Сидерические периоды в морских милях

Спенсер застыл, прижимал меня так же сильно, дышал так же сбивчиво, но застыл, окаменел. Я продолжила целовать его скулу, щетина приятно кололась, а волосы были на удивление мягкими. Он пах немного лесом, немного корицей, чуть-чуть пляжем и коктейлем с водкой.

— Лесли, — Спенсер вытянул руки и отодвинул меня, — Лесли, нет.

— Я хочу тебя, — я действовала согласно тому, что прочитала и видела, быстро сняла платье и осталась в одном белье, слушая стон мужчины рядом, — давай же, — я шагнула к Спенсеру и протянула руку к поясу его шорт, в это же мгновение тряхнув волосами и облизнув губы. Всё именно так, как и должна была делать, чтобы соблазнить мужчину. Мои силы уходили на то, чтобы отчаянно не краснеть и двигаться достаточно привлекательно.

В теории всё было просто, в теории Спенсер должен был наброситься на меня с поцелуями, мы должны были упасть в песок и там предаться страсти. А на практике Спенсер стоял, как каменный истукан, и в каком-то ужасе смотрел на мой пудрово-розовый комплект из кружев, и, похоже, даже не собирался набрасываться на меня с поцелуями. Напротив, он в поражении поднял руки, отказываясь тем самым даже прикасаться ко мне, говоря:

— Нет, Лесли, нет!

Это было обидно… Я читала кое-что о нравах хоккеистов и даже видела пару статей, где упоминался Спенсер Льюис, подающий надежды и один из самых перспективных игроков АХЛ, который ушёл с вечеринки с моделью Виктории Сикрет, но никогда до этого момента не осознавала, насколько я — не модель Виктории Сикрет, насколько отчаянно далека я от жизни Спенсера Льюиса, всегда была далека и всегда буду Мне показалось, что я покраснела везде, где только моё тело было способно покраснеть, и бросилась бежать со всех ног от Спенсера и собственного унижения. Ни от того, ни от другого убежать мне не удалось. Унижение было при мне, когда Спенсер держал меня за плечи и просил успокоиться, уговаривал забыть всё, что произошло.

— Конечно, я забуду, — крикнула я, — забуду, что Спенсер Льюис не хочет меня! Что я недостойна его!

— Нет же, ты не понимаешь…

— Я всё отлично понимаю, ты был достаточно красноречив, — я снова попыталась убежать, но Спенсер мне не дал этого сделать.

— Боже, Лесли! Тебе шестнадцать лет! Шестнадцать!

— А тебе двадцать и что?

— Ты дочь шефа полиции, я не хочу, нет, я не могу нарушить закон. Если об этом станет известно, моя карьера полетит к чертям. Хоккей — всё, что есть у меня, всё к чему я стремился всю свою жизнь, я просто не могу!

— Хоккей?! Хоккей! Тебе важнее хоккей! Тебе важнее закон!

— Лесли, это важно, ты когда-нибудь поймёшь, просто сейчас тебе шестнадцать… ещё шестнадцать, ты всё успеешь.

— Ааааааааааа, — и я завизжала, потому что у меня закончились аргументы, и никаким другим способом справиться с собственными эмоциями я не была способна. Я просто завизжала и побежала в сторону дома, понимая, что Спенсер Льюис и не пытается меня догнать.

Так что следующие несколько дней я чувствовала себя абсолютно несчастной… растерянной и униженной. Но, как оказалось, я и понятия не имела, что такое «растерянная и несчастная».

Часть вторая

— Я хочу тебя кое с кем познакомить, — сказала Кэрол вечером через пару дней после моего фиаско с Спенсером. — Это Фил. — Я посмотрела на высокого мужчину с задорными ямочками на щеках и открытой, детской улыбкой. Я уже видела его много раз, он часто разговаривал с мамой. Кэрол была обладательницей лёгкого характера, так что я никогда не удивлялась количеству её знакомых и приятелей. — Дело в том, детка, что мы с Филом хотим… узаконить наши отношения, — я молча слушала, предвидя, что это только начало моего начавшегося разрушаться мира, — и нам придётся уехать, у Фила большой бизнес в Миннесоте, и…

И Кэрол всё говорила и говорила, а я молчала и молчала, и никак не могла взять в толк, что я уеду из этого городка, где все знают меня, и я знаю всех, что больше не буду болтать вечерами с Джонатаном и ругаться с Сэмом, что не буду забегать вечером на яблочный пирог Сью и в раздражении убирать в морозилку рыбу, которую принёс довольный Алекс.

