Ловушка для дурака

Дима Завров

Ловушка для дурака

Резкий гудок паровоза прорезал туманное утреннее небо. Старый поезд, дребезжа пёстрыми вагонами, с лязгом ворвался на станцию. Клубы седого дыма осели, и встречающая делегация замерла — на путях стоял цирковой поезд. Испуганные звери таращились в закрытые решётками окна и с интересом рассматривали здание старинного вокзала. Величественные своды, стены из серого кирпича и башня с часами, время на которых оставалось неизменным, и только их бой сообщал горожанам о новых прибывших из реального мира. Из жёлтого, покрытого аккуратными чёрными кляксами вагона торчали на тонких шеях две головы жирафа. Они крутили глазами, пытаясь увидеть если не пустынные просторы родной саванны, то хотя бы привычные цирковые шатры. Но ничего похожего на вокзале Города Теней не наблюдалось. В соседнем вагоне глухо зарычал лев. Жирафы беспокойно заёрзали, переглянулись между собой и тут же испуганно втянули головы, мигом сжавшись до размера эму.

Первым на перрон вышел цирковой оркестр. Начищенная до блеска медь их духовых инструментов сверкала и переливалась. Одетые в одинаковую, цвета спелой вишни, парадную форму они выстроились в линию и заиграли. Весёлый марш наполнил сердца людей радостью и торжеством. Из главного вагона вышел суховатый приземистый старичок в незаметном сером костюме. Он деловито поклонился, и встречающие узнали в нем бывшего фокусника, а ныне владельца цирка господина Крюгера. Каждый первый день лета, уже тридцать лет подряд, его артисты приезжали в Город Теней с гастролями. В этом году Крюгер ожидал особого успеха. Новая оригинальная программа, смелые декорации и по настоящему опасные трюки — вот три кита, благодаря которым он надеялся сорвать хороший куш. Из поезда показались администраторы, распорядители, декораторы и дрессировщики, они окружили своего директора пёстрой толпой и с удовольствием разминались на свежем воздухе после многочасовой тряски.

Делегацию встречающих по традиции возглавлял сам мэр. Арчибальд Логус круглый, как бильярдный шар, одетый в зелёный сюртук с эполетами и украшенный праздничной трёхцветной лентой через плечо — он тяжело опирался на серебряную трость с набалдашником в виде грифона. Злые языки давно заметили сходство длинного клюва грифона с носом его владельца.

— Дорогой господин Крюгер, мы рады вновь приветствовать в нашем городе ваших прославленных артистов и надеемся, что программа в этом году будет ещё интереснее, — начал мэр и сердечно затряс сухую кисть бывшего фокусника, повернувшись к журналистам своим эффектным, как он считал, профилем.

Крюгер сдержано улыбнулся. Фотограф щёлкнул камерой, на миг ослепив вспышкой. Подскочил молодой журналист и, протянув длинный микрофон к самому носу директора, спросил:

— В афишах, расклеенных по городу задолго до вашего прибытия, анонсированы «новые, смертельно опасные номера», но мы все хорошо помним, что в прошлом году едва не погиб ваш артист, объятый пламенем под самым куполом цирка, что за трюки вы подготовили в этом?

Крюгер откашлялся:

— Я не могу пока раскрыть всех деталей, но то, что эти номера заставят зрителя вновь похолодеть от ужаса, я гарантирую!

— А что за таинственный дрессированный зверь из земель «на запад от солнца на восток от луны»?

— О! Здесь я могу с удовольствием с вами поделиться, — хитро улыбаясь, ответил директор, — это мантикора!

Глаза журналиста округлились:

— Вы имеете в виду то мифическое существо, которое с телом льва, большими орлиными крыльями и хвостом скорпиона?

— Да, оно самое! Наша экспедиция в джунгли наконец увенчалась успехом, и мы поймали его! Так как оно — первый представитель вида, что зоологи смогли описать, нам выпала честь придумать для него название и рад сообщить, что в справочники по зоологии оно вошло как «Manticora Kruger lignum»!

— Когда же мы сможем её увидеть?

