Дикая (любительская редактура)

Я хлопала глазами от неожиданности и молчала, прижимаясь к Денису всем телом.

— Вы! — ткнул пальцем в высокую русоволосую девушку театрал. — Вы так реалистично выражаете на своем милом личике презрение, что Злобная Мачеха в вашем исполнении заслужит «Золотую маску» (прим. — национальная театральная премия).

— Даша? — позвал меня кто-то от самой двери в актовый зал, и я вскочила на ноги.

Все в ответ только пожали плечами.

— Будет весело! — пообещал мне Домовой тоном, не предвещающим ничего хорошего, а я посмотрела в зал, где сидел невозмутимый Денис, и поняла, что готова на все, лишь бы скорее оказаться рядом с блондином и убедиться, что тот не собирается в ближайшее время покидать этот бренный мир.

Я снова почувствовала, как одиночество прижимает меня к самому полу своей тяжелой лапой. Эти ребята отлично спелись за время, проведенное в стенах школы, многое знали друг о друге все и воспринимали происходящее, как очередное развлечение. Никакой травли, только беззлобные подшучивания и взаимные искренние улыбки. Здорово им.

— Запоешь! — уверенно произнес учитель и потащил меня на сцену.

— О, каков экземпляр! — восхищенно сложил пухлые руки под подбородком Борис Олегович. — Быть вам рыцарем!

— Ты мой герой! — прошептала парню в плечо и чуть не разрыдалась от счастья.

— Ворчун, Профессор, Весельчак, Простак, — перечислял Борис Олегович, раздавая роли на альбомных листах. — Засоня!

— Выбор есть всегда! — поднял Борис Олегович указательный палец над головой, — но не у вас, — ухмыльнулся он синюшными губами и сунул в руки Сони сценарий.

— А?! — хлопнул себя пухлой ладошкой по лбу театрал, — Ростислав, я тебя не узнал, прости. Что-то ты вырос не по годам большой, — покачал головой Борис Олегович, словно давно не видел родного племянника и сейчас был немало удивлен. — Поднимайся на сцену.

— Я нашел тебя! — заорал блондин, игнорируя всех присутствующих на сцене, в том числе и самого Бориса Олеговича.

— Смогу посещать здание школы, когда мне заблагорассудиться, и присутствовать на занятиях, каких мне заблогороссудиться, — ответил блондин, еще крепче прижимая меня к себе, — с личным гидом в лице Дарьи. Есть возражения?

Мы с Домовым всю неделю старались держаться на расстоянии друг от друга, поэтому сейчас нестерпимо хотелось просто сесть рядом и чувствовать тепло его тела, запах древесины и кожи, но нарушать наш уговор я бы не осмелилась, и он не стремился.

— О! — весело хмыкнул блондин, — забыл представиться, — он протянул руку учителю. — Воронцов Денис, владелец студии «Пафос» и спонсор «Белоснежки». Договорился с вашим директором о том, что сошью костюмы для постановки в обмен на небольшую услугу.

Домовой поднялся следом и топал рядом со мной с таким суровым и собственническим выражением на лице, что я даже испугалась.

— Э, брат! — одернул Волк друга.

— Черт, родная, — схватил меня в охапку Денис, — ну и выбрала же ты себе дыру для проживания.

Парень неохотно поднялся и поплелся в направлении сцены, послав в адрес Домового нелицеприятное проклятие.

— А вы куда, молодой человек? — Удивился Борис Олегович, преграждая парню путь. — Для вас ролей нет.

— Дикая, — прошипел Волк в таком восторге, что я готова была его задушить, — я увижу тебя в этом красном платье! — с придыханием произнес брюнет, театрально прижимая руку к груди.

— Борис Олегович, — сопротивлялась я изо всех сил, — какая из меня Белоснежка? Я же ни разу не выступала.

— Он согласен! — крикнул Домовой, в сторону которого как по команде повернулись головы девочек с легким вздохом недовольства. Я часто наблюдала, какими глазами на него смотрят представительницы женского пола, и понимала, кого они мечтали увидеть на месте рыцаря.