И что я больше никогда не увижу Спенсера Льюиса. Миннесота была отчаянно далека от этого городка и ещё дальше от города, где теперь жил Спенсер. Вся моя жизнь превращалась в карточный домик и рушилась от одного движения пальца. Я была настолько подавлена, что не смогла найти в себе силы порадоваться за маму, но она поняла меня и не трогала пару дней, которые я провела в тишине своей комнаты, бесцельно смотря телевизор или листая книги.

Ночью, от того, что я продремала большую часть дня, так и не выйдя на улицу, мне не спалось. Стук в окно удивил меня, выглянув, я в удивлении смотрела на Спенсера, который стоял и показывал глазами, чтобы я открыла окно.

Я, конечно, открыла и смотрела, как, с грацией кошки, по огромному дереву, Спенсер забрался в комнату и молча стоял посредине. Спенсер Льюис в моей комнате. С ума сойти! Мои мысли прыгали, как безумные, так же как и пульс.

— Никогда не делал ничего подобного, — словно извиняясь, произнёс Спенсер.

— Это нарушение границ частной собственности, — сказала я.

— Не напоминай, — он нервно перебрал волосы рукой, — тебя не было эти дни.

— Я была занята.

— Как ты? Я слышал о твоей маме…

— Нууууу… я рада за неё, но всё это сбивает с толку и пугает.

— Тебе не обязательно ехать в Миннесоту, я думаю.

— Да, но… в любом случае, всё не будет как прежде, понимаешь?

— Лесли, — Спенсер присел на краешек кровати, — всё равно больше ничего не будет как прежде, ты взрослеешь, и мир… он меняется, сейчас он меняется стремительно, и это неизбежно.

Я вздохнула. Спенсер был прав. Мне оставалась пара лет до колледжа, всё равно всё бы изменилось, я не могла навсегда остаться в этом городе среди людей, которых я люблю, и которые любят меня, не могла всю жизнь прожить без проблем и потерь. Перемены всё равно бы пришли в мою жизнь, вот только я была к ним не готова.

— Это то, что ты слушаешь? — Спенсер прошёл к полке с дисками.

— Да, что-то чаще, что-то реже.

— Сейчас почти не пользуются дисками…

— Мне нравится.

— Тут много классики.

Я пожала плечами.

— Я довольно старомодна.

— Я тоже, — Спенсер улыбнулся. — Лесли … я бы хотел… — он сделал пару шагов к кровати, и я смотрела на него и никак не могла до конца осознать факт того, что мой Спенсер Льюис, мой возлюбленный с глазами манула, стоит посредине моей девичьей комнаты. Я даже мечтать о таком не смела, но он стоял и смотрел на меня, словно решал неразрешимую для себя задачу.

— Я бы хотел быть с тобой, — наконец выдавил он из себя, — но…

— Но мне шестнадцать лет, — продолжила я.

— Да, тебе шестнадцать, — он улыбнулся, — пожалуйста, обещай мне, что не будешь сильно меня провоцировать, уверен, это будет чертовски тяжело… это уже тяжело.

— Провоцировать? — я не понимала, о чём Спенсер говорит.

Он снял с себя свободную футболку, и это оказалось таким интимным жестом, что на мгновение я перестала дышать. Не единожды до этого я видела, как Спенсер одним движением снимает футболку или рубашку, я видела его в плавках, но никогда это не было настолько шокирующее интимно. Футболка отлетела в сторону, а сам Спенсер навис надо мной, проведя одним пальцем по моим губам.

— Такая сладкая… — он потянулся к моей футболке, и только тогда я сообразила, что в этот раз на мне не было ничего кружевного или шёлкового, собственно, на мне не было ничего, кроме растянувшейся футболки и трикотажных трусиков с Бетти Бул.

Его губы прикоснулись к моим, и я в удивлении смотрела на Спенсера, не зная, что делать дальше.

— Ты ведь не целовалась раньше? — шепнул, почти не отрывая своих губ.

— Нет, — так же, не отрывая губ.