Уже завтра артисты цирка пройдут с оркестром по городской площади, ознаменовав открытие сезона. А два моих лучших дрессировщика поведут её без клеток и цепей во главе процессии, так что, если не боитесь — милости прошу!

* * *

Из канализационного люка вылез невысокий человек и боязливо огляделся. На улице в этот ранний час было тихо. Газовые фонари ещё горели, хотя давно рассвело. На призрачно бледном небе висела печальным смайликом узкая полоска нового месяца.

Его неожиданного появления возле здания банка никто не заметил. Если бы булочник в пекарне напротив не заболел накануне, а пришёл с утра как всегда замешивать тесто, он бы удивился тому упорству, с которым невысокий человек тащил туго набитые деньгами мешки.

Он тяжело дышал и весь взмок. До привязанного к мачте здания почты двухместного дирижабля оставалось уже совсем немного. Напарник, увидев его в бинокль, замахал и, как было условлено, сбросил вниз трос. Но тут чья-то тяжёлая рука легла на его плечо. Карлик обернулся. Двубортный коричневый плащ, пронзительно голубые глаза и лёгкая небритость. Он узнал его, и сердце болезненно сжалось. Детектив — Бастон Китон. Кровь бешено застучала в висках: «Где, чёрт возьми, он мог проколоться? Где?!»

— Тебе помочь? Наверное, тяжёлые? — спросил детектив, с улыбкой указывая на мешки.

Карлик понял, что попался, отшвырнул свою ношу и бросился наутёк. Сильная рука сыщика схватила его за шиворот и повалила на землю. Наручники звонко щёлкнули на запястье. Карлик завопил от злости и отчаянно попытался вырваться. Послышались шаги, и над ним склонился высокий человек в синей форме с нашивками начальника полиции.

— Бастон, отдаю вам должное, вы уже второй раз заставляете нас удивляться. Сначала запутанное дело с телепатами, теперь это ограбление, — раздался бас полицейского.

— Я вышел на него случайно, но решил выяснить, что он затевает, и взять с поличным. Спасибо, что откликнулись на мою просьбу устроить засаду. Теперь вам как шефу полиции я могу сдать его с чистой совестью. Вор пойман, да ещё какой! Сам Нобикус и все доказательства налицо!

— Это вам спасибо, Бастон, от лица всей полиции Города Теней. Ещё раз приглашаю к нам на работу, нам сейчас нужны толковые парни, — сказал офицер и дружески хлопнул его по плечу.

— Нет, я волк одиночка и предпочитаю работать один, — не без гордости заметил детектив.

Двое угрюмых полицейских рывком поставили карлика на ноги и подтолкнули в спину по направлению к полицейской машине. Тот шёл медленно, то и дело спотыкаясь. Когда они уже открыли дверь, чтобы посадить его на заднее сидение, он рванул, что было силы и подбежал к дому, где все ещё висел шнур от дирижабля.

— Гари, поднимай живее! — кричал он напарнику на бегу.

Руки, скованные за спиной наручниками, были бесполезны, и он впился в канат зубами. Дирижабль, скрытый на крыше со стороны улицы за широкими каминными трубами, тотчас взмыл вверх, поднимая беглеца всё выше и выше.

Пять лет назад, сидя в карцере, Нобикус поклялся себе, что не сядет больше никогда. Поэтому сейчас он летел над городом, цепляясь за свободу зубами. Он отчётливо слышал внизу хлопки выстрелов, но удача была сегодня вновь на его стороне, и дирижабль уносило всё дальше и дальше.

* * *

Бастон в прекрасном настроении шёл по утреннему городу в строну любимого кафе «Red Rose». Ему не терпелось позавтракать аппетитной яичницей с сыром и обжигающе горячим кофе. Весь город утопал в ярких красно-бело-синих красках от развешанных повсюду трёхцветных растяжек, ярких флагов и гигантских транспарантов, призывающих горожан всего через три недели прийти на избирательные участки и проголосовать. С большинства плакатов покровительственно улыбался нынешней мэр. «Достоинство города в его жителях», «Мэр — это работа», «Арчибальд Логус — сильный характер» — гласили лозунги под фотографией. Бастон всегда был далёк от политики, но раз в пять лет город словно взрывался транспарантами и рекламой кандидатов, и игнорировать это было просто невозможно. По всем радиостанциям и в газетах с утра до вечера обсуждали каждый шаг кандидатов, их предвыборные программы и сравнивали команды специалистов.