— Да лан? — скривился Волк, — ради такого можно и на сцену, — загоготал он на весь актовый зал, пока учитель обиженно пыхтел и кидал на него вопросительные взгляды.

— Господи боже мой! — возмутился театрал, — и вы хотите еще играть на сцене, дорогая?

Он здесь, со мной, живой и здоровый! Что может быть лучше?

Я мало, кого помнила в лицо, не говоря уж об именах, но стоящие полукругом рядом с Волком явно были знакомы друг с другом и теперь весело переговаривались. Мне было немного обидно за себя. Эти ребята живут в маленьком южном городке, редко кто приезжает сюда с детьми школьного возраста, поэтому состав одиннадцатых классов был сформирован из своих же учеников. Парни и девчонки давно знали друг друга, не по именам, так в лицо. Я одна на всей параллели почти ни с кем не была знакома.

— Ну, — попыталась я вспомнить хоть одну строчку из детской песенки, — не пробовала.

О Домовом я совершенно забывала в присутствии Дениса, будто мой мозг не мог одновременно вмещать информацию сразу о двух парнях и просто парил в невесомости, упиваясь минутами сладкого забвения.

Борис Олегович восторгался связями директрисы, я порадовалась, что не придется надевать на себя этот рюшечный кошмар, а девчонки млели от одного присутствия известного дизайнера.

— Я обещал матери, что мы поможем Борису Олеговичу, а она, в свою очередь, обеспечит нам в финале новую форму.

— Петь умеешь? — насупился театрал.

— Так-так! — продолжал тем временем учитель по театру, — семь гномов будут играть те, кто стоят самыми последнему в шеренге по физкультуре. Это у нас (театрал достал список, любезно предоставленный ему физруком, и озвучил семь фамилий). Ученики из юридического, многопрофильного и спортивного потянулись на сцену. В основном это были девочки, но попался и один приземистый паренек, чем-то напоминающий самого Бориса Олеговича.

Глава третья

Невозможное ради друга

Я никогда не думала, что выступать на сцене настолько тяжело, выматывающее и психологически истощающее. Борис Олегович требовал от меня невозможного, по крайней мере, здесь и сейчас. Я не смогла бы раскрыться перед этими ребятами, а необходимо было не просто обнажить свою душу, но и перевоплотиться в кого-то совершенно иного.

— Ты легка, как былинка, ты весела, как жаворонок, твой голосок звонок, как трель колокольчика, — прыгал вокруг меня театрал, а я чувствовала себя придорожным булыжником, который невозможно сдвинуть с места.

— Белоснежка, где ты? Пойдем со мною… — Вот ужасное заданье! Что же мне за наказанье? Погубить, тебя нет мочи. — Ты ступай себе вперёд, Бог тебя пусть бережёт. За тебя молиться буду, Век тебя не позабуду! — Я благодарна Вам и сердцем и душою! И в благодарность даровать я рада Остатки дней в довольстве и покое. Возьмите это серебро и злато!

— Денис, — беру парня за руку, — объяснишь, зачем приехал? У тебя же предпоказ сегодня! Крошка Мел меня возненавидит, да и все остальные тоже, они же так старались ради сегодняшнего дня. Ты сам многое сделал, а теперь….

— Прости его, — подходит ко мне Димур и нервно теребит ремень сумки. — Насчет вечеринки все в силе, я буду рад, если ты придешь. — Переводит взгляд на Дениса и протягивает тому руку, — Дмитрий.

Мы сидели в полутемной кабинке знаменитого в нашем городке ресторана, который я ни разу не посещала прежде, и Денис напряженно молчал, ковыряясь вилкой в тарелке.

— А, может, на общественном транспорте? — спрашиваю блондина, косясь в сторону автобусной остановки.

— То, что я собираюсь просить помощи у малолетки, с которой совершенно не знаком.

— Не получится отказаться от них так быстро, как хотелось бы, — блондин поднял на меня виноватый взгляд, — но я стараюсь.

— Спасибо, дорогуша! — закатывает глаза Ден, манерным жестом откидывая челку со лба, — меня замууучили эти наглые журналисты со своими надоедливыми вопросами, — блондин закатил глаза и возмущенно фыркнул, но тут же снова стал предельно серьезным.

