Проданная

Сюзан последний год, лёжа в постели, почти не выходила из своей комнаты. Ставни были закрыты, а камин всегда жарко натоплен. Любой ветерок мог стать для неё смертельным. И он потом почти возненавидел яркое солнце и буйство красок в саду. Зачем всё это, росло, цвело и жило, если не для неё? Но время лечит. И он уже по привычке плотно закрывал ставни, зажигал свечи и поленья в камине даже в летнюю жару. И вот сейчас… Алистеру показалось, что он наконец отпустил призрак Сюзан, являвшийся ему во снах. Пусть спит спокойно в своей могиле между холмов, покрытых сейчас золотым солнечником. Он больше не потревожит её покой.

И она не приснилась ему. В эту ночь — первый раз. Вместо неё была другая. Теперь Алистер точно это знал. Он видел во сне Диарлинг. Но это не был призрак прошлого или отголосок его безумных мыслей. Он увидел её в большом здании. Похоже на дворец, но он не угадывал интерьер. Может быть левый флигель? Или больничное крыло? Девушка медленно пробиралась по коридорам, словно кого-то искала. Он окликнул её, но она так и не повернулась. И вдруг он увидел, как из-за поворота медленно показалась тень того, кого он предпочёл бы вообще не видеть никогда. Граций кошачьей походкой подобрался к Диарлинг, дотронулся до неё и… Алистер почувствовал вспышку ужаса, такого яркого, что даже закричал во сне. И проснулся.

Если то, что он видел правда… Возможно ли что он не успеет? Он сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в кожу. Что же делать? Бежать сейчас же за ней? Да ведь он не успеет, если это уже произошло. Да и в любом случае, глупо рассчитывать, что его пустят во дворец до конца отбора. Только если по официальной аудиенции к Их Величествам и только в память прошлых заслуг отца. Да и что он ей скажет, когда увидит? Она, наверное, уже забыла его. К тому же у неё есть любимый или жених, есть тот, который может и должен её выкупить, имеет на это право. Но, какое ему до этого дело, в конце концов?! Может, он и вовсе не знает ни где она, ни кто такой Граций. И почему он вообще должен уступать её какому-то жениху? Алистера бросила в жар от такой мысли. Она была необычна для него, словно и вовсе ему не принадлежала. Конечно, он не будет неволить её. Но что бы сама Диарлинг не думала по этому поводу, он рад, что встретил её тогда и выкупил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он может отправить ей письмо, но даже если оно дойдёт до неё, сможет ли он быть уверенным, что Диарлинг вообще вспомнит его? Глупость какая! Алистер отбросил эти мысли. Они ему сейчас ничем не помогут. Сейчас нужно сделать настойку, как и обещал.

В лаборатории он работал опять до позднего вечера, не замечая ничего вокруг. Но сейчас его мысли нет нет и возвращались и к той, из-за которой сейчас он всё-таки делал эту настойку, чтобы преодолеть смерть. К той, которую он отпустил вчера и которая так долго жила в его сердце. Ведь если, возможно, он успеет, не опоздает сейчас, он наконец перестанет винить себя. Как сказала ему когда-то давно отец, да он не захотел его слушать. Ещё и поэтому он хотел закончить эту микстуру. И будь он не Алистером Эурелиусом, если у него не получится!

Утром, через три дня, лекарство было готово. И он должен быть уверен, что оно помогло. Чтобы потом сразу, не задерживаясь броситься за Диарлинг в столицу. И, возможно, ещё не всё потеряно.

— Я уезжаю во дворец, надолго, — бросил он Гастину, захватив с собой плащ и самые необходимые микстуры. Там в столице его дожидалось отцовское имение. Оно стояло заброшенным. У него не хватило духу остаться там после всего что было. И раньше он думал, что никогда не вернётся. Но у любого никогда есть срок давности.

