Помоги проекту - поделись книгой:
Дорожка шла под уклон, а сверху с обеих сторон росли деревья, полностью скрывая своими ветками овражек. Темнота почти абсолютная, едва видно небо, которое в сравнении со стеной леса было светлее. Маленький рост в этот раз помогал мне. Расстояние до веток небольшое, иногда мне приходилось пригибаться. Даже для пигмеев-разбойников пройти здесь будет непросто.
Сколько я уже в пути — даже не знаю… устал сильно, живот прилип к хребту — так есть хочется, мешок просто неподъемный — плечи отваливаются, глаза слипаются — засну на ходу. Но я заставлял себя идти, понимая, что от этого зависит моя теперешняя жизнь. Заметил интересную закономерность — когда я очнулся под телегой второй раз, меня сильно донимала мошкара и комары, или что есть тут кровососущее. Когда подошла эта маленькая похотливая обезьяна, вся эта летающая бяка куда-то делась. И потом, в овражке, пока мы с ним мило общались, они тоже не докучали мне своим обществом. И вот иду я уже третий час, как минимум, а еще ни одна тварь меня не укусила, и животных в этом лесу как будто и нет. Странно. А ведь я очень боялся встречи с каким-нибудь представителем местной фауны из числа хищников, ведь ночь — это их любимое время.
Все, аллес, сейчас потеряю сознание и умру без всяких пыток. Надо присесть отдохнуть. Мне кажется или и правда стало светлее? Неужели утро, первое утро в этом мире?..
Остановился; меня раскачивало. Скинув с плеч лямки мешка, с облегчением вздохнул. Положил мешок на землю, из-за пояса достал топорики, кинул их около мешка, сел, прислонился к склону овражка и с наслаждением вытянул ноги. Немного подумав, скинул жилетку и снял сапоги. Хорошо! Неумолимо клонило в сон. Закинув сапоги за мешок, растянулся рядом. Укрылся жилеткой, голову — на мешок, благодать.
Спокойной ночи.
ГЛАВА 4
Спал как убитый. Проснулся — очень хотелось пить, есть — и наоборот. Отошел от стоянки, не надевая сапог. Сделал «наоборот». Вернулся и улегся обратно. Люблю думать лежа!
Проблема воды, я думаю, решаема: лес все-таки, вот с едой проблематичнее. Охотник из меня еще тот, грибов и ягод местных я не знаю, отравлюсь. Рыбалка — речки нет, да и снастей тоже. Искать выход к людям — но я совсем не знаю их языка. Прикинуться немым, а там подучиться? Не испугаются ли они моего внешнего вида — ведь прибьют ненароком, хотя одежда вполне цивильная. Может, и пронесет. Надо вставать — и в путь, куда-нибудь да выйдем. А тело, что мне досталось, неизбалованное: сколько всего вчера случилось, сколько ночью прошел — а с утра ничего не болит. Спортсмен, однако.
Влажно с утра в лесу, туман. Сколько я проспал, если он еще не разошелся? Часа три, не больше. Как тут распределяется время, сколько длятся сутки — разберемся после. Неактуально на данный момент.
Вставать не хочется, как подумаешь, что тащить этот мешок…
Опа, мой мешочек, давай-ка сюда: поглядим, насколько запаслив бывший хозяин. Сонливость как рукой сняло: может, и поесть что найдется, но… только не мясо. Вскочил, достал мешок, заодно и сапоги. Развязал тесемки. Приступим!
Сначала вытащил старую рубаху, точнее — старое рубище, и получившиеся после укорачивания шорты. Не выкидывать же, ведь вдруг промокну, ну или на портянки пойдет. Что там дальше? Перевязь с метательными ножами — кстати, надо потренироваться с ними. Единственное, что мне доступно. Можно, конечно, попробовать метать и топорики, только, боюсь, сил не хватит.
Это что у нас? Ура, хлеб! Вынув из мешка, поднес к лицу, понюхал — пахнет восхитительно, пробуем! И я с наслаждением впился зубами в хрустящую корочку. Объедение как вкусно… но пить захотелось еще больше. Так, не отвлекаемся, можно одновременно и есть и работать. Что там у нас еще есть? Заглянул в мешок.
Фляга в кожаном переплете, литра на два: по-моему, из алюминия или серебра. Для алюминия слишком тяжеловата. Что в ней? Открываем, нюхаем! То ли вино, то ли компот, то ли настойка. Интересно, алкогольная? Пить хотелось страшно, но и страшно было пить. Жажда победила. Кстати, фляга полная, под горлышко. Пробуем. Вкус как у молодого вина, причем ягодного. Делаем небольшой глоточек. Ждем. Пока закусим хлебом. А может, к хлебу там еще что есть? Заглянем.