Занавес.

Я смотрю на его разноцветную челку, скрывающую синеву правого глаза, на прямой нос, мужественные губы и все лицо в целом, которое больше не воспринимается по отдельности, и вижу перед собой необыкновенно дорого мне человека. Каким-то непостижимым образом Денис стал мне даже больше, чем просто другом. Он небезразличен мне, я всецело ему доверяю и хочу, чтобы между нами никогда не было ни ссор, ни недопонимания.

Парень застонал, как ранее Борис Олегович.

Успела заметить, как на школьное крыльцо вышли ребята из спортивного класса, как Волк злобно проводил меня взглядом, а Димур что-то сказал ему, хватая за плечо. Как местная дива подошла к ребятам и тоже посмотрела в нашу с Денисом сторону.

Блондин прижимает меня к себе и приподнимает подбородок рукой.

— А теперь я здесь и хочу с тобой поговорить, — решительно перебивает меня Денис и ведет к огромному байку.

А я что? Я просто Белоснежка, которой совершенно не хочется ни петь, ни танцевать, ни, тем более, подыгрывать Домовому.

Появление Дениса тоже не улучшает ситуацию, потому что за него я волнуюсь даже больше, чем за развитие наших с Домовым отношений.

— Что? — застреваю я на первой части предложения. — Пожить с тобой?

Денис откинулся на спинку стула и начал рассказ о своей жизни.

— Ты все еще на таблетках?

— Тогда прекрати вести себя так, будто мы тебе не ровня, прислушайся к советам Бориса Олеговича и отыграй свою роль, как положено! — советует Злобная Королева и качает головой, — что такого Домовой в тебе нашел?

— Объясни мне, что с тобой происходит? — потеряла я терпение, — если ты не расскажешь, чем болен и насколько это серьезно, я с ума сойду от догадок, предположений и переживаний за тебя.

— Как ты себе это представляешь? — поворачиваюсь всем телом к блондину, — я тут, ты там. И знаешь, стоит только захотеть…

— Черт, малышка, ты так стойко держалась, так спокойно говорила о поступке отца и так стремилась защитить мать. Я понял, как жалок на самом деле, понял, что разочарование байкернутого предка в собственном сыне превратил для себя в трагедию вселенских масштабов и упивался жалостью, гробя собственное здоровье и тем самым пытаясь доказать ему, как он не прав. Я слишком быстро достиг успеха и перестал ценить его, принял, как само собой разумеющееся, ведь отец своего мнения не изменил, а, значит, даже известность не помогла мне стать его любимым сыном.

Поднимаю голову и встречаюсь с изучающим взглядом местной дивы и по совместительству Злобной Королевы. Даже не пытаюсь завести разговор, хотя так и подмывает спросить, «что мда?»

В тот момент я поняла, что если в ближайшее время не начну общаться с ребятами как-то иначе, то восстановлю против себя всю параллель одиннадцатых классов. Для них ничего не стоит объявить бойкот единственной новенькой старших классов, а для меня это будет значить очень многое, в том числе и потерю Домового, к которому я испытывала сумасшедшее притяжение.

В общем, родители развелись, после того, как я был признан «никчемным ублюдком с замашками педика». Мне тогда только исполнилось шестнадцать.

На последней фразе Слуга так сильно сжимает кулаки, что я слышу хруст костяшек, и у меня срабатывает инстинкт самосохранения.

— Я не могу! — шепчу парню еле слышно, — меня же никто не отпустит, Денис!

Неужели, он проникся ко мне симпатией потому, что увидел схожесть ситуаций?

— Буду тебя всячески поддерживать, пока ты пробуждаешь во мне актерский талант.

— И тем не менее? — вопросительно приподняла я бровь.

— Меня вытащили с того света, но отныне я конкретно подсел на транквилизаторы и гробил свое здоровье так регулярно, что больница стала моим вторым домом. Крошка Мел и Маша были единственными из всех, кто как-то пытались помочь, но я абсолютно плевал на их советы. После очередного срыва решил, что на всякий случай стоит съездить домой и попрощаться с родней, вдруг не увидимся. А в поезде, куда сел по чистой случайности, встретил тебя и прозрел. — Денис схватил мою руку.

