разочарованно спрашивает Бен. Он-то надеялся, что не будет задерживаться здесь на ночь.

— Нет, — По усмехается своей ослепительной белозубой улыбкой. — Прости, брат. Сегодня у дяди юбилей — такие события не пропускают. А ты что, без жилья?

Его, как всегда, коробит это фамильярное «брат», и он сдержанно кивает, убирая ручку и не понадобившиеся бумаги.

Посетители приходят и уходят, и одной из них оказывается девушка — загорелая, выше среднего, она невольно приковывает к себе взгляд. Да и весь ее вид заставляет обратить на себя внимание.

Может, тут это дело обычное, но ее волосы, скрученные в узелок на затылке, мокрые — только пряди вокруг лба, ушей и шеи, высохшие уже и выбившиеся из прически, мягкими завитками обрамляют лицо. На ней короткие джинсовые шорты, линялые и рваные явно не в угоду моде, и полосатый топ, оголяющий мягко сияющую кожу плеч и аккуратный пупок на подобранном животе. А еще она босая, и капельки воды не успели высохнуть на ее тонких щиколотках и высоких, очерченных икрах.

— Так останавливайся у нас! Мы найдем уж какой-нибудь свободный угол! Погуляешь на празднике — родня не будет против!

— Нет, — ответ вырывается прежде, чем Бен умудряется подумать или хотя бы сочинить какую-нибудь отговорку.

Не надо ему этого южного гостеприимства.

Девушка с осторожным, но неподдельным любопытством оглядывает столовую и, чуть помедлив, встает в очередь на раздаче.

Смотреть на нее приятно. Такое бывает, когда человек (женщина ли, мужчина) так ладно скроен, и все в нем радует глаз: и здоровый, ровный цвет кожи, и идеальность пропорций, и хорошо, но не чрезмерно развитая мускулатура, и естественная плавность движений, — что, кажется, взор отдыхает.

И в его интересе действительно нет ничего нескромного. Пока девушка не поворачивается в профиль, оглядывая очередь, и он не замечает выступающий сквозь тонкую ткань сосок на ее высокой, маленькой груди.

Ощутив волнение и беспокойство, Бен торопится отвести взгляд.

— Нет, — повторяет он, откашлявшись. — Я что-нибудь найду. Не хочу вас стеснять.

По пожимает плечами. Он еще возится с договором, что-то сверяет и перечитывает, звонит начальству с уточняющими вопросами, несколько раз разговаривает и с родственниками и один раз флиртует с женщинами за соседним столиком.

Но Бен не возражает — он продолжает украдкой наблюдать за девушкой у раздачи, стараясь больше не опускать взгляд ниже ее лица (к чему понапрасну заводиться?) или смотреть на нее в общем, не акцентируя внимание ни на чем конкретном.

Это оказывается забавно. Она заставляет свой поднос всевозможными тарелками с салатами и горячими блюдами, взгромоздив одно на другое. Иногда она заглядывает через плечо впереди стоящего мужчины и берет то же самое, что и он.

Ее настроение явно улучшается при виде еды. Взгляд сияет, и она улыбается сама себе.

Правда, радость длится недолго — стоит кассиру с суровым лицом посчитать все и назвать цену. Девушка растерянно что-то отвечает, ей непреклонно возражают, и все заканчивается тем, что, оставив поднос со всем содержимым и расстроенно нахмурившись, она выходит наружу.

Бен оборачивается ей вслед, раздосадованный увиденным.

— Так где ты остановишься? — спрашивает По, сгребя договор и сунув небрежно смятые бумаги в свою папку.

— Найду, — коротко отвечает он, пресекая любые попытки вернуть разговор в это русло.

Возможно, он просто заночует в машине.

— И, это… — По скребет затылок. — Осторожнее при купании. Недавно было штормовое предупреждение, а пляжи все равно полные. И вот уже два утопленника.

— Я не собираюсь купаться.

Закончится эта встреча когда-нибудь? Он должен быть сдержанным.

— Совсем? — По неподдельно удивляется. — Сходи хоть ноги помочи. Когда еще раз побываешь на юге!

— Надеюсь, нескоро.

Что ж, не вышло.

Хотя тому все нипочем.

— Ну ладно, — По быстро собирается. И как ему удается сохранять доброжелательность? — Завтра утром наберу. До встречи!

Бен прощается кивком головы и не смотрит ему вслед.

2

После обеда он прогуливается по городу.

Все, как обычно заведено в подобных местах, никаких приятных или неприятных сюрпризов: множество лоточников по дороге к общественному пляжу, отдыхающие в купальных костюмах, дети, надувные круги, дешевые кафешки, запах еды, пропитавший улицы, и соленое дыхание моря, дарующее прохладу.

Ветер дует сильнее, когда он проходит мимо улочки, ведущей к воде. Та похожа на узкую горловину между песчаных холмов с редкой порослью безжизненного кустарника, и ветер задувает в нее, как в воронку, подметая песок у ног проходящих сквозь нее.

Но сам Бен не сворачивает туда.