Алистер вышел из дома и упрямо зашагал к дому капитана охранителей. Он завершит то, что должно было сделать давно.

В доме капитана (он так и не узнал его имени) его встретила темнота и гулкая гнетущая тишина. Неужели опоздал и в этот раз? Он сжал руки в кулаки, потом выдохнул и загородился от чужих эмоций. От боли такой силы можно было сойти с ума. Но неужели уже ничего поделать нельзя? Он пригладил волосы, поправил плащ, разметавшийся от быстрой ходьбы и вошёл в кабинет, не дожидаясь, пока дворецкий доложит о нём.

— Добрый день, господин Эурелиус, — капитан пожал ему руку и устало потёр переносицу. Не надо было обладать эмпатией, чтобы увидеть, как тот устал и осунулся за те дни, что они не виделись. — Вы почти опоздали. Я думаю, что Милли осталось недолго. Вы, конечно, можете дать ей свою микстуру, но боюсь это её уже не спасёт. Только не говорите моей жене.

И капитан устало откинулся на спинку кресла, показывая, что больше разговаривать он не в силах. Алистер прошёл в спальню к девочке, где в гробовой тишине у кровати сидела, прямая как палка, мать, комкая в руках платок. Увидев его, она с надеждой вскочила с кресла.

— Муж всё-таки позвал вас! Упрямец! Он так не хотел к вам обращаться! Вы ничего не подумайте, просто мы…

Алистер не слушал дальше сбивчивые объяснения женщины. В груди снова разрастался холод. Он всегда будет чужим для этого города и его плащ и его нескладная фигура и его умения. Даже несмотря на то, что он так долго живёт здесь. Он — чужак с иными повадками и иным взглядом на жизнь, со странным прошлым и умениями, чужак, которого боятся и предпочитают лучше умереть, чем обратиться за помощью. Он же понимал, что капитана толкнуло отчаяние обратиться к нему.

— Вот. Дайте это выпить дочери. И потом каждый день в течении двух недель три раза в день по ложке.

— Благодарю вас! — Прижала руки к груди женщина и бросилась к микстуре. Но руки у неё так дрожали, что Алистер мягко отстранил её, налил лекарство сам и дал девочке.

Несколько минут ничего не происходило. Слышно было лишь их дыхание, да хрипы, вырывавшиеся из её груди. А потом щёки её порозовели, лихорадочная бледность исчезла, девочка открыла глаза и улыбнулась. Женщина сдавленно всхлипнула и бросилась к дочери. Алистер отвернулся, постоял несколько секунд, а потом вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Сюзан была бы счастлива узнать о том, что у него получилось, наконец-то, впервые за столько лет. Получилось легко и почти без усилий. Вот только за этим стояло столько лет страданий и поисков в лаборатории, что оно окупилось с лихвой. Наверное, поэтому он ничего сейчас не испытывал. Ни радости, ни эйфории. Вот если бы то, что он сделал оценила другая… Он же видел и чувствовал тогда кроме страха интерес и даже уважение Диарлинг. Если бы вернуть всё назад, он бы сделал так, что в её глазах помимо уважения появилось бы что-то ещё. Ведь он же чувствовал это что-то! Иногда, лёгкое дуновение, как ветерок. Она даже сама не понимала…Стоп! Алистер запретил себе думать. Вот найдёт её, и тогда уже будет размышлять.

Теперь никто и ничто его не остановит на пути во дворец. Он добрался до гостиного двора так быстро, как только мог. Полы плаща развевались за спиной, делая его невообразимо похожим на ворона.

— Мне самую быструю лошадь, — Время словно ускорилось. Алистер не мог стоять на месте и пританцовывал от нетерпения. Его хорошо знали и поспешили исполнить прошение.

Сто рилов — и он уже в седле.

Глава 12

Диара набрала воздуха в грудь, чтобы крикнуть. Страх липкой паутиной опутал разум. Граций, словно предугадал её следующий шаг и зажал рот.

