Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Число смерти (СИ) (ознакомительный фрагмент) - Галина Емельянова на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Все легальные способы, такие как самолет и автобус для пересечения границы были отвергнуты, и на окраине Н. меня ждала Оля Вагнер. Оля, та самая девочка — воровка, поразила меня в самое сердце. Поджарая, как кобылка, черные волосы развеваются по ветру. Все эти байкерские наколки и пирсинг в самых неожиданных местах. И это в сорок пять. Мотоцикл она водила сама, ее дружок с пивным пузом, вызвался нас сопровождать.

До границы с Польшей ехали ночью, по обе стороны леса и леса. Словно и не Европа. Отчего вспомнилась песня «Беловежская пуща», Именно пуща, первозданная и пугающе безлюдная, мелькала по обе стороны трассы.

Ближе к рассвету нас попытались остановить, на дороге лежало срубленное дерево. Ольга нажала на газ, и мы взлетели, как каскадеры. Я думала только об одном — не разжимать руки. Мы уезжали все дальше и быстрее, а преследователям остался на память только Ольгин шейный платок. Вслед нам неслась отборная, надо думать польская матерщина.

Так мы пересекли польско-немецкую границу.

В Лодзе меня встретила Маркова Таньча. Таньча, моя давняя подруга из моего недолгого студенческого прошлого. Небольшого росточка, с россыпью веснушек на небольшом скуластом личике она была очень фотогенична, а уж страсти в ней, бывшей спортсменке-легкоатлетке хватило бы, на сто нимфеток. Она перезажимала все девичье население общаги, за исключением девочек — азиаток. Она заставляла меня ревновать себя словно мы не подруги, а любовницы. Это ей вслед напившись, кричали местные — лесбиянка!

При всем этом она любила своего парня и дождалась его из армии, и он увез ее на Украину, к своим сбежавшим из Таджикистана родителям. НА Украине после распада СССР Таньча забросила диплом и стала челночницей, причем очень успешной. Начинала с контейнера, а теперь у нее уже два бутика в городе. В Лодзь она приехала за товаром.

Мне вспомнился ее рассказ, как это было первый раз: живя на Украине, украинской мовы она так и не освоила. Но товарки по бизнесу ценили ее вкус и чего греха таить хорошую физическую подготовку, поэтому взяв Таньчу с собой, они ее умоляли не разговаривать. Ибо не любят поляки москалей, по крайней мере, в Лодзи.

Подружка моя, имевшая уж двух детей, и прочный бизнес в городе выслушала мою историю недоверчиво.

— Таньча, переправь меня в Москву к Эльке, она логист в крупной компании, деньги есть и голова гениальная, ну ты помнишь. Может она разгадает эту хрень случившуюся со мной.

Маленькая пожилая нимфетка, облобызала меня на дорожку, поставила пару засосов на шее, и ущипнула за грудь так, что слезы брызнули из глаз.

В огромном автобусе украинских челночников, хоть и виза была в порядке, я пряталась всю дорогу за баулами, так я почти вернулась на родину. В Сумах меня встретил Таньчин муж и проводил до аэропорта, самолет на Москву, слава богу, улетал через сорок минут.

В самолете я пугалась всех, чей цвет кожи был хотя бы на полтона темнее моей. Мне все чудилась еврейская мафия и чернокожий синдикат. Но все обошлось.

В Москве меня встретила Элька, на шикарном «Лексусе», цвета птицы счастья. Да, да той с ультрамариновыми крыльями. Пентхаус, и все то же меню, что и в нашем далеком детстве: штрудели. Мама Эли готовила их почти каждый день. Кормить семь ртов, когда оба родителя инвалиды по болезни сердца, было почти невозможно. Вспомнили с подружкой, как она бухнулась в обморок на уроке литературы, элементарно от голода, потом смеясь — о математической олимпиаде.

Элю выдвинула от школы на городскую математическую олимпиаду, да она бы и в Москве бы всех победила, но она отказалась.

