НЕЖИВОЙ - ТОМ 3

— Слышу я, слышу… — повысив голос, крикнул он через дверь и посмотрел на часы. — Минут пять ещё есть…

До овампиривания, — как он сам называл своё перерождение, — Алекс тоже любил поспать, но никогда с подъёмом проблем не испытывал, а сейчас в него будто сам Морфей вселился, причём распространялось это не только на него, но и на всех, кто находился с ним рядом.

От чего и почему так происходит, он пока не понял, да и до этого момента его как-то особо не волновал этот вопрос, но сегодня, не разбуди его Олег, вышло бы очень нехорошо: с утра, в восемь, он должен присутствовать на награждении в Зимнем, не прийти на которое было бы весьма конфузно.

Поэтому Алекс, критично глянув на себя в зеркало, — а оттуда на него пялился не самый мускулистый тип непонятной национальности — это он ещё польстил, — открыл шкаф и, суетливо напяливая новенькую форму, использовал магию, приводя себя в порядок. Обычно он старался не прибегать к магиченью, когда дело касалось гигиены, но ввиду отсутствия времени решил не рассусоливать и быстренько поколдовать.

«Ну вот, совсем другое дело», — чувствуя свежесть во рту, решил он.

Теперь из зеркала глядел молоденький поручик в красивой форме фельдъегерской службы первой истребительной бригады — этот род войск отличался от остальных особенным, выделенным положением и давал определённые свободы и привилегии. А так как в ряды регулярной армии Алекс не спешил, понимая, что солдат из него так себе, но свою принадлежность к военному делу показать был обязан, — что же он за дворянин, если не служит, — то остановился именно на боевых почтальонах — фельдъегерях.

— Ты готова? — обернувшись, удивился он. Юсико даже без магии собралась гораздо быстрее, и единственное, что могло выдать её спешку, распространяющийся по комнате запах апельсиновой жвачки.

Удовлетворённо кивнув, — а девушка выглядела сногсшибательно, — князь показал на дверь и сам приоткрыл её.

— Прошу.

Он бы, конечно, мог пойти один, но, представляя реакцию собравшегося общества на его появление с куртизанкой — а именно так про девушку говорили в свете, — решил немного «попиариться», ему от чего-то хотелось «нарваться» на какого-нибудь паркетного болтунаи хорошенько повздорить, возможно даже до мордобоя или кровопролития.

Что стало причиной такому повороту в поведении Алекса? Он и сам не знал. Может встреча с механическим полковником, может перерождение, или первое по-настоящему боевое крещение… Вариантов много, выбирай любой — не ошибёшься. Но как бы там ни было, после последних событий он вдруг почувствовал в себе такую уверенность, такую силу, что насущный вопрос «что скажут в свете?» теперь волновал его постольку-поскольку, он словно поднялся выше всего этого.

Олег попытался было «вразумить» своего Мастера, но тот лишь презрительно бросил «плевать…», и больше они к этой теме не возвращались.

Награда

Подъехав к Зимнемуи недолго постояв в очереди из машин, заехали внутрь, к одному из подъездов внутреннего двора.

— Поручик Камнев? — изучающе посмотрев в документ Алекса, поднял глаза важный капитан из роты охраны дворца.

— Так точно, господин капитан, — чётко ответил князь. — Поручик Камнев и мадмуазель Саякава.

Капитан перевёл взгляд на Юсико и, возвращая документы, сухо козырнул:

— Всё в порядке, поручик, проходите.

На что тот, так же приложив ладонь к фуражке, плотнее прижал девушку к себе и, косясь в большущее зеркало на входе, двинулся дальше, в Георгиевский зал, в котором столетиями проходили награждения военных.

Ведь Алекс, как только узнал о присвоении ему офицерского звания, не раз представлял, как важно он будет обмениваться воинским приветствием со знакомыми полковниками и генералами, а все будут думать — «вы посмотрите, какой, наверное, это важный поручик, раз с ним генерал так уважительно здоровается…» Он, конечно, понимал, что так работает графский титул и состояние, но какое-то детское чувство, может ребячество, просто-таки лезло наружу. Вот только не все генералы были ему знакомы, о чём и сообщил выводящий из сладких грёз низкий командный рык.