За медленно плывущими над городом аэростатами тянулись синие полотна, призывающие голосовать за Тоби Сандерса — начальника полиции. Бастон поднял голову и, прикрыв рукой глаза от яркого солнца, посмотрел на изображение Сандерса. Его волевое лицо с суровым взглядом из-под густых тяжёлых бровей вселяло уверенность в скором решении любых городских проблем.

Бастон подумал, что сегодняшнее задержание Нобикуса лично Сандерсом добавит ему очков, газетчики наверняка раструбят о нём ещё до обеда.

Но тут, где-то в облаках послышался грохот и крики. Он вновь поднял голову и увидел небольшой двухместный дирижабль, что с размаху врезался в один из предвыборных аэростатов Сандерса. Пилот не справился с управлением, и воздушное судно запуталось в удерживающих предвыборный аэростат тросах. Повреждённый дирижабль стремительно снижался. Бастон присмотрелся, из его кабины уже тянулся трос, на котором висел человек и громко вопил от страха. С земли падения дирижабля уже ожидал целый отряд полицейских, среди которых легко угадывалась высокая фигура шефа полиции.

* * *

Над дверью кафе звякнул колокольчик. Детектив вошёл, тренированным взглядом оценивая обстановку. Привычные кирпичные стены цвета горького шоколада, тяжёлые дубовые полы и начищенные медные люстры. Пара влюблённых, сидя на красных диванах за столиком в углу, о чём-то оживлённо шепталась. За стойкой сидела девушка, задумчиво помешивая горячий кофе. Её густые пшеничные волосы, знакомый силуэт в изящном голубом платье и шёлковые короткие перчатки не оставляли сомнений. Он помахал ей рукой:

— Привет, Джульетта. Кстати, отлично выглядишь! Не часто за завтраком встретишь девушку в вечернем платье.

— Привет, Бастон Мон ами, присаживайся, — она махнула на стул рядом, — да, сегодня я ещё не ложилась. Ты конечно помнишь мадам Дюнкер, вдову полковника и, пожалуй, самого азартного коллекционера антиквариата в нашем городе?

— Да, прошлым летом я искал для неё утраченные эскизы Маркезы. Тогда кто-то вломился в её дом и, связав горничную и даже дворецкого, украл эти шедевры ровно за два дня до начала аукциона, где они должны были стать главной жемчужиной.

— Отлично, уверена, ты быстро раскрыл это дело, — улыбнулась Джульетта, — а я сейчас помогаю ей готовить выставку в галерее, что станет главным культурным событием этого сезона.

— Это живопись?

— Нет, артефакты, личные вещи и записки Отцов Основателей нашего города. За эти годы у мадам Дюнкер собралась приличная коллекция, и мы думаем, — Джульетта сделала большой глоток кофе и со значением посмотрела на детектива, — пришло время явить её миру!

— До меня доходили слухи, что её агентам, вечно шныряющим по аукционам и скупкам краденого, удалось заполучить легендарные очки Полака — артефакт через линзы которого, сосредоточившись, можно видеть сквозь стены.

— Да, очки Полака, первого инженера нашего города, действительно это могут, я сама имела возможность в этом убедиться. Их надо закрепить на носу, затем, прокручивая шестерёнки, выбрать видимый диапазон и, меняя спектр линзы, настроить под себя. Долго, но зато после этого выбранная тобой стена становится прозрачной, открывая пространство прежде недоступное.

— Идеально для вора, думаю тот же Нобикус отвалил бы за них целое состояние, — задумчиво сказал детектив, — а когда состоится открытие выставки?

— Ровно через неделю торжественный банкет для почётных гостей, презентация для журналистов и открытие. Кстати, мон ами, ты тоже в списке приглашённых, надеюсь, у тебя найдётся время?

— Да, Джули, для тебя у меня всегда есть время, — сказал он, улыбаясь, — кстати, в город приехал цирк, а тебе всегда нравились фокусы, не хочешь посмотреть и немного развеяться?

