Писательское ремесло

Джим Батчер

Писательское ремесло

Вопрос в том, чему именно у них учиться можно, а какие рекомендации следует воспринять критически…

Элеонора Раткевич

Мысли вслух

Руководства по части написания книг — от Буало до Стивена Кинга — у нас все как-то больше зарубежного происхождения. Отечественная «Золотая роза» так прочно забыта, что это даже странно. Или не странно? Раз зарубежные авторы пишут бестселлеры, значит, у них и надо учиться, не так ли?

Вопрос в том, чему именно у них учиться можно, а какие рекомендации следует воспринять критически.

Не поймите меня неправильно — это хорошие, толковые, почтенные руководства, которые действительно могут научить многому, и я сама их рекомендовала не раз. Я не ударилась в славянство и не собираюсь сообщать, что хорошилище грядет по гульбищу из ристалища, да и другим не советую. Но все же есть область, в которой к рекомендациям зарубежных авторов следует подходить с осторожностью.

Область эта — стиль.

Пока речь идет о способах создания и выявления характеров, построения сюжета, развития действия — все в порядке. Мы действительно многому можем научиться. Даже если речь идет о совершенно новых для нас художественных принципах. Например, композиция в духе «расходящихся волн» ничем не похожа на привычное нам «экспозиция-завязка-кульминация-развязка» — но она очень интересна, и отчего бы не освоить и ее, отчего бы не расширить свой арсенал выразительных средств? Но когда речь идет о стиле, о языке текста, давайте не будем все-таки забывать, что создавались все эти рекомендации ДЛЯ ДРУГИХ ЯЗЫКОВ С ДРУГОЙ СТРУКТУРОЙ.

Все советы Флобера — я думаю, они достаточно общеизвестны, чтобы здесь их не напоминать — относились к французским писателям. И учитывали особенности французского языка. Именно для него они и ценны — а русский язык над собой таких насильств не очень-то и допускает. В худшем случае текст получается ритмически вывихнутым и очень принужденным по исполнению, в лучшем принужденности нет, но художественных средств все же недостает. Да и для французского языка рекомендации Флобера не так чтобы и безусловны — дело вкуса, конечно, но мне отчего-то не кажется, что Бальзак как писатель вообще и как стилист в частности хуже Флобера. Или, если обратиться к отечественным примерам — что Гоголь как писатель и стилист хоть чем-то хуже Дивова (который рекомендациями Флобера очень даже пользуется). Между тем довольно открыть хотя бы «Страшную месть» — вот явился колдун к святому схимнику, и что же? Посчитайте, СКОЛЬКО раз на неполных две страницы повторяется «страшный», «страшно», «страшен» — да Флобера бы удар хватил!

Впрочем, Флобер нынче большинству авторов не указ. Сейчас времена пошли не те, всякие там Буало, Флоберы и прочие французы уже не могут снискать прежнего трепетного внимания. Настало время триумфального шествия литературы англоязычной — и рекомендации по части успешного и качественного книгописания начинающие авторы пользуют по большей части англоязычные по происхождению.

Тут-то и расцветают новые, как сказал бы Дзеами, «цветы стиля».

Я с удовольствием рекомендовала в свое время Стивена Кинга — «Как писать книги». И по большей части его рекомендациям можно (а иной раз и нужно) следовать. Но ровно до тех пор, пока они не привязаны жестко к специфике английского языка.

Формулирует он свои рекомендации четко и хлестко.

Как хороша фраза «Глаголы вам не враги, прилагательные вам не друзья»!

И как же опасно русскоязычному автору следовать этому совету!

