Волшебники

— А ты?

Де Бреноль покачал головой.

— Я не могу просто взять и все бросить. Но к следующему году… — На миг он почувствовал себя так, будто собирался сигануть с мачты в набегающую волну. — К следующему году я думаю придумать план получше, чем жариться под солнцем на Карне, где ты убил всех тигров-людоедов еще двадцать лет назад. У меня, между прочим, теперь есть доступ к верхнему ярусу королевской библиотеки! И репутация разумного человека, которую не грех испортить, но сперва — использовать. Можно попытаться собрать большую экспедицию в Раваил к Затерянным Курганам, если раздобудем хоть какие-то ориентиры; или в пещерные города хемтов: полагаю, теперь я сумею получить разрешение.

— Ты это серьезно, Виктор? — Взгляд Энсара впился в его лицо.

— Не могу обещать, что удастся; но обещаю попробовать, — сказал де Бреноль. Недоверчивый взгляд Энсара был остр, как карниольская колючка. — Да, я серьезно намерен этим заняться, Энс. Клянусь черепахами Тасмана!

Энсар рассмеялся.

— Ну, раз так — буду надеяться на лучшее! Жди меня завтра.

— Но и ты, будь добр, не исчезай на три года. И постарайся не разбить ничего на карианских рифах: ни корабль, ни голову.

— Договорились.

— Должна признаться, я почти ничего не поняла, — со смущенной улыбкой сказала Мария. — Но, кажется, только что произошло что-то хорошее?

— Да, — ответил Энсар.

— Нет, — одновременно с ним откликнулся де Бреноль. — Пока нет. Но в будущем, хочется верить, произойдет.

За окном начался дождь; в комнате похолодало. Де Бреноль разжег камин и принес трубки. С Марией оказалось удивительно легко говорить: будто они были знакомы много лет. Рассказ о кариольских тиграх сменился историей про исчезающий клад острова Рун, который можно найти, но нельзя вывезти; де Бриноль рассказал, как в южных водах его шхуна спасалась на мелководье от кракена…

Они втроем проговорили до поздней ночи. Энсар показывал карточные трюки на потрепанной гадальной колоде; Де Бреноль, развалившись в кресле, любовался Марией и дымил трубкой. Им овладело уютное, уверенное спокойствие и чувство свободы, какое настигает каждого, кто принял решение переменить свою жизнь со следующего утра. Он знал, что, чаще всего, такие истории ничем не заканчиваются. Но «чаще всего» — не значит «всегда»; это он тоже знал, и надеялся на лучшее.

Надеялся и намеревался этого добиться. Все же, он, Виктор Антуан де Бреноль, был волшебником, как и Энсар Кронлин.

Они уже были волшебниками. Но: век живи — век учись…

* * *

Старый гоблин Ша-Бун бесшумно проскользнул мимо малой гостиной, откуда доносились голоса. Наспех сляпанное заклятье-образ «мокрой тряпки» больше размазывало пыль, чем убирало, но Ша-Буна это мало беспокоило; он намеревался поскорее закончить и вернуться к себе в комнату, где можно было вздремнуть. Или — еще лучше — насладиться подарком доктора Кронлина и ночной тишиной, перед тем взяв в библиотеке перечитать какую-нибудь книжку.

Так он и сделал. Однако путь из библиотеки вниз пролегал мимо хозяйского кабинета: незнакомый запах защекотал гоблинские ноздри.

Ша-Бун развеял «тряпку», сунул книжку за пазуху — в кармане халата уже дожидались своего часа ящеровы хвосты — и распахнул дверь.

С полминуты они с джинном разглядывали друг друга; этот безмолвный обмен взглядами вместил в себя больше, чем смог бы сказать словами умнейший из людей.

— Я, Повелитель Воздуха, Отец Ветра… — по-привычке начал джинн.

— Кхм, — кашлянул Ша-Бун.

Джинн осекся.

— Даврур.

— Ша-Бун, — столь же лаконично представился гоблин и прошел в кабинет. — Служишь теперь хозяину?

— Да. Чем он там занят? — деловито спросил джинн, с тоской покосившись на шахматную доску. — Мы с ним не закончили.

— Принимает гостей. От него пахнет не так, как обычно. — Ша-Бун с видом знатока оглядел позицию на доске. — Да тут и заканчивать нечего! Хозяин тебе вчистую проиграл.

— Он смешной, — фыркнул джинн. — Я сказал ему, что он идет туда, не зная, куда. Искать то, не зная, что.

— «Мы видим счастья тень в мечтах земного света. Есть счастье где-нибудь: нет тени без предмета»[2],

— прошамкал Ша-Бун, положил книгу на хозяйский стол и стал расставлять шахматные фигуры на начальную позицию. — Партию?

— С превеликим удовольствием! — Джинн, нависнув над доской, сверкнул перстнями на пальцах. — Начнем! Иначе зачем еще мы в этой истории.

Ша-Бун сделал первый ход и пристально взглянул на джинна из-под кустистых седых бровей.

— Хозяин смешной. Ты тоже смешной, — наконец, заключил он, плюхнулся в кресло и сунул ящеров хвост в рот.

Хвост свисал до подбородка и слегка подергивался.

— Да я и не спорю, — миролюбиво согласился джинн. — Но кто бы говорил!

I.V., июнь 2016.