— Вера запрещает, — смотря упрямо в пол, сказала прозрачное создание.

— Вон! — орала директриса. Вернись Гейндрих, иди, подумай, поговори с родителями.

Элька так и не пошла на олимпиаду, уехала в 90-х в Германию, а теперь вот логист в огромной и жутко престижной компании здесь в России.

Выслушав мой рассказ, она взяла мой паспорт и, постелив мне в гостевой комнате, сама ушла к себе в кабинет.

— Доброе утро соня, — Эля была в строгом офисном костюме.

— Эль, ну не томи, что там не так?

— Все нормально, под лупой смотрела все страницы, виза, печать вот метки германской полиции все нормально.

Элька уехала в офис, и я впервые за много дней позволила себе расслабиться, уснула, сном праведника.

Разбудил меня включившийся домофон.

— Это консьержка Анна, Господа из 324 квартиры, к вам посетители.

— Кто?

— Приличные люди, из посольства Абу-Грейда.

— Нет!! Это ошибка. Не пускайте!

Я позвонила подруге и та приехала, правда знаменитые московские автомобильные пробки, задержали нашу встречу, часа на три.

Я рассказала подруге о визите моих «африканских друзей».

— Ты не обижайся, полетишь в одну южную страну, причем насколько я знаю, границу ты сможешь перейти без проблем и без регистрации.

Конечно, это решение она приняла еще вчера, кому нужны чужие проблемы.

— Эля не пугай меня, я со страха ничего не понимаю.

— Глупышка, я про Узбекистан, и город твоей студенческой молодости — Ташкент. У тебя ведь связи в самом КГБ узбекском.

— А это ты о Абдали! Точно, он полковник там в органах.

— Вот и славно, полетишь до Чимкента, там, на такси до приграничного поселка, а там он тебя и встретит. Сама не звони, давай номер я с работы позвоню. Все поехали в аэропорт.

Я, конечно, не стала спорить: во — первых от обиды, во-вторых, я верила Эльке, больше чем кому либо.

Если она так решила, значит, так надо.

Вспомнились упреки сына, что живу чужими подсказками, что не умею хитрить, требовать и настоять на своем. Ну, меня уже не переделать, буду доживать «белой вороной» в наш прагматичный век.

«Температура в аэропорту города Чимкента 38 градусов. Желаем приятного отдыха».

Пересев в маршрутку, едущую до границы с Узбекистаном, я уже тихо постанывала. Как я жила в Ташкенте три года? Это бездонное небо с четырех утра уже тридцать в тени, и ни дуновения ветра?

В маленьком замкнутом пространстве маршрутки, без кондиционера, вентилятор только над головой водителя, я тихо «умирала». И все тоже пребывали в забытье, сродни летаргическому сну.

Но на одной из остановок в салон зашла девушка, и все сразу проснулись. Я так просто почувствовала себя словно в Хайфе или Медине. Девушка была вся в черном. Даже руки в черных перчатках. Сквозь сетку паранджи белели белки глаз и все. Наверное, не у одной меня были опасения, пассажиры оживились, многие вытащили мобильные телефоны, но это было бесполезно, связь не работала. А мое обостренное от волнения обоняние уловило слабый аромат духов «Armani Mania Woman». и напряжение спало, я весело улыбнулась обладательнице прекрасного вкуса, и спокойно закрыв глаза, снова задремала.

Где вышла наша «леди в черном» не знаю, я проснулась уже на конечной остановке.

В чайхане в вечерних сумерках, уплетая замечательный плов я позвонила Абдали.

— Прости, Катя, непредвиденные обстоятельства. Я задержусь часов на десять. У тебя деньги есть?

— Да тысяча баков, — и это была правда, Эля в Москве мне положила в карман «мелочь».

— Дай трубку чайханчику.

