Помоги проекту - поделись книгой:
Но это привело к тому, что иногда мне было очень тяжело различить когда я сплю, а когда — нет. И в этом безумном мире было очень странно и радостно найти того, кто был не просто реальным, но еще и целиком и полностью — моим. Да я бы за него убила — без сомнения. Кажется вот он — ключ к моей инициации. Достаточно просто поставить под удар нарга.
За такими мыслями прошло еще несколько часов, а потом вернулась бабушка. Она была бледна и выглядела уставшей.
— Все, отвела я охотников — уйдут они за две деревни и там вновь потеряют след. Но, главное, выбросят тебя из головы. А теперь давай поговорим. Нормально.
Бабушка стянула с головы платок, небрежно бросив его на спинку стула и, обойдя меня, села на старый, вытертый диван. Это было ее любимое место и, как бы папа не уговаривал женщину купить новую мебель, Домна отказывалась наотрез, с любовью зашивая все дырочки.
Я подошла к бабушке и села рядом, по привычке на самый край.
— Главное, что тебе надо запомнить: в мире существует двенадцать кланов инхари и множество видов, с самыми разными способностями. Для таких как мы в этой системе весьма скромное место — самка для размножения.
Главная трудность деторождения заключается в том, что малыши появляются только, когда женщина любит, так что играют инхари весьма грязно. Добиться какого-либо серьезного статуса практически невозможно и не обольщайся — большой силы ты не получишь, ну разве что проблема со здоровьем решится. Тебя сейчас как бы сжигает твоя собственная энергия. Из хороших новостей: тебе не придется работать или заботиться о каких-либо вещах. Тебя окружат шелками и золотом в большой, но все-таки клетке.
— Бабушка, тебе не обязательно продолжать — я и так поняла, что ничем хорошим для меня все это не кончится.
Ответом мне была теплая улыбка. Да, я бабушкина девочка — характер у нас с ней намного более схожий, чем с родителями. И не мудрено — кто меня воспитывал-то?
— Последнее, что тебе стоит запомнить — у нашего мира существует две параллели. Одна пошла по пути магического развития, вторая — разума. Наш, фактически, стал золотой серединой, но именно из-за того, что и первого, и второго в нем довольно мало, его называют серым.
— А как осуществляется переход? — у меня буквально дыхание перехватило от восторга. Все-таки фантастические книги мне всегда нравились, и от одной мысли оказаться в «сказке», то есть в другом мире, голова кружилась.
— Только с помощью специальных существ-Ключей. Бывают спонтанные выбросы, но не часто. И нам очень опасно совершать переход — в первом случае может буквально сжечь от переизбытка сил, во втором — мы гаснем от их недостатка. В любом случае для тебя сейчас главное не показывать никому своего пса — если инхари узнают о тебе, то не оставят в покое.
— Как же ты столько времени пряталась? — я чуть нахмурилась.
— Очень просто. Я ни разу не совершала полный оборот и не использовала свою силу даже на треть. Инициацию провела моя мама, чтобы у меня была возможность сопротивляться, в случае нападения, и она же меня скрыла от чужих глаз. Да и старая я уже стала — без полного принятия второй сущности мы живем не на много дольше обычных людей.
— Так может…
— Нет, — решительно отрезала бабушка и взяла меня за руку, — во мне была только кровь моей матери, только одного инхари. В твоем случае их двое — пусть от каждого тебе досталась лишь капля, но я в любом случае не смогу тебя обучить контролировать силу. Думаешь, обережники слабы? Как бы не так. Они могут не только отводить несчастья, но и забирать удачу. Даже лечить или наоборот — убивать. Только представь: случайно произошедшее кровоизлияние или тромб. С другой стороны — благодаря «чуду» организм справляется сам. Возможности обережников — самые неисследованные.
— А ты?..
— Сонницы умеют вытаскивать худшие страхи, запирать внутри сознания, подчинять. Каждый инхари силен по-своему, в поединке все решает опыт и умение не поддаваться панике. Хотя вот тут как раз все в порядке — сонницы побеждают свои страхи, как только осознают дар.
— То есть именно из-за наследия папы я и… ммм… такая?
— Да. На самом деле все мои эмоции — тщательно отработаны перед зеркалом и тебе я советую сделать точно так же. Учись быть как все. Это нужно, иначе жизнь среди людей превратит тебя в чудовище. Сонницам легче — мы можем разбираться со своими проблемами во снах, исцелить разум, но даже при этом, нам нельзя жить в отшельничестве.
