Маг (самиздат)

- Итак, что вы хотели обсудить? – спросил Хикото.

- Для начала я хотел бы получить двадцать золотых. Желательно на счет в имперском банке, чтобы не таскать с собой такие суммы.

- Без проблем, - сказал, не моргнув глазом, эльф и, достав из кармана чековую книжку, протянул мне страницу. Цифры на ней тут же испарились, а мой счет дорос до двадцати одного золотого с мелочью. Учитывая, что после похода к Бохару там осталось меньше двух – сейчас это грело душу. – Что-то еще? Может хотите на полученные средства купить наших товаров? У нас лучшие зелья. Да и вообще все лучшее, что бы там не говорили дварфы.

- Боюсь, сейчас я плохо себе представляю, чем мне обычные товары могут помочь. Разве что у вас есть паровой доспех.

- А вот тут ничем помочь не могу, это и в самом деле привилегия наших широкоплечих и бородатых соседей. Пожалуй, немного в чем-то они нас превзошли.

- А у вас разве нет ученых? Инженеров?

- Как ни быть. Есть, конечно. Вот только мы не лезем в столь опасные и граничащие с вето области.

- Что еще за вето? – не понял я.

- Ну как же, - удивленно посмотрел на меня эльф, - вето на технологии, конечно. Наложенное владыкой демонов. Мы слишком хорошо помним, чем заканчивается его нарушение.

- А мне вы можете об этом рассказать?

- Пойдите в зал творчества и спросите, коли есть охота, - отмахнулся Хикото, - если в кратце, то прежнюю столицу прибрежных эльфов, которые усовершенствовали пароход, стер с лица земли император. До основания стер. Только обгорелые камни остались. Вместе со всеми инженерами, магами, двумя университетами и полумиллионом жителей. Как сейчас помню тот столб огня, спускающийся с небес. А ведь прошло больше двух сотен лет.

- Постойте, пароход, - удивленно спросила Лисандра, - это те самодвижущиеся повозки, что по улицам ездят?

- Нет, их называют паромобили. А пароход — это корабль, который вместо парусов приводится в движение огромными колесами с лопастями. Как у водяных мельниц. Если это все, то мне пора возвращаться к работе.

- Мне нужно продать выигранные на турнире доспехи и оружие, - выпалил я. Эльф, уже собиравшийся вставать, тут же сел обратно, широко улыбаясь.

- О каком количестве и качестве идет речь? – спросил он, доставая блокнот.

- Сорок восемь комплектов отличного и хорошего качества. Некоторые требуют незначительного ремонта. Но учитывая общее состояние, я могу сделать вам скидку.

- Если можно – подробнее. Что, какого качества, сколько, в каком виде.

Следующие полчаса мы договаривались, иногда переходя на шепот или наоборот крик. В постелях ворочались спящие, но раз Гелобор не обращал на это никакого внимание, то и я не стал. Ну, проснуться, так проснуться, может это и к лучшему. Спор и в самом деле выдался довольно горячим. По каждой позиции у нас было свое мнение. Но когда беседа была закончена передо мной лежал полный перечень товаров с приятной надписью: «Итого» в пятьдесят два золотых.

- Хико, это кто? – спросила эльфийка, стоящая у кресла Хикото. Она возникла, будто из ниоткуда, а может, это просто я слишком увлекся обсуждением.

- Госпожа, - тут же склонился торговец.

Глава 11

- Встань, - проговорила, зевая, девушка.

«Чикако Силяфирель. Эльф. Возраст недоступен. Маг жизни. Обвинения: недоступно».

- Еще раз спрошу, кто этот нечестивец, посмевший считать меня? – она удивленно выгнула тонкие брови дугой. Кем бы она не была, но на свой возраст явно не выглядела. Внешне ей было лет двадцать, максимум! А скорее даже шестнадцать. Она была светлокожей, худенькой, словно тростинка, но при этом странно сохранившей женственность и красоту, даже несмотря на спутавшиеся в клубок волосы, достающие до самого пола. – И почему этот грязный полукровка не в кандалах?

- Прошу прощения, госпожа, но времена изменились.

- Настолько, что теперь грязнокровкам можно селиться в нашем доме? - спросила она еще более удивленно.

- Нет, госпожа, они лишь гости, торговцы, которые пришли договориться.

- И что? Им теперь можно в дом на горе? – голос девушки крепчал с каждым словом, она огляделась по сторонам, - где моя стража?

- Все как один они остались в Силерантиле, - склоняя голову, ответил Хикато, - как вы и приказали. Прошу прощения, госпожа, но не следует говорить при посторонних.