— Это свидание? — засмеялась девушка.

— Можно сказать и так, у нас в Нью-Йорке привыкли играть в открытую. Ну так как, идёшь?

— Пожалуй, что и пойду, если ты так настаиваешь, но только из-за того, что мне действительно нравятся фокусники.

* * *

Джульетта обожала цирк. Вернее, ей так казалось, когда она ещё девочкой уплетала большой шарик клубничного мороженого, сидя в первом ряду старого шапито, что часто приезжало к ним в город на ярмарку. Она вспомнила аромат свежих опилок, которым была заполнена арена, диковинных, словно сошедших с иллюстраций к восточным сказкам, верблюдов, весёлых пуделей, ловких акробатов. Но сегодня всё было несколько иначе. Фокус её внимания был на Бастоне, который сидел рядом и, искренне восхищаясь артистами, не забывал расточать комплименты.

Под самым куполом цирка на тонких стальных брусьях крутился акробат. Публика заворожённо наблюдала. Конферансье объявил смертельный номер. Артист поклонился, картинно отстегнул страховочный трос и отбросил в строну. Едва лучи прожекторов скрестились на его сильной фигуре, как он прыгнул на трапецию и повис на руках. Грянула барабанная дробь. Он подтянулся и сделал обратное сальто. Зрители ахнули. Зал взорвался аплодисментами.

Вновь появился одетый в красный гусарский мундир конферансье:

— А теперь гвоздь программы — мастера иллюзий братья Чаффи! Френсис и Джордж покажут сегодня только лучшие номера. Некоторые считают, что секрет их мастерства в магии, другие полагают, что тут работают сложнейшие механизмы. Мы же считаем, что это настоящее искусство и предлагаем вам самим попробовать разгадать секреты их номеров. А помогать им будет очаровательная Дафна!

На арене появился большой чёрный ящик. Дафна, одетая в костюм бабочки, грациозно продемонстрировала, что тот абсолютно пуст и не имеет двойного дна. Под звуки фанфар на арену вышли два брата, один огненно-рыжий с аккуратной бородой, второй совсем молодой, высокий и улыбчивый. Они были одеты в одинаковые старомодные чёрные смокинги. Дафна встала между ними. Старший поднял над ней обруч с закреплённой вокруг него тканью и резко опустил вниз, на секунду скрыв девушку от глаз публики. Когда обруч достиг пола, оказалось, что девушка исчезла. Младший медленно подошёл к чёрному ящику и ещё раз повернул его так, чтобы зрители могли убедиться, что он всё ещё пуст, затем захлопнул крышку и кивнул дирижёру оркестра. Музыка внезапно оборвалась, крышка распахнулась, и оттуда выпрыгнула Дафна. Крылья бабочки трепетали, её костюм, украшенный блёстками, переливался в свете софитов. Зрители были поражены и неистово аплодировали.

— Кстати, а ты догадалась, в чём секрет этого фокуса? — спросил Бастон у Джульетты.

— Конечно, у тележки под ящиком есть отделение, закрытое зеркалом. Девушка пряталась там, но как она туда попала…

— О! Это очень похоже на то, как раскрывать дела. Сначала все кажется очень простым, но на деле оказывается значительно запутаннее и интереснее. Ты права, девушка действительно пряталась в отделении под ящиком, но исчезла не она.

— А кто? — недоуменно спросила Джульетта.

— Её сестра близнец. Одна девушка была в начале фокуса, а вторая в конце, для зрителя подмена не очевидна, но я заметил, что у них разная обувь. — ухмыльнулся Бастон, довольный произведенным впечатлениям на Джульетту.

* * *

Незаметно прошла неделя, и город окончательно растворился в лете. Тёплый воздух дрожал над нагретой каменной мостовой. Отцветали вишни, и гроздья опавших розоватых цветов гонял по улицам озорной ветер. Открытые веранды многочисленных кафе манили чарующими звуками живой музыки и ярким ароматом только что приготовленного кофе. Нарядно одетые горожане тянулись к галерее мадам Дюнкер. Выставка, которая ещё до своего открытия успела стать модной, наконец открывалась.

