Гончие Дзара

— Хозяин, вы же сами ска…

— Тихо! — приказал Аргус и обратил свой взор на меня: — Риши, ответь.

Учитывая внезапность и определенную долю неуместности, подобрать ответ, которого он требовал, оказалось не так-то легко. А если учесть, что я понятия не имел, к чему и для чего столь странный вопрос вообще был задан, то все вообще превращалось в абстракцию. Складывалось впечатление, будто Аргус начал некую игру, о правилах которой не удосужился рассказать. Игры меня никогда не волновали. Чего нельзя сказать о мотивах тех, кто в них играл. Из любопытства я решил подумать над вопросом бывшего стража.

Едва ступив на путь постижения собственной силы, я никак не мог отделаться от ощущения, будто меня разделили напополам, словно под человеческой оболочкой, созданной в лабораториях на Яртелле, одновременно существовали два начала: непосредственное Эго и Оно — чудовище, прозванное Тенью. Вторая половина служила мне источником мощи, а также щитом, за которым я мог свободно прятаться, когда того требовала трусливая первая. Зверь обитал в ящике, и я изо всех сил старался приручить его, невзирая на заверения знающих, вроде шаманки или Хранителя Алого озера, утверждавших, что он — такая же естественная часть меня самого, как рука или нога. Мне думалось, они не понимают, о чем говорят. Но глядя в такие же холодные и блестящие, как звезды за иллюминатором, глаза Аргуса, я начал осознавать, как сильно ошибался все это время: чудовища не существовало. Вместо него был лишь страх. Абстракция черного монстра, выдуманного подсознанием для объяснения ограничителей, поставленных доктором Гугсой. Я не осознавал их, но всегда ощущал гвоздями, вбитыми в виски. Эта ментальная тяжесть никогда не исчезала. До момента, как я открыл глаза…

— Погоди-ка, — сказал я, чувствуя неприятный холодок, прокатившийся вниз по спине. — Ди, как мне удалось пережить падение?

Прежде, чем ответить, Аргус несколько секунд просто глядел на меня с абсолютно нечитаемым выражением, словно взвешивал что-то в уме. В итоге он произнес:

— Лейры не умирают, Риши.

Ответ был неискренним, и это подтвердил Изма, когда шумно выпустил воздух из легких и спешно отвел глаза в сторону. Врать они то ли не умели, то ли не хотели уметь. Но я не стал допытываться, посчитав, что каждый имеет право на недомолвки. Да и место устраивать допрос выглядело не слишком подходящим. Весь этот корабль, под завязку набитый трупами, внушал мне неподдельное отвращение и желание покинуть его поскорее.

Опустив взгляд на свои ладони, я обнаружил уже успевшую стать привычной черную дымку, змеившуюся меж кончиков пальцев без какого-либо сознательного содействия с моей стороны. Спрятав руки за спину, пока никто не успел обратить внимания, я постарался очистить сознание от пропитывавших его на ментальном уровне потусторонних миазмов и поинтересовался:

— Как долго мы здесь пробудем?

— Я закончил, — сказал Аргус, выбираясь из-за панели. — Можем улетать. Об остальном ИскИн позаботится.

— Об остальном?

— Я перепрограммировал автопилот «Плакальщицы» и вместо того, чтобы отыскать ближайшую обитаемую планету, она упадет прямо на звезду.

— А нет корабля… — начал я.

— …Нет и улик, — закончил Изма, глядя на Аргуса с неподдельным восхищением. — Весьма недурно придумано, хозяин.

— Спасибо. — Если Аргус и хотел показаться польщенным, то старался для этого из рук вон плохо. Ледяное выражение на его лице не потеплело ни на йоту, хотя Изму это как будто и не задело. Он лишь продолжал улыбаться, словно пребывал не в себе. Впрочем, не мне судить.

Покинув кокпит, мы нацелились на стыковочный отсек, к которому все еще оставался пришвартован звездолет, выбранный Измой для путешествия на Шуот. Если отталкиваться от слов Красноволосой и Татуированного, кораблик был тем еще мусором, что, в общем-то, не помешало им клюнуть на него. Себе же во вред. Аргус шагал впереди, я — за ним, а Изме выпало завершать нашу скромную группу. Отчего он не был в восторге, учитывая, что нам пришлось пересечь кают-компанию, в буквальном смысле забитую трупами под завязку.

