Жена Тёмного лорда

Жена Тёмного лорда

Ася Ветрова

ПРОЛОГ

Тишину неприветливого серого утра разорвал на хрустальные осколки крик петуха. Тонкая паутина промозглого дождя выглядела эфемерной дымкой на расстоянии чуть дальше двадцати шагов. Собираясь в звонкую капель на мокрых крышах домов, дождь искал приюта на земле. Которая, однако, служила дополнением к другой капели от соседнего дома. А там дальше соединялась в ещё одну, питая собой мутный поток, что убегал в шумный недолговечный ручей.

Девушка проснулась очень рано, за несколько минут до будильника. Лениво потянувшись, отключила его, чтобы зря не трезвонил. Его помощь уже никому не понадобится. Поневоле она принюхалась к прохладному воздуху в помещении. Таких привычных в это время ароматов не почувствовала.

Тётя всегда ей пекла блины или сырники по утрам. На кухонном столе аккуратной, уютной, как сама хозяйка, дома, её ожидал бы пышный омлет и свежезаваренный чай. А на краю стола дожидался бы пакет с пирожками с капустой или пирогом с яблоками. Те, что были бы ей приготовлены в дорогу. Это всё, кроме разносолов, конечно же.

Тёте всегда казалось, что племянница умрёт с голоду или желудок себе испортит полуфабрикатами. Никакими словами её невозможно было убедить, что она сама о себе может позаботиться. Ей очень нравилась эта опека. Но иногда её чрезмерность слегка раздражала. А вот теперь можно было не беспокоиться ни о чрезмерной заботе, ни о чём другом, и ни о ком. Потому что тёти больше не было. Её покинул единственный родной человек.

Вся суматоха по поводу похорон улеглась ещё вчера. А на чистеньком, аккуратном поселковом кладбище появился свежий холмик рядом с могилами её родителей. Девушка договорилась о низенькой ограде и надгробии. А сегодня ей нужно уехать, но она вернется и посидит немного с родными людьми, что так несвоевременно её покинули.

Полежав под тёплым одеялом из верблюжьей шерсти, Елена глубоко вздохнула и заставила себя подняться с кровати. Её передернуло от холода, но она не позволила себе терять и без того скудное время, оставшееся до отхода единственного автобуса, который отправлялся в город. Ей не хотелось его пропустить и дожидаться следующего два дня. Она не выдержит здесь ещё две ночи. Да и на работу надо возвращаться.

Девушка надела на ноги тёплые вязанные шерстяные носки и помчалась в ванну. Елене понадобилось всего минут десять, чтобы одеться. Завтракать она не хотела. Ещё раз осмотрелась, проверила: выключила ли воду, газ, электрический щиток. Надела лёгкий плащ, подхватила сумочку с мелочёвкой, документами и кошельком, и, наконец, покинула пустой дом.

Она, не оглядываясь, прошла по асфальтированной дорожке, что пролегла между клумбами с цветами. Вот и последний барьер – небольшие железные ворота в высоком заборе.

Елена, защелкнув автоматический замок, от резкого металлического звука которого поморщилась, быстро зашагала по тротуару к центру поселка. Автостанция отсюда была всего в пяти минутах ходьбы, если идти быстро.

Почему-то вспомнила, что тётя была против и забора, и ворот. Но настояла на этом Елена. Подумала: «А стоило ли? Тётя ведь любила смотреть из окна на дорогу».

Она встряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. Сейчас никакой разницы. Тётя её умерла, а она приедет через три месяца, чтобы навсегда поселиться в этом доме. Её решение вернуться в посёлок было непоколебимо. Только здесь она себя чувствовала по-настоящему дома.

Пока она дошла до станции, лицо её взмокло от мелкой измороси, и плащ потемнел от влаги, но она даже радовалась холоду. Это хоть немного отвлекало от тяжёлых, совсем не нужных ей мыслей.

В зале ожидания нашлось несколько нахохлившихся от раннего утреннего недосыпания и сырой погоды пассажиров. Она прошла к кассе и купила билет. Просидев оставшееся до объявления рейса время на жёсткой деревянной скамье с гладкими сиденьями, направилась на посадку.