— Поручик! Стоять! Ко мне!

Алекс вздрогнули, непонимающе глядя на здоровенного, как племенной бык, армейского генерал-лейтенанта, застыл, но быстро опомнился и, оставив спутницу, мухой подскочил к высокому начальству, лихо вытягиваясь во фрунт.

— Поручик Камнев, господин генерал-лейтенант! — так громко прокричал Алекс, что генерал недовольно сморщился.

— Камнев? — нахмурился военный. — Тот самый, посмертно награждённый?

— Так точно, господин генерал!

— Пуговицу застегните, поручик, не в хлеву… — хмыкнул гиганти, разворачиваясь, уже на ходу бросил. — Ступайте…

«Вот ведь…» — упрекнул себя Алекс, он знал, что всё должно быть по уставу, но в машине всё же расстегнул тугой ворот, решив, что потом, перед выходом, застегнётся, но, как назло, забыл. Хорошо хоть генерал не стал в бутылку лезть…

Тут же приведя себя в порядок, Алекс вновь взял Юсико под руку и, абстрагируясь от этого недоразумения, двинулся дальше, старательно козыряя всем встречающимся офицерам.

Он, конечно, сталкивался уже с подобными генералу типами, даже не то чтобы с подобными— в этот раз здоровяк был прав, прийти в Зимний на награждение в расстегнутом мундире — это как минимум некрасиво, но, как он уже успел убедиться, хамства именно вышестоящих офицеров в армии хватало, и если он хочет служить, должен с этим фактом смириться, ну, в конце концов, не вызывать же их всех на дуэль?

Придя к такому выводу, он дошёл до входа в Георгиевский зал, великолепие и торжественность которого тут же прогнали из головы князя дурные мысли, и, проведя свою спутницу к одной из мраморных колонн, — ни кресел, ни стульев здесь не было, — оставил её одну, а сам направился к выстраивающимся в шеренгу офицерам — до появления Императора оставалось каких-нибудь несколько минут.

— Сюда, пожалуйста, — показывая, где ему встать, тут же подскочил одетый в тёмно-серую ливрею человеки, убедившись, что Алекс встал куда нужно, отвлёкся на другого офицера.

«Интересное место», — подумал князь, с любопытством разглядывая богатые интерьеры одного из главных залов Зимнего дворца. Он много прочёл в своё время об архитектуре Петербурга вообще и о Зимнем дворце в частности, но никогда не думал, что будет вот так, воочию, рассматривать легендарное место.

— Его Величество Император Всероссийский Алексей Михайлович! — громко объявил какой-то полковник в форме дворцовой роты, а зал загудел, зашуршал, и установилась такая тишина, что появись тут муха, её услышали бы все без исключения.

— Равнение на пра-аво! Сми-ирна!

Офицеры подобрались, Алексу даже показалось, что его сосед слева перестал дышать, и из распахнувшейся двери, под ритмично загремевшие барабаны, появился Алексей в сопровождении целой кучи высокопоставленных военных чинов.

«А он изменился…», — смотрел на «отца» Алекс. Если вот только недавно это был совсем молоденький юноша, донельзя увлечённый шахматами, то сейчас перед ним стоял вполне взрослый мужчина, по лицу которого можно было прочесть всё что угодно, но только не желание «сыграть партеечку».

— Дамы и господа! — не откладывая, заговорил он. — Господа офицеры! Сегодня мы собрались в этом зале, чтобы отметить героев отечества и выразить им наше искреннее восхищение. В это трудное для отчизны время они сделали больше, чем кто-либо. Жизни положив за Империю… Вот… — протянул он зажатую в руке папку. — Здесь у меня сто тридцать шесть фамилий представленных к наградам офицеров, дворян. И из них семьдесят три — посмертно. И это только на этой неделе… Давайте… — устало вздохнул Алексей. — Давайте, господа, почтим память наших павших товарищей минутой молчания.

Договорив, Император замер и, выждав ровно минуту, поднял свою папку.