— Итак, — я со вздохом освободила свои руки и, откинувшись назад, прикрыла глаза, — мне нужно переехать в дом, как можно дальше от людей, выгуливая Дара так, чтобы его никто не видел, работать и учиться общаться с людьми.
— А если тебя найдут…
— Убежать, если это будет возможно, любыми путями. Ты понимаешь, что учитывая то, насколько я люблю подстраховываться, теперь я превращу свою квартиру в настоящую крепость?
— А так и надо, девочка, так и надо. Твои родители, в своей вечной гонке за деньгами, сделали главное — дали тебе шанс ни от кого не зависеть и устроить жизнь так, как тебе захочется. Но тебе нельзя сидеть в одиночестве. Запомни, Лекса, даже если тебя тошнит от людей, тебе нельзя быть одной. Пустота вокруг сводит с ума, она превращает в монстра даже самых стойких. Без причины быть человеком и не став инхари ты слаба.
Я сморщилась, но спорить не стала. Бабушка куда умнее меня, она знает то, о чем я только догадываюсь. И что самое главное — она уже сама прошла весь этот путь.
— Не боишься?
— Глупый вопрос, — я приоткрыла один глаз, — если мы и правда настолько похожи, то ты прекрасно знаешь, что именно кипит у меня внутри.
— Азарт.
— Ожидание начала игры.
— Предвкушение погони.
— Надежда на достойного врага.
— Умного, хитрого.
— Такого, кому буде интересно даже проиграть.
Мы с бабушкой переглянулись и губы растянулись в довольной улыбке. О да — мы великолепно понимали друг друга. И судя по тому, как тяжело сразу после этого вздохнула та, что заменила мне мать и отца, она знала, что именно из-за этого у нас будут совершенно одинаковые ошибки.
Что ж, если мой итог будет таким как у нее — я не против. Она не сошла с ума, не мучается одиночеством и была любима.
Я ни о чем другом и не мечтала.
Глава 2. Охота — шаг первый
Ставя двойную сейфовую дверь, многие люди чувствуют себя параноиками и смеются.
А как вам дубовый брус с металлическими вставками? Который я использовала в качестве засова? Засова на второй металлической двери. Еще мощные решетки на окнах, ставни (на ночь я их закрывала), запас еды, несколько тайников по городу, сумка с наличностью, не совсем законное оружие и совсем не законный огнестрел.
Дом, милый дом.
Надо признать, моя жизнь стала почти идеальной. В моем, странном, понятии идеальности. Родители охотно подхватили инициативу ребенка зажить полностью самостоятельно и помогли мне открыть небольшой книжный магазин-кафе, где каждый, за вполне гуманную плату, мог посидеть с понравившейся книжкой и чашкой кофе. Единственным строгим условием была аккуратность — каждый посетитель оставлял залог за выбранную книгу и, если он ее пачкал, деньги назад не возвращались. Первое время дела шли неважно, так что пришлось потратиться еще и не рекламу, зато сейчас у меня был даже десяток постоянных клиентов, с которыми я была знакома лично. Ребята, зачастую молодые, за определенные скидки, приносили книги из своей библиотеки. Они выкладывались в отдельный шкаф, с пометкой «только для чтения». Причем, при желании, эти люди могли забирать процент прибыли.
В итоге я даже смирилась с тем, что надо общаться с людьми. Наверное, главной причиной этого стало то, что книжный, обычно, посещали более-менее вменяемые существа. Были, конечно, и те, кого хотелось долго и с удовольствием бить головой о стену, но для них я наняла охрану.
Бабушка была права — решив проблему полной изоляции, я заметно ожила. Стало куда легче.
С квартирой и выгулом Дара проблема так же решилась. Дом, который я выбрала, находился в небольшом городке, куда шум большой земли доносился весьма условно. Если я знала, что вечером мне придется задержаться, я просто отпускала нарга утром, и он убегал гулять в лес. Пришлось, правда, уговорить его носить ошейник, на котором я подписала свой номер телефона, а в остальном — все было вполне хорошо. Согласитесь, оставлять пса, который сидя достигал высотой мне почти до груди, в квартире на целые сутки — издевательство. Будь моя воля, я бы полностью переехала в загородный домик, но на это пока не было денег, а брать у родителей еще больше я не могла и не хотела.