Главный зал был заполнен до отказа. В высоких зеркалах отражался весь цвет городской интеллигенции. Публика уже расположилась напротив сцены, призывая аплодисментами начать мероприятие.

— А теперь с приветственным словом о значимости этой выставки выступит известный учёный — Лукас Ареоль, — объявил ведущий и захлопал в ладоши, призывая гостей поддержать нового оратора.

На сцену вышел пожилой мужчина в твидовом пиджаке с заплатками на локтях, он поправил очки и, прижав микрофон к подбородку, неожиданно приятным голосом начал:

— Я рад видеть на этой знаковой для нашего города выставке столько молодых людей, которым не безразлична история собственного города. Все мы ценим и храним то, что у нас есть сейчас, но мало кто задумывался о том, откуда всё это взялось. Да, многие из вас слышали про Отцов Основателей, но лишь единицы действительно могут сказать, что разобрались в этом. Когда больше сотни лет назад наш город возник на пересечении древних магических и временных дорог, никто не мог даже представить, насколько большим и современным он станет впоследствии. Но инженер, архитектор и маг — три мечтателя, заложившие его первый камень, были уверены в успехе. Мы открываем выставку, чтобы отдать им должное. Их подробные строительные планы, записки и деловая корреспонденция представлены в первом зале. Во втором — сохранившиеся до наших дней уникальные фотографии и видео материалы. В третьем — личные вещи основателей, предметы их быта и гардероба. А в четвёртом то, ради чего многие, я уверен, сегодня сюда пришли. Знаменитые артефакты, демонстрируемые так редко, что порой даже само их существование ставится под вопросом. Знаменитые очки Полака, делающие прозрачным любой барьер, магический шар Пайета, вглядевшись в который, любой человек сможет заглянуть в будущее и увидеть себя через десять лет. Казалось бы, не так впечатляюще, но многим это знание помогло переосмыслить настоящее и начать жить по другому.

— Что же такое они там увидели? — раздался вопрос из зала.

— В том то и дело, что они не увидели там ничего, — медленно проговорил Лукас.

— Ещё один легендарный артефакт, это часы Монтгомери, известного всем гениального физика и изобретателя. Нам до сих пор не известен принцип их действия, но то, что они делают просто феноменально. У меня есть уникальная возможность показать вам их в действии.

Один из сотрудников галереи принёс небольшой, но массивный сейф и со звоном поставил на стол перед учёным. Лукас снял висевший на цепочке ключ с шеи и отпёр им ящик. Затем надел перчатки и аккуратно извлёк нечто, напоминавшее старомодный ручной хронограф с одной большой стрелкой на циферблате. Он поднял его над головой и провозгласил:

— А теперь узрите, как он работает, — и нажал на кнопку с задней стороны.

В этот момент раздался громкий хлопок, и всё вокруг учёного замерло. Гости перестали моргать и застыли в самых нелепых позах. Голуби, пролетавшие мимо окна галереи, висели в воздухе словно заколдованные. Для демонстрации эффекта Лукас решил поменяться с одним из приглашённых гостей одеждой и, стащив с бедолаги пиджак, надел на него свой. Затем он достал бритву, подошёл к самому назойливому журналисту, примерился и сбрил тому щегольские усы. После чего развязал всем оставшимся репортёрам шнурки. Довольный результатом, он вернулся к микрофонам и вновь нажал кнопку, время послушно вернулось к своему обычному состоянию.

— За тот период, пока в реальном мире прошло лишь мгновение, время обладателя часов Монтгомери увеличилось в триста раз и растянулось на долгие пять минут. За которые я вполне успел, — он подошёл к корреспонденту и похлопал того по плечу, — поменяться с вами, сэр, пиджаками и выяснить, что горчичный цвет вам очень идёт.

Тот изумлённо ощупывал оказавшийся на нем чужой пиджак, который к тому же был ощутимо велик. Учёный продолжал:

— А так же развязать каждому из вас шнурки.

Все изумлённо поглядели на ботинки, шнурки на которых действительно были развязаны у всех присутствующих репортёров.

— И сбрить Джеферсону его безвкусные усы!

Зал как одно целое обернулся и посмотрел на журналиста. Тот покраснел и в панике ощупывал своё лицо под общий хохот и вспышки фотокамер.