— Зачем вообще было сюда их стаскивать? — спросил я, помимо воли столкнувшись взглядом с тем одноглазым анакийским парнишкой, что на секунду заглянул в трюм.

— Так было нужно. — Аргус даже не думал замедлять широкого шага.

Но я не собирался униматься. По большей степени мне на убитых, конечно же, было плевать, но того парнишку оказалось по-настоящему жалко. Он слишком мало прожил, чтобы заслужить такую участь.

— Кому нужно?

— Мастер Риши, — прошептал мне на ухо Изма, — не надо вопросов об этом. Просто идите.

Однако Аргус уже остановился, развернулся и вперил в меня свои обжигающе-холодные прожекторы:

— Смерть — мое ремесло, Риши. В прямом и переносном смысле. Я существую, чтобы убивать, и знаю, как это сделать бесчисленным количеством способов. Но, помимо этого, я так же знаю, что к своим жертвам нельзя относиться непочтительно. Даже собираясь сжечь их в пламени солнца, я не мог позволить телам валяться, где попало.

— Но голову Татуированного ты в камеру Измы подбросил, — напомнил я, игнорируя тошнотворный запах ржавчины, с которым не справлялись фильтры вентиляции.

Аргус стоял почти вплотную ко мне и смотрел сверху вниз чуть ли не с весельем. Ему нравилось, что я задаю вопросы!

— У каждого поступка есть причина, Риши.

— Например? Напугать меня до полусмерти? — Прячась за язвительностью, я всеми силами старался заглушить голос совести, настойчиво шептавший, что даже в бывшем сером страже отыскалось куда больше сострадания, чем нашел в себе я, когда перешагнул через труп капитанши.

Аргус меня раскусил. Выгнув бровь, он спросил:

— А ты испугался?

Разумеется, я соврал.

— Нет.

— Значит, причина была иной, — подвел итог страж, склонив голову набок. Он ни на секунду мне не поверил.

Я же не унимался:

— Так какой же?

Внезапно вместо Аргуса ответил мне Изма:

— Мастер Риши, не знаю, насколько давно, но у вас появилась некоторая склонность следовать за смертью по пятам. Хозяин Ди как-то сказал, что вы с самого рождения обладали навыками эдакой ищейки, интуитивно могли найти все, что угодно.

В ответ я лишь пожал плечами, мол, было дело. Ну и что с того?

— Что ж, как выяснилось, эта ваша способность и на метафизический аспект убийства распространяется. Вас в буквальном смысле тянет по следам смерти.

— И вы проверяли меня таким образом? — Не в силах поверить, я ненароком вернулся взглядом к бедному анаки и чуть не уронил на пол челюсть, когда он подмигнул мне своим невредимым, но остекленевшим глазом. Без сомнения, то был лишь оптический обман, но настолько реалистичный, что я в него почти поверил. Еще раз глянув на свои дымящиеся ладони, я вспомнил о том, что на свете не существовало силы, способной возвращать кого бы то ни было из небытия (Серые Стражи, разумеется, не в счет). — А не хотите ли вы намекнуть, будто это случилось после Шуота?

— Не хотим, — сказал Аргус.

— И не будем, — кивнул Изма. — Но вам следует чуть больше внимания уделять своим способностям. Особенно учитывая, что вам удалось выяснить на дне Алого озера.

Последнее замечание заставило меня чувствовать себя еще более неловко.

— Откуда вам известно про озеро, Изма? — И тут же перевел взгляд на Аргуса: — Это ты ему сказал?

Повисла неловкая пауза. Загадочно улыбнувшись, Изма извинился и, снова встопорщив усики-чешуйки, первым проскользнул через шлюзовой затвор. Мы с Аргусом остались наедине. Не считая убитых, разумеется.

— Зачем ты ему сказал?

— Так было нужно. — Повторяя свой прежний ответ, страж будто нарочно меня провоцировал. Но вот на что?

— Серьезно? Я и не планировал что-то скрывать, но…

— Тебя удручает, что со своей прислугой я откровенней, чем с тобой?

Это была ерунда чистой воды, но лицо все-таки залило предательской краской.

— Ничего подобного! Просто я…

— Ты мне не доверяешь, Риши, и я это знаю, — голос Аргуса звучал ровно, почти холодно. — Может быть даже заслуживаю немного. Но, пожалуйста, не решай за меня, кому мне следует доверять.

Он что, обиделся?