Так книжечка, интересно… в сторону. Сверток, достаем. Цвет необычный, и материал чем-то на «болонью» похож. Разворачиваем. Неплохо: дождевик, плащ. В сторону.
Дальше — два кожаных мешочка: один черный, он побольше, второй коричневый, поменьше, но он потяжелее… Ну-ка, ну-ка, что здесь?.. Так завязали, что шиш развяжешь… Смотрим! Если я что и понимаю, то это местная деньга. Размером с пятидесятикопеечную монету российской чеканки 2008 года. Красно-желтого цвета; если золото, то червонное, это уже серьезно.
Если я с этим маленьким, но тяжеленьким мешочком попадусь людям и не смогу доходчиво объяснить им, кто я такой, а я точно не смогу, потому что я для всех «немой» — меня грохнут. Печально, но вероятность, что так и будет, весьма велика. И сколько этот «Крез» успел нахапать, посчитаем? Расстелил перед собой старую рубаху, высыпал на нее содержимое кошелька: приступим. Неплохо, сто пятьдесят монет. Надеюсь, в этом мире золото тоже в цене. Ссыпаем обратно, завязываем, откладываем в сторону; следующий кошелечек.
Завязывали тоже крепко, на совесть, и что тут у нас? Недолго думая высыпал содержимое на рубаху. Ожидаемый набор грабителя. Кольца, серьги, цепочки, кулончики, камешки, подвески, диадемы. Очень интересно. Посмотрел на качество — китайский ширпотреб, металл вроде как золото, а исполнение отвратительное. Ну, может, это на мой вкус и по реалиям Земли, а здесь это произведение искусства? Надо было рассмотреть монеты… Ладно, потом. Сунул все обратно, отложил к первому кошельку.
Так, после глотка настойки ноги не протянул — значит, пить можно. Достал фляжку, сделал несколько глотков. Хорошо, жизнь налаживается… надо хлеба немного на потом оставить.
Что у нас дальше? Ура, запасная рубаха и панталоны, завернуты в полотнище — наверное, полотенце! В сторону. Ух ты, какая тросточка… длиной сантиметров двадцать пять, толщиной три-четыре сантиметра, непонятная резьба по кости, а сверху набалдашник из крупного камня голубоватого цвета. Точно, топаз. Вот это, чувствуется, делал мастер. Красота! А это что за мешочек прикреплен проволочкой к трости, такой маленький, что сначала и не заметил? Открываем! Колечко белое с камушком, таким же, как на трости, металл интересный, белый, как будто платина. Какое красивое колечко; взрослому на мизинец, а мне и на средний подойдет.
Голова думает — руки делают! Не успел додумать, а кольцо уже на среднем пальце левой руки.
Вот тут меня и шарахнуло. С левой ладони вылетела яркая молния и бабахнула точно в голубой камень трости, в то же мгновение из камня прилетел ответ, правда молния была раза в три толще. Меня раз било током межфазным 270–380 вольт — в тот раз еле откачали. В этот раз откачивать меня было некому.
Я отключился.
ГЛАВА 5
Пробуждение в этот раз было просто кошмарным. Меня не просто мутило: не успел я открыть глаза, как тут же меня вывернуло, прямо на рубаху, в которую был одет. Голова раскалывалась, левую руку не чувствовал, все вокруг кружилось, как на карусели, тошнило и сильно хотелось в туалет по-маленькому.
Вспомнил младенческие годы. В общем, жаль, что на мне не было памперса. Печально, но факт. Ни встать, ни переодеться, ни просто переползти на чистое место. И самое смешное — заснуть не мог, и беспамятство, в отличие от прошлого раза, отказалось прибирать меня в свои нежные руки.
Почти двое суток бодрствования… ни попить, ни поесть, ни подгузники поменять, ничего. Я проклял все, я умирал. Даже думать ни о чем не мог, постоянная карусель перед глазами. Ничего уже не хотел, ни-че-го. К вечеру вторых суток немного полегчало, и я отрубился.
Сколько проспал, не знаю, проснулся — уже светло, солнце, или как тут его, в зените, жара неимоверная, смрад от меня дикий, во рту сушняк, есть хочу — не могу! Зато голова ясная, мысли четкие, настроение превосходное, рука-виновница не болит, слушается, двигается: поднес к глазам, поизучал — все на месте, пальчики, ладошка целая, никаких следов молнии, никакого кольца, кожа чистая, мягкая, розовая, нежн… стоп, а кольцо-то где?