— Я так и думал, это проще, чем кажется, — потом его губы целовали мои, а кончик языка легко пробежал между губ и как-то сам собой оказался у меня во рту. Наши языки встретились и это… это было волшебно.

Волшебными были поцелуи, волшебными были руки Спенсера, которые сняли с меня футболку, и волшебным был его взгляд, который сказал мне, что не стоит пугаться или стесняться. Волшебным было тепло от его тела и жар его рук, волшебным было то, как он вжимал меня в постель, а я вжималась в него.

Вся ночь была волшебной. Спенсер не пересёк ту самую черту, и в ту ночь я так и осталась девственницей, хотя, честно говоря, я не сдержала своего обещания, которое дала, когда поняла, о чём говорит Спенсер, и всё-таки провоцировала его. После того, как оказавшиеся гениальными пальцы мужчины покинули моё тело, и я испытала первый в своей жизни оргазм и, кажется, чуть не умерла от удовольствия, я услышала тихое ругательство и почувствовала, что моя рука под рукой Спенсера обхватывает его. И это было одновременно страшно и удивительно.

Спенсер шептал, что это сверх его сил, и с силой толкнулся пару раз бёдрами, после чего я почувствовала влагу прямо у себя на руке, а потом — как мою руку вытирают чем-то, в последствие оказавшимся футболкой Спенсера.

— Ты сводишь меня с ума, Лесли, — испарина проступила на лбу Спенсера, и я была рада сводить его с ума.

По-настоящему счастлива и бездумно влюблена.

Спенсер Льюис уехал через четыре дня. Через пару месяцев мама продала свой ресторанчик и кафе, и мы переехали в Миннесоту к Филу.

Теперь я жила в огромной квартире с панорамными окнами и ходила в престижную школу. Кэрол открыла небольшую кондитерскую и была занята там или с мужем, а я была предоставлена сама себе, что вовсе не угнетало меня.

Спенсер иногда писал мне, иногда звонил, и я изо всех сил старалась думать о нём, как о своём парне, но получалось плохо. Я стала отслеживать информацию о нём, иногда в прессу просачивались детали его личной жизни, и тогда я понимала, что маленькая девочка, которая отчаянно краснеет от того, что ей на руку попал эякулянт, никак не может вписаться в его жизнь.

Он был Спенсер Льюис — один из перспективных игроков АХЛ, а я — Лесли Уоррен, девушка, выросшая в маленьком, тихом, уютном и пуританском городке.

И, несмотря на то, что теперь я носила одежду дорогих брендов и могла, не стесняясь, купить себе кружево любого цвета и фасона, ничего не изменилось во мне и уж тем более — в Спенсере Льюисе. Он не напоминал о той ночи, я тоже…

Спенсер писал мне или присылал видео со своих поездок, рассказывал курьёзные случаи или смешные эпизоды. Мы общались по интернету, по телефону, говорили на самые личные темы, и я скучала по нему всё больше и больше, сильнее и сильнее, понимая, что очень мало шансов нам встретиться. Наши города были отчаянно далеки друг от друга, как и жизни.

Я очень хотела, чтобы здравый смысл возобладал, и я перестала любить Спенсера Льюиса, но когда тебе восемнадцать, и чувства рвут твоё сердце, это практически невозможно.

Изо всех сил стараясь скрыть слёзы, я смотрела на экран монитора, видя там взлохмаченные волосы и кривоватую улыбку Спенсера, я видела, что татуировок на его руках стало ещё больше, а лицо стало более взрослым, чётко очерченная челюсть и щетина словно прибавляли возраст.

— Лесли, — Спенсер на том конце страны замолчал и долго всматривался в изображение на мониторе. Я знала, что он видит. Немного пухлые щёки, что меня расстраивало, я мечтала о чётком контуре лица, розовые губы, едва тронутые блеском, карие глаза в обрамлении загнутых ресниц. И, может быть, ему были видны едва заметные веснушки на моём носу или следы слёз на щеках.

— Лесли, — он вздохнул, — я…

— Я люблю тебя, — выпалила я, прежде чем подумать, да и какая разница, скажу я это или нет, но держать в себе не было сил, — я люблю тебя.

— Тебе кажется. — Нет.

— Посмотри на меня. Тебе. Кажется, — он выглядел очень убедительным. Я отвела глаза.