- Просто убейте, - пожала плечами странная эльфийка, - или отдайте души демонам.

- Боюсь все не так просто. Этот молодой человек – сын местного барона. Если о нападении на благородных узнают, а они узнают благодаря пронизывающей все магии, то мы лишимся многих преференций. Ни захватить, ни упрятать в тюрьму, мы его не можем. Прошу вас, дайте им просто уйти, и мы обсудим все, что вы пропустили за эти столетия.

О как, столетия. И судя по всему много. А ведь она еще и Гелобора назвала детским именем. У них оно вроде до пятидесяти лет применяется. Значит ей больше пятисот. Гораздо больше. Если учитывать, что человек – Гроас – сумел превысить свой предел уже в два раза, то вполне возможно, что и она, как маг жизни, тоже не слишком обременена временными рамками. И все равно выглядела словно людской подросток.

- Прошу за мной, - сказал тихо подошедший стражник, - ваше присутствие сейчас нежелательно.

- Но сделка? – хотел было возразить я. Но Лисандра отрицательно покачала головой и настойчиво потянула прочь. На столе остался контракт на пятьдесят два золотых. Блин, обидно до жути. Столько времени потратили на обсуждение, столько сил.

- Я тебе потом все объясню. – Прошептала Лиска, и мне ничего не оставалось делать, кроме как послушаться подругу. Вот жеж. Надо было книжки читать, а не молотом махать, тогда бы не терялся в догадках. А в то же время – с какой стати? Чернокнижница, например, в хозяйстве была практически бесполезна, хоть и умна. Ни в поле, ни в кузне, ни на кухне толку от нее не дождешься. Я же наоборот – все это умел, но сейчас явно сидел в луже.

Выставили нас не то, чтобы бесцеремонно, но весьма настойчиво. И только оказавшись под открытым небом я понял, что за весь день съел лишь шашлык из кролика. Да и тот был маловат. Солнце, опускающееся за горизонт, настойчиво говорило о том, что надо бы поторопиться. Но и Трии с Василисой нужно было принести еды и свежей воды. Деньги у нас были, так что мы с Лиской бегом бросились на закрывающийся рынок.

- Пряники печатные! Жаркое! Последние грибы остались налетайте! – доносилось со всех сторон. Вычленив самое полезное, чем для нас безусловно была готовая рыба, да и свежая тоже пойдет, мы набрали на серебряную монету большую корзину продуктов. Набрали всего, проложив между остывшими слоями полотенца, которые купили тут же. Ну, чтобы яблочные пироги не пропахли вяленой рыбой, например.

Проверка удачи. База: 1. Бонус: 0. Бросок: 3. Требование: 2. Успех.

- Ох, Матрен, - донесся до меня с соседнего ряда уставший женский голос, - совсем у меня торговля загибается.

- А я те говорила, Михална, - ответила ей вторая женщина, - продавай ты свою лавку. Все одно никто у тебя ничего не купит. Только стоишь весь день с своими свистульками бесполезными.

- А вот и не бесполезные они, - тут же завелась Михайловна, - ишь они какие красивые да переливистые. И зверей, и птиц…

- А кому оно надо-то? Ну сама посуди – барские мальчонки таким не балуют. А у бедняков и на пропитание денег нет. А то что повезло тебе с лицензией от Грешника, так-то я тебе еще надвое скажу. Не заплатишь ему к концу следующей недели…

- Ох и не напоминай, Матрен.

Проверка интеллекта. База: 3. Бонус: 0. Бросок: 2. Требование: 2. Превосходно!

А ведь это шанс. Да еще какой! Купят у меня товар эльфы или нет – вопрос открытый. А вот место на рынке мне сейчас ох как пригодится. Да и зачем мне больше чем на семь дней? Дожить бы. Выйдя на проулок, я осмотрел двух женщин и, сунув корзину в руки Лисандре, подошел ближе.

- Скажите, уважаемые, а где мне манок купить по близости? – спросил я, будто оглядывая ряды.

- Так это, - тут же распрямилась за небольшим прилавком торговка, - у меня, любезный. А тебе для кого? Для уток есть, для тетеревов. Для… - она начала с явным воодушевлением рассказывать какие у нее есть свистки и дуделки. А соседка, которая только, что с таким сочувствием с ней разговаривала, плюнула с досады и ушла восвояси.

- А что если я у вас весь товар куплю? – спросил я, подмигивая, - много у вас еще?