Резко сел, повернулся к мешку: трости нет… кошельки с деньгами и драгоценностями на месте, все на месте, а трости нет. Бред. Если бы тут кто-нибудь был, то меня бы, как и денег, точно бы уже не было… Спокойно. Может, у меня галлюцинации? А может, это оттого, что пил настойку?
В прострации, минуты две пялился на руку, сжимал, разжимал пальцы, тряс рукой — эффекта ноль! Ни кольцо, ни трость не появились. Все, хватит, надо привести себя в порядок, переодеться, доесть хлеб, попить «любимой» настойки и идти решать животрепещущие вопросы. Все, в темпе!
Встал, снял грязные рубашку, штаны, панталоны. Небольшой ветерок приятно холодил обнаженное тело. Повернулся лицом к светилу, что проглядывало сквозь плотный саван переплетенных ветвей с густой листвой. Сейчас бы позагорать, а перед этим хорошенько выкупаться… По идее, ручеек, который здесь когда-то пробегал, должен привести к нормальной речке, реке или озеру, рано или поздно, но до воды доберусь. Конечно, лучше бы раньше. Нагнулся к мешку, достал оставшийся хлеб. Вкусно, но какой-то он черствый. Если хлеб успел так высушиться, то сколько же я тут провалялся? Сутки или двое? Вроде кажется, что двое. Если так, то, похоже, погони не было или она прошла стороной. Это хорошо! Мешок до конца так и не разобрал. Ничего нет хуже незавершенных дел, как любил говорить персонаж одного фильма. Взял плащ, отошел от загаженного места на пару шагов, развернул его и положил на песок. Не люблю я с голой задницей на песке валяться. Перекидал на дождевик вынутое из мешка барахло, в том числе и сам мешок. В руках оставил только фляжку. Какой приятный, неповторимый вкус… Не знаю: может, кому-то показалось бы, что дерьмо, а по мне так бальзам. Перевернув мешок, вытряхнул все содержимое на подстеленный плащ.
Заканчиваю осмотр. Кубик, со сторонами сантиметра четыре, какие-то иероглифы на каждой грани, а на одной — посередине дырочка, притом немного запачкана нагаром. Покатал его пальцами по плащу. В руки брать страшно — а вдруг бабахнет… Пока в сторону.
Котелок, небольшой — литра на три. Металл странный, коричневый: медь, бронза или еще что, по форме как бидончик, в детстве за молоком ходили с такими. Где-то крышка от него должна быть. Зуб даю.
Футлярчик, плотный и тяжеленький. Потряс немного, что-то стукается внутри. После колечка брать в руки что-либо страшновато. Попытался открыть. Тяну… Не тут-то было… а если в разные стороны повернуть? Щелчок, отбрасываю в сторону, сам валюсь в другую, закрывая руками голову, зажмуриваю глаза. Вроде тихо, ничего не шипит, не взрывается. Открываю глаза, смотрю: футляр разлетелся на две равные части и что-то из него вывалилось, в тряпочку замотанное. Встав на четвереньки, медленно приблизился к объекту. Аккуратно рукой касаюсь свертка. От напряжения противно дрожат руки. Разворачиваю. Чудненько! Такого я точно здесь увидеть не ожидал. Во всяком случае, в мешке этой странной обезьяны. Хотя, может, и не его это личная вещь, а трофей, ведь скольких людей они в том караване положили!.. Великолепно выполненные серебряные столовые приборы. Нож, вилка, ложка — полный комплект, только чайной не хватает. Украшенные завитушками, ручки массивные, позолоченные. Ложка большая, глубокая, больше наших столовых раза в полтора, вилка трезубая, зубья прямые, не изогнутые, нож острый, прямой, и зубчиков нет. Полюбовался ими. Да, это не ширпотреб китайского производства. Красиво! Умеют делать местные мастера. Складываем все обратно в футляр, предварительно завернув приборы во что-то типа салфетки. Положил рядом с котелком.
Что у нас дальше? Моток ниток… или это не нитки? — уж очень толстые: попытался разорвать — бесполезно, да и бесцветные они какие-то.
Коробочка небольшая, чуть больше спичечного коробка. Медленно открываем — иголки, несколько пуговиц. Взял в руки одну иголку — топорная работа, не скажу про качество изготовления, не специалист, но гнется и разгибается даже в моих руках. Кладем иголку на место, коробочку в котелок.
Что там еще? Кусок тонкой веревки или шпагата, метров тридцать, разматывать и проверять не стал. По качеству хороша, материал на шелк или капрон похож.
Перчатки из тонкой кожи, очень похожие на лайковые. Отлично, пригодятся!