— За проявленное в боях мужество и героизм орденом Святого Георгия первой степени награждается полковник войск специального назначения Афанасьев Павел Петрович!

Стоявший во главе строя военный вытянулся и, чётко чеканя шаг, подошёл к государю.

Взяв из рук помощников протянутый на подушечке серебряный крест, Алексей шагнул к полковнику и, зацепив награду ему на китель, пожал руку.

— Служу отечеству! — рыкнул полковник, развернулся и, так же чеканно фиксируя шаги, вернулся в строй.

— За проявленное мужество и героизм орденом за заслуги перед отчеством первой степени награждается, — тут император сделал паузу, — награждается посмертнопоручик Гуляев Пётр Иванович!

Из толпы женщин, едва передвигая ноги, вышла дородная дама и, тяжело дыша, подошла к государю.

— Вы воспитали достойного сына, сударыня, — передавая женщине упакованную в коробочку награду, поклонился Алексей.

Та приняла орден и, явно желая что-то сказать, открыла рот, но затем лишь махнула рукой и, едва сдерживая слезы, вернулась обратно.

— За проявленное мужество и героизм…

Так продолжалось ещё довольно долго, Алекс даже выпал из реальности, задумываясь о чем-то своём, и лишь когда услышал знакомую фамилию, вернулся обратно.

— За проявленное мужество и героизм орденом Святой Анны первой степени и мечами к нему посмертно награждается полковник императорских войск, командир полка шагающих машин, Ажакин Макарий Иванович!

Император замолчал и, видя, что никто не выходит, родственников у Макара не было, хотел уже передать орден обратно помощнику, но тут Алекс, повинуясь внезапному порыву, вышел из строя и, чеканя шаг, подошёл к Алексею.

— Позвольте мне принять награду полковника, ваше величество! — громко произнёс он.

Алексей внимательно посмотрел на князя — естественно, он его узнал, и, задерживая орден в руке, спросил:

— Кто выи почему решили, что можете забрать эту награду?

— Поручик Камнев! Полковник был мне другом! Он умер у меня на руках!

Император посмотрел в свою папку и, явно решая, как поступить, наконец произнёс:

— Хорошо, поручик, можете забрать награду полковника.

— Служу Отечеству! — прокричал князь и, взяв из рук Алексея орден, встал обратно в строй.

— За проявленную отвагу и героизм, — продолжил Император, — Орденом Мужества, посмертно… награждается поручик Камнев Максим Николаевич… — неуверенно закончил Алексейи с сомнением посмотрел в свою папку.

Алекс, понимая, что кто-то не исправил текст, вновь промаршировал к центру.

* * *

Ощущения, в которые окунулся Алекс, лишь прикоснувшись к бурлящим в Георгиевском зале эмоциям, погрузили его в болото тоски и меланхолии. Он никогда не считал себя особо чувствительным, но от чего-то буквально «почернел» душой в момент, когда за наградой погибшего отца вышла девочка лет десятии такой же, чуть помладше, парнишка. Как он узнал позже, их матери стало плохо прямо в зале, и её унесли медики.

Нет, он, конечно, понимал, что идёт война и от потерь никуда не деться, но это успокоило бы лишь людей, незнакомых с её подоплекой, тех, кто думал, что воюем мы за правое дело, защищая Родину от агрессора.

Вот только Алекс знал, что агрессоры не китайцы — они такие же жертвы, и возможно сейчас, где-нибудь в Пекине или Шанхае, их Император точно так же награждает своих героев, точно так же рыдают материи страдают дети.

А те, кто на самом деле повинен в горе этой девочки и её брата, сидят сейчас в кабинете с высокими окнами и видом на Темзу, весело потирая ручонки да посмеиваясь.

Даже орден, красивый серебряный крест с мечами, нисколько не грел ему душу. А ведь он только что, буквально несколько часов назад, мечтал, — наверное по-мальчишески, глупо, — с какой гордостью станет носить его на своей красивой форме, щеголяя перед собравшейся публикой.

Но теперь, стоя у высокого окна, в отдалении от всех, ему вдруг стало стыдно за свои недавние мысли, и он, повинуясь внезапному порыву, снял крест и, стыдливо озираясь, спрятал его в карман.

— Что же это вы, поручик… — неслышно появился позади Алекса пожилой подполковникв идеально сидящей форме с нашивками в виде крылышек. — Стыдитесь?..

Князь обернулсяи, встретившись взглядом с этим бывалым пилотом — а о том, что человек перед ним бывалый, говорил «иконостас» на его груди: здесь и Георгии всех четырёх степеней, два таких же, как у Алекса, Ордена Мужества, Святой Владимир, Анна с мечами, Заслуги всех степеней, включая первую, самую высшую. Плюс ещё куча других, о существовании которых он даже не подозревал.

И хотя первым его желанием было сгрубить, в последний момент, проникшись уважением, — а к многочисленным наградам прилагался протез левой руки и испещрённое мелкими шрамами лицо, — Алекс сдержался и как можно нейтральнейответил:

— Может и стыжусь. А вам-то что?

— Да нет… Ничего, — пожал плечами подполковник, — себя вспомнил, свой первый орден… Вот он, — и лётчик показал, поправляя пальцами, один из висящих на груди орденов мужества.

— Я ведь тоже тогда снял его, спрятал. Мне казалось, что не заслужен он… Все мои друзья погибли. Я чудом выжил… Вот и думал, что несправедливо.

Алекс слушал молча, и даже когда военный сделал паузу, не произнёс ни слова. Но, казалось, подполковника это нисколько не волновало, он неторопливо, словно дед на печке, продолжил свой рассказ.

— Обычный день. Всё как всегда: подъём, зарядка, завтрак, занятия. Причём занятия предполагались на тренажерах и в классах, так как погода выдалась нелётная, солнца почти не видно, небо затянуто рваными дождевыми облаками. Я, тогда ещё курсант академии военных пилотов, даже не предполагал, что для всех, кого я видел этим утром вокруг, этот рассвет последний, ведь к таким мыслям совершенно не было никаких предпосылок. Ни войны тебе, ни конфликтов, ничего. Но видимо, там, — лётчик посмотрел на потолок, — кто-то решил иначе. Первые разрывы мы услышали загодя, бомбить начали военную базу с другой стороны городка. Как я узнал уже позже, ничего не понимающие преподаватели и инструктора погнали курсантов в бомбоубежище. Меня же и ещё пятерых моих сокурсников незадолго до этого отправили в помощь техникам, нужно было перетащить что-то тяжёлое и громоздкое. А ангары с глайдерами-истребителями — это были учебные ИРАу-34, находились достаточно далеко от корпусов, в которых проводились теоретические занятия. Поэтому, естественно, искать и ждать нас никто не стал, но мы, тогда девятнадцатилетние юнцы, только обрадовались этому. Ну а что, преподов нет, инструкторов тоже, машины — вот они, садись да лети. А то, что случилось нечто серьёзное, мы поняли сразу — слыханное ли дело, бомбёжка…

В общем, долго мы не рассуждали и, самостоятельно загрузив в истребители, — ИРАу — истребитель реактивный атмосферный, учебный, — боекомплект, весело, на подъёме от нахлынувших эмоций, взлетели. «Толян!» — кричал я своему ведомому, когда на экранах радаров появились множественные цели. — «Ты, главное, всех не сбивай! Мне хоть немного оставь!» — Толик Леонов, невысокий коренастый сибиряк, среди нас был лучшим пилотом, но немного безрассудным, особенно в воздухе, поэтому, наверное, в качестве наказания, его и поставили ко мне в пару — я уже тогда слыл спокойным и рассудительным парнем… И поначалу всё шло как по маслу. Тихоходные бомобовозы, — как раз они и забрасывали город бомбами, — почти не сопротивлялись, разлетаясь в щепки после прохода через их строй нашей учебной эскадрильи. Как я узнал гораздо позже, те, кто всё это организовал, позаботились о том, чтобы ни одна боевая машина регулярных частей не влетела в воздух, а про нашу учебку, видимо, не подумали, а может просто не восприняли всерьёз. Так что тогда мы смогли уронить штук по шесть-семь машин каждый, но когда в пушках закончились снаряды, а щиты, высосав досуха энергию накопителей, слетели, появились они — тяжёлые перехватчики без опознавательных знаков. Ты знаешь, поручик… Столько лет прошло, вот смотрю на свой орден… А в ушах до сих стоит крик сгорающего заживо Толяна. Я потом часто думал, может будь у нас хоть немного снарядов, мы смогли бы отбиться? Но чем чаще думал, тем яснее понимал — шансов не было ни при каком раскладе. Перехватчики, что нас атаковали, тогда ещё даже на вооружении ни у кого не стояли и уж тем более не могли попасть в руки к террористам. Да что сейчас говорить, мне даже тогда не поверили. Дали вон… — снова коснулся креста пилот. — Да отправили на другой конец страны доучиваться.

— Постойте, вы ведь говорите про атаку террористов на Светлогорск? Лет тридцать назад?

— Да, именно про неё. Но только это были никакие не террористы, кроме того, что у них не могло быть такой техники— я прекрасно видел через колпак кабины рожу одного из пилотов, этот человек летал в команде бритов, они тогда ещё разделили с нашими первое место на чемпионате по спортивному пилотированию, весь галанет пестрел их фотографиями.

— Погодите… — вскинулся Алекс, нутром почуяв что-то важное. — А как…

Но договорить не успел, только что стоящий перед ним человек внезапно пропал, и князь затоптался на месте, ошарашено крутя головой по сторонам в поисках лётчика-ветерана.

— Что за черт… — бормотал он. Пожилого военного нигде не было.

Не теряя времени, Алекс быстро прошёл до стоящего у дверей в зал капитана, высокого, средних лет мужчину с грустными глазами, и, козырнув, обратился:

— Господин капитан, тут такой, пожилой лётчик, в орденах весь, с протезом, не проходил? Лицо у него ещё в шрамах всё…

— С четырьмя Георгиями? — уточнил капитан, как-то странно посмотрев на Алекса.

— Да-да! Точно!

— Поручик… Проспитесь… Вы описали мне героя Империи Денисова Петра Денисовича…

— Не понял? — напрягся Алекс. — Описал, и что в этом такого?

— Ничего, кроме того, что он третьего дня как помер. Все газеты писали, — усмехнулся капитан и, оставив Алекс с открытым ртом, удалился.

— Вот чёрт… — тут же доставая коммуникатор, чертыхнулся князьи быстро, промахиваясь по буквам, набрал в поисковике — Денисов Пётр, лётчик.

«25 сентября 2210 года после продолжительной болезни ушёл из жизни один из самых заслуженных пилотов Российской Империи, подполковник военно-воздушного флота Денисов Пётр Денисович», — прочёл он некролог и уставился на фото покойного.

Действительно. Тот самый ветеран.

«Ну что ж», — потирая подбородок, задумался князь, — «выходит, душа подполковника каким-то образом смогла вернуться, причём именно для этого разговора… Но почему я ничего не почувствовал?»

Ведь всё, что касалось загробного мира, он ощущал далеко и задолго — как в пространстве, так и во времени. А тут ничего. Совсем ничего… Что за чертовщина?

Но нет, выходит, что никакая не чертовщина, чертей-то он бы точно почуял, тут скорее наоборот, вмешательство божье…

И только он осознал это, как мысли в его голове понеслись с бешеной скоростью, просчитывая сразу сотни вариантов и предположений.

Камень

— Добрый день, граф, — незаметно подойдя, отвлекая Алекса, поздоровался кто-то.

— Антон? — удивился князь. — Вы?

— Так точно. Собственной персоной, — улыбнулся лётчик, протягивая руку.

— Вас тоже наградили? — понимая, что прослушал половину церемонии, не подумав, выпалил Алекс. — Ох. Простите. Я, видимо, как-то пропустил этот момент, — глядя на сияющую золотую звезду заслуг первой степени, тут же повинился князь.

— Да полноте, граф, — тепло улыбнулся Антон, — лучше скажите, где ваш орден?