(Слуга берет меня за руку, а я, словно кукла, иду на край сцены, ощущая жар его пальцев и трепет от легкого прикосновения.)

После очередной фотосъемки, отец нашел мои снимки, где наша группа рекламировала свадебные наряды в греческом стиле, и я красовался с подведенными глазами в распахнутой на груди белоснежной рубашке…

— Малыш! — продолжает давиться смехом Денис, — не обижайся, я попробую. У меня десять дней на реабилитацию. Поживешь со мной это время, поддержишь, чтобы я не сорвался, а взамен научу тебя, как нужно перевоплощаться на сцене.

— Отец мечтал о пацане и носил меня на руках, вернее, катал на своем любимом байке, который заменил ему работу, увлечения и, в конце концов, семью. Но с самого детства я увлекся рисованием, чем серьезно разочаровал его, а в школе начал посещать модельный кружок.

— Конечно! Я нам уже номер в гостинице заказал, — уверенно кивает головой Денис, а у меня в голове рождаются образы родных, которые узнают, что ближайшие пару недель их дочь будет жить в обществе известного модельера Дениса Воронцова. И ладно бы он был каким-то парнем с улицы, нет же! Я многое узнала про Дениса из интернета, в том числе и про его связи с женщинами, которые не длились больше месяца. Что моей маме стоит открыть ноутбук и вызнать про блондина всю подноготную? Как тогда быть в этой ситуации, что говорить?

Улыбаюсь в ответ, желая только одного, чтобы Денис никогда больше меня не оставлял! Молча иду за ним, но в дверях сталкиваюсь с Домовым, которого крепко держат за руки Димур и Волк.

— Отпустите, — рычит парень, и проноситься мимо меня, задевая плечом. Я теряю равновесие и в который раз оказываюсь в объятиях блондина.

— Да, брось, — смеется Денис, — ты же знаешь, что я не способен тебя обидеть. Ведь, знаешь? — совершенно другим тоном говорит блондин.

И неужели так заметно, что мы неровно дышим друг к другу?

Блондин засмеялся и аккуратно вытер рот белоснежным треугольником.

Ну, вот. Оказалось, что со стороны все гораздо хуже, чем можно было представить. Ребята с чего-то решили, что я специально все делаю для того, чтобы провалить спектакль, но ведь это не так! Просто не могу я петь и танцевать, когда на душе неспокойно, а реакция на прикосновения Домового лишает остатков разума.

— Тогда нам стоит поторопиться, ба ложиться спать в девять.

Вскинула на блондина глаза.

Киваю головой и плюхаюсь в кресло, где только что сидел блондин. Я выжата, как лимон, и хочу только одного: никогда больше не подниматься на эту сцену и не пробовать того, что мне совершенно точно не дано.

— Я приехал, потому что не мог иначе. — После чего сел на байк и повернул ключ.

— Необъяснимо, да?

Я мысленно хватаюсь за голову.

— Им мы расскажем всю правду, малышка. И будь уверена, я тебя и пальцем не трону! — с жаром произносит Денис, а я откидываю его челку с лица и пристально смотрю в лицо.

— Ты не Отелло, мой дорогой. Ты слуга с добрым сердцем и мягким нравом, который не смог поднять руку на любимую госпожу. Что за выражение лица?! Что за звериный оскал?!

Денис нервно дернул плечом.

— Я боюсь этих страшных зверей, — тычу в сторону байка, — но тебе полностью доверяю.

— И тем не менее, я все же начну с самого начала.

— Да, я не герой, малышка, я слабак, который умоляет тебя поделиться с ним своей твердостью. — Блондин кисло улыбнулся, — но играть ради тебя роль спасителя было очень захватывающе.

— И не собиралась! — возмущенно кидаю в спину дивы.

Блондин уверенно пожимает пятерню футболиста.

Я все поняла для самой себя, но должна была спросить:

И этот туда же!!!