— Скажите, Лукас, почему эта технология всё ещё для нас недоступна, ведь вы и целая команда учёных занимаетесь ей уже много десятилетий?

Лукас Ареоль задумался и покачал головой:

— Возможно, мы ещё не готовы. Наше общество не достигло того уровня зрелости и ответственности, которая была у отцов основателей нашего города. В том числе и поэтому на заседании в академии я был выдвинут научным сообществом для участия в выборах мэра. Мы понимаем, что нам не победить таких сильных кандидатов, как шеф полиции или действующий мэр, но публично заявить о нашей позиции и попытаться донести её до горожан несомненно большая и нужная работа, которой мы сейчас активно начнем заниматься.

Он едва успел договорить, как вверх взметнулись руки десятка журналистов с вопросами.

— Прошу меня простить, но презентация закончена. Ждём вас всех на банкете в зале приёмов. Спасибо, — сказал учёный скороговоркой и, поклонившись, удалился.

* * *

Привычным жестом он распахнул дверь и вдохнул полной грудью. Запах старого дерева и свежей плесени ударил в нос. Он с наслаждением втянул его через широкие ноздри. Эта резкая смесь, способная сбить с ног неподготовленного гостя, была знакома ему с детства. Здесь всё было как раньше. Старая мебель и пыльные гобелены по стенам всегда делали это место похожим на запасник музея, о котором все давно позабыли.

Твёрдым уверенном шагом хозяина мужчина прошёл в гостиную, оставляя на старом вытертом ковре еле заметные вмятины. Свет едва пробивался из завешанных плотными шторами окон. Тяжёлый свёрток он небрежно швырнул в угол и уселся на деревянный стул напротив камина. Сухие дрова вспыхнули от первой же спички. Утерев со лба пот, он задумчиво согнулся и поглядел в камин, поправив что-то ржавой кочергой.

Когда жар по его мнению стал достаточен, он встал и подошёл к свёртку. Тот зашевелился. Он шикнул и стал развязывать бечёвку, стягивавшую ворох старых газет. Чёрно-белые мятые листы падали под ноги.

То, что он развернул, в тусклом свете камина больше всего походило на ребёнка с непропорционально большой головой, похожего на тех, что раньше показывали по ярмаркам. Существо имело руки и ноги, но ростом едва доходило ему до колена. Огромные зелёные глаза выдавали в нём ночного жителя, не привыкшего к дневному свету. Оно было босым, но носило коротенькую куртку и штаны, похожие на те, что шьют куклам.

Мужчина опустился на одно колено и посмотрел существу в глаза.

— Ты знаешь где мы? — начал он, стараясь говорить медленно.

— Да, это твой дом, ты жил тут, когда был кроха, как я, — ответил человечек, коверкая слова и сильно волнуясь.

— Да, но теперь этот дом и твой. Ты будешь тут жить.

— Но я не хочу, ты украл меня.

— Там ты был бесполезен, а тут послужишь для общего блага. Я знаю, что ты можешь путешествовать между мирами, умеешь проходить по самой кромке реальности и попадать туда, куда не смог бы пробраться ни один человек. Ведь какой бы толстой не сделать стену, её нельзя сделать сразу в двух измерениях. Ты без труда проскочишь любую охрану. И даже случайно увидев тебя краем восприятия, они просто не поверят своим глазам.

— Но я не вор, — человечек гордо поднял голову. — Я помощник! Я помогал им! Все трое детей любили меня и не боялись, я даже не прятался. Когда взрослых не было в комнате, я успокаивал их, расчёсывал волосы, играл с ними.

— В общем, с тобой у меня разговор короткий, не хочешь мне помогать, не буду тебя кормить, без молока ты долго не протянешь. Месяц, два и потом тихо засохнешь в углу.

— Хорошо, чего ты хочешь? — огрызнулся домовой, сидя на полу, обхватив колени руками и всхлипывая.

— Вот тебе схема помещений хранилища галереи. Принесёшь то, что в двести двадцатой ячейке, там нужная мне вещь. А в тот ящик, где она будет, высыпи вот это, — он поставил на стол колбу с блёстками.