Я, вскочив со своего места, вышла на улицу, где в ожидании гостей стоял хозяин. Он сам лично приветствовал гостей, так и со мной было час назад. Абдали что-то говорил ему по-узбекски. После этого мне принесли от заведения подарок — прекрасный чапан, ручной работы. И предложили комнату в придорожной, одноэтажной гостинице. Было еще светло, но пропускной пункт таможни уже закрылся, последние не успевшие бедолаги устраивались на ночлег у обочины дороги.

— Женщина, женщина, деньги есть? — за мной бежал мальчишка лет двенадцати.

— У меня только российские рубли.

— Давай, — заявил маленький наглец.

— С какого переляку? — отчего то вспомнились именно эти слова.

— Границу переходить хочешь. Визы нет. Есть деньги, Талгат тебя не обманет.

Мне вдруг так захотелось в уют городской квартиры, под кондиционер. Увидеть Таньку и ее детей.

— Ну, проведешь, а дальше?

— На той сторона, брат, такси до Ташкента. Или куда скажешь.

И я не устояла. Что-то видно случилось от близости Ташкента, города моей студенческой юности. Я стала прежней Катькой, доверчивой и глупой.

Пошли мы с проводником в два часа ночи. Поселок закончился, сады перешли в пустыри и после крутого спуска в овраг мы оказались в тени камышей, выше человеческого роста и слух мой порадовал шум воды.

— Река? — шепотом спросила я проводника.

— Да, сейчас как арык.

Проводник вел меня вдоль камышей, пока не дошел до дерева. Очень ловко он забрался и в густых ветвях послышался свист, и веревка, зацепилась за дерево с противоположной стороны.

— Пошли.

Мальчик деловито водрузил мою сумку себе на голову, шагнул в воду. Река и правда обмела. Была узка, как арык, но течение не ослабло, и я ухватилась изо всех сил за веревку, пыталась сдвинуться хоть на метр. Дно было глинистое, сколькое. Я ползла, как черепаха, моему проводнику уже не раз приходилось приходить мне на помощь. Он уже перебрался на берег, положил там мои вещи и теперь пытался вытащить меня, как того бегемота из детского стишка.

Совершенно не вовремя на меня нахлынули воспоминания.

Мы часто гуляли по ночам в Парке Победы в Ташкенте, теперь вместо него построен огромный аквапарк. А раньше это было уютное место, обилие черешни, терн и каштаны.

Мы гуляли после полуночи, и поэтому нас ловила милиция. Нет, мы ничего такого не делали, мы смеялись, даже трезвые, поедали красный и белый терн. Но нас преследовали, как плохишей. Причем было нас десять девчонок и всего два парня, корейца. Я совсем не спортсменка бежала из последних сил, но на мокрой от росы траве я поскользнулась и вывихнула ногу.

«Все, никуда не пойду! — в отчаянье и страхе шептала я сама себе. — Ну не фашисты же они». Девчонки вернулись. Таня — большая и Люда. И потом мне еще долго припоминали этих «фашистов» особенно во время зачетов и сессий.

В маленьком мальчике — проводнике оказалось столько силы, что он меня вытащил. Мой юный нарушитель границы побежал к брату-таксистку, а я, спрятавшись за дерево, решила выжить одежду, Мокрая одежда даже в такую жару меня раздражала и бесила.

Футболка уже висела на дереве, я отжимала джинсы, когда меня осветили фары, и с мерзким ехидством голос неизвестного произнес — Ханум, какая встреча!

Пограничник привезли меня на КПП, даже не дав одеться. Под пристальным взглядом их начальника я одевалась, пытаясь унять дрожь в руках и ногах. Одевшись, села на стул. Хозяин кабинета, немолодой узбек, с изъеденной оспой лицом, вывороченными губами был не то что некрасив —.отвратителен.

— Ханум, а правду ли говорят, что русские женщины самые сладкие? — он сел рядом со мной.

— Да что вы, господин офицер, они холодны, как снег, что лежит в России полгода.

— Ну а там-то у них наверняка горячо, — и рука этого мерзавца попыталась раздвинуть мне колени.

Воображение его, наверное, уже шагнуло дальше, чем рука, и он задышал мне в ухо, словно стадо загнанных ишаков. Я уже решала, куда ударить ему кулаком: между ног или между глаз, но тут в дверь забарабанили.

— Мырза майор, мырза майор.

Мой кавалер, что-то прорычал по-узбекски. Голос за дверью закричал еще громче: «Мырза майор, мырза полковник…».

Дверь рванули, чьи то сильные руки и на пороге я увидела Абдали — мужа моей подруги Тани-большой.

Я ждала своего спасителя в машине, Адали вернулся довольно быстро, я заметила ободранные в кровь пальцы. Приказав шоферу ехать, он обернулся ко мне.

— Извини Катя, но едем мы не к Тане. У меня дела в Бухаре, и я с сыном там. Ты ведь всегда мечтала увидеть Бухару?

И вот мы мчимся в прекрасном «Форде». С кондиционером. Абдали впереди с шофером. Я свернувшись калачиком я лежу и гладя в седой затылок, уже полковника, и вспоминаю наше с ним знакомство.

Конечно, сначала в моей жизни появилась Таня-большая, как сейчас помню, захожу к девчонкам соседкам из Джамбула, и одна с ходу предлагает мне потянуть ее за руку. Ничего не подозревая, дергаю протянутую мне руку. Девчонка визжит, по комнате расползается неприличный запах.

— Ну, Танька, как тебе не стыдно!

Таня — большая, действительно большая. Занималась метанием ядра потом бросила. Спокойно сажает себе на плечи Таньчу Маркову и приседает сто раз. Еще у нее плохое зрение, прекрасная атласная кожа и серые глаза в обрамлении густых черных ресниц. Ей двадцать. Но когда она снимает очки, то становиться похожей на ребенка.

Таня, влюбилась в Абдали с первого хлопка.

Была такая провинность в Узбекистане — собирать хлопок до первых снежинок. В основном конечно комбайнами, но труд студентов и школьников тоже приветствовался.

Абдали был на первом курсе у Тани-большой бригадиром.

Потом мы все приезжали черные загорелые в свои города, где уже лежали сугробы. И пугали всех своим южным загаром. Это сейчас, когда Турции и южные страны стали доступны всем, загар никого зимой не удивляет.

А тогда, это было экзотикой. Потом после кратких каникул была сессия.

Мы учимся в разных группах. У них физру преподает бывший футболист Николаев. У меня Абдали, тренер по гандболу. Он тоже полюбил Таню-большую с первого раза. Он сирота, все чего он достиг это его упорный труд. Высшее образование, бывший член сборной Узбекистана по гандболу. И жилье, пусть пока в общаге.

Он краснел, немел в присутствии Татьяны, а познакомиться не мог.

А тут совершенно не спортивная я. Сдаю зачет, отжимания, надо мной стоят оба тренера: Николаев и Абдали. Они оба молоды им по двадцать пять, и мне тоже. И от этого все кажется, мне унизительнее в двадцать пять раз. Зачет я не сдала. Вечером, зная как мой физрук вздыхает о моей подруге, подговариваю Таню попросить за меня.

Она прекрасный друг идет сразу с зачеткой.

Потом было их первое свидание. Таня пришла из похода в кино и легла, уткнувшись в подушку. Мы все пять подруг склонились над ней, ожидая от нее рассказа.

— Таня, что, ну не молчи!

Таня повернулась, и мы увидели слезы в ее ярких глазах.

— Он обидел тебя? Что случилось?

— Девочки, все хорошо!

И вы можете мне не верить, но все что происходит между мужчиной и женщиной случалось с ними только после свадьбы. А потом была и квартира от института, и двое малышей Даша и Тимка. И служба Абдали в органах. И Тани в министерстве. Но оба они и Таня и Абдали навсегда остались простыми и добрыми друзьями.

И я, улыбаясь, засыпаю на заднем сидении.

Да, перефразируя известно изречение можно было сказать-увидеть Бухару и умереть.



Поделиться книгой:

На главную
Назад