— Я и не пытался, — выдохнул я, распахнув глаза на всю ширь. Я ждал хоть какого-то намека, хоть что-нибудь, что подсказало бы, какие эмоции скрываются за этим неприступным выражением, но только зря старался. Все, чего дождался — это едва-слышный смешок.

— Идем, — бросил Аргус и тут же исчез в переходе.

Еще раз прокрутив в голове нелепый диалог, я вдруг понял, что так и не рассказал ему о том, как выбрался из капсулы и кому пришлось заплатить за это своими жизнями. Если с механиком все было более-менее понятно, то личность Красноволосой не могла ускользнуть от бдительного ока Ди Аргуса. А раз так, то почему он сам о ней не спросил? Надеялся на обратную откровенность? Или в очередной раз прощупывал почву? Я полагал, что с момента гибели брата хотя бы недомолвок в моей жизни станет меньше. Как же я ошибался.

В итоге решив, что какое-то время проживу и без ответов, я бросил последний взгляд на труп юного анаки.

— Мне жаль, что так вышло, — в третий раз шепнул я и запечатал за собой шлюз.

Глава 3

Обратно в мир живых

Судно, выбранное Измой для полета на Шуот, и впрямь оказалось тем еще мусором. Старая четырехместная развалина, некогда гордо именовавшаяся яхтой, выглядела как дротик, посаженный на бабочку с двигателями: тесная коническая кабина, в кольце четырех плоскостей. Я таких не встречал, даже когда жил на Семерке (а на той помойке собирался хлам самого разнообразного вида), и потому не уставал удивляться, что подобной рухляди нашлось место среди более чем достойного парка звездолетов семейства Занди.

— Я выбирал тот, что привлечет как можно меньше внимания, — пробубнил Изма, когда я порядком его достал.

— Может стоило выбрать тот, что быстрее? Внимание пиратов он все-таки привлек.

— А он и был быстр, — сконфуженно ответил тот. — Пока мне не пришлось пробираться через орбитальную защиту Шуота. Я пилот неплохой, знаете ли, но до мастерства хозяина мне далеко. Чудо, что вообще удалось приземлиться живым. Несколько чуть более точных попаданий, и корабль бы уже никогда не взлетел с поверхности планеты, а мы все — померли.

— Думаю, ваш хозяин выжил бы и в этом случае, — заметил я с пассажирского кресла, наблюдая за тем, как Аргус привычно принимает на себя роль пилота. Процесс расстыковки уже завершился и теперь нам предстояло лишь проводить «Плакальщицу» и весь ее экипаж в последний путь до ближайшей звезды.

— Если распылить меня на атомы взрывом, то обратно я не соберусь, — между делом заметил страж, дистанционно запуская двигатели корвета.

Мы с Измой переглянулись, но от комментариев воздержались. Я все еще пребывал под впечатлением от падения в каверну, внезапного спасения с Шуота и последующего пробуждения на борту пиратского судна, а какие мысли терзали разум мекта мне было неизвестно. Вполне возможно, он все еще не мог поверить собственному везению, а может просто ждал не дождался возвращения домой.

Кстати, о возвращении. Догадаться о том, куда мы направимся после того, как «Плакальщица» испариться в огненных протуберанцах местного солнца, труда не составило. Что Изма, что Аргус, оба называли домом лишь одну планету в Галактике — Боиджию. А поскольку мой дом был зверски уничтожен Черной эскадрой Дианы, то выбора особого мне не предоставили. Вернее было бы сказать, что меня вообще никто ни о чем не спросил. Но я не собирался жаловаться. В конечном счете Боиджию можно было назвать единственной деталью прошлого, пережившей мое путешествие на Шуот неизмененной — крохотный зеленый уголок постоянства. И на том спасибо.

Двигатели развалюхи ожили, отчего весь кокпит заходил ходуном. Покрепче вцепившись в подлокотники кресла, я спросил:

— А вы уверены, что на нем еще можно летать?

Аргус не отреагировал, уводя корабль подальше от «Плакальщицы», а Изма подарил мне одну из своих ехидных улыбочек:

— Уж не боитесь ли вы, мастер Риши? — И куда только делось прежнее подобострастие?

Искоса глянув на него, я нервно выдохнул:

— А что, похоже?

— Я почему-то считал, будто Исток не подвержен людским слабостям. Хотя бы большей их части.

— Людским? — прищурился я.