Грамматическая выразительность глаголов в английском языке огромна. Посудите сами. Времен в английском языке, строго говоря, четыре — Present, Past, Future и Future-in-the-Past — настоящее, прошлое, будущее и будущее-в-прошедшем (в русском языке такого нет). Каждое из них может быть использовано в четырех конфигурациях — Indefinite, Continuous, Perfect и Pefect Continuous — неопределенное, продолженное, завершенное и продолженно-завершенное. То есть ШЕСТНАДЦАТЬ временных форм только в активном (действительном) залоге! Плюс столько же в пассивном (страдательном) залоге, который в английском языке стилистически равноправен с активным. Итого — уже тридцать два. Плюс дополнительные глагольные конструкции, даже не выделяемые в отдельное грамматическое явление. Плюс изумительное разнообразие модальностей, способных выражать тончайшие оттенки смысла. Плюс использование немодальных глаголов в модальном значении. Я когда-то приводила пример: в русском переводе байроновское «Хочу я быть ребенком вольным» как-то не очень трогает душу — ну, хочешь, так и хоти себе, хотеть не вредно! — а вот в оригинале «I would I were a careless child» неизменно заставляет мое горло сжиматься, и не только из-за великолепной фонетики. Прежде всего это великолепная грамматика. Выбрав именно эти два глагола, чтобы высказать свое желание, Байрон ГРАММАТИЧЕСКИ выразил одновременно и силу этого желания, и его вполне осознанную безнадежность. Словно могучая волна желания разбивается об утес невозможности. И все это достигнуто без привлечения каких бы то ни было дополнительных художественных средств — только за счет грамматики!

Да, и не будем забывать такую великолепную штуку, как герундий — имеющий форму глагола и соединяющий в себе свойства глагола и существительного! Герундий, во всей своей прелести совершенно непереводимый на русский язык! Помню, как я мечтала когда-то перевести рассказ Бредбери «Utterly Perfect Murder»… и на первой же странице нарвалась на целый абзац, исполненный герундием. Конструкции, соединяющие в себе мобильность глагола и фундаментальность существительного. В русском переводе чем-то пришлось бы пожертвовать, а мне тогда по молодости лет не хотелось жертвовать ничем. Но красоту и выразительность этой грамматической формы я запомнила навсегда.

В русском языке глагол не несет и десятой доли той грамматической выразительности. О да, и в русском языке глагол — одна из ведущих частей речи. Недаром «глаголить» раньше значило «говорить» (справедливости ради замечу, что в те времена грамматическая выражительность русских глаголов была все-таки побольше). Да и слуха вещего должен коснуться всенепременно божественный глагол, а вовсе не божественное деепричастие. И сердца людские полагается жечь глаголом, а отнюдь не прилагательным и даже не существительным. И все же русские глаголы выразительны лексически более, чем грамматически. Три времени против шестнадцати — слабовато будет, ничего не поделаешь. Шесть против тридцати двух, если считать страдательный залог — пропорция и вовсе неравная. К тому же в русском страдательный залог стилистически НЕ равноправен с действительным. По большей части он относится к речи канцелярской, официальной, официозной. «Это здание было построено в 1800 году» «Платье сделано из шелка»… это не живая, это исключительно письменная речь с оттенком казенности. Совершенный и несовершенный вид глагола не полностью покрывает спектр английских значений — он выражает только завершенность действия. Продолженность его грамматически не выражена, в общем, никак, а уж словосочетание «продолженно-завершенный» вызывает разве что вопрос: «Холмс, но КАК?!» Модальности беднее английских. А уж объяснить не-англофону, что такое герундий, с ходу и вообще невозможно. Грамматическая выразительность русских глаголов достигается все же больше за счет приставок-суффиксов, нежели чего-то иного, но это не что-то специфически глагольное.

Это не значит, что русский язык беднее английского — никоим образом! Но это значит, что глаголы нашим авторам хоть и не враги, но скорее союзники, чем друзья, и безудержно кидаться в их объятия, пренеберегая прочими союзниками, рискованно.

А вот с прилагательными ситуация выглядит диаметрально противоположной. Грамматическая выразительность английских прилагательных если и не стремится к нулю, то находится на очень близкой к нему отметке. Что они нам могут предложить, кроме трех степеней сравнения? Из-за относительной нехватки приставок и суффиксов — да, в общем-то, ничего. Другая структура языка, что ж поделать. «Little — less — the least», вот и весь сказ. Русский язык может предложить побольше — «малый», «малой», «маленький», «малюсенький» и прочие — разные и по значению, и по стилистической группе прилагательные, и это только те, которые вспоминаются с ходу, на самом деле их побольше. Неудивительно, что мастера английской словесности издеваются над теми, чей текст преизобилует прилагательными, что для них это синоним неумения. Но вот русскому автору прилагательные ни в коем случае не враги. Разумеется, если ими все-таки не злоупотреблять до неприличия.

Вот и получается, что совет, пригодный для одного языка, становится по меньшей мере сомнительным, если им пользуются носители другого языка.

Так что следовать подобным советам, когда речь идет о работе над СТИЛЕМ, надо все-таки с осторожностью и очень, очень обдуманно.

Анастасия Парфенова

Предисловие переводчика

Последние дни, раздумывая над статьей Элеоноры Раткевич, я поймала себя на том, что просматриваю руководства по написанию книг. Поначалу из любопытства к рекомендованному в дискуссиях материалу. Затем захотелось освежить кое-что коллекции, собирающей пыль на моих собственных полках. Ну а потом руки дошли и до подборки сетевых ссылок.

Маститых авторов часто просят дать советы начинающим коллегам. Многие из них с удовольствием это делают. Кто-то — грамотно, кто-то — блестяще, кто-то — снисходительно.

И вновь моё внимание привлек стиль, в котором излагает свои «Thoughts on Writing» Джим Батчер. Он не создает впечатления, будто просветленный гуру вещает с вершин своей мудрости неграмотным ордам. Он непробиваемо практичен, и ничуть этого не стыдится. Он, кажется, просто физически не способен воспринимать себя серьезно.

И — да, все его статьи написаны на английском, для авторов, работающих на чужом для нас языке, в рамках чужой культуры. Они нацелены на западный издательский бизнес (семилетней давности). И всё равно интересны.

Я давно собиралась затеять переводческий проект, просто чтобы не растерять окончательно навыки. И подумала — а почему бы и нет? Язык легкий и яркий, идеи стоят того, чтобы над ними поразмышлять не торопясь. Можно попробовать.

Сразу предупреждаю, что это — упражнение. Перевод не профессиональный, в некоторых местах вольный. Если вы хотите знать, что на самом деле сказал Джим Батчер, оригинал находится здесь: jimbutcher точка livejournal точка com. Также я уверена, что кто-нибудь где-нибудь это уже переводил, и не раз, так что можно попробовать поискать в сети и другие варианты.

Размышляя о написании книг

В основном я собираюсь использовать этот журнал, чтобы поделиться со всеми интересующимися тем, что знаю о писательском ремесле. Мой подход к созданию художественных текстов основан на идее, что методичное, структурированное использование выученных навыков даёт отличную базу, от которой можно отталкиваться при написании художественной литературы.

Это то, что я всё ещё использую сам, и я получил около 23,64 кадзиллиона е-мэйлов, задающих вопросы об умении писать и писательских приемах.

Следовательно, этот журнал.

Комментарии и дискуссии приветствуются, хотя моё участие будет эпизодичным.

Я надеюсь, эти статьи доставят вам удовольствие. И что они помогут вам в ваших собственных писательских подвигах. Или дадут повод от души посмеяться.

Джим

1. Вступление

Полагаю, вначале следует рассказать о том, что в этих статьях есть, чего нет, и почему я их пишу.

Здесь я пытаюсь изложить то, что знаю о создании популярного, или «жанрового», романа. Откровенно говоря, эти принципы могут быть использованы для написания любой хорошей истории, но формулировались они специально, чтобы помочь начинающему автору создать достойное произведение — которое редактор признает стоящим риска и опубликует.

Некоторые из этих методов и приемов могут показаться жесткими, деревянными, негибкими, скучными и удушающими. Кто-то может с первого взгляда от них отказаться, высказавшись при этом о «волшебных формулах», «изучении таинств искусства» и так далее. Когда я учился, то видел (и сам написал) множество подобных комментариев. Всегда, всегда, всегда кто-то начинает жаловаться, что эти техники негибки и скучны и несовместимы с творчеством.

Этому умнику я говорю: пора перестать быть обидчивым ребенком. Создание хорошей истории — это в равной степени ремесло и искусство, и в то время как одни могут быть с рождения одарены невероятным талантом к искусству, писательское ремесло можно изучить лишь одним способом: через практику. Также известную как «труд».

Профессиональные музыканты не заходят в студию и не записывают CD, в первый раз взяв в руки инструмент. Они репетируют. Они начинают с гамм и аккордов, переходят исполнению песен «Дом восходящего солнца», «Шлюп «Джон Би» и рождественских гимнов и только после множества усилий, наконец, достигают нужного уровня и начинают играть музыку, за которую люди готовы платить.