- Так, сколько есть – все здесь, - замявшись, ответила женщина. Облако колыхнулось, и предзакатное солнце осветило ее удивленное лицо. Я не стал считывать старушку. Явный человек. Лет под пятьдесят уже – все лицо морщинистое. Наверняка, с тяжелой историей, не от хорошей же жизни она сама на рынке до сих пор стоит.

- Ну так что? Коли куплю я у тебя все – сколько новое делать будешь?

- Так, - Михайловна замялась, - не знаю даже. Недели две, а то и три.

- И что? Простаивать лавка будет?

- Ох, как бы да, - ответила вновь, погрустнев женщина, - так, коли не уплачу я мзду на следующей неделе – то и лавки не будет. Муженек мой, светлая ему память, окаянному, купил пожизненную лицензию у Грешника. Да только не предполагал горемычный, что его охота закончится плохо. А я даже на мзду накопить не могу. Иначе есть не на что будет.

- Да ну. И сколько той мзды?

- Так, серебряный в неделю. – ответила женщина с лукавым блеском в глазах. Явно уже догадалась о предложение и себе цену набивает. Пусть, мне не жалко.

- Вот как. Ну что ж. Я готов тебе дать два серебра. Если ты мне продашь все свистульки свои и позволишь с лавки неделю торговать. Три, если не будешь спрашивать зачем.

- Ой, так оно мне надо? – улыбнулась женщина, - знать-то?

- Ну вот и славно. Тогда заключим сделку. Говори первой, - сказал я и внимательно прослушал ее монолог. Вроде все верно, никаких подводных камней ждать меня не должно. – Я Майкл Хикент принимаю соглашение, если же кто заранее расторгнуть его захочет обязан будет другому золотой заплатить.

- Так, как же это, - проговорила чуть не в слезах торговка, - батюшки. Ты ж что. По миру меня пустить хочешь окаянный?! Какой золотой?

- Ну, так не нарушай договор, и все будет хорошо, - пожал я плечами, - а серебро твое вот. Как и договаривались. Три штуки.

- Ох, ирод окаянный, решил старую женщину обмануть. Пошто тебе этот золотой штрафа? Мало тебе пятнадцати серебра за мошенничество коли обману?

- Мало. А теперь, прошу лицензию на торговлю.

- Да на. Твоя она на всю неделю. Что хочешь делай. Но чтоб через неделю, ноги здесь твоей не было!

- Кто бы спорил, - легко согласился я, вчитываясь в бумагу. Выходило интересно. Лицензия и в самом деле бессрочная, да еще и с арендой земли. Вот только продавать тут можно было только свистульки и товары промысла. Например, зайцев добытых, лис, тетеревов тех же. В общем все отлично и одновременно кромешный мрак.

- Что там? – спросила Лисандра, а когда я описал ситуацию рассмеялась, - да. Весело ты три серебра потратил. Но не расстраивайся, главное, что свистульки купил и у них веревки есть.

- Какая к черту разница? Что мы с ними делать будем?

- Как что? Продавать. Ты разве не этого хотел?

- Ну, а что нам проку продавать свистульки, когда нам нужно доспехи и оружие сплавить?

- Вроде умный парень, - звонко рассмеялась Лисандра, - на, лучше корзину тащи. А я пока в узелок наши драгоценности соберу.

К хранилищу мы добрались уже после заката. Я боялся, что Василиса с Трией от голода животами будут в темной комнате маяться, но вместо этого увидел перед нашей комнатушкой широкий стол, за которым сидели два стражника, а Васька мило щебетала с ними обоими. На столешнице лежало два меча из трофеев. Стоило девушке нас увидеть, как она тут же подскочила.

- Смотрите, господин, - улыбаясь, проговорила она, - продала два меча! Целых шесть серебра получила!

- За что хоть? – спросил я, глядя на оружие. Стражники, уловив взгляд схватили свои приобретенные ценности и попрятали под стол. Но считать их я успел. Обычные хорошие мечи, ничего выдающегося. Однако вся эта ситуация родила в голове мысль. – Ты что делаешь! Это же хорошие мечи Краса! Они же под десять серебра каждый стоят, а ты их за три продала?! Как же ты завтра на рынке с товаром стоять будешь?!

Пока я кричал стражники успели ретироваться от греха по дальше, а я приобнял зарыдавшую Василису и посвятил в план на следующие семь дней.

Глава 12

- Ну, здравствуй, ваше благородие, - барон Вокра был явно недоволен. Что ж, был бы я на его месте, то тоже не сиял бы от радости, - говорят, твоя рабыня пыталась продать снаряжение наше на рынке.