Сегодняшний вечер я планировала немного отдохнуть. Вопросы, связанные с управлением магазином-кафе под названием «Полуночники» (назвала я его так потому, что работали мы круглосуточно), я передала своему другу, который слишком любил мое творение, чтобы ему навредить. Дар решил уйти домой — набегался уже, так что я с чистой совестью отправилась в «загул». Знаете, учась жить среди людей, я успешно переняла и некоторые дурные привычки, заметно скрашивающие мои дни. Например, пить крепкий черный кофе без сахара утром, бокал рома перед сном, и курить самокрутки с яблочным табаком. А еще мне безумно понравилось уютное джазовое кафе, где почти каждый день играла живая музыка.
Вот и сегодня я села за самый дальний столик и, прикрыв глаза, наслаждалась удивительным вокалом и изумительной игрой. Люди вокруг словно не замечали меня, но да это тут нормально — в такие места приходят не девочку склеить, а насладиться музыкой и общением.
Или одиночеством.
Однако сегодня все пошло не так.
— Почему такая красавица грустит одна? — рядом со мной, на стул, упал чуть выпивший мужчина. На вид — лет тридцати, с круглым лицом, широко расставленными голубыми глазами, большим, как у рыбы, ртом и прямым носом. Шкаф — метр девяносто, не меньше.
— Потому, что она хочет отдохнуть от людей, — я старалась говорить спокойно и не показывать свое раздражение.
— Да ладно тебе, может, пойдешь к нам за столик? — меня попытались взять за руку.
От его прикосновения меня словно током ударило. По телу прошла волна злости и отвращения.
— Не уберешь ладонь, сломаю пальцы, — я подняла глаза, чувствуя, что внутри все кипит.
— Да ладно тебе, — мужчина улыбнулся еще шире. Мне показалось, или на секунду его глаза сверкнули?.. — пойдем, тебе понравится.
Чем больше он говорил, тем больше меня пожирала злость. Странная, неконтролируемая. Я поняла, что близка к тому состоянию, в котором я дралась в школе.
Резко поднявшись на ноги, я попыталась выдернуть руку, но не тут то было. «Шкаф» начал вставать следом и я поняла — ничем хорошим для меня это не закончится.
Тело пришло в движение само. Я ударила прямыми пальцами в кадык мужчины, радуясь тому, что последнее время следила за ногтями и они у меня ого-го насколько прочные. Незнакомец захрипел, упав обратно, а его глаза уже не просто сверкали, они светились как фонари.
Инхари.
Быстро, пока тварь еще не могла спокойно дышать, я схватила сумку и направилась к выходу. Сегодня я планировала выпить, так что приехала на такси. Нужно поймать машину, иначе ситуация выйдет из-под контроля.
В руке оказался телефон.
— Бабушка?
— Да, — заспанный и родной голос вывел меня из некого транса.
Я быстро обрисовала ситуацию, застегивая одной рукой куртку, а второй сигналя проезжающим машинам.
— Плохо. Твоя ярость была следствием того, что на тебя пытались воздействовать на уровне внушения. Подсознание плохо отреагировало на чужие махинации, и вторая часть тебя решила, что угрозу надо уничтожить. Уходи и быстро, иначе тебя поймают.
— Уже.
Рядом остановилась старенькая «Ока».
— До микрорайона Светлопрудного.
— Шестьсот.
— Идет, — я быстро запрыгнула на переднее сиденье и захлопнула дверь.
— Можете не пристегиваться, — спокойно сказал мне водитель.
Я только пожала плечами, не отрывая напряженного взгляда от двери. Подтверждая мои опасения, она резко открылась, и появилось пятеро разномастных мужчин. Всех объединяли только сверкающие глаза. Странно — неужели никто кроме меня этого не видит? Прохожие даже внимания не обратили.
Машина тяжело тронулась с места, но уверенности это не предало. Меня заметили. И я не сомневаюсь, что у этих инхари есть машина, на которой они прямо сейчас организуют погоню. При всей моей любви к отечественному автопрому (не смейтесь, но я искренний фанат «Буханок» и «Уазиков») конкретный экспонат не мог соперничать с хорошим внедорожником, пусть и паркетного типа.
Кафе находилось на окраине города, примерно в пятнадцати километрах от моего дома. Едва мы покинули жилой район и за окном замелькали деревья, я, внезапно даже для себя, сказала:
— Остановите здесь, — я быстро вытащила пятьсот рублей и сунула водителю.
— Но…
— Здесь! — я ощутила, что сердце начинает сходить с ума от волнения. Страха все еще не было, но быть дичью на чужой охоте оказалось неприятно.