Признание всей моей жизни.

Мой принц. Мой рыцарь. Моя любовь с глазами манула.

Через четыре дня я смотрела в эти глаза цвета зелени и прозрачного янтаря и слышала.

— Ты сводишь меня с ума.

Спенсер Льюис был в моём городе, мы были в отеле, и я с ума сходила от любви и желания. Не знаю, что было сильнее, но я определённо была в тот день безумна, как и Спенсер.

Он прижимал меня к стене, его руки были одновременно везде, он ласкал меня, гладил, целовал, прикусывал и тяжело дышал. Я не стеснялась ни единой минуты и не сомневалась ни единого мгновения. Мы не нарушали закон, и я была абсолютно уверена в том, что это правильно. Мы следовали не рукописным сводам правил, а законам сердца, и были правы той ночью. Это было больно, остро и прекрасно одновременно.

— Я люблю тебя, — сказал мне Спенсер Льюис, — мы обязательно будем вместе, надо подождать.

И я стала ждать, ждать, пока я окончу школу, и мы с Спенсером сможем определиться в наших отношениях окончательно. Мы по-прежнему переписывались и созванивались, но уже совсем по-другому.

Спенсер Льюис стал моим настоящим возлюбленным, моим парнем и моим мужчиной. Он прилетал ко мне, а иногда я летала туда, где играла команда Спенсера.

Наши семьи были в курсе наших отношений, и даже Алекс — мой отец, хотя и прищурил глаза, но не стал раздувать скандал.

Кристин была вне себя от счастья, Кэрол поддерживала меня, как и Фил. Доктор Льюис был сдержан в своих эмоциях, но всегда вежлив со мной, а Максин — мама Спенсера, — тепло отнеслась ко мне, сказав, что рада за сына и видит, насколько сильно он влюблён.

Так моя жизнь превратилась в череду ожиданий, расстояний и вереницу времён, которые я пересчитывала и конвертировала, постоянно прикидывая в уме, сколько миль между мной и Спенсером сегодня, а сколько будет завтра. В морских милях цифра получалась меньше, и это словно приближало меня к нему. Часовые пояса сменяли друг друга, но я молниеносно рассчитывала время и могла высчитать его на другом конце земного шара по любому из сидерических периодов обращения…

Я полюбила математику. Считать стало моим любимым занятием и почти жизненно необходимой потребностью.

И это всегда помогало. Всегда. До этого мгновения. Этого дня. Этой точки…

Спенсер не отвечал на звонки, его номер был заблокирован. Его активность в социальных сетях была нулевой, он был офлайн везде…

Я перебирала и перечитывала интервью с ним за последние месяцы, смотрела светскую хронику и давилась слезами.

Всё оказалось простым и банальным.

Спенсер Льюис был замечен за вечеринке с моделью Мэгги Денели, далее прилагалось фото Мэгги — она была потрясающей блондинкой, такой, что невозможно отвести глаза, после чего исчез в неизвестном направлении. Мэгги исчезла следом.

«Намечается ли звёздный роман?» — гласили одни таблоиды.

«Помолвка Спенсера Льюиса и Мэгги Даллас», — гласили другие.

Инсайдеры сообщали, что недавно подписавший контракт с командой НХЛ Спенсер Льюис тайно женат на Мэгги.

Я была одержима математикой.

Я постоянно считала, измеряла, конвертировала.

Я была в состоянии посчитать расстояние между пунктом «А» и пунктом «Б» в любых единицах измерения, и практически мгновенно пересчитать в других. Для меня не составляло труда посчитать разницу во времени между часовыми поясами, я могла рассчитать время прилёта, приезда, прихода… Я всё это могла, и одержимо считала.

Но у меня не было точных данных, и от того я не могла пересчитать или измерить.

Расстояние от меня до Спенсера — миллиарды вдохов и одно разбитое сердце?

Его часовой пояс — центиллион сидерических периодов и одинокая слезинка на моей щеке?

Раздавшийся сигнал домофона отвлёк от мысленных неудачных подсчётов, и я с удивлением услышала голос Спенсера Льюиса.

— Лесли? — он смотрел на моё заплаканное лицо и выглядел очень удивлённым, — что случилось, Лесли?

— Где Мэгги? — спросила в свою очередь я.