В рейсовом автобусе было тепло. Большая махина плавно вырулила. Уткнувшись в холодное стекло, через размытое от струй усилившегося дождя окно она смотрела на широкие поля, лесополосы, где ещё сохранились небольшие клочки посеревшего снега. Тяжёлые чёрные птицы с шумом поднимались с голых крон и стаями совершали полёт. Это было время угасающей зимы, что с трудом и нехотя сдавала позиции, и ранней весны, которые стремилась смыть с природы серо-бурые грязные пятна, чтобы нанести первые робкие, яркие краски нового пейзажа.

«Прямо, как и начало моей новой жизни. Похоже, что мне тоже придётся начинать всё с чистого листа. И меня это вовсе не пугает», – подумала она, впервые за последние дни улыбнувшись.

«Знать бы, куда упадёшь, постелил бы соломку», – высказывание, которое подошло бы ей идеально. Но разве можно изменить свою судьбу? Никто над ней не властен. Никто не знает, что его ждет в следующую секунду, минуту, час, год. Через шаг или поворот за угол.

В следующем населённом пункте в автобус села тихая старуха и почему-то присела рядом с Еленой, хоть свободных мест было предостаточно. Девушка не обращала внимания на тихое бормотание милой старухи себе под нос. Она и заснула, убаюканная этим бубнёжем.

Ей снился очень живой сон. Как будто она скакала на коне (в жизни не садилась на лошадь, она их боялась), с развевающимися длинными волосами и реющим за спиной тяжёлым плащом. Слышалось дикое гиканье других всадников, что нагоняли её. Страха в душе не было. Только азарт от сумасшедшей скачки. С чувством восторга и хлынувшего по жилам адреналина девушка и проснулась от лёгкого касания руки. Последнее, что она запомнила – это яркая картинка густого красочного осеннего леса, несущегося ей навстречу.

– Просыпайся, деточка. Нельзя долго смотреть на своё будущее, – сказала старуха, которая смотрела на неё ясными глазами.

– Почему вы считаете, что я видела своё будущее? – почему-то спросила девушка.

– Прошлое во снах видят такие, как я. У которых осталось совсем немного времени. А молодым снится будущее. По молодости не запоминаешь всё, что тебе снилось, а со временем некоторые ситуации кажутся тебе давно прошедшей реальностью. Как будто это уже случалось с тобой.

– Интересная точка зрения на состояние дежавю, – улыбнулась Елена.

Время до приезда в город она провела за очень интересной беседой. Милая старушка оказалась очень умным, начитанным человеком. Бывшей учительницей, что давно уже переехала из далёкого сибирского городка к дочери в деревню. Дочь с семьёй переехали в город, а она осталась в деревенской избе. Сейчас как раз ехала к ним в гости.

Беседа была содержательной и очень интересной. Однако, Елену смущала вера бабушки Ани, как просила её назвать себя спутница, в мистическое, и существование волшебства.

– Ты мне не веришь и считаешь меня странной. Не отрицай, я это вижу, – улыбнулась баба Аня на попытку Елены скрыть свой скепсис. – Поверь, волшебство заключается не только в том, чтобы увидеть единорогов или других сказочных персонажей. Хотя, возможно, что некоторым и везёт в этом. Никто не доказал, что они есть, но согласись, никто не доказал, что они не существуют. Волшебство проявляется и в получении шанса прожить свою жизнь так, как ты хотел бы. Когда получаешь подарок судьбы в ещё одной возможности. В этом везунчиков очень мало.

Покинув автовокзал, Елена напрочь забыла не только об этом разговоре, но и о существовании бабы Ани.

Её ждала реальность – во-первых, в лице Вадима, ярко улыбающегося ей и подпирающего задницей капот машины, а во-вторых, – последние месяцы интернатуры, где ей предложили место, от которого она твёрдо решила отказаться.

Глава 1. Пробуждение

Холодный утренний свет лился призрачным потоком через равнодушный стрельчатый оконный проём с цветными тусклыми стёклами, едва освещая небольшую комнату с аскетичной обстановкой.