И последнее: маленькая книжечка в кожаном переплете на завязке. Что мне понравилось — сделана как папка делопроизводства с тремя клапанами, закрывающаяся внахлест. Цвет ярко-красный, на лицевой стороне переплета блямба: вытесненная на коже башня на фоне темного неба. Впечатляет. Вспомнилось из детской классики: потяни за веревочку — дверь и откроется… Тяну аккуратно, теперь — после кольца с тростью, я даже на холодную воду дуть буду.
Звук пришел ниоткуда.
— Пшик!
Я даже испугаться не успел.
Сидел, смотрел, как из приоткрытого переплета книги быстро появился дым, даже туман… или пар, но не горячий. Словно загипнотизированный, я наблюдал, как это странная субстанция обволакивала меня: ощущение такое, как будто на тело мыльную пену нанесли.
А потом началась чертовщина.
В голове зашумело, кожу начало щипать, я бы сказал, разъедать, в горле стало горько, на вкус — будто съел свежий красный перец. Перед глазами появились неясные образы — страшные рожи показывали клыки и раскрывали рот, пытаясь что-то сказать. Дышать было тяжело, как в парилке, когда завсегдатаи бани льют на раскаленные камни большое количество воды, чтобы пар выгнал из помещения всех недовольных новичков и не мешал им спокойно париться… но ты упорно сидишь и через не могу пытаешься удержать задницей место на верхней полке, дыша через раз.
Потекли ручьем слезы. Может, они у меня волшебные, но именно они, или мне так показалось, привели в чувство, очистили глаза, и я смог нормально видеть, а попав в рот — горечь заменили солью. Отпустило. Не скажу, что волосы стояли дыбом от страха: все произошло настолько быстро, что испугаться я и правда не успел, и только сейчас до меня начала доходить трагичность ситуации, ведь я только что чуть не сдох — меня тупо травили, как таракана. Вот от этих-то милых мыслей волосы начали совершать уже привычный подъем дыбом.
Лопух, баран, идиот! Как только ни костерил я себя; и плакал, плакал, плакал…
Куда меня занесло, что со мной? За неполные сутки, что я был в памяти, дважды меня хотели убить самым жутким образом и дважды я чуть не погиб из-за собственной глупости. Куда я попал, кто эти жуткие создания, что как мясники рубили и резали людей? Да я за двадцать пять лет службы не видел столько людской крови, как за первые сутки здесь!..
Я упал на плащ и на некоторое время выпал из реальности. Сколько я проплакал — не знаю, но проснулся ночью от холода: все-таки спать на улице полностью раздетым и без покрывала — не очень хорошо. Скинув все вещи с плаща, завернулся в него и снова окунулся в царство Морфея.
ГЛАВА 6
Приятная свежесть летнего утра. Зябко поежившись, с головой завернулся в плащ. Где-то рядом птах поет серенаду своей избраннице. Хорошо, тепло; правда пахнет от меня… не очень и есть хочется! Пора вставать. Вот так я, человек земного двадцать первого века, испытывал удовольствие. Представляете — пенсионер, любитель диванов и мягких кресел, испытывал непередаваемое удовольствие, лежа на холодной жесткой земле. Что-то новенькое для меня. Это, наверное, память тела, ведь я не знаю, кем был малец, пока я не перебрался к нему, и самое главное — он не пытается вернуть тело себе. Если он еще здесь. Видно, сон на земле, одетым или укрытым, когда никто не отвлекает и не гоняет, доставляет телу, в сравнении с прежними ощущениями, явное удовольствие. Чего же он натерпелся, если такие минимальные удобства вызывают у него столь приятные эмоции?! Да лучше не знать… Хватит лирики, подъем!
Сборы много времени не заняли. Покидал барахло в мешок, особо осторожно обращался с непонятным кубиком и опасной книженцией. Уложил в мешок даже свои грязные вещи, ничего не бросил. Вместо кожаных штанов надел шорты, сделанные из остатков своих старых порток. Надел старую рубаху, а сверху жилетку. То еще чучело получилось. Рассовал все оружие, сильно намучился с перевязью метательных ножей. Никак не мог разобраться с этими тесемочками, чтобы разместить перевязь на левой части груди. Плюнул на все, достал нож и где обрезал, а где сшил нитками; среди иголок попались две неплохие, остальные гнулись.
Есть хотелось жутко, настойки во фляге — на донышке, если сегодня не найду воду, будет печально. Раньше голодал часто, то в армии, бывало, то лечебное практиковал, но больше всего на зоне, тамошнюю баланду есть невозможно и для здоровья моего было опасно, тогда за полтора года сбросил около двадцати пяти кило. Так что на нервом месте в списке вопросов выживания — поиск воды для питья и стирки. Ну а где вода — там и еда; может, с рыбалкой повезет, есть у меня мысли насчет того, где раздобыть снасть.