— В широком смысле, конечно же, — быстро закивал он, отчего у меня начало создаваться стойкое впечатление, что он надо мной издевается. Робкий и тихий Изма! Похоже, еще большой вопрос, кого и насколько изменил Шуот.

В итоге я сказал:

— О! Ну, что ж, будучи Истоком, могу тебя заверить, что любые слабости, свойственные живым существам, свойственны и мне тоже. Боязнь чего бы то ни было не исключение.

Ответная улыбка и нараспев произнесенная фраза «какой же нежный монстр» только подтвердили мою догадку.

— Изма, не доставай его, — приказал Аргус.

Изма не осмелился не подчиниться. Но я вовсе не был против подобных подначек. Наоборот, было крайне интересно знать, что думают обо мне те, кто ничего от меня не ждал. По крайней мере, в их искренности было трудно усомниться. Я сказал:

— Все нормально. Он не достает. Даже весело, пожалуй. Отвлекает от мыслей о том, что мы сейчас делаем.

Ничего, кроме молчания, мои слова не вызвали.

Дрожь палубы упала практически до нуля, двигатели гудели ровно, что утешало, а из иллюминатора во всей красе виднелся корвет Красноволосой, набиравший ход прямиком в центр звезды. Наша лодчонка не отставала от него до тех пор, пока близость солнца не оказалась опасной. Тогда Аргус сбавил ход и скрыл обзорное окно за поляризационным фильтром.

Никогда не думал, что медленно сгоравший в восходящих потоках плазмы корабль будет так сильно бередить мне душу. Настолько завораживающего и вместе с тем печального зрелища я в своей жизни не встречал, и это без всякой иронии. «Плакальщица» таяла, как свечка, отдавая себя слой за слоем прямо в ненасытные пасти огненных волн, накатывавших на нее одна за другой. Благо длилось все недолго. В один из моментов очередной газовый взрыв, казалось, просто смахнул ее с горизонта и все. Свидетельство наших кровавых деяний безвозвратно кануло в лету. Гигант пожрал мошку и даже не заметил этого.

Хотелось что-нибудь сказать, но слов не находилось. В голове стоял кавардак и мысли путались, словно времена, когда я отчаянно не понимал сам себя, никуда не ушли.

Почему так переживаю из-за того, что сделал серый страж, но вот собственноручно совершенные убийства меня не трогают?

Почти в то же мгновение рука снова начала испускать зловещий черный миазм…

— Риши, пристегнись, — попросил Аргус. — Мы прыгаем в гипер.

Быстро спрятав ладонь в широком рукаве, я мельком глянул в сторону Измы, по счастью оказавшегося занятым собственной безопасностью, и сделал, как было велено. Ощущение некоторой необоснованности всего произошедшего меня при этом не покидало. Будто в нем самом пряталась подсказка, которую еще только предстояло найти. Словно существовала некая связь с событиями, имевшими место на борту «Плакальщицы» и теми, что поджидали нас на Шуоте.

Я понятия не имел, был ли в этом хоть какой-то смысл, но не привык отмахиваться от настойчиво зудящей в ухо интуиции. Я всю свою жизнь на нее полагался. На нее и брата. А с тех пор, как последнего не стало, выбор сократился до единицы. И потому спросил у Измы:

— Как вышло, что мы попали в лапы пиратов?

Едва услышав вопрос, старик вздрогнул и тут же тихонечко выдохнул в сторону:

— Во имя юхани, опять… Хозяин, он не унимается.

— И что ты мне предлагаешь? — поинтересовался у него Аргус. Яхта плыла по одному из заданных гиперпространственных течений, но страж и не думал выбираться из-за штурвала. Его взгляд был сосредоточен на искаженной световой ряби за иллюминатором и может быть потому голос звучал отстраненней обычного. — Спеть ему колыбельную?

— Или рассказать, как все было, — предложил я. — Тоже вариант.

— И мы рассказали! — Изма вспылил, что, в общем, было ожидаемо. Откуда у него на это мужества набралось, я не знаю, но выглядело довольно эффектно.

Впрочем, сам я ему подыгрывать не стал, невозмутимо продолжив:

— Нет. Вы лишь дали несколько общих ответов. А мне нужны подробности.

Мект уселся обратно и раздраженно зафыркал. Я же ждал реакции его хозяина, которая вышла малость неожиданной. Аргус засмеялся. Негромко и сухо. Но этот смех пробрал меня до самых внутренностей.