— Тихо. Тихо, красавица. Ты от меня никуда не денешься.

Липкая рука на талии сжималась всё сильнее, Граций прижимал к себе. Вдруг послышались торопливые шаги тогда, когда она уже потеряла надежду. Диару словно отпустил страх. Она начала вырываться и хрипеть. Только бы идущий обратил на неё внимание! Шаги были уже совсем близко, а потом из-за поворота вышла та, на чьи поиски Диара и отправилась — ключница. Усилия были удвоены. И, кажется, ей даже удалось привлечь внимание Иниры, потому что та вдруг обернулась на шум.

Граций ругнулся сквозь зубы, отпустил её и исчез. Диара осталась стоять одна посреди коридора. И тут ей вдруг стало плохо. Ноги перестали держать, голова закружилась, она привалилась к стене. Неужели это никогда не закончится? Неужели он будет её везде преследовать и искать? Как ей остановить это безумие?

— Девушка, девушка, с вами всё в порядке? — Открыв глаза, в расплывающемся мареве, Диара с трудом различила склонившуюся над ней женщину, в которой она не сразу узнала ключницу. Она потеряла сознание?

— Да, — Слово, даже такое короткое, далось с трудом.

— Вы, кажется, одна из кандидаток к Её Высочеству, верно?

— Диарлинг, — кивнула Диара. Сил на большее не было. Встреча с Грацием словно выпила их все. Она не сразу заметила, с каким цепким вниманием смотрит на неё эта обычно добродушная женщина. А ключница не так проста, как кажется.

— С вами что-то случилось, ведь верно? — Диара почувствовала вдруг жгучее желание довериться этой женщине. Она устала всего бояться и всем не доверять. Возможно, она найдёт наконец во дворце ту поддержку, которая ей была жизненно необходима. — Пойдёмте ко мне в комнату.

Ключница помогла ей подняться и, поддерживая, повела, за собой. Через несколько шагов, идти стало легче. Диара выпрямилась и подняла голову, украдкой оглядывая платье. Вроде бы не сильно пострадало от рук Грация.

Миновав несколько коридоров, они пришли. Инира открыла дверь ключом и зашла, пригласив Диару следовать за собой.

— Присаживайся, Диарлинг. — Диара присела на софу, чувствуя, что ноги всё ещё дрожат. — Будешь чай с булочками?

— Спасибо, госпожа Гаэсс.

— Не надо условностей, душенька. Я же вижу, что ты воспитана так, как не всякая фрейлина при дворе. Зачем тебе понадобился этот отбор, право слово, не знаю.

— Я… — Диара оробела немного. Рассказать или нет? Но ключница была так добра, а он вдруг почувствовала такое одиночество… Начинать было тяжело, но потом всё пошло как по маслу. Когда она закончила, в комнате воцарилась тишина.

— Значит вот как, — Ключница помолчала, потом улыбнулась. — Ну и натерпелась же ты. Я помогу тебе, чем смогу. Только вот против Грация я бессильна. А сбежать до конца отбора ты не сможешь. Территория королевского дворца очень хорошо охраняется.

Диара помрачнела.

— Тогда я хотела бы иметь хотя бы нож при себе, на всякий случай.

Инира кивнула.

Потом подошла к небольшому трельяжу, искусно вырезанному из красного дерева, отперла ключом, висевшем на поясе, маленький неприметный ящичек и достала оттуда кинжал. Красивый. Диара даже залюбовалась. С непонятной гравировкой на рукояти. Обманчиво-простой и такой опасный.

— Держи, — ключница отдала ей кинжал. Тебе пригодится больше, чем мне.

— Я теперь уже ничему не удивляюсь, — тихо ответила Диара, зачарованно рассматривая кинжал.

— Да, во дворце, надо быть готовым ко всему, — Инира была абсолютно серьёзна. Серые глаза смотрели печально.