- И вам здравия желаю, - учтиво ответил я, - ваше высокородие, как вы и просили, ничего из комплекта магов и вашего сына я не продавал. Все что у меня есть находится в этой комнате. Правда, отдать на выкуп я смогу только то, что в этом ящике. Здесь все оружие и броня, которые на них были. Зелья, метательные кинжалы, веревка. Доспех чуть разрезан, но в принципе в порядке. Хоть и испачкан кровью немного.

- Меня это не сильно волнует. Все ли здесь?

- Все, что я могу отдать, не отрезая от себя или своих рабынь частей, - честно ответил я, - коли чего не хватает – можете в других вещах порыться. Все они здесь. Только два меча она продала. Да и то из хороших, а не отличных.

Барон нахмурился, глядя на меня и ища в моих словах подвох. Вот только говорил я чистую правду, все снаряжение кроме серьги и прядильщика и в самом деле лежало сейчас перед ним – в ящике. Ну, а их я отдать просто так не смог бы – пришлось вырезать вместе с кусками тела. О чем тоже предупредил.

- Если вас все устраивает, то право на выкуп ваше. Хотя нужно признать, что эльфы предложили больше.

- Какие еще эльфы? – хмуро спросил Алексус.

- Хикото Гелобор, торговец из…

- Я знаю, кто это, - не став дослушивать, перебил меня барон, - говоришь, больше предложили. Неудивительно. Но право выкупа у меня есть и цена весьма щедрая. За три-то комплекта одежды оружия и всего что в ней было. За это двадцать золотых.

- Все что в ней есть. – кивнул я, - не уверен, что знаю, что в ней было, а отвечать неизвестно за что – тем более не могу.

- Ладно, - хмыкнул Вокра, - справедливо. Тогда сделка.

- Я бы попросил еще одно дополнение. Даже готов сделать скидку в размере пяти золотых, если вы его примете.

- Не мало. Что еще?

- Вы ни словом, ни делом не будете угрожать моей жизни и имуществу, - сказал я заранее обговоренные с Лиской слова, - если же вы нарушите это обещание, то магия обяжет вас выплатить штраф в размере тысячи золотых в казну графа Вейшенга.

- Лиска, иди сюда, - подозвал я девушку, - это случилось ночью, когда все спали… - закатав рукав я показал дышло прядильщика. Барон хмыкнул и кивнул. Не углубляясь особенно в историю как, серьга попала мне в ухо, но при этом, не обманывая, я объяснил, что не в состоянии ее вернуть – она уже является частью меня.

- Я смогу вам все рассказать, если вы дадите слово выслушать все спокойно и после этого не нападете. А то мне не хочется из-за недоразумения терять свою жизнь.

- Да.

Перевернув матрасы, как советовала Василиса, и сняв с себя все кроме портков, я забился под старое шерстяное одеяло, оставшееся еще с дома Улсаста. Можно, конечно, было взять с собой кровать, пуховую перину и одеяла из гагачьего пуха. Но они были слишком громоздкими и неудобными в перевозке. А эти, хоть и не такие красивые – зато столь же теплые. Да и привычнее они мне – чего скрывать.

- Разбирайте обмундирование, - тут же приказал Алексус, протягивая бумажку с цифрой 200000, - а теперь скажи мне, Майкл, в чем подвох? Ты ведь понял, что там может быть нечто ценное. Может даже искал.

- Слушай, - подошла ко мне Лиска, - у меня весь матрас в крови после вчерашнего. Можно я с тобой переночую?

- Тут ты не прав, - с трудом удерживая гнев, ответил Вокра, - после твоей смерти ее вполне можно будет снять с трупа. Но нет, я не на столько без башенный, чтобы атаковать баронета, даже из-за семейной драгоценности. Я не могу признать твое право на столь дорогое нам сокровище. Но благодарен, что ты сказал правду. Мы не будем врагами.

- А давайте матрасы перевернем боком? – предложила Васька, - и спать удобнее будет, и ютиться не надо, а грязный можно в ноги положить.

- Ребята, забирайте нашу поклажу, - крикнул Алексус, отходя от нашего хранилища.

- Спасибо за науку, ваше высокородие.

Черт. Это же первая ночь, когда у меня ничего не сломано и не продырявлено. Мы не в дороге, а в защищенной комнате. На нормальных матрасах и в полной безопасности. Почти все вопросы решены. А то, что я встану завтра на полчаса позже, так ничего же страшного? И вообще, они сами разделись и ко мне подлезли.

- Благодарю вас, ваше высокородие, - сказал я, склоняясь в поклоне.