Потом надо найти то, чем можно разжигать огонь. Чувствую себя древним человеком, но трением добывать огонь что-то не хочется.
Туман рассеялся, пейзаж не изменился: местное светило сверху, земля под ногами, нерукотворный «шалаш» над головой, слегка душно, но не очень жарко. Мошку, комаров и других гнусов вижу, но, что характерно, ко мне ближе трех метров не подлетают. Тоже непонятка.
Нет, я не против, но слегка напрягает. Живность попадалась по дороге, но стоило приблизиться — и она как угорелая уметалась с дороги. Увы, в отличие от меня склоны оврага для нее преградой не являлись. Часа через два присел на отдых, скинул мешок, достал флягу, только поднес ко рту… и тут из-за поворота, что в метрах в двадцати от меня, вываливается кошка, нехилая такая кошечка, метра два в длину и в холке высотой со взрослого пятнистого дога; ну все, думаю, хана мне! Мадам меня увидела, мордой помотала, носом потянула, чихнула, подошла, метрах в пяти остановилась. И дальше, будто что-то ее не пускает или ей очень неприятно рядом со мной. Хвост вертится, как пропеллер, зубы скалит, рычит — и вдруг ни с того ни сего начала пятиться назад: уши прижаты, задом боится поворачиваться, так и пятилась до поворота, а потом прыжок вверх — и пропала. И что-то мне совсем расхотелось куда-то идти. И от безысходности заплакал, ничего с собой сделать не могу, на реакции детского тела влиять очень сложно, но я стараюсь. Успокоился через некоторое время, вытер рукавом слезы.
— Да, труден выбор: сидеть тут в страхе — помрешь от обезвоживания, идти дальше — сожрет ведь, гадина. Плачь не плачь — идти надо.
Отпил глоток из фляги и, озираясь по сторонам, двинулся в путь. Я предполагал, что тут хищников много, но между предполагать и видеть своими глазами — пр
Может, чего сорвать? И хочется и колется. Есть хочется, но проверять на себе, что можно есть, а что нельзя, не хотелось. Пока не помираю от голода, рисковать не буду. Спускаюсь вниз и двигаю дальше.
Перед самым закатом землю под ногами сменил песок, вскоре он перешел в гальку, начали попадаться средние и крупные камни, идти стало немного труднее. Не-э, классный мне парнишка попался, выносливый. Очень хотелось спать, но пить хотелось еще больше. Сапоги, доставшиеся от пигмея, просто класс: легкие, удобные, правда, ноги в портянках немного взопрели, но примерно через каждые два часа я делал привал и отдыхал, скинув мешок и сапоги. Когда стало особенно жарко, поспал часа три, снова расстелив плащ и полностью раздевшись. И еще я на привале кидал метательные ножи. Какое качество у них — не знаю, не специалист. По форме похожи на рыбок, для меня тяжеловаты, но в руке лежат удобно, придавая чувство мнимой защищенности. Я что с ними никакой, что без них, но, держа их в руках, чувствовал себя увереннее. Глупо, наверное, выглядел со стороны, метая железки в песок, но я тренировался, а главное, отвлекался от мыслей о моем пребывании в этом мире и о сам
При движении железо, что навешано на мне, ощутимо тянуло к земле, и мне приходили в голову умные мысли повыкидывать его к чертям собачьим, но жаба душила сильнее, не давая прислушаться к здравому смыслу. Хотелось есть, спать, но особенно хотелось пить. Начиналась жажда, меня шатало, я часто стал запинаться, все чаще делал небольшие остановки, чтобы отдышаться и отдохнуть, и все тяжелее было снова подняться и тронуться в путь.
Когда отчаяние когтями начало царапать душу, а я подумывал остановиться на ночевку и, пока еще светло, слазить на поверхность, чтобы набрать, если найду, сочных плодов, мне послышался шум, очень похожий на шум горной реки, даже не шум, а отголосок. Подумал — глюки, но не остановился, как хотел, а побрел дальше. В лесу не бывает тишины: шум листвы, крики живности и птиц — все сливается в фон, долго прислушиваясь к которому, настолько привыкаешь, что уже не воспринимаешь его и для тебя наступает тишина; только если что-то вклинивается постороннее, пусть даже шорох, то сильно бьет по ушам. Поэтому, когда спустя минут двадцать (сложно ориентироваться во времени, не имея часов) я отчетливо услышал шум бегущей воды…
Остановился, прислушался и понял, что спасен. Вода! Где-то рядом текла вода. Сдержал первый порыв все побросать и броситься вперед, на поиск воды.