Огромный сундук из крепкого дерева, окованный железными пластинами, стол у окна со стульями без изысков, с маленькими плоскими, вышитыми шёлковыми нитками подушками на сиденьях, и тяжёлый табурет с тазом, с чистой водой в нём, у остывающего камина.

Широкая массивная кровать под тяжёлым бархатным балдахином тонула в полумраке. Серый свет хмурого утра едва-едва доходил до кровати и дальше растворялся в густых тенях по углам.

Под тяжёлым меховым одеялом смутно угадывалось маленькое хрупкое тело. То ли девочки, то ли женщины.

Бледное восковое лицо с тёмными кругами под глазами, с посиневшими, чуть припухлыми губами. Только густые волосы тёмным покрывалом рассыпались по светлой подушке и как будто жили своей жизнью, слегка шевелясь от постоянно поддувающего сквозняка.

С лёгким скрипом открылась тяжёлая резная дверь из потемневшего от времени дуба. В комнату вошли сухонький мужчина неопределённого возраста и низенькая полная женщина в чепце, с добродушным лицом, похожим на сдобную булочку.

Мужчина деловито подошел к кровати и цепкой горячей рукой взялся за хрупкое холодное запястье. Женщина встала рядом, приложив пухленькие ручки к обширной груди, и со скорбным видом и одновременно с надеждой посмотрела на лекаря.

– Отмучилась, – наконец отмер он. – Пойдёмте, надо приготовить леди Сесилию в последний путь.

Женщина судорожно всхлипнула и глухо завыла. По круглым румяным щекам заструились обильные слёзы. Лекарь с пониманием похлопал её по широкой спине, успокаивая.

Только они подошли к двери, за их спинами раздался вздох. Едва слышный, как дуновение ветерка, но неожиданно громкий в предутренней тишине.

Оба испуганно вздрогнули и остановились. Через мгновение женщина в ужасе прижалась к мужчине. Её мелко потряхивало. С трудом удержавший равновесие под этим грузом лекарь не был в состоянии обратить внимание на это недопустимое действие. Он весь подобрался и замер.

Раздался ещё один вздох и больная, признанная минуту назад мёртвой, в чём мужчина был абсолютно уверен, села в кровати и завозилась, кряхтя и бормоча что-то под нос.

Няня вскрикнула и попыталась выбежать из комнаты. Мужчина оказался проворнее. Он схватил её за руку и дёрнул обратно, придерживая для верности дверь.

– Вы куда собрались? Придите в себя. Мы нужны леди.

– Но вы сами только давеча сказали, что леди мертва, – всхлипнула женщина и снова тихонько завыла.

– Чего вы хотите от меня? В комнате темно, холодно, леди замёрзла. Коснулся её холодной руки, мне и показалось, что она умерла. Я, к моему огромному облегчению, и к всеобщему счастью, ошибся, – он встряхнул женщину, схватив за пышные округлые плечи. – Прекратите голосить, напугаете леди. Ей должно быть и так страшно.

– Конечно. Я так рада, что моя девочка жива, – заговорила она скороговоркой, чтобы успокоиться и поверить в это, хотя минуту назад она поклялась бы на распятии, что та была определённо мертва.

– Пусть приготовят горячий бульон и воду, – старик с трудом сглотнул вязкую слюну, стараясь не выдать свой ужас. Он пытался казаться спокойным, хотя внутри трясся от страха. – Для начала разожгите камин и зажгите побольше свечей.

Очухавшаяся окончательно няня проворно подбежала к камину. Побросала на еле тлевшие угли щепок. Когда они занялись огнём, положила сверху дрова. На несколько секунд исчезнув за неприметной дверью, вернулась с желтоватыми цилиндрами свечей.

Вскоре в комнате стало светлее и уютнее. Весёлое потрескивание дров и живой огонь свечей вдохнули жизнь в мрачную обстановку.

За это время лекарь осмотрел пациентку, которая внимательно следила за его манипуляциями. Видимо, она была в прострации, потому что ни на что не реагировала. Затем, присев на подтянутый к кровати стул, внимательно уставился на девушку.

А та, как будто бы только что очнувшись ото сна, с недоверием и удивлением стала осматриваться.