«Ока» плавно съехала на обочину, я пулей выскочила и помчалась в лес. К сожалению, на ногах у меня были не самые удобные туфли, но эту проблему я решила просто — сняла их. Ну и что, что сентябрь месяц. Знаете, поморозить или порезать ноги не так страшно, как попасться инхари. Еще одной частью гардероба, от которой я избавилась, стал пуховик. Пусть он почти ничего не весил, зато сильно сковывал движения и не давал мне четко ощущать собственное тело.
Бежать.
Я не неслась бездумно сквозь ночной лес, как любят показывать в фильмах. Так я убилась бы за первый же километр. Мое движение было максимально быстрым, но осторожным — я старалась не наступать туда, где была не плотная земля, а лужи жидкой грязи, не ломала ветки. Да, следов оставалось все равно не мало, но все они были не столь явными, чтобы сразу броситься в глаза.
Не знаю, сколько я пробиралась сквозь лес, но в какой-то момент тело начало подводить. Я перестала чувствовать ступни ног, тело трясло крупной дрожью. Идея уйти подобным образом от погони, перестала мне казаться такой уж хорошей. Нужно было согреться, нужно было отдохнуть, но я знала: огонь выдаст меня сразу.
Остановиться все же пришлось.
Тяжело упав на холодную землю, я стянула с себя шарф и разорвала его на две части. Кожа на ногах была вся в порезах и занозах, но все было не так плохо, как я думала. Быстро обмотав ступни, я вновь поднялась. Хоть как-то, но идти надо. Остановка сейчас для меня была равносильна смерти. Смерти от банального холода. Правда я совершила серьезную ошибку изначально — вспотела. Теперь надо выбрать такой темп, при котором я не стану загонять собственное тело, не буду рисковать еще большим переохлаждением, и при всем этом не превращусь в легкую добычу.
Постепенно, шаг за шагом, я приближалась к своей цели. Однако так же, с каждым шагом я выбивалась из сил. А дома все не было. Неужели я заблудилась? Первый раз в жизни. Смешно даже.
Я не удержалась и решила немного отдохнуть. Быстро огляделась по сторонам и, сделав выбор, села под мохнатую ель, чьи лапы образовывали подобие купола до самой земли. Там, хоть как-то защитив себя от ветра, я прикрыла глаза.
Как мне показалось — буквально на секунду, но когда очнулась, тело закоченело так, что я едва могла двигаться.
Но, на самом деле, проснулась я не из-за этого, а из-за мужского голоса.
— …они точно уверены в том, что она была не инициированной? Просто если да — это смешно. Сбежала от пятерых инхари, сумела скрыть следы. Не слишком ли громко для девочки без активных сил?!
Я затаила дыхание. Меня не заметили — это хорошо. НО. Если я не начну двигаться — могу и умереть. Это плохо.
Так какое зло — меньшее?
— … да знаю я. Но тут уже вопрос принципа. Девочка точно побежала в лес, и, если у меня совсем нюх не отбило — еще здесь. Надо найти ее — даже если это обычный человек. Она просто умрет от переохлаждения.
Я выдохнула воздух и попыталась расслабиться. Зубы стучали так громко, что не услышать этот звук было невозможно даже для обычного человека. Что же делать…
Пальцы сами потянулись к сумке, из которой я вытащила керамический нож с такой удобной прорезиненной ручкой… Обычный элемент любой кухни.
Однако даже перехватить его нормально я не смогла. Тело застыло, словно парализованное.
— Нашел, — еловые лапы раскрылись, как будто их раздвинули невидимые руки, и я увидела высокого, хорошо сложенного мужчину. На его лице, которое я не могла рассмотреть из-за темноты, сверкали зеленовато-голубые глаза. Красивые.
Мужчина присел рядом со мной и, едва заметно касаясь моего лба, отвел в сторону выбившуюся светлую прядь. Его движение было легким, почти нежным. И вот тогда мне стало страшно.
— Все хорошо. Теперь все будет хорошо, — я все еще не могла увидеть лицо мужчины, но поняла, что он улыбается, — сейчас мы отсюда уедем, и тебе помогут.
Дар. Мой верный друг предстал перед моими глазами, и я поняла: если сейчас позволю себя забрать, он просто умрет в запертой квартире. У меня не было никого, кто заподозрил бы неладное, если бы я внезапно пропала. Никто не пришел бы домой. А звукоизоляция, в которую я вложила столько денег, не даст услышать плач Дара.
Поделиться книгой: