Первая колония (авторский черновик)

Кстати, чего это там такое вытянутое на самой периферии зрения периодически блестит из-под колышущегося слоя грязи? Да ещё эти объекты, отражающие свет, как-то странно расположены. Симметрично, на расстоянии нескольких метров друг от друга. И их много.

Расположившийся на первом этаже медик с парочкой подручных бестрепетно сшивал воедино разорванные кишки, а сорванное с положенного места мускульное мясо крепил обратно чуть ли не степлером. Во всяком случае, так утверждал дядя, зачем-то сунувшийся к нему под руку и мигом вылетевший обратно с зелёным лицом чистокровного марсианина-вегетарианца. Единственным, что врач сразу отказался приводить в норму, являлись два раздробленных в кашу пальца одного из военных. Впрочем, пострадавший мужик, которому после ранения вкатили сначала лошадиную дозу обезболивающего, а перед анестезией ещё и дали глотнуть спирта для храбрости, не сильно расстроился. Мизинец и безымянный палец на левой руке явно являлись не теми деталями организма, без которых он никак не мыслил своё существование.

Вздрогнув, я выронил из трясущихся рук новую обойму и бросил взгляд в сторону. В титановой обшивке, ранее бывшей внешней частью корпуса «Гагарина», зияло несколько новых дыр. Сквозных. Снаряды прошли через одну стенку нашего транспортного средства и вышли через другую. И если даже отклонились с идеально прямой траектории, то не сильно. Пластины из космических сплавов, спинка кресла и второй пилот, повстречавшиеся им на пути, за достойные преграды для этой жуткой дряни не считались. Что ж, по крайней мере, нам больше не нужно ломать голову, куда пристроить появившегося после предыдущего залпа инвалида. Судя по грязной дыре в светлом пластике его шлема, сейчас сзади покойника значительная часть салона забрызгана свежими мозгами.

– Стоп! – вдруг отчаянно закричал Савва, в данный момент командующий одним из уцелевших дронов. – На десять часов! Груда обломков, к которой ближе всего стоит сержант Загеридзе!

– Подземная парковка? – почесал мой дядя подбородок.

Но сразу палить в чёрную тушу не стал. Принялся внимательно рассматривать инопланетное чудовище в коллиматорный прицел и пытаться понять, смахивает ли он хоть на одно из известных мне земных созданий? И если да, то на какое?

– Поймаем, вскроем, узнаем, – буркнул дядя Стёпа, махая себе на лицо депутатской корочкой… Интересно, зачем она ему здесь-то, где все люди друг друга знают в лицо? И как такой «веер» помогает при наглухо закрытом забрале скафандра?

Резко ушуршавшие от учёных с их новой игрушкой военные, которые помимо всего прочего тащили с собой снятый с одной из турелей тяжёлый пулемёт, служили лучшим доказательством, что наша экспедиция опять наткнулась на что-то любопытное. На сей раз лавры первооткрывателя достались тому, кому и положено, – археологу Савве.

– И чё? – с каким-то гортанным хохляцким акцентом уточнил мой дядя. – Думаешь, они помогут против такого суперхищника?

– Да, не движется, – согласился Савва. – Но она не высовывается из воды, а висит в паре сантиметров НАД ней.

– Тащите спецбоеприпас! – орал дядя Стёпа в люк, ведущий на первый этаж нашего транспортного средства. – Я санкционирую! Да плевать, что мы вряд ли успеем уйти из зоны поражения! Главное, чтобы он оттуда не выбежал!

– Ну, завозить сюда американских дельцов, чтобы они решили эту проблему, будет как-то чересчур, – хмыкнул дядя, взирая на медленно бредущее по равнине стадо. – Они всё-таки наши политические противники, да и вообще, уж лучше применять ядерные бомбардировки. Меньше ущерба вашей любимой экологии получится, ведь сейчас довольно чистые заряды делать наконец-то навострились из последних крошек оружейного плутония.

– Не надо, – передернула плечами его коллега, сидящая на соседнем кресле. Маленькая, вся какая-то сжавшаяся в комочек и пугливо косящаяся на дыры в обшивке тусклыми чёрными глазами, больше всего она напоминала напуганную мышь. – Накличешь ещё!

– Тащите кошку! – Рёв Ловцова, раздавшийся следом, прозвучал не менее громко. Хотя и не так испуганно. – А то улетит!

– Стоять! – тут же приказал дядя водителю по внутренней связи. – Нам нужно выпустить дронов.

– А как же! – не пожелал праздновать труса мой родственничек. – Главное, чтобы потолок не обвалился, а остальное нам не страшно!

Чем-то щёлкнув, он спроецировал дополненное изображение обнаруженной схемы на стенку автобуса. Картинка стала значительно чётче, казавшиеся на первый взгляд однородными цветные пятна разделились на отдельные сегменты из более-менее узнаваемых геометрических фигур. Привычных людям прямых углов насчитывалось среди них маловато, но это явно была схема помещения, а не какой-то абстрактный рисунок.

– Отставить панику! – рыкнул майор Ловцов. – Не забывайте, у нас есть пушки!

– Излагайте, юная леди, – потребовал от специалистки по разгадке тайн древности мой дядя, внезапно возникший у нас за спиной. Да ещё и залихватски подмигнул одной из немногих на Циратре женщин, явно заигрывая. Вот ведь старый кобель! Личной массажистки ему мало! Хотя она вроде теперь скорее общественная…

– Там щель была в стене… – сбивчиво стал объяснять он, размахивая руками. – Ну, я в неё и засунул!

– Это вам придётся найти мне труп, лежащий в вечной мерзлоте, – фыркнула медсестра, только что закончившая расфасовывать по пакетикам отдельные части тела другого выкопанного из неглубокой могилы тела. – Кстати, мой образец был самкой. Я нашла в задней части яйцеклад и два крупных яйца, размером со страусиное. А убил её какой-то тяжёлый предмет, упавший на голову и вбивший ту чуть ли не в живот. Потом хитиновые пластины грубо вернули на прежнее место и чем-то склеили… Наверное, чтобы на похоронах тело выглядело более-менее прилично.

– Может, солнечные батареи подзаряжать? – пожала плечами Любовь Юрьевна, не отрываясь от исследования образца инопланетных материалов. – Или этого требовали принятые в их обществе санитарные нормы.

Сами узревшие творение чужого разума археологи возбудились, экологи насторожились, а военные приготовились к драке. Разведчики-дроны и разведчики-люди бесстрашно, хотя и с лёгкими матюгами, в дополнение к штатному оборудованию вооружились мощными фонарями. Причина их недовольства, а именно мутная холодная жижа, в которой могло скрываться всё, что угодно, от голодного ксенокрокодила до особо опасных бактерий, паразитирующих на остатках трапезы вышеупомянутого хищника, плескалась у них значительно выше колен.

– Скорее первое, впрочем, не исключён вариант со всеядностью. – Доктор с сомнением потрогал костяные клинки верхних конечностей. – С такими игрушками было бы удобно охотиться на дичь… Впрочем, я слишком слабо ориентируюсь в местной биологии, чтобы давать какие-то объяснения. Подождём исследования их желудков.

– Не самый плохой объект для первичного анализа, – оценил я, наблюдая за передвижениями дронов. – Однозначно лучше, чем военный бункер.

Ну да, ну да… Если случайно наткнёмся на живого разумного инопланетянина, то это станет большим успехом экспедиции. Даже при условии, что он начнёт в нас стрелять. Всё равно логи всех действий пишутся бесстрастными бортовыми компьютерами и отправляются на «Гагарин». А оттуда идут прямиком на Землю.

Метнувшись обратно в помещение с обвалившейся крышей, мы обнаружили… Любовь Юрьевну, отчаянно дрыгающую своими стройными ногами на высоте четырёх метров. Женщина двумя руками пыталась отпихнуть от себя потолок, к которому её прижимал длинный широкий плоский лист неизвестного материала габаритами два на три метра. Судьба оказаться раздавленной им, похоже, пока не грозила. Легко перебарывая действие подъёмной силы, она отталкивалась от преграды и опускалась вниз сантиметров на тридцать-сорок… И опять возносилась, только уже чуть в другом месте. А ведь до края дыры, куда её могло бы выпихнуть инопланетное устройство, оставалось совсем чуть-чуть. Судя по тому, что растерянные учёные сжимали в руках разного рода проржавевшие детали или инструменты, а от местного летающего броневичка на прежнем месте виднелась только торчащая из воды башенка, они таки нашли ту штуку, которая перебарывала притяжение Циратры.

– Та-а-ак! – Майор, на зависть любому суперкомпьютеру, успел проанализировать и разобрать увиденное за долю секунды. – Двигайтесь влево! Эта синяя фигня с отходящей от неё за пределы общей схемы трубой похожа на выход. Проверьте, не завален ли он и пройдёт ли там автобус.

– Посмотрите сюда! – привлёк всеобщее внимание Савва, работающий с последней могилой. – Кажется, вот так они и выглядели, когда были живыми!

– Придётся ориентироваться на те датчики, что у нас в скафандрах. А машины будем посылать в дальние места, – решил майор Ловцов, командовавший отправившимися с нами двумя десятками солдат. – Но если ваши датчики покажут ещё что-нибудь подозрительное, сразу возвращаемся назад!

– Только бы не в двигатель. Куда угодно, только не в двигатель… – принялся шептать сидящий рядом со мной второй пилот «Гагарина», бледный как смерть. Культю, оставшуюся от правой руки, ему уже перемотали медицинским жгутом, а покалеченный и соприкоснувшийся с воздухом чужой планеты организм взбодрили стимуляторами, но кровопотеря и шок всё равно сказывались.

– Рост существ около двух метров. Ближайший земной аналог – богомол. Отличие от последних заключается в более толстом туловище и пропорционально развитой голове, явно содержащей большой мозг. – Доктор Царенко с профессионализмом опытного патологоанатома ковырял длинным скальпелем куски хитина, поворачивая из стороны в сторону череп инопланетянина. Лицо у него, кстати, оказалось не слишком отталкивающим. Нечто вроде гладкой хоккейной маски с провалами на месте истлевших глаз и чёрной прорезью рта, внутри которой даже зубов видно не было. – Четыре пары конечностей. Две нижние держали тело в вертикальном положении и использовались для передвижения. Самые верхние похожи на косы богомола и могут использоваться только в бою или на охоте. Для тонкой работы служила пара, расположенная чуть выше тазового сустава и имеющая шесть тонких когтистых пальцев. Причина смерти не ясна, требуется дальнейший анализ.

– Не похож он на благородного мифического ящера. Слишком мерзкий, – вздохнул я, посматривая на лежащее рядом тело второго пилота.

Зверюга, которая внезапно поднялась с земли и атаковала наш автобус, едва с ходу его не перевернув, напоминала большого этакого бронированного червя на многочисленных длинных лапках, позволявших своему обладателю развивать скорость до шестидесяти-семидесяти километров в час. Во всяком случае, мы тряслись по кочкам именно с такой, а держащаяся в нашем кильватере тварь отставать упорно не желала. Длина туловища монстра составляла не меньше двадцати метров, ширина – около пяти, а высота – до шести. Такая забавная красно-розовая, составленная из отдельных блестящих на солнце колец колбаска. Плотоядная. Диаметр круглой зубастой пасти, занимающей весь передний торец уродца, почти идеально совпадал с общими контурами обращённого к нам участка ксеномонстра. А ещё она могла весьма заметно растягиваться. До того, как водила заметил угрозу, дал по газам и вытащил автобус почти из желудка жуткого хищника, тот уже почти успел натянуться на нашу корму, словно чулок на глобус. Вон, кое-где от его кусалок в металле рваные борозды остались. А кого-то из откинувших лицевое забрало пассажиров успело слегка забрызгать кислотой, немедленно начавшей сочиться внутрь салона.

Уже через три минуты эти его слова я вспомнил… Как и всю свою, не слишком уж и долгую, жизнь. Вот честное слово, она могла быть и длиннее раза в три или четыре! А то куда это годится: наш провалившийся под землю автобус падал секунды три максимум, и мой пищеварительный тракт чуть не повторил своё самое раннее достижение. Впрочем, возможно, в этом деле ему немного помогло то, что прямо на живот мне сверзился страдающий ожирением бегемот, матерящийся дядюшкиным голосом.

– Не так уж и далеко, – прикинул майор и покосился на дядю: – Рискнём?

– Да ёпрст! – не сдержал панического вопля военный, откидывающий в сторону опустевший ящик для небольших неуправляемых ракет. – Эта тварь что, бессмертна?!

– Рельс тут только один. – Изображение дёрнулось и показало заметно возвышающуюся над полом серебристую штуку, просматривающуюся под поверхностью воды. Невдалеке от неё вздымалась тёмная громада, кое-где покрытая бледным налётом не то плесени, не то мха. – Если это вообще рельс, в чём я лично сомневаюсь. Когда мы шли вдоль него, то упёрлись в стену. Не в завал, не в проход, а в гладкую стену. А вот, кажется, виден второй конец этой штуки, и он тоже никуда не ведёт. Кстати, почти все обломки техники находятся рядом с выступами. Словно её у них специально останавливали.

– Не бегай от снайпера. Умрёшь уставшим, – тихонько прошептали мои губы в то время, как жившие самостоятельной жизнью пальцы заканчивали устанавливать в крупнокалиберный автоматический карабин новую обойму. Вскинув выданное мне на время экспедиции оружие к плечу, я, почти не целясь, выпалил один за другим все пять патронов. И, кажется, даже ни разу не промазал. Опыт, как говорится, не пропьёшь. А уж сколько раз мы со старшим родичем на охоту ходили…

– Как раз иероглифов я тут и не вижу. Одни простейшие геометрические символы, да и те далеко не везде, – задумалась девушка-археолог, постукивая пальцем себе по основанию шлема, за которым скрывался подбородок. – Надо совместить план помещения с этим рисунком, чтобы понять, как обозначали инопланетяне те или иные объекты.

Дальнейший путь к инопланетным руинам, к счастью, прошёл без каких-либо существенных происшествий. Бронированная морда автобуса, напоминающая своими очертаниями нос большого бульдозера, влёгкую ломала и выворачивала встающие у нас на пути преграды растительного происхождения. Местным хвощам и папоротникам по монументальности и прочности было до вековых дубов очень и очень далеко, да и размеры у них подкачали. Выше четырёх метров не росло практически ничего. Несколько раз приходилось объезжать овраги, искать брод в естественных водных преградах и осторожно сдавать назад, заехав в болото. Но на фоне произошедшего это было такой мелочью! Думаю, все согласились бы толкать наш транспорт до места назначения вручную, если бы только это дало гарантии избежать ещё одной встречи с подобным монстром.

– Успокойся, Оксана, вряд ли наши земные суеверия работают на этой планете, – хмыкнул парень, успокаивающе поглаживая девушку по руке. – А обозвать тварюгу всё-таки надо. Иначе точно будем путаться с разными прозвищами вроде Та-кого-нельзя-называть-в-полевой-экспедиции. Предлагаю использовать слово «ксенодракон».

Мгновенно разведчики рассыпались в разные стороны и залегли прямо в грязь, выставив стволы в заданном направлении. Со скрежетом расположенная на нашей крыше турель развернулась туда же, готовясь поддержать бойцов ливнем крупнокалиберных пуль.

– Ну… нет, – был вынужден признать военный. – Но мы всегда успеем застрелиться, если нас начнут переваривать!

– И нашлёпка на крыше похожа на маленькую пулемётную башенку, – кивнул я, нервно потирая замёрзшие руки. Окружающие поморщились, когда перчатки скафандра с неприятным скрежетом прошлись друг по другу. – Думаете, это не легковушка, а бээмпэшка? Армейская техника по умолчанию должна обладать повышенным запасом прочности по сравнению с гражданскими моделями.

– Ничего себе зверюшка. – Я размял шею и почувствовал, что мне срочно надо в туалет. Хорошо, хоть организм ещё мог потерпеть какое-то время и не перехватил контроль над кое-какими физиологическими реакциями во время боя. Сейчас в это маленькое, но крайне важное помещение на первом ярусе автобуса наверняка выстроится целая очередь. – Да на неё с тяжёлым танком охотиться как-то ссыкотно.

– Семьдесят четыре метра, если по прямой, – сверился с данными дроида эколог. – Но придётся немного покружить, там завалы.

– Почему нет? – не нашёл что возразить военный. – Это выглядит разумно.

– Мы нашли какие-то рисунки, – доложили разведчики, освещая стену перед собой фонарями.

– А точно биологический? – задался вопросом кто-то из пассажиров, глаз которого дёргался в нервном тике. – Может, это вовсе и не кровь из него лилась? А просто какая-нибудь техническая жидкость?

– Умер! – завопили у меня над ухом. Судя по голосу, истерила Любовь Юрьевна. Кажется, после таких полевых исследований она сделает всё возможное и невозможное, чтобы больше никогда не покидать лабораторию. И, честно говоря, на её месте так поступил бы каждый. – Он умер!

– А эта особь куда меньше двух других. – Царенко заглянул в раскопанную последней могилу. – Я бы сказал, раза в три. И у неё косы ещё толком не отросли, вместо них лишь какие-то острые штырьки. На лицо все признаки личиночной стадии.

– Обижаете, – покачал головой его собеседник. – За двенадцать часов управлюсь! Ну, за пятнадцать. Всё-таки без Васи работать станет чуть сложнее, пусть земля ему будет пухом…

– Может, это канализация? – осторожно предположил один из подчинённых Ловцова. – Просто большая?

– Прямо земные бизоны, – подал голос кто-то из экологов, прихваченных нами для проверки инопланетных руин на предмет радиоактивных излучений и прочих вредных вещей. – Те, говорят, тоже когда-то бродили по прериям такими стадами, что паровозы стояли. И рельсы гнулись от их копыт. Но потом за шкуру быков, тёлок и телят промышленники, чьему бизнесу они мешали, стали платить хорошие деньги, и вся их мычащая армада вымерла в течение нескольких лет. А все их шкуры так и сгнили на складах.

Взятая крупным планом картинка никаких сомнений не оставляла. Несколько сотен крупных сквозных дыр, испятнавших подоконник, никак не могли возникнуть естественным образом.

– Состояние такое, что работать с ним придётся скорее археологам, чем мне. – Любовь Юрьевна буквально прикипела к экрану монитора. – Вон, под водой обломки, отвалившиеся от этого агрегата! Как его внутренние системы до сих пор работают? И откуда они берут энергию?!

– А вот эта штука больше, чем остальные. И, я бы сказал, чётче. Словно материал, из которого её сделали, намного лучше сопротивлялся коррозии и износу, – заметил майор, во все глаза рассматривая образец инопланетной техники. – Кроме того, видите, у неё по правому борту идут неровным прерывистым пунктиром какие-то отметины-кратеры? Словно очередью туда влепили, но не смогли пробить броню.

И если бы у материаловедов было достаточно расходников для отработки техники, позволяющих бороться с его хрупкостью при расколе по спайности.

– Скорее ягода, она на вытянутую клубнику немного смахивает. – Я с трудом смог выделить линии рисунка, украшавшего одну из стенок полусгнивших коробок, от покрывавших инопланетную упаковку трещин. – Но почему тогда всё это одноцветное?

– Знатная тут была пальба, – вздохнул какой-то солдат. – Кстати, надо бы по этой стеночке из нашего пулемёта шваркнуть. Чтобы узнать пробивную мощь местного ручного оружия.

– Это не зверь, – вдруг произнесла Любовь Юрьевна. – Самым крупным хищным организмом на Земле является кашалот. Ну ладно, возьмём вымерших хищных водных динозавров… Размерами и любовью к охоте на крупную добычу вымершие ящеры на эту штуку походят. Но любого из них попадание из гранатомёта убило бы. Или, как минимум, искалечило. Эта штука не может являться обычным хищником. Чёрт с ним, с его непонятным способом дистанционно поражать жертву! Всякое бывает, электрические угри и жуки-бомбардиры тому пример. Но такая живучесть с точки зрения эволюции просто избыточна и не рациональна!

– Запаховое письмо, – ответила девушка-археолог. – Среди наиболее развитых насекомых Земли это весьма распространённый способ коммуникации. Те же муравьи или пчёлы, чьи рои насчитывают миллионы экземпляров, могут им едва ли не полноценно общаться без личного контакта. И если местные разумные формы жизни эволюционировали от подобных существ, то в качестве алфавита им проще было научиться запоминать комбинации нескольких ароматов, чем учиться карябать закорючки-символы.

– Похоже на то. Нам ещё повезло, что мы начали работу в месте, где нет ветра, осадков и других факторов, мешающих сохранности предметов инопланетной культуры, – согласилась со мной девушка-археолог, осторожно разглядывая комочки пыли на полу. – Знаете, а мне кажется, раньше тут был продовольственный магазин. Вот, посмотрите. Это изображение очень походит на какой-то фрукт. И таких здесь встречается много.

– Может, из рельса? – предположил я. – Зачем-то он ведь нужен. И если здесь нечто вроде парковки, то почему бы ей не оказаться совмещённой с заправкой? Особенно если используется не какое-нибудь топливо, запасы которого давно истощились бы, а одна из форм передачи энергии.

– Надо его как-то обозначить, – подал голос археолог лет двадцати пяти по имени, кажется, Савва.

– Ну… – Я посмотрел на дядю Стёпу, стесняясь сознаться, что у меня тоже данная дисциплина в списке любимых предметов не значилась.

– Вскрываем, – решил Савва, которому явно уже не терпелось запустить свои ручки в останки построивших этот подземный комплекс инопланетян. – Думаю, там сохранилось достаточно, чтобы мы могли дать хотя бы предварительное заключение о культуре инопланетян! Одежда, украшения, возможно, предметы быта…

– Либо эти тоннели тянутся до тех высоток, остовы которых мы видели, либо нас угораздило провалиться в непосредственно примыкающий к мегаполису дачный посёлок, – пробормотал дядя. – Ну, или какие-нибудь технические помещения…

Каждая из весящих около двадцати граммов разрывных свинцовых пуль могла бы свалить с ног медведя. Думаю, слона и носорога ими бы тоже удалось без проблем прикончить если и не с первого попадания, то как минимум к концу обоймы. Вот только здесь и сейчас этого было мало, слишком мало. На фоне настоящей лавины свинца, изрыгаемой из всех трёх турельных пулемётов нашего бронированного боевого автобуса, мой вклад просто терялся. А уж с небольшими, но очень мощными выстрелами многоразовых ракетных установок и соревноваться было глупо. Но просто так встречать свою смерть отчаянно не хотелось. К тому же всегда оставался крохотный шанс, что именно я окажусь счастливчиком и поражу инопланетного монстра в какой-нибудь уязвимый орган. Не в глаза. Их на преследующей нас туше даже снайперы через оптические прицелы найти не смогли.

– Это нам не подходит, – отрицательно покачал головой дядя. – Может, проедем по кругу и будем искать явные искусственные объекты, расположенные на удалении от основных строений? В конце концов, выезд из города со всякой прилагающейся к ней инфраструктурой вполне может оказаться тупо с другой стороны.

– Он опять раздувается! Держитесь! – отчаянно закричала какая-то женщина с первого этажа.

– Что именно? – уточнил кто-то из наших бравых защитников, тыча в чёрный проём обнаруженного дверного проема огнемётом.

– А он их знает? – сыронизировал я, снова вскинув к плечу оружие и прицелившись в монстра.

– Очень перспективная находка, – довольно потирал руки дядя, смотря, как суетятся научники вокруг замотанного в сеть образца.

– Значит, глаза у инопланетян тоже имелись, – пожала плечами девушка. – Мы ведь в супермаркетах обычно именно на этикетки смотрим, а не читаем всё, что пишут на упаковках производители. Хотя последнее, разумеется, намного более информативно. А в некоторых случаях даже и может уберечь от большой ошибки.

С ранеными ситуация обстояла чуть получше. Пять человек попало под один, максимум два пробивавших автобус навылет снаряда. Но все их дырки оказались в местах, удобных для экспресс-ремонта силами нашего уважаемого главврача Царенко.

Тройка обнаружившихся в ближайшем относительно целом боковом отнорке ровных насыпей, сделанных из мелких камней и расположенных прямо посреди улицы, действительно весьма напоминала обычные людские захоронения. Таких и по сей день немало появляется на полях сражений нашей родной планеты, когда трупы придавать подобающему погребению некогда или нет возможности. Правда, обычно над телами мы всё же устанавливаем какие-нибудь знаки. Крест там, плиту, на худой конец каску с прицепленным к ней личным медальоном… Здесь же ничего такого не было. Или мы просто не могли обнаружить послание, оставленное тем, кто придёт на это место.

– Взрыв, пробивший выход наружу, убил минимум троих. И двое из них должны были являться гражданскими. Если, конечно, у инопланетян нет самоубийственного с точки зрения выживания популяции обычая посылать в бой беременных женщин и детей, – нарушил молчание майор Ловцов. – Кто-то похоронил их, а потом принялся ждать войска тех, кто сначала провёл обстрел, а потом решил занять территорию. И, судя по повреждениям ближайшего здания, он успел хоть немного, но расквитаться. Ничем иным, кроме долгого и напряжённого выкуривания мстителя, я такие разрушения объяснить не могу. Да, думаю, нечто общее с этими существами у нас имеется. Практически уверен в этом.

– В п… – Судя по единодушию, с которым ей ответила добрая часть присутствующих в автобусе мужчин, включая меня самого, люди точно ещё многого не знают о своей природе. Во всяком случае, зачатки внутривидовой телепатии у нас точно есть.

– Исключено, – покачал головой майор. – Посмотрите, тут есть множество незакрытых дверей. А вон те вытянутые проёмы на высоте от метра не могут являться ничем, кроме окон.

Когда научники сфотографировали её со всех сторон и принялись бережно даже не разбирать, а зондировать на предмет поворачивающихся или откручивающихся деталей, основание машины перекосило. Из-под слоя осыпающейся трухи, как вампир из могилы, восстал попирающий законы тяготения пласт непонятного материала и медленно и величественно устремился к искусственным небесам, сбрасывая хлопья ржавчины. Ну а Любовь Юрьевна вовсе не прыгнула на него вдогонку. Она испуганно отшатнулась назад и банально поскользнулась на плещущейся под сапогами жидкой грязи. А чтобы не улететь лицом в мутную жижу, схватилась за то, что подвернулось под руку. И вознеслась.

– А какая у вас была теория? – поспешно переменил тему разговора опытный политик. – Ну, о том, почему мы здесь не можем найти ни единой буквы.

– Антигравитация? – предположил дядя Стёпа, следя за тем, как учёную пытаются захлестнуть толстым армированным канатом.

Со второй попытки арканом всё-таки удалось захлестнуть ногу воздухоплавательницы и притянуть её обратно на землю. Вернее, на воду. Перенервничавшую учёную с трудом отцепили от образца. А инопланетный механизм, чуть не улетевший обратно вверх, немедленно замотали в два слоя сетей и на всякий случай взяли на прицел. Думаю, на него бы и наручники надели, если бы нашли куда.

Так и не найдя на теле монстра никаких особых мест, за исключением следов от многочисленных попаданий, я полюбовался на то, как в его пасть влетает ракета. Кажется, уже даже третья. Благо свой рот он не закрывал, а промахнуться мимо такой здоровенной мишени мог разве только призывник-срочник, видевший оружие главным образом по телевизору. Внутренний взрыв, казалось бы обязанный убить чудовище на месте, впечатления на него не произвёл. Вообще.

– Это какая-то подземная улица, – напряжённо докладывал эколог, вглядываясь в получаемую от дрона картинку. – Нет, целый подземный город! Я уже два раза выводил машины на перекрёстки тоннелей, по которым можно наш автобус боком протащить. А уж сколько тут более мелких отнорков! Правда, завалов тоже хватает…

Внезапно случилось то, чего, как казалось, никогда не произойдёт. Страшный монстр, против которого люди почти уже собрались применить взятый с собой в экспедицию на всякий случай чёрный чемоданчик с миниатюрным ядерным зарядом, остановился и потрусил в обратном направлении. Пулемётный огонь немедленно смолк, поскольку вояки испугались взъярить казавшегося неуязвимым монстра. А у кого-то из пассажиров, уже взявшего в прицел отличающийся от рта главным образом меньшим диаметром и отсутствием зубов анус твари, даже отобрали на всякий случай автомат.

– Мы где? – спросил подрагивающий женский голос, который ещё секунду назад очень даже пронзительно визжал.

– Если бы мы были на Земле, то я сказал бы, что это схема эвакуации при чрезвычайной ситуации. Только нарисованная китайскими иероглифами.

Когда мы выехали из леса на открытое пространство и оказались вынуждены уступить дорогу медленно бредущему по изумрудной равнине стаду каких-то крупных зверюг инопланетного происхождения, вот тогда в салоне действительно повисло настоящее напряжение. А пальцы сами собой до хруста сжали приклады. Но обошлось. Местные аналоги не то коров, не то слонов, закованные с ног до головы в хитин и обладающие внушительными шипастыми панцирями, скребли своими жуткими челюстями траву и кустарники, а на непонятную железную громаду в отдалении только косились неприязненно. А ведь могли бы легко растоптать… Пусть каждая из них уступала в размерах встреченному нами монстру раз в десять-пятнадцать, но зато число их колебалось где-то между «много» и «офигительно много». Лично я бросил считать после тысячи, а кто-то, регулярно сбиваясь, умудрился довести счёт до пяти тысяч.

– Ну, значит, дохлого найдём, – пожал плечами мой родственничек. – Не может же быть, чтобы она тут одна такая бегала. И даже если такие чудища живут вечно, болезни и несчастные случаи вроде заложенного на тропинке боеприпаса объёмного взрыва пока ещё никто не отменял.

Лучи фонарей сверху донизу обшарили непонятную груду лома, о чьём первоначальном виде оставалось лишь догадываться. И, чёрт побери, она действительно парила! На высоте около сантиметра и абсолютно не касаясь воды. Тонкий грязный шнур соединял её с покоящимся под слоем мути «рельсом», но он провис и явно был слишком маленьким для удержания подобной махины. А сверху никаких верёвочек или тросов.

Выдав чуть ли не в лицо мне факел сгоревших газов, выстрелил с трудом протиснутый в особо крупную бойницу гранатомёт. Кажется, противотанковый… Во всяком случае, пехотные одноразовые коротыши, если у нас и были, наверняка все уже были использованы. Реактивный снаряд врезался в морду нашего преследователя, взметнул в воздух очередной фонтан хитиновых осколков, мяса и крови… Но заметных повреждений чудовищу не нанёс.

– Угу. Как раз по форме нашего автобуса, – поддакнул я, любуясь на брызги, которые залетели в окна-бойницы. Судя по ним, а также по тому, что падение окончилось звуком «плюх», а не «шмяк», мы угодили в какую-то большую лужу. Для озера данный резервуар, смутно видимый в свете фар и бортовых огней нашего транспортного средства, всё же оказался мелковат. – Мы угодили в волчью яму?

– К примеру, на тех бессмертных крокозябр, одна из которых едва нас не схарчила, – предположил кто-то из солдат.

Учитывая, что одной из основных задач нашей экспедиции был именно поиск следов инопланетных цивилизаций и их анализ, в состав команды входило десять специалистов подобной направленности. И половина их сейчас находилась в автобусе.

– Да не… – протянул дядя. – Бред! На кого должна охотиться тварь, способная выкопать ловушку под автобус?!

– Не только в нём. Чертёж на стене разными красками намалёван, – возразила девушка. – Но у меня есть одна теория… И она прекрасно объясняет тот факт, что здесь нигде нет букв с надписями.

– Если они не сжирают трупы сородичей, а заботятся о них, значит, что-то общее в нашей морали имеется, – задумчиво протянул дядя. – Это обнадёживает…