Начинающие писатели, в целом, чаще всего хотят от исполнения гамм сразу перейти к той части, где им платят.

Большинство из них (включая и меня) ни разу не задумывались о том, что перемещение из точки А в точку Я требует значительного времени и ещё более значительных усилий.

Эти статьи создавались, чтобы показать вам приемы ремесла, которые помогут писать неизменно интересные, связные истории, с хорошим темпом повествования, а также создать цельных персонажей, о которых людям будет интересно читать. Научитесь использовать эти техники, и вы освоите пункты от Б до Ю с наименьшими потерями. Это во-первых.

Вторая причина использовать эти техники — они дадут вам твердый фундамент для создания историй, даже когда вы находитесь под давлением, связаны жёсткими сроками или совершенно не чувствуете вдохновения. Быть автором популярной литературы означает наличие в душе некой практичной, корыстной струнки, и писательское ремесло — это её сердцевина. Оно дает тебе инструменты, которые позволят делать дело.

Я могу на собственном опыте подтвердить, что ОНИ РАБОТАЮТ. Я даже представить не могу, как бы я в последнее время справлялся со сроками сдачи текстов, если б у меня не было инструментов, необходимых для написания хорошей истории так быстро, как это возможно.

Учитывайте, что, изучив эти приемы, вы всего лишь получите точку отсчета, с которой можно начать. Когда вы их усвоите, то начнете гораздо лучше понимать, ПОЧЕМУ они работают. А увидев это, уже будете знать, как можно изменять прием или просто его игнорировать, и все равно создать великолепную историю. У каждого правила есть исключения.

О, я также должен отметить, чем эти статьи НЕ ЯВЛЯЮТСЯ.

Они НЕ ЯВЛЯЮТСЯ моим изобретением. Почти все, что я знаю о писательском ремесле, я узнал от Дебби Честер, автора бестселлеров, опубликовавшую более 40 романов. Она преподает в Школе журналистики при Университете Оклахомы, на факультете профессионального сочинительства, где она в свою очередь училась у Джека Бикмана. Бикмен написал несколько достойных пособий по писательскому мастерству, он до сих пор время от времени публикует свои романы. Эти люди знают, о чем они говорят.

Я не разбираюсь в вопросе так, как они. С другой стороны, по времени я гораздо ближе к тому своему альтер эго, что было «молодым талантливым автором». С этой точки зрения можно сказать, что мне проще передать информацию другим новичкам. Я постараюсь научить вас всему, чему они научили меня, только в более простой форме и с разъяснениями для начинающих авторов.

О, ещё одно, чем эти статьи НЕ ЯВЛЯЮТСЯ. Они НЕ ЯВЛЯЮТСЯ Единственной верной дорогой к Писательскому мастерству. Это, по сути, МОЯ дорога. Довольно-таки ХОРОШАЯ дорога, даже если она оказалась несколько длиннее, чем я ожидал. Может быть, вы так возненавидите этот путь, что сбежите и найдете короткую тропинку, которая приведет вас к цели в десять раз быстрее. С другой стороны, может быть вы соскользнете с осыпающегося края, и вас сожрут страдающие несварением крокодилы. Кто знает?

Всё, в чем уверен: если вы готовы ради этого работать, ЭТОТ путь приведет вас туда.

Рано или поздно[1].

Джим

2. Писательское ремесло

— Что это за ремесло, о котором вы говорите?

Чтобы говорить о написании истории, для начала нужно спросить: «А что, собственно, означает слово «написать?». По сути, написание текста — это искусственное средство передачи мыслей и образов, которые берут начало в ТВОЕМ разуме, тому парню, что держит в руках твою книгу. Передавать их следует наиболее эффективным и точным способом из всех возможных, так чтобы читатель в СВОЕМ разуме смог успешно декодировать чужие мысли. Письменное слово использует символы, чтобы передать картинки, звуки, ситуации, с целью позволить читателю по мере прочтения воссоздать историю в своём воображении.

Письменный текст — это изначальная виртуальная реальность. Если все идет как надо, вымышленный мир, который вы помогаете читателю создавать в его голове, становится столь же достоверным, увлекательным и интересным, что и мир реальный.

Но это означает, что вы должны все сделать хорошо. И для ЭТОГО, вы используете писательское ремесло.

История? Что ещё за «история»?

Чтобы говорить о писательском ремесле, сначала вы должны ответить на вопрос: «Что такое история?»

Упрощая, история — это вербальное описание героя (или протагониста), пытающегося достигнуть важной цели. Обычно, протагонисту противостоит отрицательный герой (антагонист, злодей).

Протагонист начинает бороться за достижение своей цели и встречает проблемы и противодействие своим намерениям.

Риск, которому он подвергается, возрастает по мере рассказа, и заставляет зародиться сомнения в том, удастся ли протагонисту добиться желаемого. Затем, после финальной конфронтации какого-либо рода (кульминации), протагонист одерживает победу либо терпит поражение, в зависимости от своего собственного выбора и своих действий. Мы более подробно остановимся на протагонистах и антагонистах, кульминациях и конфликтах в дальнейших статьях.

Писательское ремесло, писательские приемы, структура рассказа. Все это — разные имена, которые означают одно и то же (по крайней мере, в рамках этих статей). Они описывают практику к любой истории подходить с четко определенной целью и планом сделать повествование столь затягивающим и увлекательным, насколько это вообще возможно.

— Переходи уже к писательскому ремеслу!

Писательское ремесло описывают практику использования любого из доступных вам элементов, чтобы написать хорошую историю. Это означает, что у вас есть план книги — вы знаете, куда она должна прийти и почему. Это означает, что вы немного понимаете, как работает человеческая психика, и используете это к своей выгоде. Это означает, что каждый кусочек истории имеет определенную цель, и он продвигает рассказ наиболее завлекательным способом из всех доступных.

Проще говоря, писательское ремесло — это ни больше и не меньше, чем манипуляция эмоциями твоего читателя.

Звучит цинично и корыстно, не так ли?

Да. И нет.

Остановитесь и задумайтесь на минутку. Вы все читали книги. Вы все платили за них, ожидая, что вас развлекут. Книги, написанные достаточно хорошо, чтобы заставить вас рассмеяться, расплакаться, дрожать от страха, рычать от гнева или таять от желания — это, вероятно, те, которые понравились вам больше всего. За них вы с легким сердцем заплатите и о них больше всего любите поговорить. Как читатель, вы хотите, чтобы вас развлекли.

Вы ХОТИТЕ, чтобы автор вами манипулировал.

Авторы находятся на другой стороне уравнения. С художественной точки зрения, у вас есть обязательство манипулировать своим читателем как можно лучше — это и означает хорошую историю. С меркантильной точки зрения, успешная манипуляция привлекает большее количество читателей и приносит больше всего денег за счет повышения продаж.

Суммируя: писательское ремесло, о котором я буду здесь говорить — это ящик с инструментами. Внутри него проверенные временем техники использования человеческой психики к собственной выгоде.

Научитесь работать с этими инструментами. Только не забывайте носить ваши защитные очки и постарайтесь не отрезать себе случайно пальцы.

3. Конфликт, логичные реакции, точки зрения

3.1 Конфликт

Данная статья посвящена трем базовым концепциям структурного подхода к написанию книг. Хотя этот материал пока что слишком абстрактен, чтобы его можно было применять на практике, важно понимать основные идеи, на которых основан структурный подход, прежде чем мы начнем играть с деталями.

Конфликт — это не лучший способ. Это единственный способ.

Начнем сначала. Это является абсолютной основополагающей истиной при рассказе истории, и столь же важно для сочинительства, как законы физики — для реального мира:

Ещё раз, поскольку мысль столь важную можно и повторить:

Истории основаны на конфликте.

Если б я не придерживался американского стандартного кода обмена информацией, то повторил бы это в третий раз, использовав 3-D анимацию и огромные буквы, горящие синим пламенем. Увы, мне придется сдержать свой порыв.

ИСТОРИИ ОСНОВАНЫ НА КОНФЛИКТЕ!

Конфликт — это самый важный аспект в написании художественной литературы. Конфликт в том или ином виде должен присутствовать в каждой сцене. В предыдущей статье я постулировал, что история — это рассказ о герое, который преследует некую цель и которому противостоит враг, с противоположной или же несовместимой целью. Это — общий скелет истории.