— Зачем вы здесь? — Не удержалась Диара.

— Позволь каждому иметь свои секреты, — грустно улыбнулась Инира. — Итак, что ты хочешь?

— Вернуться домой.

Она сотни раз думала, как скажет эту фразу. Но вот сказала и не почувствовала ровным счётом ничего. Зато тёплый ветер, ворвавшийся в комнату и разметавший волосы, напомнил тот день, когда они с травником сидели на крыльце в такой же солнечный день.

— Домой… — протянула задумчиво ключница. — Но ведь тебе некуда возвращаться.

Когда эта правда была произнесена вслух, стало по-настоящему тоскливо. Услышать то, в чём Диара сама признавалась себе, но лишь тайком. Дома её никто не ждут.

— Ну значит я получу рекомендации в пансионе и устроюсь гувернанткой в родном городе, — Она старалась говорить спокойно, так, чтобы голос не дрожал. И видеть Эдмона с его женой (подумать только!) постоянно и смотреть в глаза тётке, которая её продала. — Диара содрогнулась.

— Может быть, ты останешься здесь, в столице? — Мягко спросила Инира, приобняв её за плечи, успокаивая.

— И всю жизнь прятаться от Грация? Нет, — Покачала головой Диара.

— Тогда может ты вернёшься в Римс? Вроде бы неплохой провинциальный городок. Родственники моего отца живут там. Если хочешь, я могу замолвить им про тебя словечко. Вдруг, да им нужна гувернантка или экономка? Или ты боишься, что этот травник будет тебя искать?

Диара молчала. Боится она? Нет. Она на это надеется. Эта мысль почему-то заставила сердце биться, как сумасшедшее, грозя выпрыгнуть из груди. А Инира, видимо, истолковала её молчание как-то по-своему, потому что вдруг спросила.

— А что он за человек вообще?

И они обе замолчали.

— Не знаю, — честно ответила Диара. Она и правда не знала. Она лишь видела то, что, возможно хотела видеть. Да и в этом, как и в своих чувствах не могла, а может быть и не хотела разбираться.

— В любом случае, по закону Империи, он не имеет на тебя никаких прав. Так что ты вполне свободная личность. А про работорговлю под таким вполне благопристойным видом я намекну при возможности Его Величеству.

— Спасибо, — кивнула Диара. Она сама хотела бы, чтобы всё это прекратилось. Вот только, тётка бы тогда отправила её гувернанткой или ещё куда-нибудь с глаз долой. Вряд ли она бы успокоилась.

— Да, кстати, следующим испытанием будет беседа с Её Высочеством. Она хочет знать, насколько её будущие фрейлины образованны и смогут ли они вести и поддерживать светскую беседу.

Диара кивнула. Её это никак не пугало. А вот девушкам нужно передать. Правда, чем им это поможет, она понятия не имела.

— Пойдём, я провожу тебя в твою комнату. — Инира встала и направилась к двери. — И постарайся больше никогда не ходить одна. Грация с трудом терпит даже Его Величество, а его слава распутника скорее отталкивает от него девушек, чем привлекает. Но он незаменимый человек при дворе, так что на его проступки смотрят сквозь пальцы. И он очень опасен.

Диара кивнула, соглашаясь. Если бы возможно было, вернуть время назад, она бы сделала всё, чтобы не встретиться с Грацием. Но увы, жизнь невозможно отмотать назад.

В свою комнату она вернулась, когда солнце уже было в зените, а по малому дворцу (так окрестила Диара то место, где они с девушками сейчас жили) гулял звук гонга, приглашая к обеду. Она наспех умылась и привела себя в порядок после встречи с Грацием, убрала кинжал за пояс, ловко замаскировав кушаком. Лучше оружие не оставлять в комнате, а то найдут ещё девушки не ровен час и расскажут кому-нибудь. А кинжал с инициалами и очень дорогой. Начнутся вопросы, да и владельца по нему можно будет легко вычислить. А ей это не надо.