По мере осознания происходящего её глаза становились больше, и в них заплескалась паника. Рот приоткрылся, но больная не издала ни звука, только тяжело задышала. Маленькие ручки вцепились в одеяло с такой силой, что побелели суставы пальцев.

– Идите. Распорядитесь насчёт ванны и бульона, – не оборачиваясь, отдал мужчина приказ няне.

Подождав, когда женщина покинет комнату, он обратился к девушке:

– А теперь поговорим с вами. Вы кто?

Глава 2. Предыстория

Елена

До того момента, как я открыла глаза в тёмной спальне средневекового замка, моя жизнь была самой обычной.

Только что после института, самый конец интернатуры, которую проходила в больнице скорой медицинской помощи. Ещё неделя – и я стала бы полноправным врачом в этой же больнице на постоянной основе. Мне и место нашлось. Наш куратор решил дать мне шанс начать врачебную деятельность под его руководством.

По мнению моих завистливых коллег по интернатуре, мне сказочно повезло. Ведь у меня не было ни связей, ни особых талантов (по их мнению). Просто я любила свою профессию и больных. Однако я решила отказаться от столь щедрого и заманчивого для других (но не для меня) предложения. У меня были свои планы на дальнейшую жизнь.

Город меня не привлекал. С большим трудом переносила шум и тяжёлую, отдающую горечью смесь запахов перенаселенного пункта, что гордо звался N-ском. Я ещё на первом курсе решила вернуться в свой посёлок. Это же здорово, когда ты можешь помогать там, где в тебе реально нуждаются.

Этому решению способствовала и моя благодарность тёте, маминой сестре, которая меня не бросила после смерти родителей. Она тоже недавно покинула меня. И у меня никого не осталось из родни.

Невероятное счастье – просыпаться рано утром в тишине, нарушаемой криками петухов, редким шумом машин, развозящих горячий свежеиспечённый хлеб. А, распахнув окно, вдыхать свежий воздух, морозный, кристально чистый зимой и освежающе пахнущий луговыми травами и полевыми цветами летом.

В своих мечтах я представляла себя этаким умудрённым опытом врачом, через много лет идущей по улице, и меня все узнают и уважительно раскланиваются. В своё время читала про работу земских врачей и очень хотела быть такой же.

Недавно озвучила свои мечты и пожалела. Меня приняли за слабоумную. Кто же отказывается от энергичного, кипящего жизнью города, сменив его на унылую провинцию? Не понял меня и мой парень.

Теперь уже бывший. Никогда не понимала, что меня держало рядом с ним. Честно говоря, ни разу не задумывалась над этим. Есть и есть. Как у всех. Тем более, что Вадим был красив, умён и обеспечен. У нас с ним были ровные отношения. Ни любви, ни страсти. Я в плане страсти была как свежевыпавший девственный снег. А мой парень и не торопился меня посвящать во взрослую жизнь.

Ему даже льстило, что его будущая жена чиста и добродетельна. Только вот порыв угробить свою жизнь во благо беззаветного служения людям он не понял и не принял. У нас была размолвка на этой почве. Я хоть и не ждала полного понимания с его стороны, но не ожидала такого отвратительного поведения.

Теперь я была рада, что не перешла черту, доверившись ему. Всё время от необдуманных поступков меня удерживал какой-то внутренний тормоз. Глаза у него были пустыми. Действия холодными и расчётливыми. Чутьё меня не обмануло.

А случилась со мной банальная история. Как в анекдоте. Мне поведали (совсем бескорыстно, из чувства сопереживания, конечно же), что мой так называемый парень встречался одновременно со мной, и с медсестрой из хирургического отделения. С полногрудой блондинкой с аппетитной попой. Решила проверить. Хоть рога у меня и не вырастут (благодатной почвы, слава богу, нет), разобрало любопытство.

И чего я разнервничалась, когда их увидела вместе? Сама не понимаю. Не было ни обидно, ни больно. Всё равно для себя уже решила с ним порвать. Просто смутилась и стало неловко, как будто подсматривала за ними в замочную скважину. Может, и сама виновата, что мужчина у меня испытывал сексуальный голод. Хотя, мне кажется, что уступи я ему – вряд ли бы это помогло. Всё зависит от человека. Просто Вадим оказался мерзким подонком. Больше подходит – ловеласом.