Но подобный формат «цель-конфликт» является также общей моделью любой сцены. ВСЕ ваши персонажи должны иметь цель. Если у них нет цели, то какого черта они делают, бессмысленно болтаясь по эпизоду? Не только это, но у вас также должен быть кто-то, кто постарается испортить вашим героям жизнь — тем или иным способом. Никому не интересно читать, как Одиссей покидает Трою, плывет домой, наслаждаясь приятной погодой, и остепеняется, чтобы заняться так долго откладываемой перестройкой города.

Конфликты бывают бесконечно разнообразны и не должны (точнее, не обязаны) подразумевать взрывы и реки крови.

Гангстер, пинком вышибающий дверь и веером рассылающий пули — одна из форм конфликта, это точно. Но родственник, с самыми лучшими намерениями решивший отговорить вашего персонажа от достижения его цели — тоже конфликт. Так же как и начальник, который отказывается отпустить героя забрать больного ребенка из школы.

Мы в деталях рассмотрим конфликты, когда будем обсуждать построение сцены. Пока, просто помните, что истории основаны на конфликте, и что лучший способ добиться конфликта — это дать вашим персонажам цели и сильную мотивацию к их достижению.

О, и пара слов о вредном уроке, который вам, возможно, придется переучивать. Профессора литературного искусства любят описывать «формы конфликта». Не пытайтесь отрицать. Некоторые из вас о них осведомлены, и вы это знаете.

Человек против человека, человек против природы, человек против самого себя. Позвольте дать вам совет. Единственный из них, представляющий какую-то ценностью для того, кто пытается научиться писать популярную литературу — это первый. Истории, описывающие человека против природы и человека против самого себя, могут сработать, но чтобы добиться этого автору придется приложить гораздо больше усилий. Вы будете слишком заняты, чтобы столь глобально усложнять себе жизнь.

3.2 Логичные реакции

— Черт побери, Джим, я писатель, а не логик.

Ещё один камень в фундаменте четкого текста — это тщательное отслеживание логичности реакций. Помните, что одна из целей написания истории — это заставить её ожить в разуме ваших читателей. Чтобы добиться этого, важно излагать вещи четко и понятно. Вы должны создать для читателя ясный мысленный образ персонажей, объектов, географических точек.

(Мы углубимся в это чуть позже, когда будем говорить о персонажах).

Хотя создать яркие образы персонажей не слишком тяжело, ГОРАЗДО сложнее создать те же мысленные картинки, отображающие их действия. Ничто не выбивает вашего читателя из воображаемого мира быстрее, что когда он читает описание действия, затем моргает и думает: «Чего?». Как только ваш читатель останавливается, чтобы вернуться назад и разобраться в неясностях в тексте, вы проиграли.

Лучший способ сохранить непрерывность потока повествования — понимание логики реакций, или того, что мой учитель называла «взаимодействием стимула и реакции». (Это звучит внушительно, но они там работают в университете, где, если вы не используете множества тяжеловесных слов, вас просто не будут У-В-А-Ж-А-Т-Ь на кафедре).

На самом деле, суть довольно проста. Что-то случилось с вашим героем (стимул). Ваш герой реагирует на это (реакция).

Ваш герой совершает некое действие (стимул). Что-то случается (реакция).

И не валяйте дурака с последовательностью. Это только путает. Не ставьте реакцию перед стимулом. Например: «Его кулак ударил меня (стимул). Мой подбородок взорвался вспышкой боли (стимул-реакция) и я упал на землю (реакция)».

Видите? Вот логический порядок, в котором все происходит: стимул-реакция, стимул-реакция. «Взаимодействие стимула и реакции» означает именно это. Сначала идет стимул, и каждый стимул вызывает одну реакцию.

Если вы перепутаете порядок, то же самое описание действия понять становится гораздо сложнее:

«Я упал на землю, когда вспышка боли пронзила мой подбородок после того, как его кулак ударил меня».

Формально, никаких преступлений против грамматики в этом предложении не совершено, но оно неуклюжее, и читателю приходится прибегнуть к мысленной акробатике, чтобы понять, в каком порядке что происходит. На самом деле это не ТРУДНО — перевернуть последовательность с ног на голову, но для наведения логичного порядка требуется небольшое усилие.