В столовую Диара входила позже всех. За трапезой разговаривать запрещалось этикетом, о чём им в первый же обед напомнила ключница, поэтому девушки с нетерпением ждали окончания обеда. Еда была простая, совсем не королевская, но большинство кандидаток и такую, наверное, едят не так уж и часто, поэтому несмотря на волнение, съедено было всё, находящееся на столе, ну или почти всё. А потом девушки обступили Диару.

— Ну что, скажи, ты видела госпожу Гаэсс?

— Видела, — кивнула Диара.

— Узнала, каким будет следующее испытание?

— Беседа с Её Высочеством.

— Ох ты ж! — Ругнулась одна из девушек, грубоватой внешности. Стало понятно, что разговоры с принцессой её пугают явно больше всей домашней работы вместе взятой.

— А о чём мы будем беседовать с ней, Диарлинг? — Спросила Майла.

— Она должна будет оценить, насколько хорошо будущие фрейлины умеют поддерживать беседу и развлекать Её Высочество.

— Мы что, в шуты идём наниматься? — Вставила та же грубоватая девушка. Диара была с ней согласна. Ей очень не нравился весь этот муравейник отбора. Но что делать. Если раньше у неё была надежда сбежать с середины отбора, то сейчас, после разговора с Инирой, выхода не было. Оставалось только ждать и надеяться, что она вылетит с отбора раньше. А там ключница обещала помочь с работой. Примысли о том, что она может вернуться в Римс, сердце в груди заходилось, как сумасшедшее. Да что ей там, в этом городе? Что она там забыла? Травник, наверное, уже и не вспоминает о ней, нашёл другую работницу и живёт себе припеваючи. Грезит о своей Сюзан и употребляет дальше дурман траву.

Почему то эти мысли вызывали злость. Она на него злится? Как же так получилось, что ей вообще есть до него дело? Диара не могла понять и не хотела разбираться в этом.

Утром их всех разбудил гонг, так рано, что ещё даже солнце не встала. Девушки протирали глаза, пытаясь проснуться. А Инира зашла в комнату, чтобы сказать, что через полчаса служанки отведут их к принцессе для разговора. А Её Высочество то оказывается ранняя пташка. Или может быть она заранее показывает, какая неблагодарная работа фрейлины. Была бы её воля, Диара ушла бы с отбора прямо сейчас. Но увы..

Через полчаса, девушки, отчаянно зевая, отправились вслед за служанкой в тот самый зал, в котором принцесса знакомилась с ними. Перед тем, как выходить из комнаты, Диара придирчиво осмотрела себя в зеркало. Нигде ничего не торчит, пряди из причёски не выбиваются — уже хорошо. Из кандидаток не все могли похвастаться таким видом. Кто-то впопыхах не до конца зашнуровал корсет, кто-то не поправил воротничок, а кто-то и вовсе забыл причесаться.

Её Высочество уже ждала их в зале.

— Развлекайте меня, — вместо приветствия сказала она, облокотившись на спинку кресла. К такому никто не был готов. Девушки застыли, растерянно переговариваясь. А Диара опять почувствовала злость. Что-то в последнее время она слишком часто злилась. Но она шутом не будет работать. Увольте!

Несколько минут прошло в молчании. Никто или не хотел или не собирался начинать. Её Высочество нетерпеливо постукивала пальцами по подлокотникамкресла. Наконец, одна девушка (Диара не знала её имени) вышла из толпы, сверкая глазами. Вовсе не робко, нет. И запела деревенскую песню, такую двусмысленную, что Диара даже покраснела. Другие девушки тоже вели себя по разному — кто смущался и прятал глаза, а кто-то откровенно подпевал.

Когда песня закончилась, принцесса расхохоталась и захлопала в ладоши.