Я не бросил вещи, а продолжил движение в том же направлении. Идя по руслу ручья, все равно приду к воде, позже или раньше минут на пятнадцать-двадцать — какая разница — спешка погоды не сделает, а вот возвращаться потом за вещами, мягко говоря, не хотелось. Откуда появилось силы, не знаю, но пер, как бронепоезд, даже перестав смотреть по сторонам. А зря. Совсем забыл, что именно у рек чаще всего охотятся хищники, выслеживая добычу, спешащую на водопой. Вот и я несся на водопой, как та антилопа, не обращая внимания на то, что творится вокруг.
То ли меня толкнули, то ли сам споткнулся, но падал я громко, даже закричал от неожиданности. Перед самым падением сгруппировался: очень неудобно делать кувырок через голову, когда на спине немаленький в сравнении с твоим телом мешок. Перелетев с горем пополам через голову, по инерции с полметра пропахал ногами песок. Надо перевести дух, а то совсем умаялся. Посмотрел вперед — и обомлел. Так вот что меня толкнуло сзади, придавая скорости!.. Метрах в пяти от меня, так же пропахав лапами песок, неторопливо разворачивалась в мою сторону
Зверю такое соседство сильно не нравится: нервничает, поскуливать начал, видно, что готов убежать, но проголодался, наверное, сильно; больной какой-то с виду, и голод толкает его напасть на непонятную жертву. Чего он так боится меня? Ведь перед ним маленький ребенок; ну, пахнет от меня не очень, но если бы я ел в последнее время, сейчас бы и не так воняло. Так и сидели друг против друга: я на заднице, с топориком в руках, с выпученными перепуганными глазами, и этот рыжий монстр, все никак не решивший, ужинать ему сегодня или поберечь свою шкуру. Что его удерживало на месте, не знаю, но голод этот барьер снес: издав пронзительный крик, зверюга бросилась в атаку.
— Все, кранты, как же глупо! — выпустив из рук бесполезный топор, поджав ноги и вытянув вперед руки, как бы защищаясь, прокричал я.
Время растянулось, как в замедленном кино. Медленно, в прыжке, ко мне летел монстр: безумные голодные глаза, раскрытая пасть и зубы сантиметров по семь-восемь, а клыки и того больше, все пятнадцать будут.
В голове ясно, мозг работает, как компьютер; ни страха, ничего — сплошное безразличие и разве только сожаление, что так все быстро закончилось.
Внезапно перед глазами возник образ пропавшего жезла, или трости, как я его называл, такой же прекрасный: резная костяная рукоять и мерцающий божественный камень. Какой же он красивый! В мозгу слышалось:
Я отчетливо представил себе, что держу этого красавца в руках, и вдруг тяжесть неожиданно надавила на левую руку, на рефлексе сжал пальцы, ощущая приятную на ощупь резную рукоять. Перед глазами появилась яркая точка, которая двигалась вслед за взглядом, перемещаясь по предметам, куда он падал. Меж тем по-прежнему в замедленном темпе зверюшка пролетела уже половину расстояния, и мне так захотелось жить — яростно, дико! Я готов защищать себя любимого голыми руками: это мы еще посмотрим, кто кого загрызет! Выплеснутая ярость как-то сама собой сконцентрировалась в левой руке. Кольцо! Я увидел пропавшее колечко на пальце левой руки, будто никуда и не исчезало; оно начало светиться, распространяя вокруг себя голубое сияние. По нервам вдарило, как электрическим током: «Опасность, максимальная опасность!» — и я вытянул руку в сторону монстра; яркая точка, направленная взглядом, как метка лазерного прицела, уперлась зверю точно в пасть. Я закричал: — Умри, сволочь! — всеми фибрами души желая разорвать его на куски.
Дадах! Из набалдашника трости вырвалась печально знакомая молния, ударив точно в то место, где находилась точка. С вылетом молнии все вокруг потемнело, и я снова потерял сознание.
ГЛАВА 7
Жажда, голод и переполненный мочевой пузырь. Вот основные средства, приводящие человека в чувство и заставляющие его двигаться. Я в очередной раз пришел в себя. Живой, неужто?! Лежать было очень некомфортно, необходимо устранить неприятные факторы: например, вытянуть ноги из-под лап мертвого монстра. Как обычно, в себя я прихожу по утрам: туман, влажно, но не холодно, слух ласкает журчание воды поблизости… и как я не описался под такой аккомпанемент? И пить, хочу пить.
С трудом выковыряв из плена зверюшки свои ноги, снял с плеч мешок, встал, пошатываясь, и с наслаждением помочился прямо на морду монстра.
Кайф! Двойное наслаждение.