Время тянется нестерпимо медленно. Возможно, зря он вызвался ехать в эту командировку. Тогда это казалось разумной идеей. Но это место… Если бы он только знал, что оно из себя представляет, если бы только догадывался, какие чувства всколыхнутся в нем при виде морской синевы, — отмалчивался бы перед начальством до последнего. И те ни за что не посмели бы отправить его сюда. Не в эти выходные точно.

Но…

Ближе к вечеру, когда он решает пораньше поужинать, чтобы сразу на закате лечь спать, и находит одно-единственное на всю округу приличного вида кафе, ему звонит мать.

Он обреченно вздыхает, но не ответить не может.

— Да, мам.

— Бен? — спрашивает она таким тоном, что сразу ясно: вся извелась, лишь бы он не сглупил.

— Да, мам, — терпеливо повторяет он.

— Как твоя поездка? — еще один не менее напряженный вопрос, хоть она и пытается выдать его за обыкновенное любопытство.

— Все хорошо, — а что еще сказать? — Здесь жарко.

И он молит Бога, чтобы она не вздумала говорить вслух то, что он и так прекрасно читает между строк.

— Знаешь, я подумала, что так даже лучше. То, что ты решил уехать. Возможно, в этот день тебе лучше быть подальше, — и вновь этот упавший серьезный голос, который он слышит так часто уже второй год. — Я съезжу на кладбище. Проведаю…

— Мам, я в порядке. Мне пора. Пока.

Он кладет трубку, не дождавшись ее прощания.

На самом деле, он уехал не от воспоминаний, а ото всех этих разговоров.

Но звонки на этом не заканчиваются.

Следующим оказывается По. Кайло торопится ответить, надеясь, что каким-то чудесным образом все деловые вопросы разрешились уже сегодня, и, если так, он сможет уже через час ехать за рулем своей машины навстречу ночному шоссе.

— Да.

— Хей, брат! Как дела? — голос По веселее прежнего, а на фоне играет музыка и раздаются чьи-то голоса.

— Да.

— Знаешь, у меня сестра с мужем сдают на лето домик со всеми удобствами — он тут, в километре от нашего дома. Отличное место, и до моря меньше сотни метров…

— Я уже нашел, где заночевать.

— Да я не о том. Вы приезжайте всей семьей следующим летом — они вам скидку по знакомству сделают. Я тут обратил внимание еще при встрече…

— Извини, не могу говорить.

Бен вновь кладет трубку, но эта его болтовня…

Он заказывает еду. Ему приносят в подарок бокал вина. Он с задумчивостью смотрит на него.

Вечереет, и Бен вновь от нечего делать гуляет вдоль одной-единственной центральной, а потому и оживленной улицы, которая в сумерках начинает преображаться, и там, где днем было пусто и безжизненно, теперь все горит и сверкает, музыка делается громче, а народ с охотой спешит развлечься.

Его тоже зазывают попробовать мяса, выпить местного вина.

А у одного из киосков с мороженым ему вновь попадается девушка, та самая, босая, из столовой.

Мороженщик — молодой парень — уже закрывается, и она, заложив руки за спину, о чем-то толкует с ним. Точнее, просит. Как просят хорошего приятеля.

Парень сомневается, отшучивается, но потом все же достает вафельный рожок и накладывает туда три шарика мороженого: клубничный, ванильный и шоколадный.

Девушка, с заигравшими на щеках от ослепительной, но не фальшивой улыбки ямочками, принимает рожок, машет на прощание рукой, а потом идет дальше по улице, прочь от мороженщика и от него самого, застывшего в нескольких десятках метров от этой сцены.

И немного погодя Бен, сам не очень понимая, зачем оно ему надо, начинает идти за ней.

В конце концов, ему совершенно нечем здесь заняться.

Девушка прогуливается неспешно и с явным интересом глядит по сторонам. Кажется, ей, в отличие от него, нравится все, что она видит. И еще ей нравится мороженое. Очень. А когда то заканчивается, она выпрашивает в другом киоске хот-дог.

И еще одна прекрасная улыбка в награду.

Бен чувствует себя немного зачарованным, наблюдая издалека за тем, как мило и в то же время наивно она уже второй раз проворачивает этот трюк.

И он понимает, что она совершенно точно ни с кем из них не знакома. Как бездомная кошка, которая побирается по улице.

Она продолжает идти и есть на ходу, бесстрашно ступая по любой грязи, которую можно встретить на здешних улицах: ее не смущают ни бычки от сигарет, ни сомнительного происхождения мокрые пятна.

Она идет на пляж.

3

Бен наблюдает за ней с тревогой — уж не собирается ли она сейчас купаться?

Но девушка безмятежно продолжает свой путь прямехонько к пляжу. Поэтому то, что он ускоряет шаг в попытке сократить расстояние между ними, вызвано уже не праздным любопытством, а легким беспокойством. По ведь предупреждал, что в воде нужно быть осторожным даже днем, а уж ночью…

Они оказываются на проходе к пляжу, и когда их минуют те редкие отдыхающие, что еще здесь прогуливаются, и больше никого вокруг нет, он решается:

— Эй! Ты же не полезешь в воду?

Девушка резко оборачивается и с расстояния долго вглядывается в него. Вокруг темно — наверное, он ее пугает.

— Кто здесь?

И он не придумывает ничего лучше:

— Это Бен.

Девушка сначала молчит, но потом раздается смешок.