— Замечательно, — Но потом маска показной добродушности слетела с неё и она добавила хищно искривив рот, — Но мои фрейлины должны быть именно фрейлинами, а не шутами. Те, кто пели — покиньте отбор.

Девушки недовольно зашептались. Диара очень хорошо их понимала. Что-ж надо запомнить, что Её Высочество любит нестандартные решения.

Глава 13

Дорога до дворца была утомительной, хоть он и понукал лошадь изо всех сил. Тяжелее всего было пожалуй то, что он волновался и переживал, а утрачивая контроль над собственными эмоциями, Алистер утрачивал и возможность закрываться от чужих. И поэтому дорога изматывала. К тому же трое суток в седле, останавливаясь только на ночёвку, для него были мягко говоря непривычны.

В столицу он прибыл поздним вечером и поразился — как же она отличается от Римса и от всего, к чему он так привык за последние годы. Он уже забыл о том, как светло по вечерам на улицах и как красивы фонтаны на главной площади.

Отцовское имение встретило его гулкой пустотой и темнотой. Тут было почти так же темно, как и в Римсе, в доме, который он привык называть своим. Только вот здешняя темнота давила, заставляя вспоминать то, что он предпочёл бы забыть. К утру Алистер почти пожалел, что остановился в имении, а не в гостинице. Призраки прошлого не давали уснуть и он провалялся без сна до утра, а утром решил сразу же отправиться засвидетельствовать своё почтение Его Величеству. В честь старых заслуг его должны принять, если ещё помнят.

Ко дворцу он прибыл уже собранный, без следов бессонной ночи, правда пришлось выпить одну из микстур, взятых с собой. Если так и дальше пойдёт, то у него скоро ничего не останется, а искать здесь лавку, чтобы закупить травы и всё необходимое было слишком накладно. Правда если он здесь останется надолго, то это всё равно придётся сделать. С другой стороны не вечно же ему убегать от призраков прошлого. Рано или поздно, но это должно было случиться.

Алистер оставил лошадь королевским конюхам и пошёл по аллее ко дворцу. Шелест гравия под ногами заглушал все другие звуки и он не сразу услышал голоса. А услышав — замолчал и прислушался.

— А Её Высочество сказала, что ей шуты не нужны, только фрейлины. И выгнала всю деревенщину.

— Туда им и дорога. Только простолюдинок в фрейлинах нам ещё не хватало. Мой род, между прочим, восходит к десяти родам-основателям. А всякую шелупонь пинками надо гнать от дворца.

И голоса начали отдаляться. Что-ж, отбор, судя по всему в самом разгаре. И вряд ли Диарлинг грозит выбыть из него в ближайшее время судя по тому, что он услышал. Она — дворянка. Значит мезальянса никакого не будет, если он… Вот чума! Опять он думает только об одном. Как будто, если бы она была простолюдинкой, она не была бы его Диарлинг!

Его Величество соизволил, наконец, принять его. Алистер, честно говоря сам не очень понимал, что он забыл во дворце. Засвидетельствовать своё почтение и заручиться возможностью входить на дворцовую территорию, или, может быть, воспользоваться возможностью и забрать Диарлинг? Но король не пойдёт против Грация в открытую.

— Проходите, — лакей в белоснежной ливрее распахнул перед ним двери в малый тронный зал. Если он не забыл, то именно в нём, десять лет назад был представлен королю.

— Добрый день, господин Эурелиус, — король заговорил первым. В зале не изменилось ровным счётом ничего. Память хранила те же статуэтки и ковровую дорожку. Всё в точности такое, едва ли не до складок на королевских гобеленах.

— Добрый день, Ваше Величество, — он склонил голову, как положено по этикету. Он и не думал, что когда-нибудь ещё вернётся в столицу и тем паче зайдёт в этот зал.

— Я слышал, что вы давно не показывались в наших краях. Зачем же сейчас пожаловали? — А король вовсе не так прост, как о нём думают.