Подхватив за лямки мешок, другой рукой подняв и засунув за пояс непонадобившийся томагавк, двинул на звук воды. Отойдя метра три, встал как вкопанный. Трость, где моя тросточка? Бросив мешок на землю, ринулся обратно. На месте нашей ночевки жезла не было. Я даже попытался перевернуть зверя, но не с моими силами и не в моем состоянии делать это. Жезла не нашел. К слову сказать, кольцо на пальце тоже пропало. Мистика!
Я живой? Да! Монстр один, мертвый? Да! Все сходится; а где же тогда орудие убийства? Вопрос! Исчезло, опять исчезло!
Постоял немного.
Ладно, потом разберусь…
Побрел к мешку. Ни фига себе, а мешок-то распорот! Если бы я тогда не споткнулся, такими коготками зверек мне бы голову точно отчекрыжил. Ледяные мурашки табуном пронеслись по телу, меня передернуло. Надо бы монстрика осмотреть, но это позже — сначала
Метров через сорок, сразу за поворотом, открылась потрясающая по красоте картина. Небольшая лагуна, по-другому и не скажешь, распахивала свои руки вширь, предлагая себя в качестве приза за героизм, упрямство и мужество. Вот это награда!
Небольшой заливчик, образующийся в дельте устья ручья, мелкое песчаное дно, пляжик метров двадцать пять — тридцать в ширину, зажатый с обеих сторон невысокими скалами и поднимающийся в сторону леса небольшой дюной, наверху которой растет колючий кустарник. Саму речку не видно из-за скал, но шум ее отчетливо слышен. Скальные отвесы — с множеством небольших пещер. Лес со стороны оврага стоит стеной и кажется неприступной крепостью, непролазные, переплетенные между собой кусты, растущие на вершине дюны, возвышаются над пляжем на высоту человеческого роста; видимо, в сезон дождей находиться на пляже опасно, уровень реки поднимается изрядно. Со стороны скал участки поднявшейся дюны заросли травой, что образовала маленькую лужайку, украшенную цветами разных оттенков. Райское местечко, не хватает только водопада. Шикарно! Над водой клочьями висел туман, придавая этому месту неповторимый шарм. Красота!
Тихо, спешить не надо, крики ни к чему. Спокойно раздеваюсь, аккуратно складываю вещи… и бросаюсь бегом в воду.
Ах, какое наслаждение! Водичка прозрачная, кристально чистая, пить много не надо, лопну… все, хватит. Заливчик мелкий, как раз для меня, камышей, водорослей и другой растительности нет, а вот еда имеется: речные моллюски, как их называют — не знаю, но таких же морских вроде мидиями кличут… или я что-то путаю. Но это потом. Надо помыться, постираться, или, во всяком случае, замочить грязную одежду, потом собрать моллюсков, сколько найду. Слышал, японцы их очень любят есть сырыми… или я опять путаю? Не важно, с голоду я сдохнуть себе не дам. Перевернувшись на спину, раскинувшись морской звездой на воде, смотрел в небо — голубое, с небольшими облачками разорванного тумана. Утро. Тепло. Светила еще не видно, а впереди день, жаркий.
Надо найти себе пещерку. Дел еще много. Ополоснулся, напился — пора заняться делами. В лес сходить, поискать орехи… кстати, кустарник, что растет рядом, может, это орешник и есть. Из веревки попробовать сделать силки — правда, как их делать, не знаю, не охотник я, не сталкивался с этим. Попробовать порыбачить. Эх, добыть бы как-нибудь огонь!..
Хватит, размечтался; вперед, за вещами, замочить их в воде, но так, чтобы течением не унесло — камнями прижать, что ли… потом постираю. За работу!
Вещи и мешок лежали метрах в десяти от воды. Пока купался — ничего, но стоило вылезти из воды, как местная бяка, состоящая из комаров, мошкары и еще чего-то, попыталась испить моей кровушки. Я был в шоке: сколько дней брел по лесу, вернее — по оврагу, так даже ночью не приставали, а тут стоило искупаться, и… Может, они к грязным и обделавшимся не пристают? Может, то амбре, которым несло от меня в последнее время, отпугивало всю маленькую и большую бяку — все-таки коша не напала, что-то ее испугало? А сейчас я помылся, и что? Все зверье с округи на меня накинется? Что-то не хочется постоянно ходить вонючим, как свинья, хотя животноводы считают, что хрюшки — самые чистоплотные животные. Надо с этим разбираться.