Я убежала и стояла у обочины, ловила такси, когда он догнал меня и окликнул. Похоже, что увидел. Стало неприятно и стыдно. Как будто это меня поймали, занимающейся непотребством. Не хотелось лжи. И видеть его холодные глаза тоже. Передёрнуло аж.

Ничего лучшего не сделала, как броситься через дорогу, пытаясь уйти подальше – от него, от себя, от этой долгоиграющей неопределённости.

Ласточкой летящая машина врезалась в меня со всей мощью своих сотен лошадиных сил. Онемевшее тело высоко подбросило. Оно пролетело несколько метров и вдавилось в асфальт. Взорвавшаяся атомным взрывом боль поглотила сознание.

С леденящим душу ужасом бродила я в темноте, которая клубилась и ластилась. Не знаю, как долго. Но отчётливо помню, когда вдруг меня затопила такая обида на судьбу, на жизнь. Мало, что выросла сиротой. Мало я перебивалась, как могла, чтобы не пасть на колени и не сдаться. Бедная тётя с трудом содержала меня и себя, пока я не выросла. Поэтому, окончив школу, сначала пошла работать. Год пахала, как проклятая, и училась. В результате поступила в институт, но работать не перестала. Даже умудрялась тётке помогать. Теперь, когда всего добилась и только начала жить – умерла? Серьёзно? Это было несправедливо.

– Говорят, что на долю человека выпадает столько испытаний, сколько он может вытерпеть. Не думаю, что это правда. А если и так, то должно быть хоть что-то или кто-то, ради кого стоит бороться за жизнь. А мне и этой возможности не дали. Почему? – с горечью и слезами закричала я.

Со всех сторон тьма обступила меня, зашептала, зашуршала. И отступила враз.

Слабый свет серыми сумерками разлился вокруг, и я увидела светлую дорожку. На тона два светлее. Пошла по ней, сначала медленно, потом всё быстрее, пока не помчалась со скоростью выпущенной пули. Страх, что меня настигнет густая тьма, подгонял почище, чем адские псы.

Вдруг из-под ног исчезла земная твердь, и я полетела вниз. Удар – и очнулась.

Было ощущение, что меня пропустили через гигантскую мясорубку и придавили, что осталось, бетонной плитой. Моё сознание металось в этом замкнутом пространстве, как в ловушке, и не находило выхода.

Вдруг глоток живительного воздуха поступил в болезненно сжатые лёгкие. С трудом, но выдохнула. Боль разом пропала, но противная до дрожи слабость приторным липким сиропом растеклась по конечностям. С невероятным трудом, но мне всё же удалось сесть. Показалось, что это жизненная необходимость, которую незамедлительно надо претворить в реальность. Я даже удивилась и задвигалась, отталкивая от себя дрожащими руками тяжёлое одеяло.

– Камни что ли в него запихали? Что ж за одеяло-то такое, как чугун тяжёлое, – ворчала я, и сама слышала не свой голос, а бормотание какой-то выжившей из ума тётки.

Услышала со стороны голоса и замерла. В мрачной комнате, похожей на камеру в дореволюционном каменном каземате, суетились двое. Мужчина стал меня щупать, а женщина растопила камин и зажгла свечи.

Я прикрыла глаза, но трясти головой не стала. Знала, что чревато последствиями. Потом открыла их и огляделась. Ничего не изменилось. Всё та же мрачная комната.

Напуганная и расстроенная происходящим, я никак не могла сконцентрироваться ни на окружающем меня пространстве, ни на хаотично разбегающихся мыслях, словно застигнутых врасплох тараканах. Крепко ухватилась за край тяжёлого одеяла и уставилась на мужчину.

«Будем плыть по течению. Авось, вынесет на родной берег», – с горькой усмешкой подумала я.

Глава 3. Айболит

Елена

– А теперь поговорим с вами. Вы кто?

Когда услышала голос, непроизвольно дёрнулась, не сводя глаз со странного субъекта, напоминающего доктора Айболита. Только этот был суше и более хмур, чем добродушный персонаж из сказки.

– Я? Елена, – пискнул кто-то. Не я же?