Я уже замечал по дороге, что гнус постоянно находился рядом, но ближе метров трех ко мне не подлетал. Так? Так! Дальше. Когда мошкара и другая братия от меня отстали в первый раз? Ну-ка, ну-ка!.. Когда меня нашел мелкий пигмей, вот; но точно сказать, в какой именно момент пропала мошка — когда он подошел или когда схватил меня за руки — убей, не помню, не до комаров было. Но точно с его появлением проблема гнуса меня больше не мучила; правда, тогда появилась проблема другого «гнуса», но я ее успешно решил весьма радикальным способом. Значит, существует какая-то вещица (я надеюсь на это, а то ходить и вонять как-то не очень), которая как отпугивает мошкару, комаров, гнуса, так и действует подобным образом на любую другую неразумную живность. Почему я так решил? Колечко с жезлом метают молнии, появляются ниоткуда и пропадают в никуда, долбаная книжица выпустила отравляющий газ, причем он летел ко мне против ветра — пусть несильного, но ощутимого ветерка. Это факт неизученный, но доказанный. Так почему же не может существовать очень полезная вещица для скитаний в лесу, какая-то безделушка, с помощью которой человек защищается от комаров и прочего? Интересная теория.
Все время, пока выдвигал теории, я прятался в воде и, честно сказать, начал замерзать.
Из всех вещей, доставшихся в наследство от скоропостижно скончавшегося пигмея, на ум приходят только две вещи: цепочка с кулончиком и кубик с обугленной дырочкой и иероглифами по бокам, а то барахло, что спрятано в коричневом кошельке, является просто дешевой бижутерией. Надо проверять, да к тому же несколько раз я спал, полностью раздевшись, и меня никто не кусал. Это о чем говорит? А говорит это о том, что данное устройство (если, конечно, это действует не мой пот, но версию с моими выделениями я отбросил как несостоятельную) работает автономно, имея свой источник питания, или аккумулятор, который заряжается, например, от солнца, или моего тепла, или как-то по-другому. Может, он одноразовый, поработает дней десять — и каюк, но это нерационально, ведь батарейки в лесу не купишь, так что надеемся на лучшее. Я больше склоняюсь к мысли, что это кулончик, а вот с кубиком не все ясно. Можно сказать — ничего не ясно, но обугленная дырочка наводит на мысль о зажигалке. Посудите сами: лес, кушать хочется (не напоминать о еде!), а костер зажечь нечем: ни спичек, ни кремня для добывания искры нет. Вот умные люди и придумали штукенцию, с помощью которой что-нибудь зажигают. Версию с зажигалкой проверю позже, а вот с комарами надо решать сейчас. Вначале найти цепочку с кулончиком. Если неверны мои предположения, проверю мешок, если не сработает мешок, буду проверять каждую безделушку по отдельности, но начну с кубика. Должно что-то сработать: ну не верю я в мои чудодейственные мочу и пот, не верю! Вперед!
Выпрыгиваю из воды, и стрелой к вещам. Смотри-ка, а ведь моя драгоценная моча и правда ни при чем… Стоило подбежать к вещам — и мошка отстала. Чудненько! Поинтересуюсь, кто тут у нас виновник торжества. Так, куда я сунул кулончик? В какой-то кармашек на ремне. И тут мои движения стали очень, очень осторожными. Вот же дурень, нацепил на себя доставшийся пояс, а проверить его содержимое, вернее — содержимое его кармашков, не удосужился. Так, пока ничего не меняю в решениях, аккуратно ищу кулон с цепочкой, отхожу от вещей метров на десять, проверяю, как ведет себя гнус. Если не работает, возвращаюсь к мешку и провожу манипуляции с кубиком; правда, брать в руки его было боязно, возьму-ка вместе с мешком, как-то он же действовал все время… Ну а если и он не сработает, тогда придется проверить содержимое кармашков пояса тем же способом.
Не отвлекаться, искать только цепочку с кулончиком… а если в кармашках будут разные цепочки — я что-то не помню, какая из себя была та самая, и кулончик в темноте не рассмотрел, — будем проверять все по очереди. Придется проверить все отделы и кармашки на наличие данных предметов. Только очень осторожно.
Начну слева направо, по кругу. С левой стороны, около бляшки, два кармашка сантиметров семь-восемь в длину. Причем верхний кармашек уже нижнего сантиметра на два. Вообще, интересный пояс мне достался. Было такое ощущение, когда первый раз его надел, застегнув на последние дырки, что он потом как-то… ужался, что ли, став мне как раз, ну просто идеальным по размеру; я тогда очень удивился, мне же было все велико: и мои обожаемые сапоги, и жилетка, и рубашка, а уж панталоны… и тут ремень — мой любимый размер. Да, непростая вещица. Поосторожнее надо, я и так книжечку и тросточку еле пережил, незабываемые ощущения, особенно колечко с тросточкой. Нет, дорогие мои, я на вас не в обиде, и помогли вы потом, да чего там — спасли, но пережить еще одно такое знакомство или что-то похожее — боже упаси!
Поделиться книгой: